Что впереди?

А вот что будет дальше с нами со всеми, со страной нашей, с народом – неизвестно ещё никому... Василий Белов «Всё впереди»

Не успела сойти волна т.н. «пандемии коронавируса», как блогеры и телеведущие наперебой стали уговаривать своих подписчиков и зрителей, что «новая реальность», о которой твердили конспирологи, не случилась. Мы возвращаемся в наше привычное общество всеобщего потребления. Но так ли это?

Вопреки успокоительным заверениям политологов мы видим, что мир кардинально поменялся. На первый взгляд, всё тот же капитализм во дворе и на работе. Тот же, но что-то в нём необратимо изменилось за недолгое время карантина…

В ИТ-маркетинге есть мода самые продвинутые версии софта снабжать суффиксом # («диез», или «шарп», если воспользоваться калькой с английского «sharp»). Суффикс # выбран маркетологами неслучайно и не без претензии; другие значения слова «sharp» – «острый», «крутой». Мы, мол, «на острие атаки». Давайте вглядимся в контуры того «продукта», в который нас пытаются окунуть архитекторы новой реальности, – в «продвинутый» капитализм, в капитализм-sharp. Тем более, что архитекторы не сильно шифруются.

Ярослав Кузьминов еще в самом начале «пандемии» поспешил выступить с пламенным манифестом, провозглашающим приход капитализма-sharp. Ректор ВШЭ не жалеет красок и не щадит эпитетов: «Пандемия коронавируса с невероятной скоростью разрушает транспортные и производственные цепочки, заставляет государства возвращать границы и перестраивать ключевые общественные институты, университеты стремительно переходят на удаленное обучение. Но это не шаг в пропасть, а путь к новой реальности, которая опирается на технологическую революцию, на достижения индустрии 4.0» («Вирусная революция: как пандемия изменит наш мир»).

Следует понимать, что это не его частное мнение, не придумка интеллектуалитета на службе отечественной олигархии. ВШЭ, Сбербанк, Газпром и др. выступают как коллаборационисты, безвольные (если не сказать, бездумные) операторы могущественного спрута FAGMA (Facebook, Amazon, Google, Microsoft, Apple), который развернул необъявленную третью мировую войну за «новую нефть» – человеческую бигдату.

Писатель и эксперт в области искусственного интеллекта (ИИ) Игорь Шнуренко так описывает роль «новой нефти» в новой экономике капитализма-sharp: «Человеческая бигдата (ЧБД) не зря рассматривается как стратегический ресурс. Она действительно напоминает нефть еще и в том смысле, что лежит в основе новой экономики, служа своего рода мультипликатором. Если у вас есть доступ к ЧБД – будет множество «иксов», порядков прибыли, ибо на простые "персональные данные" наслаивается множество других данных, составляющих ЧБД, из которого на своего рода нейросетевых станках – системах искусственного интеллекта – производятся поведенческие продукты и продукты управления. <…> Бизнес-модель крупнейших цифровых корпораций типа Facebook, Microsoft, Twitter или Google основана на торговле поведенческими продуктами – это приносит каждой из них десятки миллиардов долларов ежегодно, не случайно капитализация некоторых из этих компаний сопоставима с целыми отраслями экономики, например, энергетикой. Поведенческие продукты вырабатываются при помощи систем с искусственным интеллектом из персональных или дополнительных данных на своего рода "фабриках обработки данных", расположенных в "облаках" ("облачным лидером" выступает компания Amazon, капитализация которой превосходит уже триллион долларов и за время коронавирусного кризиса только выросла)» («Мировая война за человеческую бигдату. Эпизод первый: Коронавирус. Часть 1»).

Доступ к всемирной паутине, который обеспечит сеть 5G в рамках интернета вещей, позволит создать «блокчейн из человеческих тел» и действительно управлять поведением в режиме 24/7. Собственно, эта идея и содержится в патенте Майкрософт, о котором шла речь в «запрещённом» выпуске программы Н.С. Михалкова «Бесогон».

Конечно, это не единственный способ управлять поведением – но, пожалуй, один из самых простых на сегодняшний день. Объём данных о человеке возрастёт на порядки, что позволит резко увеличить точность предсказаний – и возможности «подталкивания», «сбивания в стадо» и «кондиционирования» (последний термин перешел в практику управления человечеством прямо из антиутопии О. Хаксли «О дивный новый мир»).

От покупки и продажи поведения отдельных людей еще с начала 2010-х годов корпорации перешли к социальной инженерии, сбиванию людей в группы и выработке у них т.н. «роевого поведения». Это позволяет, например, в случае, если поведение кого-то из членов группы не соответствует прогнозам, направить других членов группы на то, чтобы они скорректировали поведение заблудшего товарища. Когда прогноз продан, необходимо обеспечить его соответствие реальности!

Управление людьми и создание роев – гораздо более сложный продукт, чем просто предсказание. Речь уже идёт о покупке и продаже гарантированного будущего (недаром владелец Facebook Марк Цукерберг патетически провозгласил: «Будущее в наших руках!» «The future is private!» – будущее приватизировано). Очевидно, социальным управлением такого уровня могут заниматься лишь самые крупные, самые продвинутые технологические компании с большими ресурсами – такие, как FAGMA. Но и у этих компаний для настоящего управления еще не вполне достаточно данных, поэтому «новая нефть» для этих целей нужна как никогда.

Как сказал один разработчик ИИ, опрошённый гарвардским профессором Шошаной Зубофф в ходе её исследования, посвященного «капитализму слежки», «сначала мы учимся писать музыку, а потом под эту музыку они будут у нас танцевать» (И. Шнуренко «Мировая война за человеческую бигдату. Эпизод первый: Коронавирус. Часть 2»).

Чтобы собрать как можно больше данных, нужны все более совершенные сети, построенные на принципах машинного обучения и создающие успешные управленческие продукты. Но по-настоящему успешный управленческий продукт требует ещё больших потоков данных, требует интернета вещей и вышек 5G. Замкнутый круг, который в свою очередь требует новой организации общества. Новая организация общества, в котором люди гарантированно «начинают танцевать», как только им включили «новую музыку», возможна на роевых началах. Массивы данных позволяют задействовать новые подходы социальной инженерии, создавая по заданным параметрам не только отдельные личности и их жизненные траектории, но и роевые сообщества.

Уже можно сказать, что рынок таргетированной рекламы плавно трансформировался в торговлю управлением, или в «инструментальную экономику». Речь идёт об огромном рынке, где будет осуществляться почти полное управление поведением масс людей как онлайн, так и в реальном мире. Незаметно наступила эра, когда в онлайне человек проводит большую и самую главную часть жизни, часто сопряжённую с работой. Оффлайну же очень скоро, когда в нашу жизнь войдет интернет вещей, предстоит стать не «реальностью-реальностью», а «смешанной реальностью», населённой роботами и дронами, дополненной всевозможными гаджетами, умными утюгами и полами, которые умом и сообразительностью на порядок превосходят «хозяина» и которые разрушают грань между виртуальной и физической реальностью.

Торжество «бигдаты», которое опирается на всё возрастающую мощь компьютеров, вернуло науку к догалилеевским временам. Теорий больше не нужно: достаточно заложить в стиральную вычислительную машину данные, нажать на кнопку пуска, и оп-ля! – через час того или иного вида стирки мы получаем эффективный предсказательный результат. Концепции выведут нейросети внутри машины, но вы не сможете их проверить, ибо искусственная нейросеть – это принципиальный черный ящик. Таким образом, остается только собрать как можно больше «бигдаты», которая алхимическим образом приведёт к успеху. По инерции этот подход продолжает называться «наукой», но он радикально отличается от науки Просвещения. Более того, «когнитивные учёные» и «нейроучёные», сделавшие «бигдату» научным мейнстримом, высмеивают само право учёных выдвигать концепции и упраздняют всё, что не укладывается в прокрустово ложе их метода. Например, язык как основу мышления, сознание, свободу воли – те основы, на которых стояла наука и философия, начиная с Нового Времени (И. Шнуренко «Может ли режиссёром коронавирусной постановки служить искусственный интеллект?»).

Идеология капитализма-sharp создавалась задолго до пандемии. Отцами-основателями можно смело назвать философа-банкира Жака Аттали и психолога-наркодилера Тимоти Лири: «Функция каждого отдельного человека заключается в том, чтобы обмениваться информацией. Вы реально существуете только тогда, когда находитесь в информационном поле, где делитесь и обмениваетесь информацией. Вы создаете реальности, в которых живёте» (Т. Лири «Семь языков бога»). Идейными вдохновителями «дивного нового мира» не без оснований считаются футуролог-трансгуманист Рей Курцвейл, ИИ-эксперт (и тоже трансгуманист) Марвин Мински, философ-когнитивист Дэниэл Деннетт, основатели нейрофилософии Пол и Патриша Черчленды, философ (создатель «темной онтологии») Леви Брайант, израильский военный историк-медиевист Юваль Ной Харари. Казалось бы, что может объединять столь разношёрстную публику? Тем не менее, их взгляды на человека, социум и будущее (которое они ничтоже сумняшеся возложили к портам ИИ) оказались удивительно созвучными благодаря бихевиоризму Скиннера, глубоко повлиявшему на мировоззрение западных ученых.

Бихевиористы отвергают представление о сознании, а также полагают, что между людьми и животными особой разницы нет. Поведение определяется не какими-то внутренними процессами (а тем более «мифическим» сознанием), а внешними воздействиями окружающей среды. Поведение бывает респондентным и оперантным. Респондентное поведение – непосредственная реакция на определенные импульсы. Оперантное поведение – более сложная поведенческая стратегия, когда поведение обусловлено стоящими перед испытуемым целями. Однако и на оперантное поведение можно влиять методами «инструментального кондиционирования», поощряя «правильное» целеполагание и подавляя «неправильное».

Важным духовным следствием бихевиоризма является отрицание свободной воли индивида, её детерминированность внешними реакциями. Тимоти Лири восторгается, что… мы состоим из молекул: «И вдруг приходит внезапное озарение: всё, что мы считали реальностью и даже самой жизнью, всё, что мы считали своим телом, – это взаимодействие частиц» (там же). Понятно, что в состоянии такого радикального редукционизма абсолютно нивелируются высокие смыслы и какие бы то ни было моральные заповеди. Гуманизм отменяется как романтическая выдумка средневековых поэтов. Да что гуманизм – сам человек отменяется: теперь это безвольный биообъект, который следует подчинить или уничтожить. Отныне миром правит «киберпанк – это пилот реальности, который мыслит чётко и творчески, используя кибераппаратуру и мозговое «ноу-хау». Это новейшая, современная модель человека двадцать первого века: Homo sapiens cyherneticus». А чтобы ни у кого не оставалось сомнений, кому служит киберпанк (главный после ИИ бенефициар капитализма-sharp), Тимоти Лири прозрачно намекает: «Самостоятельно и творчески мыслил один лишь Сатана».

Капитализм-sharp – это «капитализм слежки». Человек прозрачен в режиме 24/7. Вездесущий ИИ контролирует его покупки и поездки, листает посты и лезет в постель. Да что в постель – он залезает обывателю в нежную душу своими сенсорами и разъемами, становится его душеприказчиком, будучи не только осведомлённым о самых тайных (даже неосознаваемых) движениях души, но и методично формируя эти движения лайками, хейтами, советами или троллингом ботов и другими инструментами манипуляции.

Капитализм-sharp – это «капитализм флешки». Информация (точнее, бигдата, её необозримые для человеческого мозга массивы) – вот его капитал, самовоспроизводящийся в нейросетях ИИ. Общество капитализма-sharp строго иерархизировано по уровням доступа к информационным ресурсам (что равнозначно доступу к социальным и экономическим благам). На низшей ступени – абсолютно прозрачный и практически бесправный юзер, поставщик ЧБД. На высшем уровне – киберпанки («сисадмины», «разрабы» и «наблюдатели»). Их данных нет в сетях общего доступа, но они имеют полный доступ к информации (включая её редактирование и удаление). Промежуточную нишу занимают управляющие («модераторы»), модерирующие «общественное согласие» там, куда не дотянулась железная рука ИИ. Нет больше науки – за неё отвечает ИИ, выдающий экспертные оценки и вердикты по лишь ему понятным правилам (ИИ – самообучаемая система, поэтому многое, что она «намотает на ус», перемалывая терабайты ЧБД, недоступно даже разработчикам).

Однако прежде всего, капитализм-sharp – это рабство (а вовсе не капитализм в политэкономическом понимании). Мы частенько грешим тем, что называем «рабством» самые разные вещи: ипотеку, работу, узы брака и другие обременительные обязанности – наверное, потому, что порядком успели забыть, что такое рабство «как оно есть». А рабство – это, во-первых, внеэкономическое принуждение, а во-вторых, расчеловечивание раба. Раб (работает он или безработный, для ИИ неважно) – непрерывный поставщик ЧБД за пайку или лайки. Раб – это и есть ЧБД, т.е. вещь, интернет-вещь, которой можно манипулировать так же, как и другими вещами (например, продавая ЧБД корпорации или утилизируя ЧБД посредством удаления записи из банка данных). Хитрость «нового рабства» состоит в том, что раб может даже не подозревать освоем рабстве,– он может быть относительно благополучен, «счастлив» (поскольку «счастье» щедро отмеряет ИИ) и даже «свободен» (как «свободен» пользователь соцсетей, френдя, баня и холиваря напропалую). «Новое рабство» напоминает знаменитый «свинополис» Платона – с той лишь разницей, что «счастье» теперь в значительной степени виртуально, для него не нужны те издержки, которое требовало общество всеобщего потребления.

Общество капитализма-sharp характеризуется беспрецедентным уровнем социального разобщения и тотального отчуждения. Все коммуникации эфемерны и виртуальны, сообщества непрочны и сиюминутны. Работа на удаленке носит характер фриланса и аутсорсинга: нет ни сплоченной команды, ни даже корпоративных уз. Рабочий процесс – это строго регламентированная логистическая цепочка жизненного цикла проекта, где каждый исполнитель, подобно рабочему на конвейере, выполняет свое задание. Исполнитель может не знать ни заказчика, ни коллег по «конвейеру» – всё предельно анонимно (разумеется, только не для ИИ). Нет сотрудничества – есть «форум», «коворкинг» и… «коллаборация» (жуткое слово, уже прочно вошедшее в деловой сленг). Из всех форм коллективности будет поощряться только «рой» – как эффективный способ саморегуляции поведения человека. И ещё запатентованный Майкрософтом «блокчейн из человеческих тел» (см. «апокалиптический» патент WO2020060606), вызывающий в памяти хит «Наутилуса-Помпилиуса» «Скованные одной цепью» (напомним, что blockchain – это цепной блок). Очевидно, что капитализм-sharp радикально несовместим с русскими типами традиционной общинности: собор и община. Литургия в храмах с участием прихожан отныне под строжайшим запретом, как и малый (семейный) бизнес.

Общество капитализма-sharp не нуждается в таких регуляторах, как мораль или закон. Алгоритм – сам себе регулятор. ИИ способен оперативно обнаружить и обезвредить не только преступление или девиантное поведение, но даже «злой умысел» и «мыслепреступление». Формула Мишеля Фуко «надзирать и наказывать» в капитализме-sharp будет доведена до совершенства и промасштабирована на всё человечество. В отношении к религиям капитализм-sharp сохранит существующую постмодернистскую установку, маргинализируя и превращая их в сообщества «по интересам» вроде фриков-толкинистов.

Еще два месяца назад вышеописанное казалось конспектом из произведений Айзека Азимова, Роберта Шекли или Клиффорда Саймака и фабулой для очередной антиутопии. Теперь же мы видим в описании капитализма-sharp документальную хронику периода самоизоляции: работа на удалёнке, QR-коды для перемещения по городу, режим круглосуточного ИИ-надзора за «зараженными», строжайший запрет на коллективные мероприятия, предприятия сферы услуг, посещение служб в храмах…

Показательно, что во время «пандемии» чётко оформились два роевых сообщества: ковид-диссиденты и ковид-лоялисты. Каждое из сообществ не столько убеждало противную сторону в заблуждениях, сколько пыталось вернуть «заблудших овец» в своё «стадо». Этот холивар, очевидно, был бесценным подарком для разработчиков ИИ, дав богатейший материал для отработки технологий управления роями.

Без натяжек можно констатировать, что т.н. «самоизоляция» – это «пилотный проект» капитализма-sharp. А то, что этот проект готовился давно в недрах российского правительства и московской мэрии – тоже не тайна.

В «Стратегии развития электронной промышленности России на период до 2025 года» от 2007 г. прописано: «Наноэлектроника будет интегрироваться с биообъектами и обеспечивать непрерывный контроль за поддержанием их жизнедеятельности, улучшением качества жизни, и таким образом сокращать социальные расходы государства».

Итак, к 2025 году запланировано прочипировать всё население РФ. А как вам преисполненное заботы обращение к населению: «биообъекты»? Что-то такое малоодушевлённое… как насекомые или картофелины. Или вирусы.

Интересна функция устройства: «поддержание жизнедеятельности биообъекта». Т.е. «биообъект» уже не будет способен «поддерживать жизнедеятельность» без этого гаджета. Пассаж про «улучшение качества жизни» мы комментировать не можем по причине нашего радикального непонимания: какую «жизнь» и какое «качество» для «биообъектов» замыслили авторы «Стратегии»? Однако последний индикатор проекта «сокращать социальные расходы государства» всё ставит на свои места: власть даже не скрывает, что «биообъекты» – это издержки, что она строит цифровой концлагерь для минимизации издержек.

Как же будет осуществляться «надзор и наказание» «биообъектов» в цифровом концлагере? «План развития Москвы 2030 / Умный город будущего» берётся решить эту задачу: «Для лечения когнитивных и других расстройств будут применяться нанороботы − устройства размером с клетку крови, функционирующие внутри тела человека».

В приложении к «биообъектам» нам понятно, какого рода когнитивные расстройства могут быть у них «диагностированы» и «вылечены»: социальный протест, критика властей, несогласие с «интеллектуальной средой» (читай, ИИ) и другие мыслепреступления.

Если кто-то тешил себя надеждой, что после добровольно-принудительной самоизоляции всё вернется на круги своя, то отважно презревшая коронавирус Госдума развеяла и эту надежду.

Во время самоизоляции Госдумой был спешно принят в третьем чтении законопроект № 759897-7 «О едином федеральном информационном регистре, содержащем сведения о населении Российской Федерации». Новый закон по сути легитимирует создание единого банка данных, хранилища ЧБД. Особую пикантность законопроекту придает то, что оператором регистра будет ФНС. Сразу понятна основная обязанность «биообъектов»: платить налоги.

Совершенно фантастические возможности для московских властей открываются с 1 июля 2020 года, когда здесь в соответствии с новым Федеральным законом № 123 начинает действовать «эксперимент» по спецрегулированию систем с искусственным интеллектом. Этот закон даёт мэрии Москвы очень широкие полномочия – гораздо шире тех, которыми Сергей Собянин пользовался и пользуется при карантине. Новые (фактически чрезвычайные) полномочия властям Москвы даются с 1 июля на пять лет, и касаются сбора и распространения информации, разработки и внедрения в жизнь систем ИИ. Речь, в частности, идёт о реализации вышеупомянутой программы «Умный город». Заявленная цель, согласно документу: «предоставление услуг с высокой степенью персонализации и детальным пониманием нужд пользователей на основе анализа данных о них, об их предпочтениях и желаниях, а также данных об окружающей пользователей среде, полученных с помощью устройств интернета вещей».

О чем здесь идёт речь? В первую очередь, о поведенческой аналитике и о предсказании поведения граждан по данным, которые будут собираться с них постоянно. Степень обязательности сбора данных пока остаётся под вопросом, но, судя по тому, что во время карантина мэрия ничуть не останавливалась перед принуждением, штрафами и угрозами, можно предположить, что стиль сбора поведенческих данных будет именно таким: агрессивно-принудительным (И. Шнуренко «Московский эксперимент»).

Работа по форсированной цифровизации России, да и всего мира, проводилась спешно, «с колес», из чего нетрудно сделать вывод, что к решительному шагу архитекторов капитализма-sharp подтолкнули два не зависящих от них обстоятельства: мировой экономический кризис, не прекращающийся с 2008 г., и вспышка эпидемии COVID19. Если первое обстоятельство висело дамоклавым мечом над мировой финансовой элитой, требуя кардинальных изменений базовой экономической модели, то второе послужило триггером для быстрого, относительно безболезненного и, главное, тотального демонтажа старой модели и запуска новой. Однако мир ещё не был готов к переходу к новому технологическому укладу (не было главного: развитой и самоподдерживаемой инфраструктуры роботизированных производств и автоматических систем жизнеобеспечения мегаполисов), поэтому было неизбежно сопротивление капитализму-sharp.

Оплотом сопротивления новому мировому порядку, как ни парадоксально, стали США (родина капитализма-sharp). «Акула» бизнеса Дональд Трамп хочет вернуть старый порядок, который мы так и назовем – «капитализм-shark» (от английского shark – акула). Трамп объявил войну ВОЗ и Твиттеру, двум глобальным операторам капитализма-sharp (ВОЗ подчиняет себе правительства национальных государств, Твиттер через миллионы подписчиков ведёт подрывную работу с общественным сознанием). Позиция Трампа – чисто консервативная позиция, попытка всё «вернуть взад», к эпохе индустриального капитализма, что не может не встретить ожесточенного сопротивления финансовых и неолиберальных элит, поставивших на капитализм-sharp. Важно, однако, понимать, что капитализм-shark – это не решение вопроса, а его отсрочка. Проблема вернётся – и скорее всего, в ещё более жесткой постановке.

Существует ли «третий путь», быть может, единственно спасительный для России? Если продолжить злоупотребление ИТ-терминологией, то напрашивается, капитализм-share (от английского share – доля), «расшаренный капитализм», капитализм «общего доступа». Строго говоря, это и не капитализм вовсе (который приватизирует всё, что можно и нельзя), это – самый натуральный социализм!

Как часто бывает, угроза несёт спасение. Политолог Анатолий Вассерман давно продвигает свою теорию «кибернетического социализма», утверждая, что кибернетизация экономики неизбежно приведёт к модели единого государственного планирования как наиболее оптимальной, а следовательно, к «автоматическому» социализму: «второй социализм отличается от первого именно технической возможностью полного и точного планирования всей хозяйственной деятельности всего общества, поэтому в нём просто не будет надобности в сочетании плановых и рыночных возможностей. А все те виды человеческой деятельности, которые сейчас лучше всего проявляются в рынке, будут интегрированы в план просто благодаря тому, что план будет составляться с той скоростью, какая сейчас и для рынка недостижима» («Анатолий Вассерман: Новый социализм неизбежен»).

Мы понимаем, что социализм никогда не наступает «автоматически», особенно теперь, когда против нас действует сознательная злая воля. Социализм – это подвиг, мобилизация и горение духа, подчинение личных, эгоистических интересов общему благу. Злая воля допустила роковую ошибку, отказав человеку в сознательной воле вообще, считая нас за бессмысленно роящиеся «биообъекты». Проявив же волю и ещё не утраченную за период самоизоляции способность к коллективной самоорганизации, мы сможем поставить заслон капитализму-sharp.

В «Снежной королеве» залогом освобождения Кая было сложить из льдинок слово «вечность». Режим самоизоляции стал режимом цивилизационной бифуркации, исход которой далеко не предрешён. Будущее просвечивает: shar-… Какая буква – -p, -k или -e –будет финальной? Пока будущее не приватизировано, выбор за нами…

Андрей Борисович Костерин, редактор портала «Новый социализм – XXI век», г. Владимир