В эти осенние дни, ровно 100 лет назад, на страницах одной из самых популярных либеральных газет Российской Империи «Биржевые ведомости» с разницей в несколько дней появились две примечательные статьи по украинскому вопросу, написанные такими видными членами Конституционно-демократической партии как П.Б.Струве и Н.А.Гредескул. Расхождение этих двух либеральных политиков во взглядах на «украинство» оказалось настолько явным, что привлекло внимание к этой заочной полемике и другие газеты, посчитавшие необходимым высказаться по этому поводу.
Началось все с того, что 29 сентября 1914 г. в утреннем выпуске «Биржевки» была опубликована статья П.Б.Струве «Австро-германское "украинство" и русское общественное мнение», в которой он продолжал свои рассуждения об «украинском вопросе». (Еще в 1912 году Струве писал: «Русское прогрессивное общественное мнение должно энергично, без всяких двусмысленностей и поблажек, вступить в идейную борьбу с "украинством", как с тенденцией ослабить и отчасти даже упразднить великое приобретение нашей истории - общерусскую культуру»). Статья эта явно не совпадала с курсом редакционной политики, в связи с чем редакция сопроводила публикацию комментарием, в котором заявлялось, что она не может полностью согласиться с мнением «своего талантливого сотрудника», но считает полезным устроить полемику по этому вопросу.
Что же такого «крамольного» написал П.Б.Струве в своей небольшой заметке? Полагая, что Первая мировая война должна оздоровить российскую политику, публицист выражал надежду, что это скажется и в «украинском вопросе». «В этом вопросе, - писал Струве, - до сих пор сталкивались, в сущности, крайние точки зрения. С одной стороны, имеется налицо какая-то странная подозрительность ко всему малорусскому, ставившая на место здоровых государственных начал и принципов чисто полицейское отношение к областным особенностям. С другой стороны, в русском общественном мнении не столько настоящую симпатию, сколько отчасти равнодушное, отчасти сентиментальное снисхождение находила себе вздорная мысль, что малорусская культура есть культура, которая может притязать на место рядом с культурой общерусской или, попросту, русской. Русская же культура трактовалась как какая-то "великорусская", или "областная", тогда как исторически и политически "великорусское" начало есть лишь основа культуры общерусской, единственной национальной культурой в единой русской земле».
В связи с этим Струве подвергал критике идеи «"украинского" государства, "украинской" автономии и т.п. требования», считая любые проявления политического «украинства» противорусским явлением, направленным «на отторжение от России целых громадных ее областей, как якобы не русских, но "украинских", и на вытеснение России чуть ли не в Азию». В качестве примера Струве приводил цитаты из опубликованного одной из германских газет проекта западно-украинского националиста Евгения Левицкого, являвшегося членом австрийского парламента и ведшего пропагандистскую работу среди пленных украинцев. Заявляя, что украинцы якобы изнывают под политическим и экономическим гнетом «московитского государства», Левицкий требовал передать будущей независимой «Украйне» весь юг и юго-запад Росси, констатируя: «Московитская Россия должна быть оттеснена от Черного моря, и между Россией и Балканами в областях Украйны должен быть против России продвинут засов».
«Неизвестно чему, - наглости ли автора этого проекта, или его круглому невежеству, - следует приписать то, что он Одессу, Николаев (автор пишет "Миколаев"), Херсон называет "украинскими" городами, очевидно желая возбудить в доверчивых немецких читателях мысль, что эти города напрасно считаются русскими, - отмечал П.Б.Струве. - Всякий, знакомый с историей и действительностью России знает, что Одесса, Херсон и Николаев - суть создания русского государства на почве, в вековой борьбе отвоеванной им у Турции, и что даже, если признавать существование "украинской" национальности, то исторические и реальные права ее на названные русские города, пожалуй, меньше даже, чем права Турции».
Правда, выражал надежду Струве, в пропаганде украинских националистов есть и «несомненно полезная сторона», заключающаяся в том, что такая агитация «способна отрезвить русское общественное сознание и изменить его от невнимательно-равнодушного отношения к так называемой "украинской" проблеме». «"Украинская" опасность не есть выдумка, но она существует и будет существовать лишь постольку, поскольку притязания так называемых "украинцев" на какую-то особую государственность и национальную культуру рядом с культурой общерусской не будут в русском образованном обществе встречать надлежащего отпора. В рамках Великой России, которая не есть вовсе "Великороссия", т.е. не есть областная величина и сила, а величина и сила национальная, должно быть место для малорусского наречия и для областных особенностей малорусской ветви русского народа. Но эти скромные и законные областные требования, вполне примиримые с естественным и необходимым господством общерусской культуры, как единственной национальной культуры, единого русского народа, не могут и не должны иметь ничего общего с "украинством" в той его извращенной форме, в которой оно является орудием борьбы "австро-германизма" против единой и нераздельной России. Не будем делать себе иллюзий: всякое расширение украинства за пределы начала областного, всякое превращение его в начало национальное, сталкивает его с фактом и идеей единой и нераздельной России, той великой России, которая в 1914 г. вступила в бой с австрийской ложью и германским насилием», - заключал публицист.
Позиция, выраженная П.Б.Струве, заставила кадета Н.А.Гредескула 7 октября выступить на страницах «Биржевых ведомостей» со статьей «Украинский вопрос», в которой автор подвергал критике «крамольные» взгляды своего однопартийца. Обвиняя Струве «в излишней подозрительности и впечатлительности», в том что он своей статьей «только возбуждает смуту и взаимное непонимание внутри самой России», и подозревая его «в чисто полицейском отношении к украинской проблеме», Гредескул оптимистично заявлял: «Государственного сепаратизма в русской Малороссии совершенно нет, и с этой точки зрения здесь нас незачем пугать "австро-германским украинством", которому, будем надеяться, приходит конец и в Галиции. Но стремление к культурному развитию не стесненному "полицейским отношением к областным особенностям", несомненно на Украине существует (...). И это стремление законное, и оно никакой опасности для великой России, как "единого и нераздельного" государства, не представляет».
Желая примирить эти две позиции, прогрессисткое «Утро России» 14 октября 1914 года опубликовало статью доктора славянской филологии, профессора Харьковского университета А.Л.Погодина «Нужна ли теперь полемика по украинскому вопросу?». Погодин, известный своими полонофильскими взглядами, хотя частично и признавал за Струве правоту, все же склонялся к позиции Гредескула. «Вопрос украинский в России, - писал он, - был очень тесно связан с галицким украинством, а это последнее складывалось в условиях глубоко ненормальной политической жизни Австрии. Разве было естественно, что украинские лидеры обращались за советами и за материальной поддержкой к самой враждебной славянству немецкой организации гакатистов, а ведь такие обращения, засвидетельствованные прошлогодним разоблачениями, не были опровергнуты и украинской печатью. Разве нормально было, что галицкие украинцы, вообще, ненавидели Россию, противопоставляли себя в рейхсрате всем остальным славянам и т.д.? Но все это - прошлое, прошлое уже отошедшее в глубину истории. Навстречу ему идет новая жизнь, новая Россия, в которую входит и Галиция. Теперь станет уже просто немыслимым верить в то, во что веровали украинцы, говорить о великой "Украйне" под властью Габсбургов, смотреть в сторону Германии, - потому что у нее будут вырваны зубы. Придется устанавливать новые отношения. И в этот момент, когда русская Малороссия послала своих сыновей бороться за Россию также дружно и горячо, как это сделали другие народы России, не следует поминать прошлого, не стоит воскрешать старые споры. Лучше все вместе будем работать над будущей, действительно объединенной Россией, связанной уважением ко всем народностям страны и свободной культурной работой».
Кто оказался прав, довольно скоро показали дальнейшие события. Проявленный уже в первые месяцы революции 1917 года и набравший заметную силу к следующему, 1918 году, бурный всплеск украинского национализма, подтвердил опасения П.Б.Струве. Лидеры украинского «самостийничества», как только у них появилась такая возможность, принялись отнюдь не обогащать «единую и неделимую Россию» развитие малороссийской культуры, а первым же делом обратились к антироссийской и антирусской риторике, прибегнув к поддержке немцев и австрийцев, в чьих интересах было оторвать Украину от России. Да и современные политические реалии «незалежной Украины» в очередной раз наглядно доказывают, что в основе политического «украинства» по-прежнему главенствующую роль продолжает играть стремление всячески отмежеваться от общих корней, истории, языка и культуры, доказав самим себе и всему остальному миру, что Украина - не Россия, украинская культура - не русская, а сами украинцы - не имеют никакого отношения к русскому народу...
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук
