В многосерийном фильме «Хлеб - имя существительное», снятом в восьмидесятых по мотивам прозы нашего писателя-земляка Михаила Алексеева замечательным режиссером Григорием Никулиным, сцена собрания сельчан разворачивается в так называемом Нардоме, расположенном в стенах еще недавно действовавшего храма. Тема раскулачивания (а если называть вещи своими именами, разорения веками складывавшегося деревенского быта), звучит в картине для того времени необыкновенно пронзительно. Но больнее всего - хорошо помню зрительское ощущение двадцатипятилетней давности - было видеть панораму церковных стен, точно бы у тебя на глазах приходящих в упадок. Образ церкви на фоне серенького зимнего неба - молчаливой, как будто бы ушедшей в себя
Общеизвестно,
что фильм снимался в селе Урицкое Лысогорского района Саратовской
области, а церковь в честь Покрова Божией Матери была построена тщанием
Михаила Адриановича Устинова, прозванного в наших краях «соборным
ктитором и меценатом». Думаю, фигура Михаила Устинова настолько
харизматична, что не нуждается в каком-то дополнительном представлении -
удачливый предприниматель, чьи дела успешно шли в Саратовской,
Владимирской и Пензенской губерниях, коллежский асессор, получивший в
1798 году шпагу в награду «за усердие и ревность к приумножению
государственных доходов», эксперт Правительствующего Сената в Петербурге
по вопросам развития счетно-финансовой системы, надворный советник, чью
шею вовсе не тяготили ордена Святого Владимира и Святой Анны... Родился в
1755 году, уже там, в Северной столице удачливо примерил купеческий
сюртук из черного крепа, а к 1789-му имел недвижимость в разных городах и
весях - в том числе и пару домов на Старособорной площади в Саратове,
да на Воздвиженке в Москве, да на Фонтанке в Петербурге, где живали и
родители самого Пушкина. Саратовские годы Михаила Адриановича тоже
расписаны краеведами едва ли не по дням: знакомство и впоследствии
родство с губернатором Алексеем Давидовичем Панчулидзевым, свадьба
Афанасия Столыпина (участника войны двенадцатого года, артиллерийского
офицера, двоюродного деда Михаила Лермонтова, который вполне мог
вдохновить поэта на написание «Бородино») и внучки купца-мецената Марии
Устиновой. Не только родовые стволы срастались в единый, но и каменные
дома на Старособорной стали единым зданием - настоящим чудом архитектора
Ивана Колодина. (По одной из версий, так возник наш любимый
Краеведческий!) Можно еще добавить, что сто два года прожил Михаил
Адрианович, что был дважды женат, что его род представлен пятью ветвями
по числу сыновей, что среди его потомков много людей талантливых и
известнейших.
И все же привычный для нас, в информационном обществе живущих, беглый взгляд не позволяет сосредоточиться мыслью на чем-то очень-очень важном, что заложено меж строк информационных сводок и метрик. Например, подумать о предназначении человеческом. Давайте приглядимся повнимательнее к нескольким крупным планам.
...Цветущий яблоневый сад в имении Беково Сердобского уезда Саратовской губернии. Ветви яблонь касаются окон дома - расцвет усадебной жизни и усадебной культуры в самом разгаре. Каждое дерево ухожено и окружено заботой хозяина, сына Михаила Устинова - Адриана Михайловича. Сын Михаила Устинова был человек образованный и прежде всего - созидающий. Владеть новейшими сельскохозяйственными технологиями, присылая Петербургскому ботаническому саду «разные замечательные растения» отсюда, из Саратовской глубинки, это одно, и совсем другое - всячески опекать бековскую Покровскую церковь, заботиться о духовном развитии крестьян и об их благосостоянии. (Строительство школ, больниц, железных дорог, наконец, превратило Беково в культурный центр). Положительный образ из русской патриархальной действительности, которого так недоставало Николаю Гоголю, - вот он, перед нами! Между прочим, в кругу знакомых Адриана Михайловича в разное время - М.М. Сперанский, С.П.Трубецкой, М.А.Милорадович, которому суждено будет получить смертельное ранение во время событий на Сенатской (тогда еще Петровской) площади. Как все переплетено в нашей истории, как все глубинно взаимосвязано!
Приглядимся к родовому гербу Устиновых: пчела и колосья отражают трудолюбие во славу Отчизны. Во многом благодаря блистательным литературным образам мы привыкли узнавать в выходцах из купеческого сословия сжатый кулак Паратова или хлебниковских «молодчиков-купчиков», у которых «ветерок в голове». «Торговец пухом и пером!» - рекомендуется Владимир Лютов в повести Горького «Жизнь Клима Самгина», как бы намекая на духовную пустопорожность своего ремесла - делать деньги из воздуха. Наивно было бы предполагать, что Михаил Устинов (делавший капитал отнюдь не из воздуха, а из пудовых мешков с мукой и солью) не помнил о своей личной выгоде и не держал в уме в пору своего становления желанного дворянского титула, в конечном итоге им и обретенного. Да и жизнь на широкую ногу была для нашего героя делом обычным. Однако поразмыслим над цифрами: на пожертвования Михаила Адриановича было построено шестнадцать церквей. Шестнадцать! Ну, например, храм Николая Чудотворца в Ключевке, трехпрестольная каменная церковь Казанской иконы Божией Матери в Елани, в селе Михайловка во имя Архистратига Божия Михаила и во имя святых вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, Христорождественская церковь в селе Ковыловка, в честь Вознесения Господня и во имя Архистратига Божия Михаила в Григорьевке. А еще в Тепляковке, Соймино, Адриановском. Даже по нынешним меркам пространственный размах впечатляет - Ртищевский район, Петровский, Лысогорский, Базарно-Карабулакский... История многих из этих церквей (в приходы которых обычно входили земские и церковные школы) обрывалась трагически в тридцатые: «снесена», «разрушена», «отдана под склад», «разобрана», «священника увезли в неизвестном направлении»... Но созидание сильнее хаоса, всходы любви и веры жизнестойки, и как отрадно узнать, что церковь в селе Михайловка Саратовского района восстановлена.
К слову, в том, что купола Троицкого собора сияют и по сей день, тоже есть заслуга Михаила Устинова. Именно по его инициативе, как известно, были возведены «контрофорсы» - мощные укрепительные стены, не позволявшие обнаруженным трещинам расходиться дальше. Настаивать на том, чтобы древнее здание храма не сносилось, а реставрировалось, - в духе Михаила Адриановича, привыкшего бережно, рачительно относиться ко всему, «во имя добра созданному». Скрепливать трещины, противостоять распаду - в том, если разобраться, испокон и состояла миссия устиновского рода. Каноническое выражение «крепость моя» обретает применительно к судьбе «соборного мецената», чье имя внесено в церковный синодик на вечное поминовение, дополнительные значения. Крепость как дом, как символ самого трудолюбия, строительства и созидания. Как семья, родовые первоосновы.
И опять воспользуемся увеличительной линзой. 10 апреля 1910 года. По телефону Петр Аркадьевич Столыпин узнает от В.Ф. Джунковского (московского генерал-губернатора) о кандидатуре на пост вице-губернатора Адриана Михайловича Устинова - сына Михаила Васильевича, усадьба которого располагалась в селе Грязнуха Петровского уезда. Эта линия Устиновых сопряжена, в первую очередь, с военной службой. Михаил Васильевич, например, был корнетом, юнкером, офицером лейб-кирасирского полка. Но вернемся к Адриану Устинову. В 1910-м он становится вице-губернатором Москвы. По словам того же Джунковского, он «представлял собой тип честнейшего, благороднейшего деятеля... самых широких взглядов». В 1937 году Адриана Устинова расстреляют. Его участь разделит и Владимир Федорович Джунковский - генерал-майор, герой Первой мировой, командир отдельного корпуса жандармов, ратовавший за отмену политического сыска, человек светлого дара. Незадолго до расстрела, освободившись на какое-то время из концлагеря, Владимир Федорович будет работать церковным сторожем в Подмосковье...
Тут уж не о трещинах речь, а едва ли не о тектонических разломах, которые никакими «контрфорсами» не скрепишь. И все же крепость устиновского рода оказалась сильнее исторических сломов. Кадры всемирно известного кинофильма «Камо грядеши?» Мервина Ле Роя. Лицо императора Нерона, зловеще восклицающего: «Я объявляю, что вина за поджоги нашего города падает на грязную секту, называющуюся христианской...» А дальше, после паузы, продолжающего патетически: «Когда я с этими христианами покончу, история знать не будет, были ли они вообще!..»
Эту великую роль, как бы позволяющую зрителю увидеть внутренний огонь, сжигающий тирана изнутри, сыграл в начале пятидесятых актер, чье имя известно каждому, хоть сколько-нибудь интересующемуся искусством. Конечно же, это Питер Ионович Устинов - представитель рода Устиновых уже в веке двадцатом.
Разве нет удивительной согармонии в том, что наш земляк, «соборный меценат» Михаил Устинов строил когда-то церкви, а продолжатель славных устиновских традиций через много колен выстраивал художественный образ, опосредованно рассказывая людям о трагических страницах в истории христианства?
Газета «Православная вера» №3 (503)
http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2014-krepost-moya
_1.jpg)
