Третья оборона Севастополя

Спустя два года после возвращения Севастополя и Крыма «в родную гавань» кое-кто пытается организовать дискуссию на тему: а зачем это было нужно и что это дало России? На мой взгляд, подобного рода попытки не просто контрпродуктивны, а опасны. 

Без Крыма и Севастополя нет и не может быть России.

Утратив их окончательно, наша страна лишилась бы права называться и быть Великой державой.

Легитимное и естественное возвращение полуострова и главной военно-морской базы Юга России — Севастополя позволило ликвидировать брешь в системе безопасности страны с юго-западного стратегического направления. В условиях перманентного продвижения НАТО на Восток это жизненная необходимость не только для нашего государства, но и всего славянства, русского мира, наших друзей и союзников.

На протяжении трех веков Запад не оставлял попыток добиться отсоединения Крыма от России. Крымская война 1853–1856 гг. и первая оборона Севастополя унесли жизни более миллиона человек. Против России выступила серьезная европейская коалиция, которая жаждала одного — расчленить Россию. Идеологом этого плана был британский лорд Пальмерстон. Война велась не только в Крыму, но и в Закавказье, на Балтике, в Кольском заливе, на Камчатке. План английского лорда провалился — Россия устояла.

В Первую мировую войну Черноморский флот полностью господствовал на Черном море и планировал высадить десант в составе целого корпуса в район пролива Босфор. Однако Гражданская война разрушила все эти планы, и как следствие Крым стал последним оплотом Белого движения, а Россия оказалась без военного флота на Черном море.

Усилиями Советской России Черноморский флот был восстановлен и с началом Великой Отечественной войны первым открыл огонь по немецко-фашистским захватчикам. За Крым и Севастополь развернулись ожесточенные бои. Вторая оборона Севастополя вошла в историю нашей Родины как пример героизма и стойкости советского народа, армии и флота. Немцы рвались к бакинской нефти, но и в этот раз все их попытки были сорваны.

То, чего Запад не добился силой, в одночасье рухнуло при реализации «демократических реформ». И опять, как в страшном сне, возникла проблема Крыма и Черноморского флота.

Безопасность России на самом кризисном — Юго-Западном стратегическом направлении оказалась под угрозой. С передачей Крыма Украине, как это выходило по логике действий руководителей «беловежской тройки», практически весь Черноморский — ракетно-ядерный — флот переходил Украине, которая никогда не имела своей государственности.

Для подавляющего большинства населения Севастополя и Крыма, моряков Черноморского флота это стало большой бедой, а для России — национальным унижением. Как командующий Черноморским флотом, весь декабрь 1991 года я пытался достучаться до руководства России, но моряков-черноморцев тогда так и не услышали. 

Это был большой натовский проект, имевший целью лишить Россию Черноморского флота, а вместе с этим доминирования в Черном море и в Восточном Средиземноморье. Этот план также не удался. Волею судьбы мне выпала честь организовать и возглавить третью оборону Севастополя.

Как это было...

8 декабря 1991 года в Беловежской пуще было подписано соглашение, в котором говорилось: «С образованием СНГ СССР прекращает свое существование». 30 декабря в Минске состоялась встреча глав государств Содружества, на которой ВМФ был отнесен к стратегическим силам, решающим задачи в интересах всего СНГ. Однако практически сразу Украина интерпретировала достигнутое решение в свою пользу, объявив, что все находящееся на ее территории, в том числе и практически весь Черноморский флот со своей главной базой в Севастополе, принадлежит только ей.

Чтобы официально это зафиксировать, требовалось одно — принятие присяги на верность Украине.

Российская сторона ничего не оспаривала. Списал флот со счетов и Генштаб в Москве, сняв его со всех видов довольствия.

В этих условиях, опираясь на поддержку большинства сослуживцев, которым я ранее изложил свою позицию, я принял самостоятельное решение: руководствуясь интересами России, воинским долгом, ответственностью перед севастопольцами и подчиненными, не выполнять новые законы Украины, директивы ее президента, приказы ее министерства обороны в части перевода Черноморского флота под ее юрисдикцию.

Между тем принятие присяги было назначено на 3 января 1992 года. В этот день вся огромная 700-тысячная группировка советский войск на Украине начала принимать присягу Киеву. Это касалось и ЧФ.

Ни тогда, ни позже никто не ставил мне задач по сохранению флота. Необходимо было самостоятельное решение, и я его принял, объявив 4 января, что ЧФ — российский, что он подчиняется министру обороны СНГ маршалу авиации Е. Шапошникову, командующему ВМФ В. Чернавину, что по его судьбе необходимо политическое решение, для достижения которого мы готовы взаимодействовать с минобороны Украины.

Моряки выполнили мой приказ — «Не принимать украинскую присягу». 

17 января 1992 года мне удалось изложить свое видение ситуации в Москве в Кремлевском дворце съездов в присутствии шести тысяч российских генералов, адмиралов и офицеров. Помню, когда я шел к трибуне, все встали и приветствовали меня стоя.

В конечном итоге мои старания увенчались успехом. 29 января 1992 года в Новороссийске состоялась наша встреча с Б. Ельциным. На ней присутствовали Е. Шапошников и В. Чернавин. Выслушав меня, президент согласился с моими доводами.

3 августа 1992 года в Ялте Б. Ельцин и Л. Кравчук, министры обороны, иностранных дел, госимущества и других профильных министерств и ведомств подписали Соглашение о принципах формирования ВМФ России и ВМС Украины на базе ЧФ бывшего СССР. Тем самым президент России гарантировал обеспечение гражданских, политических, экономических и социальных прав военнослужащим российского ЧФ. 

Теперь все действия, касающиеся судьбы флота, решались в рамках переговорного процесса. Проблема ЧФ вышла на президентский уровень, все эти процессы стали легитимными и, наконец, государственными. С этого момента российские моряки-черноморцы стали юридически защищенными.

Последние 23 года я занимался проблемами флота и Севастополя в закрытом и открытом режиме. При этом многократно убеждался в том, что если бы черноморцы дрогнули и не поддержали меня в 1992 году, то уже давно в Севастополе сидели бы натовцы и продолжали свое «расширение на восток». Все эти годы в Севастополе и Крыму поддерживался русский дух и уверенность жителей полуострова в том, что Россия обязательно вернется! В Одессе, где Черноморский флот не стоял, этого добиться не удалось.