Христос (сим мечем) Усекатель грехом. Фреска XIV века
Пасхальная неделя – самое время поговорить о вере православной. Всегда, а особенно в наши дни, находятся те, кто пытается изобразить христианство космополитическим учением. Справедливо ли? О том, как соотносится православие с патриотизмом и национализмом (речь идёт, пользуясь словами президента В. Путина, о «национализме в хорошем смысле», который не стоит путать с «пещерным национализмом», шовинизмом, нацизмом), рассказывает историк русской общественной и религиозной мысли Андрей ИВАНОВ – доктор исторических наук, профессор СПбГУ.
– Если «нет ни эллина, ни иудея», то о каком русском народе и о какой Святой Руси мы говорим?
– Слова апостола Павла, что во Христе нет «ни эллина, ни иудея», часто приводят как «доказательство» того, что для христиан национальный фактор якобы не должен иметь никакого значения. При этом обычно их вырывают из контекста. Если мы обратимся к тексту апостольского послания, то прочитаем следующее: «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе». Речь идёт о том, что вероисповедное должно преобладать над национальным. Ни национальное происхождение, ни пол, ни социальный статус не имеют значения для спасения души. Однако из этих слов вовсе не следует, что в нашей земной жизни не должно существовать национальных особенностей, равно как христианство не выступает за упразднение понятий «мужчина» и «женщина» – более того, Православная церковь подтверждает и благословляет брак исключительно между мужчиной и женщиной. Почти все дореволюционные православные пастыри отмечали: слова апостола вовсе не об упразднении реально существующих особенностей, а лишь о том, что они не являются препятствием для принятия Христа и вхождения в Его Церковь.
Поддержите издание
Или
– Насчёт существования национальных особенностей всё понятно, но есть ли в Новом Завете указание на их ценность?
– В Евангелии нет прямых указаний на национальную любовь, но зато есть высокие её примеры. Один из церковных авторов прошлого века писал: «Спаситель хотя имел своею целью просветить весь мир светом Евангелия и принесть Самого Себя в жертву за всех людей, однако ж Он своему родному народу посвящает всё время Своего земного служения и до последней минуты скорбел об ожесточении Израиля. Христос плакал о несчастной судьбе своего народа, проливал слёзы при виде Иерусалима, которому в скором времени грозило полное разрушение римлянами; этим Он выразил всю силу Своей любви к единоплеменному народу и столице своего отечества, где суждено Ему было принять крестную смерть».
Дореволюционные церковные авторы также указывали, что, хотя Христос пришёл ко всем людям, Он отличал иудеев от самарян и язычников. В Евангелии от Матфея есть такой сюжет. Ко Христу подходит хананеянка с просьбой помочь её беснующейся дочери, на что Он отвечает: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева… Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам». Но после слов этой женщины: «Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их», – Христос отвечает: «О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему».
– Власть Рима над иудеями Иисус считал злом (соглашался, что коллаборационисты-мытари – самые падшие из людей наравне с блудницами), однако не захотел поднять народ на антиримское восстание. Итоговое неприятие Иисуса еврейским народом нередко объясняют именно этим.
– Что значит «Иисус не захотел поднять народ»? Он пришёл не для того, чтобы поднимать народ, а для того, чтобы указать человечеству путь спасения. Новый Завет – не про патриотизм, не про идеологию, не про то, «как нам обустроить Россию». Новый Завет – о спасении человечества от власти греха. Другое дело, что действительно многие евреи ждали от Мессии освобождения от римского владычества и возвышения своего народа над другими. А потому оказались крайне разочарованными, что царство, о котором говорил Христос, оказалось не от мира сего. Как считал известный дореволюционный священник Константин Аггеев, Голгофская трагедия совершилась на почве ложно понятого национализма: Христос не оправдал национальных мечтаний еврейских первосвященников.
– Давайте вспомним, каким образом, согласно христианству, вообще произошло дробление человечества на народы. Это дробление стало следствием однозначного зла: люди захотели сравняться с Богом и принялись строить Вавилонскую башню высотой до небес, а Бог помешал им, смешав их языки.
– «Однозначное зло» – это строительство Вавилонской башни, но не его последствие, которым стало смешение языков. В русской церковной публицистике немало писалось о том, что Господь благословил разделение людей на различные национальные культуры, и призыв христианства к единению вовсе не противоречит этому. Различие языков и национальностей – при единстве евангельской истины и наличии христианской любви – служит средством к всестороннему развитию христианского духа в человечестве, поскольку каждый христианский народ вносит свой неповторимый голос в общий хор христиан.
Вывод в церковной публицистике, как правило, делался такой: разделение людей на национальности стало следствием их грехопадения, но наказание пошло на пользу. Преодолеть же разделение можно лишь возрастая в любви, но никак не посредством насильственного уничтожения национальных «перегородок». Евангельский идеал – любовь ко всем, но достичь его можно лишь путём постепенного к нему восхождения. Невозможно полюбить всё человечество, если не полюбил сперва родных и близких, соседей, соплеменников и т.д. То есть любовь должна идти по восходящей – от любви к близким и к Родине до любви ко всему человечеству. В противном случае это обычно оказывается лицемерием: не сумев полюбить ближних, люди заявляют о любви ко всему человечеству, и, не полюбив Родины, говорят о любви ко всему миру. (Апостол Павел писал: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печётся, тот отрёкся от веры...»; а также: «Доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере». – Прим. «АН»).
– Космополиты от христианства любят вспоминать о ереси филетизма или этнофилетизма. Что это?
– Попросту говоря, предпочтение национальных интересов общецерковным. У этого понятия есть политическая подоплёка: о такой ереси православный мир узнал лишь во второй половине XIX века – в связи с греко-болгарским церковным расколом 1872 года. Напомню его суть: болгарские иерархи, относившиеся к Константинопольскому патриархату, односторонне провозгласили автокефальный (независимый. – Прим. «АН») статус Болгарской православной церкви. Тогда-то Константинопольский патриархат и обвинил болгар в ереси филетизма.
– Взаимодействовать с Константинопольским патриархатом непросто: мы знаем это по его поддержке нынешнего церковного раскола на Украине, то есть на канонической территории Московского патриархата.
– После греко-болгарского раскола 1872 года российские церковные власти должны были высказаться по поводу произошедшего. При наличии разных мнений они не поддержали столь серьёзное обвинение со стороны греческой иерархии в адрес болгар, не без оснований указывая, что и греки не чужды национализма. В частности, архиепископ Димитрий (Ковальницкий) отмечал: Константинополь стал усваивать себе повадки католического Рима и считать своё национальное за вселенское, а чужое национальное – за ересь. Между тем, продолжал он, нет никакой угрозы единству православия в том, что православные народности будут отстаивать свои церковно-национальные предания, обряды и управление. Конечно, при условии, что они останутся верны вселенскому взаимообщению в вере и любви. (При этом Русская церковь признала автокефалию Болгарской церкви только в 1945 году – вслед за Константинопольским патриархатом. – Прим. «АН»)
– Дореволюционный армейский девиз «За веру, царя и Отечество!» предполагает, что враг Отечества является также врагом веры. А если армия воюет с православными единоверцами?
– До революции военные конфликты России с православными народами были исключительным явлением. Первое, что мне приходит на ум, – война с православной Болгарией, объявленная после того, как это государство (к слову, ранее спасённое русскими от турецкого гнёта) выступило в годы Первой мировой войны на стороне Германии, Австро-Венгрии и своей недавней угнетательницы – Османской империи. На идеологическом уровне проблема решалась в России довольно легко: Болгария была объявлена изменницей славянскому делу, её сравнивали с Каином, поднявшим руку на своего брата Авеля – православную Сербию. А также припоминали, что канонический статус болгарской церкви был на тот момент далеко не безупречен.
– В отличие от нынешних времён священники начала XX века участвовали в политической жизни. В дореволюционной Госдуме последнего созыва депутатствовали 43 священника, из них 37 – в правой и националистической фракциях. Десятая часть председателей губернских отделов и почти треть председателей уездных отделов «Союза русского народа» были священниками. Некоторые из тех священнослужителей, кто состоял и покровительствовал правым партиям, причислены к лику святых. Почему же сегодня церковь вне политики?
– Церковный автор писал: «В интересах Русской православной церкви будить национальное русское самосознание, ибо с падением этого самосознания пострадает и духовенство». Именно это и произошло впоследствии – в 1917 году. Русское самосознание тесно связано с православной верой. Поэтому в интересах церковной миссии – работать с ним, облагораживать и возвышать его. Дореволюционные церковные авторы часто подчёркивали: понятия «русский» и «православный» должны быть неразрывно связаны между собой, и если русские утратят веру во Христа, то они станут «солью, потерявшею силу».
На мой взгляд, то, что в современных условиях православное духовенство не может состоять в политических партиях, – правильно. Партии разделяют общество, а задача церкви – его консолидировать. Однако нельзя сказать, что церковь не участвует в политической жизни. Участвует, но не политическими методами. Она должна влиять на политику, прививать ей христианские идеалы и удерживать от безнравственных и античеловеческих действий.
– В Великую Отечественную войну церковь перестали преследовать (хотя и не восстановили в правах), увидев в ней идеологическую опору для армии и народа. Насколько высоко вы оцениваете духоподъёмный вклад церкви в достижение Великой Победы?
– Оцениваю как значительный. Инструментов, позволяющих измерить эту значительность и ответить на вопрос «насколько», у нас нет, но что церковь внесла свою лепту в Победу – бесспорно. Предвоенная перепись населения, проведённая в трагический 1937 год, когда полным ходом шли гонения на церковь, показала: верующих в СССР больше, чем неверующих. И это притом что многие предпочли не указывать своё отношение к религии или отвечали неискренне. Большинство верующих были православными, и конечно, патриотическая позиция, занятая священноначалием Русской православной церкви, оказала огромную услугу стране и находящемуся во главе её советскому руководству.
Беседовал Сергей Рязанов
