НКВД как оболганный символ Великой Победы

В последнее время «просвещённый либеральный Запад», включая освобождённую при непосредственном участии Красной Армии от «коричневой чумы нацизма» Европу, стремится переписать мировую историю на свой лад. В этом Западу активно помогают «наши», доморощенные, либералы. Ранее мы уже писали: «Казалось бы, плата за «приобщение к демократическим ценностям» совсем невелика. Всего лишь надо рассматривать режим в СССР как преступный, а столкновение СССР и нацистской Германии не как борьбу прогрессивных сил против нацизма, а противоборство двух тоталитарных режимов. Да, и поставить знак равенства между двумя солдатами – защитником Родины и агрессором».

При данном раскладе Великая Победа советского народа над германским нацизмом в глазах мирового общественного мнения выглядит вовсе и не такой уж Великой.

В рамках «ползучей десоветизации» одной из мишеней советского «тоталитарного» прошлого, безусловно, стал Народный комиссариат внутренних дел Советского Союза, войска и органы которого приняли самое активное участие в защите нашей Родины в период Великой Отечественной войны.

«Страшилки» о «застенках НКВД», что десятилетиями систематически и целеустремлённо «вливались в уши» народу (в том числе и служивому), давно уже стали приносить отдачу. Ещё в «нулевые», во время обучения в Общевойсковой академии Вооружённых Сил России (более известной как Академия имени Фрунзе), оба автора с удивлением столкнулись с явлением, казавшимся нам тогда весьма загадочным.

Если в разговоре слушателей, представлявших Внутренние войска, с однокурсниками из Министерства обороны речь заходила про НКВД, то некоторых армейцев словно подменяли. Вполне современные, эрудированные собеседники тут же ожесточались на глазах и гневно апеллировали «перестроечной фразеологией»: «1937 год», «заградотряды», «репрессии», «ГУЛАГ», «депортации», «расстрелы невинных без суда и следствия». В общении нашими «оппонентами» неизменно использовался расхожий образ тупого «особиста» с постсоветского киноэкрана, который, размахивая наганом, гонит всех в атаку на пулемёты. В этой манере снят широко рекламируемый фильм «Ржев» – по лекалам голливудской кинопродукции, но с претензией на «историческую правду».

На представителей Внутренних войск МВД наши приятели-армейцы начинали смотреть с явным предубеждением и недоверием – как на правопреемников войск НКВД. И не только однокурсники. Дошло до того, что на одной из лекций уважаемый преподаватель, поинтересовавшись, что за нагрудный знак на кителе у В.М. (речь о знаке «Почётный сотрудник МВД», внешне схожим со знаменитым знаком «Почётный чекист». – Авторы), и услышав в ответ шутливое: «Сей знак называется «Почётный чекист»», - внезапно вспылил: «Чекист? Как вы можете об ЭТОМ спокойно говорить и даже ЭТИМ гордиться?» – далее аудитория услышала из уст почтенного и весьма образованного военного педагога… набор уже знакомых антисоветских мифов про «безжалостных к своим НКВДшников», «1937 год», «заградотряды», «репрессии», далее – по списку. Сказать, что авторы были шокированы такой реакцией, значит, не сказать ничего. А это – всего лишь последствия «идеологической работы», проводимой в Вооружённых Силах под руководством Дмитрия Волкогонова, советского генерала от политработы, своевременно «перестроившего» свою совесть под антисоветские мифы. Следует заметить, что в процессе длительного личного общения представителей силовых структур между собой зловредные мифы рассеивались.

Что тут говорить про гражданских людей СССР-СНГ, черпавших в конце 80-х – начале 90-х годов века 20-го информацию от пропагандистов «Мемориала». Созданные тогда либералами «бессмертные» мифы прочно засели в массовом сознании обитателей постсоветского пространства, а теперь – легко «покоряют» сознание молодых людей России и других «независимых государств», рождённых уже в 21 веке. На базе устоявшихся мифов деятелями «Мемориала» сегодня строятся «смелые предположения» о том, что такие бойцы НКВД, как Герой Советского Союза Николай Кузнецов, являлись… «террористами», а уничтоженные ими нацистские генералы, оккупанты и палачи – «жертвами терроризма». Это уже «глаголет» не мальчик Коля из Уренгоя, но «учёный муж». Мы о выступлении в программе «Лицом к событию» на «Радио Свобода» заместителя председателя совета научно-информационного и просветительского центра общества «Мемориал» Никиты Петрова.

Настало время эти мифы и «смелые предположения» развенчивать.

Не претендуя на глубину исследования, заявляем: речь пойдёт о непосредственном вкладе НКВД СССР в Великую Победу. Никаких домыслов. Факты и только факты.

И начать стоит с внешней разведки.

Часть первая. ВНЕШНЯЯ РАЗВЕДКА. Русская разведка никогда не занималась саморекламой. Но её успехи вошли во многие учебники спецслужб мира, и являются классикой. Взять к примеру, вербовку на угрозе предания общественной огласке того, что ныне на «толерантном» Западе является вполне «рукопожатным» явлением, руководителя контрразведки Австро-Венгрии полковника Альфреда Редля – за одиннадцать лет до Первой мировой войны. Русская разведка умела работать. Советская внешняя разведка в качестве своей агентурной работы ничуть не уступала своей предшественнице.

Служба внешней разведки (СВР) России к своему 100-летнему юбилею в следующем году рассекретит имена семерых сотрудников «особого резерва», недавно заявил директор СВР Сергей Нарышкин. Наверняка, это лишь вершина айсберга. В действительности, успешный результат в разведке – это плод тяжелейшего, кропотливого, коллективного труда сотрудников аппарата разведывательной службы государства.

Перед началом войны НАМ противостоял немецкий Абвер – мощнейшая на тот момент военная разведка и контрразведка Европы и мира, которая демонстрировала свою успешность в ходе оккупации стран Европейского континента в период 1938-1941 годов. Благодаря умело проводимым конспиративным мероприятиям, советской политической разведке, несомненно, удалось очень многое, в частности, перед началом и в ходе Великой Отечественной войны.

Как утверждал легендарный организатор советской внешней разведки Павел Судоплатов: «Разведывательная информация о замыслах немецкого руководства и о рассмотрении вопроса о нападении на СССР начала поступать примерно с мая-июня 1940 года» (Судоплатов П.А. Победа в тайной войне. 1941-1945 годы. М., 2018, с.160). О дате и масштабах предстоящего нападения шли предупреждения из самых проверенных источников – в частности от сотрудника центрального аппарата гестапо Вилли Лемана, известного советской внешней разведке под оперативными псевдонимами А/201 и «Брайтенбах». Следует ещё раз подчеркнуть: советская внешняя (она же политическая) разведка отработала свой хлеб добросовестно. Достаточно упомянуть об установленной в мае 1941 года с участием младшего лейтенанта госбезопасности Зои Рыбкиной (в будущем – советской писательницы Зои Воскресенской) прослушивающей аппаратуры в помещениях германского посольства в Москве (там же, с. 164). Почему не последовало адекватной реакции от первых лиц государства? Павел Анатольевич Судоплатов высказал в своё время два предположения. Одно из них: «…следует подчеркнуть, как ошибочно "наверху" … считали, что к войне мы худо-бедно, но готовы» (там же, с. 160). Второе (на примере контактов советского посла в Берлине Деканозова, являвшегося одновременно видным сотрудником органов государственной безопасности, с немецким послом в Москве графом Шуленбургом, в ходе которых было получено немало информации исключительной важности): «…советское руководство в силу своего менталитета… не могло себе представить, что Шуленбург беседовал с Деканозовым по собственной инициативе, без санкции Берлина» (там же, с. 163).

С началом войны одним из направлений деятельности органов внешней разведки стали радиоигры, проводимые в стратегических целях с немецкой разведкой. Наиболее известными стали операции «Монастырь» и «Березино». При этом над изготовлением дезинформирующих материалов трудился советский Генштаб, а конкретно – коллектив его Оперативного управления. Герой этих двух операций, агент советской разведки Александр Демьянов, по происхождению русский дворянин, принадлежавший к знатному роду, убедительно сыграл роль успешно внедрившегося в элиту Красной Армии немецкого разведчика с псевдонимом «Макс» (в соответствии с разработанной легендой Демьянов находился на должности младшего офицера связи в Генеральном штабе и регулярно поставлял немецкому Абверу «дезу» высочайшей квалификации).

Дезинформации от «Макса» немцы верили, учитывали её при принятии Вермахтом стратегических решений, а некоторые руководители немецкой разведки – такие, как Гелен и Шелленберг – до последних своих дней искренне считали работу «Макса» «одним из наиболее впечатляющих примеров успешной деятельности Абвера в годы войны» (там же, с. 292). В итоге советский разведчик был удостоен немецкого Железного Креста и советского ордена Красной Звезды. Уровень секретности был высочайший. Так, даже маршал Г.К. Жуков, будучи заместителем Верховного главнокомандующего, по мнению многих советских военных историков, так и не узнал, что трудности советской наступательной операции под Ржевом были вызваны результатами радиоигры, проводимой с санкции высшего военно-политического руководства страны внешней разведкой НКВД СССР. Ржев стал операцией отвлечения по отношению к контрнаступлению под Сталинградом. Сыграла своя роль дезинформация от «Макса» и в ходе неоднократных переносов немцами сроков наступления на Курской дуге. Побочным эффектом стратегических радиоигр были захваченные немецкие агенты, исправно поставляемые Абвером на нашу территорию. Павел Анатольевич Судоплатов отмечает: «Перевербовав начальника паспортного бюро учебного центра в Катыни, мы получили установки на более чем 200 немецких агентов, заброшенных в наши тылы. Все они были либо обезврежены, либо их принудили к сотрудничеству. По этим материалам был поставлен большой многосерийный фильм по повести В. Ардаматского «Сатурн почти не виден»» (там же, с. 295).

Нельзя забывать, что потребности в агентуре военной разведки нацистской Германии обеспечивали более 30 разведшкол – часть из них была развернута в 1941-1942 гг. на временно оккупированный территории СССР. Шла массовая заброска агентов с различными заданиями в тыл Красной армии. Так, уже к концу 1941 года органами НКВД было обезврежено более 5 тысяч германских агентов, более половины непосредственно в зоне боевых действий.

Советская разведка сумела заставить работать развёрнутые против наших войск шесть разведывательных абверкоманд (порядковые номера от 101 до 106) т.н. Штаба «Валли» (нем. Stab Walli – специальный разведывательный орган управления «Абвер-заграница», созданный в июне 1941 г. для организации и проведения разведывательной, контрразведывательной и диверсионной работы против Советского Союза. – Авторы) вхолостую. Смогла свести на нет сбор достоверной информации. Всё это способствовало принятию наиболее целесообразных стратегических и оперативных решений нашими полководцами в ходе Великой Отечественной Войны.

Понимая, что Абвер не справляется с возложенными на него задачами, руководство нацистской Германии приняло решение подключить к «тайной войне» на Восточном фронте ведомство Гиммлера. РСХА ответило на эти требования обстоятельным «Планом действий по политическому разложению в Советском Союзе» (т.н. план «Цеппелин». – Авторы). Непосредственной реализацией этого плана занялся отдел в составе VI управления РСХА, которому были подчинены 4 фронтовые зондеркоманды «Цеппелин». Основная задача – организация массовой заброски агентуры. Для этого организовали несколько разведывательно-диверсионных школ по подготовке агентов из советских военнопленных, согласившихся сотрудничать с оккупантами. При этом зондеркоманды «Цеппелина» должны взаимодействовать со Штабом «Валли», абверкомандами, абвергруппами.

В Государственный комитет обороны руководством НКВД было доложено что с 1 мая 1942 года по конец апреля 1943 года из числа задержанных 223 немецких агентов-радистов – 76 использовались в радиоиграх, направленных на дезинформацию спецслужб противника.

На совещании 15 февраля 1943 года рейхсфюрер СС Гиммлер признал результаты работы «Цеппелина» удовлетворительными (откуда было ему знать, что таковыми они стали с подачи советских спецслужб? – Авторы).

О готовящемся наступлении немцев на Курской дуге советское высшее военно-политическое руководство узнало из агентурного сообщения советской внешней разведки из… Лондона.

7 мая из Наркомата госбезопасности СССР (в начале 1943-го органы государственной безопасности были выведены из состава НКВД и образовали свой отдельный Наркомат, тогда же на базе управления особых отделов НКВД была создана военная контрразведка «Смерш» Наркомата обороны. – Авторы) в Государственный комитет обороны за №136/М ушло сообщение о полученных резидентом НКГБ в Лондоне агентурных данных относительно готовящейся немцами операции «Цитадель» и оценки германским командованием боеготовности советских войск на Курско-Белгородском направлении. «Резидентура НКГБ в Лондоне сообщает полученный агентурным путём текст телеграммы, отправленной 25 апреля из Южной группы германских войск за подписью генерал-фельдмаршала фон Вейхса в адрес оперативного отдела верховного командования армии», – указывалось в сообщении. Агентурным источником стала знаменитая «кембриджская пятёрка», занимавшая заметное положение в английских спецслужбах.

Историк спецслужб Игорь Дамаскин утверждает: «Сталин предложил легендировать впечатление активных действий в тылу Красной армии попавших в окружение остатков немецких войск» (Дамаскин И. Сталин и разведка. М., 2004). В соответствии с указаниями Верховного в августе 1944 года Абвер и, разумеется, генштаб Вермахта, получили информацию «Макса» о том, что соединение под командованием подполковника Шерхорна численностью в 2500 человек блокированы Красной Армией в районе реки Березины. С 19 августа 1944 года по 5 мая 1945 года разведка государственной безопасности СССР провела самую успешную радиоигру с кодовым названием «Березино» с немецким верховным командованием. «По архивным данным, с сентября 1944 года по май 1945 года немцами в советский тыл было совершено 39 самолёто-вылетов и выброшено 22 германских разведчика, которые были арестованы Четвертым управлением НКГБ СССР, 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением, боеприпасами, обмундированием, медикаментами, продовольствием и 1 777 000 рублей советских денег», - утверждается на сайте Службы внешней разведки России. По результатам «сообщений» Шерхорна Гитлер произвёл его в полковники немецкой армии и наградил Рыцарским крестом. Думается, излишне убеждать читателя в том, что все нацисты, знавшие о соединении Шерхорна, до последних дней своей жизни были уверены в его реальности. Последним немецким радиосообщением для Шерхорна стало: «Превосходство сил противника одолело Германию. Готовое к отправке снабжение воздушным флотом доставлено быть не может. С тяжёлым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем также больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, кому в такой тяжёлый момент приходится разочароваться в своих надеждах».

Разумеется, кроме узкого круга советских разведчиков, обеспечивающих операцию «Березино», в советских спецслужбах никто больше не знал о её проведении, даже нарком государственной безопасности Белорусской ССР Л. Цанава считал, что на подведомственной ему территории реально действует крупная группа немецких диверсантов. План операции разрабатывал Михаил Маклярский, будущий известный советский кинодраматург, а среди активных её участников был советский разведчик Вильям Фишер, известный в 1960-х годах под именем Рудольфа Абеля.

Продолжение следует.

Валерий Медведь, полковник в отставке, Сергей Доценко, подполковник запаса, ветераны боевых действий