Национальный миф о Победе

Что есть вышенаписанный текст: глупость, искажение, переписывание истории? Безусловно – вполне в стиле господина Сороса и прочих благотворителей в сфере гуманитарной и исторической инженерии.

Однако почему если в одном случае попытка подобной трактовки русской истории вызывает праведный гнев, то в другом – речь о Великой Отечественной войне – искривлённый взгляд на русскую историю продолжает довлеть и не вызывает вполне обоснованного возмущения?

У большевиков, пришедших к власти в 1917 г., русское было не в чести. Нет смысла вновь и вновь перечислять их борьбу с национальным русским – заложенные первыми большевиками тенденции даже в эпоху Сталина так и не были переломлены в полной мере, давление продолжалось и в позднем СССР и было одной из ключевых причин краха Советского Союза.

Поэтому не удивительно, что в советской концепции истории Великая Отечественная война была выиграна «многонациональным советским народом». Более того, в победители были записаны и народы, попавшие в послевоенную зону влияния СССР.

Для убедительности тезиса о многонациональности подавляющие 80-85% русских офицеров и солдат в Красной армии были понижены до 55-60% за счёт искусственного деления русских на «русских», украинцев и белорусов.

Это имело практический смысл после войны – укрепление связей, цементирование союза на общей идеологической основе.

Но сегодня, 30 лет спустя после краха Советского Союза, Россия повторяет те же лозунги, те же исторические концепции, хотя заложенная в них ложь уже не может быть оправдана даже с точки зрения сиюминутных интересов.

«Освободившиеся» от СССР народы настойчиво и в течение продолжительного времени отрекаются от ненужной им Победы, трактуя её лишь как смену сеньоров. При этом и эта новая концепция – концепция исторического холуйства – обосновывается в таком поистине унизительном виде лишь для того, чтобы понравиться новому заокеанскому хозяину. Увы: рождённый ползать летать не может, поэтому всё, что ему остаётся, – ломать памятники орлам и переименовать улицы на пресмыкающиеся названия.

Россия же с настойчивостью, достойной лучшего применения, продолжает навязывать им картину мира полувековой давности, пытаясь искусственно возвысить их до своего высокого великодержавного уровня. Зачем? Если они сами рукотворно низвели своё прошлое до истории рабства, то этим лишь обнажили свою духовную сущность – вассалов и рабов. Таким народам нужно пройти слишком длинный путь, чтобы открыть для себя мир свободно творящей, героической государственности. Принимая во внимание ту сложность мира, которой характеризуется современность, следует признать, что только уникальное стечение исторических обстоятельств могло бы позволить им подняться на такую высоту. Вторичность, вассальность, прихлебательство – вот их наиболее вероятная судьба - судьба, заложенная их подлым прошлым.

Жизнь приживалкой развращает, а именно так существовали попадавшие в орбиту Советского Союза народы, удобно расположившись на русской шее. Это в равной мере касается как материального содержания, так и духовного наполнения. Получая всё «как должное», они не хранили и не заботились, ибо не создавали сами, не трудились, не их кровью и потом пропитаны были плоды... Копилась лишь скопческая зависть перед русским героизмом, русским трудом, русской жертвой, толкавшая и продолжающая толкать лишь на оболгание, очернение, охаивание великой Русской Победы. В этой же зависти кроется причина чудовищной неблагодарности (ведь многих Красная армия в буквальном смысле спасла от смерти) и потрясающего самовозвеличивания и бахвальства (в отсутствие действительных поводов для национальной гордости).

Но если все эти народы сами отказались быть со-созидателями Победы, то что остаётся сокрыто под безликим «многонациональным советским народом», который поминают в сегодняшней России? Некая общность, рождённая большевиками и навеки ушедшая вместе с исчезнувшей в бурях ХХ века Советской империей? И правы тогда западные «союзники», называющие себя победителями Гитлера, ведь других победителей не осталось?

Ответом на этот вопрос будут слова человека, который лучше всех был осведомлён о Великой Отечественной войне, её участниках и победителях. Речь идёт о товарище И.В. Сталине и его тосте в мае 1945 г. на приёме в Георгиевском зале Кремля по случаю победы над фашистами – за русский народ, за тех самых «братьев и сестёр», к которым он обратился в самом начале войны, понимая, что только русские – единственные на белом свете – были способны превратить 41-й год в 45-й.

Советский Союз уходит в прошлое с теми людьми, которые родились в нём. Уже выросло целое поколение, никогда не жившее в СССР. И это поколение не ассоциирует себя с советским прошлым. Более того, внутренняя и внешняя пропаганда уже превратили в их глазах «советское» в синоним «плохого», «злого», «отрицательного». Отказ от идеологически устаревших мифов помог бы приблизить Победу 1945 г. к будущим поколениям русских юношей и девушек. Только в таком случае Великая Отечественная война, поставленная на национальную, племенную, семейную основу, будет вызывать те же чувства сопричастности и близости, какие вызывают до сих пор и нашествия кочевников в глубокой древности, и поляки в Смуту, и поход Наполеона. Именно этим притягателен и Бессмертный полк – это семейная история, перенесённая через десятилетия.

Изменение национального мифа о Победе чрезвычайно важно и в рамках борьбы по переписыванию истории Великой Отечественной войны. Много говорится об этом, но, как представляется, ответные ходы, направленные на «мумифицирование» официальной трактовки (той самой – о многонациональном советском или – порой – российском народе) или, например, введение ответственности за искажение (опять обезьянничание по западному образцу с его запретом отрицать Холокост), лишь приведут к сокрытию разрушительных язв, подтачивающих изнутри существующий образ Победы. В первую очередь, речь, безусловно, идёт о власовщине, которая в своей основе имеет весьма привлекательный миф о борьбе против большевизма как душителя русского начала, с одной стороны, а с другой - как продолжение белой борьбы против красных.

И не случайно власовщина стала инструментом реальной политики Гитлера, а позднее – идеологической борьбы Запада. Власовщина продолжает раскол русского народа, произошедший в 1917 г., углубляет его, добавляет новых фактов, свежих поводов – ещё больше соли в незаживающую рану. Власовщину невозможно преодолеть, оставаясь в рамках советской идеологии, так как интернациональному она противопоставляет (не на делах, но на уровне мифа) национальное, а рабоче-крестьянскому – целое, общенародное, без классового деления.

Власовщина испаряется как лопающиеся крысы из «Щелкунчика» – в мгновение ока, без борьбы, – если Великая Отечественная война становится схваткой за право русского народа на жизнь. В такой трактовке сражающийся за немцев – предатель, который не может прикрыться ни контрреволюционными, ни религиозными, ни классовыми интересами. Именно так оценила войну в России в те военные годы здравомыслящая часть русской эмиграции.

Обновление национального мифа о Победе повлечёт за собой и ещё одно чрезвычайно важное последствие – здравый анализ причин, приведших к германскому нашествию. Советская идеология правильно указывала ключевую причину – Революцию, но её оценка кардинально отличалась от национального взгляда на этот вопрос.

Во-первых, Революцией должен считаться не Октябрь 1917 г., а вся цепь событий, произошедших с февраля 1917 г. до 22 июня 1941 г., включившая и чистки офицерского состава в начале 30-х, и репрессии в среде генералитета в конце 30-х.

Во-вторых, следует признать, что без Революции (в особенности, без февраля 1917 г.) не было бы Версальского мирного договора без России, не было бы униженной Германии, не было бы Гитлера.

В-третьих, Гитлер и его полчища стали карой за предательство, совершённое в 1917 году именно русским народом (а не инородцами и иноверцами, как следовало бы, если бы сражался «многонациональный» советский народ): сначала измена элиты своему монарху (февраль 1917 г.), затем измена армии присяге (разложение войск, массовое бегство солдат с фронта), и наконец – измена народа и общества вере предков, Божьим законам и совести (массовый грабёж, убийства, осквернение и разрушение Церкви, безбожие, всеобщий разврат, пьянство, наркомания).

Образно говоря, в Великую Отечественную погибли сыновья тех, кто в 1917 г. бросил окопы и позорно бежал от немцев, спасая свою жизнь и попутно грабя обозы и убивая пытавшихся их остановить офицеров. Вспоминая ветхозаветные казни египетские, это ли не убедительное свидетельство наказания Божия?

Историческая русская историография, в былые времена основывавшая свои выводы не на словоблудии иностранных учёных, а-ля Карл Маркс, а на христианском мировоззрении, в катастрофах, постигавших Русь, всегда видела в первую очередь духовные причины. И причиной самых страшных бедствий было одно – рознь. Усобицы князей стали духовной причиной татарского нашествия. Смута в начале XVII века была вызвана борьбой внутри русского общества. И Гитлер с его ордами был бы невозможен без страшной русской измены 1917 г.

Если так смотреть на Великую Отечественную войну, то её невозможно понять без русского ключа, и нет тут места другим народам, «заодно» с русскими воевавшим с немцами. Они боролись вместе с русскими, помогали русским (честь и слава им, не предавшим и не бросившим русских в тот момент). Но для них это была чужая война, как чужой войной для русских являются походы польско-литовской армии в Средние века, в составе которой русских было едва ли меньше половины.

Русский же народ в Великую Отечественную расплачивался по своим старым долгам, кровью искупал свой грех 1917 г. Творился Суд на земле. И было прощение – как иначе трактовать начало войны в день всех святых в земле Русской просиявших, а её окончание – в день святого Георгия, совпавший с Пасхой – днём, как известно, переходящим. Но ведь символично «совпал».

То есть правильное формулирование национального мифа о Победе 1945 г. одновременно позволяет распутать и сложнейший узел русской истории, затянутый в 1917 г. Возвращая русским эту Победу, обнаруживается и её причина, отбрасываются как мертворождённые любые попытки оправдания предательства. Обновлённый национальный миф о Победе позволяет вырваться из порочного круга самовоспроизводящейся революции, раскола на «белых» и «красных», закладывает прочный идеологический фундамент дальнейшего развития России – единой, внеклассовой, возвращающейся к своим корням и к вере своих отцов.

Новый национальный миф о Победе рождает и другой ритуал празднования Победы: сначала торжественное богослужение во всех церквах с участием всего народа, массовое причастие, затем панихида по усопшим и благодарственное молебствование о даровании победы. И только после этого, перекрестившись под Спасской башней, министр Шойгу появляется на Красной площади, где Преображенцы чеканят шаг с Красным знаменем, начиная парад Победы русской армии и русского народа над Гитлеровской Германией – бичом Божьим.