Когда Игнатий уехал из сожжённой Москвы? Митрополит Макарий
(+1882) считал (т. Х, с. 157-158), что к 5 октября 1611 года Игнатия уже
не было в Кремле, так как челобитная грамота «великому государю
Жигимонту III» подписана не им, а Арсением Елассонским.
Однако Арсений писал: «великий полководец Карл»,
«главнокомандующий», «оставивши часть добычи в Москве», 27 декабря 1611
года «опять отправился грабить города и деревни, имея с собою прежнего
патриарха кир Игнатия и с ним господина Мануила Кантакузина, сына
Андроника, и Димитрия македонца из Сидирокавсии. Они имели при себе
многие драгоценнейшие предметы: золото, серебро и весьма много жемчуга,
намереваясь отправиться к великому королю в Польшу». Но «...были ограблены
на пути русскими воинами, и едва нагими и лишёнными всего убежали в
Польшу патриарх кир Игнатий и некоторые с ним» (с. 158).
Значит, «воровские» казаки, обобрав Игнатия и сняв камзол, не
отняли лошадей - иначе зимой не выжить. Игнатий с сообщниками «... убежали
в Польшу». Это ещё одно доказательство моего предположения, что Игнатий
родился между 1550 и 1560 годами. Только не старый человек в силах
долго скакать на коне. Дмитриевский правильно перевёл слово «гимни», то
есть легко одетые, в одном хитоне.
Кантакузины - род, занявший при османах влиятельное положение.
Кто такой «Димитрий македонец из Сидирокавсии»? Македония с центром в
Фессалониках - древняя часть Греции. К востоку от Фессалоник и чуть
севернее Иериссоса расположены развалины Сидирокавсии, или Сидирокапсии.
По-гречески - «раскалённого железа», «клеймёного железа».
Османы превратили старые византийские серебряные рудники в
громадный монетный двор, где 6 тысяч рабочих обслуживали сотни
плавильных печей. Там же рынок менял, закрытый по субботам. В
разноплемённой Сидирокавсии основным языком был испанский. Султаны
освободили всю округу от налогов. В XVI-XVII веках Сидирокавсия,
связанная по морю с Константинополем, Римом, Венецией, чеканила турецкую
монету «акче» с низким содержанием серебра и золотые монеты - на заказ.
Итак, разграбление Кремля в 1611 году - дело рук не только
поляков и литовцев, но и османских и итальянских банкиров. Им Игнатий
вёз краденые русские ценности.
Дмитриевский, смущённый выражением Арсения - «великий полководец
Карл», пояснил - речь шла о гетмане Карле Ходкевиче (с. 168). Арсений
знал греческий язык, но думал на каком-то другом. Кстати, давний
сообщник Болотникова князь Андрей Телятевский, умерший в 1612 году в
Кремле, среди поляков, оказался у Арсения - «Телатинос» (с.154). Крепко
засели в память Арсения уроки латыни. Личность Арсения даёт ключ к
загадке Игнатия: «скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе кто ты».
Пока Игнатий вёз награбленное, законный патриарх Гермоген
умирал. Его поляки уморили голодом или задушили в Чудовом монастыре в
Кремле (+17.02.1612).
Гермоген благословил борьбу с католиками, вызвав к жизни
ополчение Кузьмы Минина и князя Дмитрия Михайловича Пожарского.
Пожарский, помня об измене наёмников Делагарди под Клушиным, отверг
«услуги» немецких ландскнехтов.
20 августа 1612 года ополчение подошло к сожжённой Москве.
Разбило литовского гетмана Ходкевича, его поляков, венгров и «черкас» -
казаков на польской службе, принудило к капитуляции польский гарнизон
Кремля и Китай-города. Часть пленных сразу перебили, часть разослали в
тюрьмы по русским городам. Это была вторая, успешная, попытка Пожарского
освободить Москву (первая, напомню, в марте 1611 года не удалась).
22-28 октября 1612 года войска Минина и Пожарского очистили
Москву от иноземцев, как верно заметил историк И.Е.Забелин, «... по
крайней мере, от явных врагов» («Минин и Пожарский...», с. 110).
Арсений, живший в Кремле, звал польского королевича Владислава
на «царство». Узнав, что поляки сдаются, Арсений придумал, будто ему
явился Св. Сергий Радонежский и велел встретить русские войска в октябре
1612 года.
Русские власти рассказ выслушали и Арсения не арестовали, но
верно решили, что «чудес», хотя бы отдалённо связанных с поляками, -
достаточно. Позже, в 1615 году, его решили удалить из Москвы в Суздаль,
но Арсений остался в столице - тайно ждал поляков и Игнатия, скрыв свои
русофобские дневники и избежав темницы.
Арсений сетовал, что Пожарский велел пытать «возлюбленных друзей
великого короля» Сигизмунда - пятерых казначеев в разграбленном Кремле.
Трое умерли во время допросов. Двое рассказали, где спрятали ценности,
включая скипетр царя Ивана Грозного (с. 164-166). Добавлю, что одного
сознавшегося потом повесили - по приговору царя Михаила Фёдоровича.
Но Сигизмунд и королевич Владислав наняли немцев, венгров,
поляков и опять пошли на Москву осенью 1612 года. Арсений писал: «... с
ним /польским королём/ прибыли и патриарх Игнатий и многие русские
бояре, полагая, что Москва находится в руках его войска, - чтобы
короновать сына своего царём Москвы и всей Руси, но тщетно было это
намерение, потому что он раньше должен был сделать это, не полагаясь на
ум свой, (по пословице): и быстрота приносит пользу» (с. 162-163).
Древний мир учил совсем другому - осмотрительности.
Древнегреческая поговорка «спевдэ врадэос» - «спеши медленно». Из её
латинских аналогов самый известный - «фестина ленте». Зато на одном
сайте я нашёл перевод на английский язык пословиц сицилийского диалекта.
Например: «То, что надо делать, делай быстро». Логика противоположна
древнеримской и греческой, но близка к мысли Арсения - «быстрота
приносит пользу». Предполагаю, что предки Арсения и Игнатия, прежде чем
осесть в Греции, жили на Сицилии, под властью Испании. Вновь напомню
русский хронограф XVII века, цитированный митрополитом Макарием, -
Игнатий «родом страны италийския».
Защитники Волока Ламского (Волоколамска) разбили Сигизмунда, и
он ушёл в Речь Посполитую. Участие Игнатия в нашествии 1612 года было не
известно митрополиту Макарию. Карташёв знал из обнаруженных мемуаров
Арсения, но умолчал, обеляя Игнатия.
В 1613 году при вступлении на престол царя Михаила Фёдоровича
кремлёвский дворец «...представлял самую грустную картину: от прежнего
великолепия, которым так дивились посещавшие нас иностранцы, остались
только голые стены, в самом точном смысле этого слова» - не было ни
кровли, ни дверей, ни даже лавок. «На царском дворе, - говорит рукопись
/патриарха/ Филарета, - во святых Божиих церквах, и в полатах, и по
погребам - все стояху Литва и Немцы и все свое скаредие творяху» (И.Е.
Забелин. Домашний быт русских царей и цариц в XVI и XVII столетиях. М.,
1990, кн. 1, с. 81).
Однако современные польские профессора М. Тымовский, Я. Кеневич и
Е. Хольцер не удовлетворены: «Но всё это (планы Сигизмунда. - Н.С.) не
имело достаточной поддержки со стороны шляхты и совершенно не отвечало
интересам русского общества. В марте 1613 года на царский трон был
возведён Михаил Романов. Возможности, возникшие в результате
продолжительных волнений в Московском государстве, не были использованы,
в частности, из-за отсутствия в Польше центрального органа власти,
который координировал бы внешнюю политику» («История Польши». М., русск.
пер.: 2004, с. 222).
Редкая откровенность: поляки жалеют, что не удалось завоевать и
окатоличить Россию. «История Польши» издана при поддержке «Института
«Открытое общество» - Будапешт» (т.е. миллиардера Сороса).
Авторы «Истории Польши» ошибаются: был «центральный орган
власти, который координировал внешнюю политику» Речи Посполитой, - Рим и
иезуиты.
Павел V, папа римский, 10 августа 1613 года перевёл Сигизмунду
40 тысяч червонцев на имя кардинала Монтальто (Пирлинг, с. 433).
«Червонцы» - золотые дукаты. 40 тысяч дукатов - огромные деньги
для Смутного времени. Как известно, на конклавах кардиналы тщательно
взвешивают, кому отдать голос. Монтальто, троюродный брат папы Сикста V
(1585 - 1590), был одним из наиболее искусных оценщиков. Поэтому именно
ему Павел V поручил проверять польские траты.
Перевод денег Сигизмунду - дерзкий ответ папы-итальянца на
коронацию Казанским митрополитом Ефремом царя Михаила Фёдоровича в
Кремле 11 июля 1613 года (избран на царство Земским Собором 21 февраля
1613 года). Новгородский митрополит Исидор был в плену у шведов.
Католики замучили Патриарха Гермогена. Его помощник, Крутицкий
митрополит Пафнутий, умер «не известно, когда и какою смертью», - писал
митрополит Макарий (т. Х, с. 166).
Но Арсений упомянул, что Крутицкий митрополит Пафнутий «умер от
великой скорби» в Кремле, среди поляков, через 15 дней «после пленения
великой Москвы» и похоронен в Чудовом монастыре (с. 154). Значит, в
апреле 1611 года поляки уморили митрополита Пафнутия и тайно погребли.
Многие русские епископы скончались от потрясений или были
зверски убиты поляками, как, например, мужественный Феоктист (+1610),
архиепископ Тверской. Ополчение Минина и князя Пожарского поддержали два
уцелевших митрополита - Казанский и Свияжский Ефрем (+1613) и
Ростовский и Ярославский Кирилл. В 1613 году в Москве Ефрем успел
рукоположить Иону на разорённую Крутицкую (Сарскую и Подонскую)
митрополию. Митрополит Иона управлял Русской Церковью по 1619 год.
Царь Михаил Фёдорович возвысил Кузьму Минина (+1616), ставшего
думным дворянином, и князя Пожарского, пожалованного боярином.
А Смута продолжалась. Шведы требовали, чтобы Россия присягнула
их принцу Карлу-Филиппу Ваза. На русский престол притязал и немецкий
принц Максимилиан Габсбург, брат выборных католических императоров
«Священной Римской империи» Рудольфа II (1576-1611) и Матиаса
(1611-1619). Максимилиан, на что, увы, до революции не обратили
внимания, был с 1590 по 1618 год великим магистром (hochmeister)
Тевтонского ордена. Влияние тевтонов, созданных в XII веке по образцу
тамплиеров, несомненно, сказалось на враждебности Габсбургов к России.
Шведская и немецкая опасности, отражённые Св. Александром Невским в
1240-1242 годах, возродились в Смутное время.
Пирлинг упоминал, что император Рудольф имел агентов в Москве -
Паули и Логау (с. 237). Если названы двое, значит, их было гораздо
больше.
Преемник Рудольфа - Матиас - постоянно переписывался с папой
Павлом V, польским королём Сигизмундом, шведским Густавом Адольфом и
другими монархами, врагами России.
Густав Адольф и его фельдмаршалы Яков Делагарди и Эверт Горн в
июле 1615 года собрали немцев, англичан, шотландцев, французов и шведов,
начав осаду Пскова. В самом её начале Горн был убит русским ядром -
псковичи всегда точно наводили пушки.
Шведские историки умалчивают, кого нанял Густав Адольф. К сожалению, и Соловьёв не придал значения обороне Пскова.
На вербовку французов согласилась регентша Франции вдовствующая
королева-итальянка Марии Медичи. Её муж, король Франции Генрих IV
Бурбон, был убит агентом иезуитов в 1610 году, и она сразу нашла опору -
итальянца Кончини. Тот, не отведав пороху, стал маршалом д'Анкр,
обокрал казну и вмешивался во все дела. Только в 1617 году молодой
король Людовик XIII приказал без суда прикончить мнимого маршала.
Эрик Фраттини, современный испанский иезуит, называет Кончини «...
одним из самых замечательных шпионов, которые когда-либо имелись в
распоряжении римских пап XVII века». Кончини был сыном и племянником
министров северо-итальянского Великого герцогства Тосканского, где
правила семья банкиров Медичи. Кардинал Медичи (в 1605 году - папа Лев
XI) создал во Франции огромную разведывательную сеть («Священный
Альянс», М., русск. пер.: 2007, с. 113-119).
Уроженец Лангедока, крайнего юга Франции, некто Жан Ла Бланк
служил Сигизмунду в Швеции и Речи Посполитой, осведомлял Рангони,
папского нунция в Варшаве, и французскую королеву о делах в России (с.
234).
Французская королева - это Мария Медичи. Пирлинг упомянул в
начале ХХ века, что завещание Ла Бланка хранится в государственном
архиве Данцига (Гданьска), города, тогда принадлежавшего кайзеровской
Германии. Где сейчас это завещание и чьи имена в нём названы?
Итальянцы Джиральди и Серниджи, «имевшие отношение к русским
делам», доносили Белизарио Винти, канцлеру великого герцогства
Тосканского (Пирлинг, с. 232).
Международный сайт «Архивный проект Медичи»
(http://documents.medici.org) содержит много документов, связанных с
Белизарио Винта (Vinta), но посторонним ничего не предоставляет. Вплоть
до смерти в 1613 году, Винта занимал во Флоренции высший пост «первого
секретаря государства» (primo secretario di Stato).
Откуда в 1615 году у шведов ещё и английские и шотландские
наёмники? С одобрения короля Англии, Шотландии и Ирландии Якова I
Стюарта. Он хотел сокрушить Россию, а если не удастся, то вновь
прикинуться «другом».
Псковичи в 1615 году отразили три приступа и победили в
контрбатарейной борьбе - артиллерия против артиллерии. В октябре 1615
года Густав Адольф снял осаду, отведя поредевшие войска в Новгород и
Нарву. Псковские партизаны били шведов, и те даже до Порхова шли под
сильным прикрытием - трёх рот пехоты и десятков конных рейтар.
Однако некоторые экуменисты восторгаются шведской оккупацией
Новгорода. Не замечая, что противоречат себе, они признают: новгородский
архив 1611-1616 годов и многие новгородские иконы находятся в...
Стокгольме. Мародёрство скрыто под уверениями в «веротерпимости шведской
администрации» Делагарди!
О шведском терроре говорит историко-архитектурная энциклопедия
«Города России» (М., 1994, с. 305): в 1546 году в Новгороде, третьем по
величине городе России после Москвы и Пскова, было 5159 дворов и 35
тысяч жителей. А в 1617 году, после освобождения от шведов, - 493 двора и
836 жителей.
Предполагаю, что беспощадность русских морских десантов, успешно
высаженных в Швеции в конце Северной войны (1700-1721), - объяснялась и
рассказами прадедов о зверствах «веротерпимого» Делагарди в Смутное
время.
Ни международных связей Швеции, ни шведского террора Соловьёв не
касался. Тем интереснее приведённые им слова Густава Адольфа: «Этот
гордый народ /русский/ питает закоренелую ненависть ко всем чуждым
народам» (кн. V, с. 73).
На переговорах, как мне кажется, проявился шведский характер:
продать России её же земли, ранее захваченные. За всё шведы просили 4
миллиона рейхсталлеров (= 2 миллиона рублей). Только едва покорённый
Корельский уезд продавать не хотели.
Английский посол Джон Мерик посредничал при заключении
русско-шведского мира. 27 февраля 1617 года шведские послы, трезво
оценив захваты и затраты, заключили Столбовский мир, в деревне Столбово
близ Тихвина, с послами царя Михаила Фёдоровича.
Густав Адольф отказался от притязаний на русский престол, вернул
нам Новгород, Старую Руссу, Порхов, Ладогу, Гдов, получив от нас 20
тысяч серебряных рублей старой чеканки вместо требуемых сначала 2
миллионов. Корелия осталась под шведской оккупацией, оттуда русские люди
уехали в Россию, и епархия исчезла. Уже в 1613 году епископ Сильвестр
Корельский, изгнанный шведами, жил в Москве и помогал царю Михаилу
Фёдоровичу.
Все выходы к Балтике были захвачены Швецией вплоть до побед
Петра Великого. Таковы катастрофические последствия Смутного времени на
северо-западе.
Английский посол Мерик, пытаясь использовать Столбовский мир для
выгод Англии, безуспешно добивался от царя Михаила Фёдоровича права
свободной торговли с Индией и Персией через Россию, предоставления
англичанам земель под Вологдой для заселения и основания колонии.
В Лондоне всё продумали всерьёз. С 1610 года король Яков начал
заселять север Ирландии англичанами и шотландцами. Так же хотел
поступить с нашей Вологдой.
С запада по-прежнему угрожала Речь Посполитая. «Польский гонор» -
не расчётливость шведов или англичан. Бои с шайками «лисовчиков» не
прекращались. Конные «лисовчики», как считают в современной Польше,
сковали крупные русские силы и скрыли польские приготовления к следующей
большой войне.
Поляки умалчивают о самом важном для них вопросе - денежном. 1
июня 1612 года, 14 мая 1613 года и 7 марта 1614 года Павел V разрешил
ксёндзам собирать деньги на «крестовый поход» против «схизматиков».
И в 1616-1618 годах королевич Владислав, наняв конницу -
немецких рейтар и гусар-шляхтичей, вновь пошёл на Россию. Это уже пятое
открытое вторжение - после четырёх прежних с 1604 по 1612 год. В
нынешней Польше войне 1616-1618 годов посвящены фанфарные
военно-исторические монографии. (И непонятно «благородное негодование»
ныне здравствующего отставного польского политика: зачем в России
вспоминают Смутное время?)
Поляков начала XXI века печалит, что Владислав не смог напасть
на Россию всеми силами, отправив часть рот и эскадронов против турок.
Поясню, что в 1616 году вновь вспыхнула война между Османской империей и
Речью Посполитой из-за власти над тремя княжествами, землями нынешней
Румынии и Словакии.
Речь Посполитая преувеличила свои возможности, действуя на два
фронта. За молниеносным завоеванием России, введением католичества и
свободной торговли следили восемь советников, назначенных сеймом. Нам
интересны двое: Андрей (Анджей) Липский, католический «бискуп» Луцка
(Соловьёв, с. 95) или Житомира (Пирлинг, с. 462); и литовский канцлер
Лев Сапега, давний заводила Смуты. Канцлер - это министр иностранных дел
и распределитель имений между шляхтичами. Его присутствие - прямое
доказательство планов перекроить карту России, отдав русские земли
алчным завоевателям.
После захвата Дорогобужа и Вязьмы, Владислав 25 декабря 1616
года издал грамоту к русским людям, что с ним будет и «Игнатий
патриарх».
Зачем? Ведь Павел V назначил Липского короновать Владислава в Москве (Пирлинг, с. 462).
Думаю, Павел V предусмотрел две коронации. Для католической -
был нужен Липский. Для псевдо-«православной», как и в 1611-1612 годах, -
Игнатий.
В 1617 году врага отразили Калуга, где отличился князь Д.М.
Пожарский, Тверь и Можайск. Война с Россией требовала всё новых войск,
поэтому в сентябре 1617 года поляки оставили мечты о Карпатах и
заключили мир с турками, поделив сферы влияния по реке Днестр.
Это позволило Речи Посполитой в следующем, 1618-м, году начать
мощное наступление с целью захвата Москвы. Поляки и литовцы опять
подступили к Можайску. Владиславу помог малороссийский гетман
Сагайдачный - вторгся в Россию и дошёл до Коломны. Владислав укрепился
под Москвой, в Тушино, где десять лет назад поляки и литовцы создали
разбойный стан Лжедмитрия II.
В ночь на 1 октября 1618 года поляки атаковали Москву.
Наибольшего успеха достиг мальтийский кавалер Бартоломей Новодворский,
прорвавшийся к Арбатским воротам и тут раненый.
По данным немецкого Интернета, он воевал с Россией, когда ею
правил ещё царь Иван Грозный. Потом Новодворский участвовал в
междоусобицах во Франции, нанялся к герцогам Савойским в северной
Италии, стал рыцарем мальтийского ордена. С 1607 года - командир
немецких телохранителей Сигизмунда. Умер в 1624 году.
Патриарх Филарет (Романов)
1 октября 1618 года русские отбросили поляков с большими для них потерями. Оборону Арбатских и Никитских ворот возглавлял окольничий Никита Васильевич Годунов. («Окольничий» - высокий чин, меньше боярина, но значительно выше дворянина. Окольничий командовал войсками на границах, вёл дипломатические переговоры, выполнял царские поручения.)
Он - участник военного совета у царя 9 сентября 1618 года. Позднее сопровождал царя в поездках по монастырям. Н.В. Годунов (+1622) - четвероюродный брат царя Бориса Годунова (князь А. Лобанов-Ростовский. Русская родословная книга. СПб., 2-е изд., 1895, т. 1, с. 145-160).
Потерпев поражение, поляки завязали переговоры, а под их завесой ринулись на Троице-Сергиеву Лавру. Её защитники подстрелили Чаплинского, главаря «лисовчиков». Это поляки замалчивают, как и смерть Лисовского в 1615 году. Даже по польским данным, «лисовчики» с 1615 по 1618 год поредели втрое, до тысячи всадников.
Близ Троице-Сергиевой Лавры, в селе Деулино, 1 декабря 1618 года Владислав заключил Деулинское перемирие с Россией на 14 лет, удержав захваченные Смоленск, Новгород-Северский, Чернигов, Дорогобуж, но вернув Вязьму. Как радостно написала в 2002 году нынешняя польская газета «Речь Посполита», Польша в 1618 году «достигла наибольшего в истории территориального предела - почти миллиона квадратных километров».
В начале июня 1619 года обменяли пленных: уцелевших поляков - на митрополита Филарета (в миру Фёдора Никитича Романова), отца царя Михаила Фёдоровича. Русские иерархи сразу избрали Филарета Патриархом Московским и всея Руси (фото 1) по предложению Иерусалимского Патриарха Феофана IV (1608-1644), бывшего в Москве. Феофан игнорировал лжепатриарха Игнатия, считая его предателем или негреком.
Из Москвы Феофан поехал весной 1620 года в Киев, где резко переменил настрой казаков и их гетмана Сагайдачного - восстановил в Малороссии православный епископат и подорвал господство униатов. По В.О. Ключевскому, казачество именно с 1620-х годов «... постепенно втягивается в православно-церковную оппозицию» - костёлу и польско-литовской шляхте (т.3, с. 107).
Игнатий, напротив, приводил казаков к самозванцу или польскому королевичу. Православие выхолащивалось до «обряда», лишалось национально-нравственного стержня. Смута нуждалась в Игнатии.
После Деулинского перемирия 1618 года Игнатий не был отослан на Афон, а жил в Вильно. Следовательно, замысел поставить его «московским патриархом» сохранялся. «... Сигизмунд пожаловал Игнатия особым поместьем, где тот и проживал, как магнат...» (Карташёв, т. 2, с. 79). «Дворцом или фольварком папинским с присёлками» - с января 1615 года - уточнил митрополит Макарий (т. Х, с. 158). Сигизмунд назначил Игнатию «пожизненную пенсию» (Пирлинг, с. 242).
Но король нуждался и уменьшал вес монеты. Значит, пенсия приходила из Рима. Кстати, ещё в 1500 году венецианский банк перевёл папские деньги венгерскому королю - эта практика была распространена.
Арсения, сообщника Игнатия, до революции в святцах не было. Но в 1982 году архиепископ Владимирский и Суздальский Серапион (Фадеев) (+1999) включил имя Арсения в перечень местночтимых святых. Серапион, участник диалога с католиками, исторического образования не имел. Читал ли он откровенно прокатолические, полонофильские, мемуары Арсения? Сейчас множатся статьи музейных работников, патетически приравнивающих Арсения к... Дмитрию Пожарскому. Возможно, что у некоторых под личиной «восхищения» Арсением скрыт и тайный католический расчёт. Думаю, ошибку 1982 года надо исправить и изъять имя Арсения Елассонского из перечня владимиро-суздальских святых.
Законный патриарх Филарет, соправитель царя Михаила, не доверяя Арсению, настоял в 1621 году на его отъезде из Москвы в Суздаль (где в 1625 году Арсений умер). А князь Пожарский, напротив, пользовался доверием патриарха Филарета и был назначен главой Разбойного приказа - очищать страну от лихих людей.
В 1622 году патриарх Филарет начал «большой Сыск»: кто получил денежные оклады и поместья от католиков и самозванцев, был этого лишён (И.Е.Забелин. «Минин и Пожарский...», с. 117, 303).
К.Н.Николаев, ссылаясь на иезуитский журнал «Ориенс» за 1935 год, упомянул присылку в Вильно в 1625 году монахов из Рима - для работы по «восточному обряду» («Восточный обряд». Париж, 1950; М., 2005, с 71, 242).
Георгий (Капсанис) вскользь назвал афонского игумена Игнатия, ездившего в Рим в 1628 году («Труды...», с. 346).
Прихожу к выводу, что лжепатриарх Игнатий укреплял в Вильно гнездо лазутчиков, нацеленных против России, а на Афоне в те же годы действовала «греческая» сеть с другими «игнатиями». Поэтому испанский иезуит Фраттини ошибается, обвиняя папу Урбана VIII Барберини (1623-1644) чуть ли не в «предательстве» католицизма («Священный альянс», с. 127). Урбан VIII был не фанатик, а ловкач, способный на что угодно, и безбожник, что известно по его высказываниям.
В Вильно иезуиты имели «коллегию», закрытое учебное заведение. Богатели и другие католики, кабатчики и ростовщики.
В 1570-х - 1620-х годах действовали и «польские братья». Они тайно отвергали Христа Спасителя, иконы и святых, требовали равенства наций и религий, совместных трапез. «Польские братья», или социниане, поддерживались шляхтой: Чаплиным на Волыни, Радзивиллом в Вильно (сборник «Церковь, общество и государство в феодальной России». М., «Наука», 1990, с. 238-252).
Социниане, по имени Социно, выходца из Италии, - ветвь тамплиеров. И «польские братья» среди шляхты и богатых магнатов, скорее всего, - первая масонская ложа Польши и Литвы. При поддержке виленских Радзивиллов «польские братья» могли проникнуть в ряды католиков и подружиться с лжепатриархом Игнатием.
В 1632 году после смерти Сигизмунда королевич Владислав был избран королём под именем Владислава IV (1632-1648). Новая, шестая, в XVII веке, русско-польская война началась в августе 1632 года.
1 октября 1633 года скончался Патриарх Филарет (Романов), давний враг католиков. И 27 ноября 1633 года в Рим к папе Урбану VIII прибыла огромная польская делегация. Её глава, «подскарбий надворный коронный» («скарб» - по-польски «сокровище», «деньги»), или министр финансов, Ежи Оссолинский просил денег на войну с Россией.
Урбан VIII и Оссолинский договорились временно пойти православным на уступки, а когда Речь Посполитая победит Россию, подчинить её папскому престолу. Значит, опять шла речь об Игнатии. Оссолинский говорил, что владения Владислава якобы простираются «от Карпат до Каспийского моря, от Ледовитого океана до Чёрного моря». Очевидны планы захватить Сибирь - упомянут Ледовитый океан. Но несомненно, что Оссолинский не знал сибирских карт - восточные границы Сибири ему остались неведомы.
Владислав считал себя... «русским царём», а Россию - провинцией всемирной Речи Посполитой. Даже припас самозванца, некоего Лубу, мнимого сына Лжедмитрия I, - «царевича Ивана Дмитриевича». На Лубу надеялся и Рим, ведь секретарём Владислава был итальянец Доменико Ронкалли (не предок ли папы 1959-1963 гг. Иоанна XXIII Ронкалли?). Лубой так и не удалось воспользоваться: Россия выработала иммунитет к «чудесам» польско-римского происхождения.
Боярин князь Пожарский (+1642), известный безупречной честностью, возглавил в Москве сбор средств на войну. А Урбан VIII денег полякам не дал, увязнув в Тридцатилетней войне (1618-1648) с протестантами.
И вскоре, 4 июня 1634 года, был подписан Поляновский мир - от речи Поляновки между Дорогобужем и Вязьмой. Смоленск остался в составе Польши, но Владислав навсегда отказался от русского престола и признал царём Михаила Фёдоровича. За это русские послы дали Владиславу 20 тысяч рублей втайне от польского сената. Поляки вернули прах царя Василия Шуйского, торжественно захороненный в 1635 году в Архангельском соборе Кремля.
Власть царя Михаила Фёдоровича (1613-1645) окрепла, а преемником патриарха Филарета стал им же намеченный Иоасаф I (1634-1640). Он в 1634 году от лица Архиерейского собора проклял Игнатия, тогда ещё жившего в Вильно (митрополит Макарий, т. Х, с. 159-160).
Но в России «паства» Игнатия исчезла: в 1612 году в осаждённом Кремле многие поляки и литовцы съели друг друга. В 1614 году Марина Мнишек, «воруха», умерла в плену, её сына-«ворёнка» повесили, Ивашку Заруцкого посадили на кол. В 1615 году уничтожили его родича Захария Заруцкого вместе с шайкой.
По русским дореволюционным источникам, Игнатий умер в Вильно около 1640 года в Свято-Троицком монастыре, захваченном униатами ещё в 1609 году. Карташёв, деятель YMCA, назвал тот же год смерти Игнатия - 1640-й.
Весной 1648 года началось героическое восстание гетмана Богдана Хмельницкого. Он заключил союз с Россией против шляхты, иезуитов и арендаторов, и в мае 1654 года началась новая, седьмая в XVII веке, русско-польская война при царе Алексее Михайловиче (1645-1676). 23 сентября 1654 года, после 43 лет польской оккупации, был освобождён Смоленск. Казаки и царские войска воевали вместе на Украине, в Белоруссии и Литве.
В мае 1655 года русские начали наступление. Литовский гетман Радзивилл снял осаду Могилёва и отошёл за Березину. Днём 29 июля царские войска и казаки атаковали Радзивилла на подступах к Вильно и поздним вечером вошли в город.
Владыка Макарий иронизировал над униатским мифом о «нетлении» тела Игнатия, которое царские войска, взяв Вильно, якобы выкопали и увезли в Россию: зачем русским тело Игнатия - «проклятого человека» (т. Х, с. 159)?
В 1661 году, через шесть лет, Вильно захватили поляки. Они обвинили русского воеводу князя Даниила Мышецкого, выданного предателями, не в осквернении могил, а в тирании. Мышецкий признал, что побил в боях и казнил «многих польских людей», и гордо отказался просить пощады у польского короля Яна II Казимира (1648-1668). Поляки казнили Мышецкого, похоронив его в православном Свято-Духовом монастыре Вильно. Думаю, что воевода Мышецкий, из рода смоленских князей, мстил полякам и литовцам за Смоленск, сожжённый ими в 1611 году.
По Андрусовскому перемирию 13 января 1667 года (от деревни Андрусово западнее Смоленска), Россия закрепила за собой Смоленск, Чернигов, Новгород-Северский, Дорогобуж, Левобережную Украину с Киевом.
Так, спустя полвека, было покончено со Смутным временем! В 1686 году Речь Посполитая подтвердила перемирие и заключила «вечный мир» с Россией, обязавшись не притеснять православных, но обещанного не выполняла. Это вынудило Россию приступить в XVIII веке к разделам Речи Посполитой.
При третьем, окончательном, разделе Речи Посполитой в 1795 году императрица Екатерина II взяла запад Украины и Белоруссии, юг Прибалтики с Вильно. В 1839 году Николай I упразднил унию. Свято-Троицкий монастырь в Вильно был возвращён православным.
В 1920-1939 годах Вильно - в Польше, вновь возникшей. В Свято-Троицком монастыре, ставшем униатским символом Смуты, польский «митрополит» Яблжиковский до 1939 года проводил съезды иезуитов «восточного обряда».
В 1941-1944 годах в Вильно - немецкие фашисты. Они и литовцы уничтожили в концлагерях 229 тысяч наших военнопленных.
Немцы открыли свыше 30 католических монастырей. Их поддерживал виленский «епископ» литовец Рейнис. В 1944-1945 годах при освобождении советскими войсками Прибалтики больше всего местных фашистов было ликвидировано как раз в Литве (см.: «Военно-исторический журнал», далее - «ВИЖ», 1990, № 7, с. 29-38; 1995, № 5, с. 28-29).
Тем загадочнее слова Карташёва об Игнатии: «Его могила в Вильне, в Троицком монастыре» (т. 2, с. 79).
После нашей Победы 1945 года беглых литовцев-полицаев завербовали разведки США, Англии, Швеции и забрасывали в СССР для сбора сведений обо всём («ВИЖ», 1991, № 2, с. 66-73).
Эмигрант Карташёв был тесно связан с английским «братством» Сент-Албанс и с англо-американской ложей YMCA, которая издала в 1959 году его церковно-исторические «Очерки». Банкиры из YMCA, зная чинов разведки, могли выяснить судьбу могилы Игнатия.
Она сохранена для «посвящённых»? В Литве с 1991 года правит режим, отдавший униатам Свято-Троицкий Виленский монастырь. Службы по-польски и на «мове»: могильные надписи, масонский треугольник, укрытый в лепнину главного входа, в глубине - тихая гостиница. Монастырский сайт предупреждает по-английски: «временно недоступен». Литва, осколок прежней, упорно держится за «наследие» Смутного времени.
Иезуит Пирлинг восторгался - Игнатий установил «... такие трогательные отношения с униатами, что некоторые из них признают его святым» (с. 241).
Виленские униаты полюбили «грека» Игнатия - одного из многих папских агентов в царской России.
Н. СЕЛИЩЕВ,
член Русского Исторического Общества
