Концепт «Самобытного Государства-Цивилизации» и государствоцентричность русской истории

В последнее время понятие «Государство-Цивилизация» (или даже в такой формулировке, как не раз использовал в своих публичных выступлениях Президент России В.В. Путин – «Самобытное Государство-Цивилизация») входит в политический и научный лексикон, а значит – нуждается в осмыслении и определении.

Думается, использование Главой государства прилагательного «самобытный» применительно к «государству-цивилизации Россия», вполне уместно. Это не является случайным речевым оборотом, поскольку позволяет глубже раскрыть содержание понятия «государство-цивилизация». Великий Владимир Иванович Даль (1801–1872) в своём словаре так разъяснял суть слова «самобытный»: «Самобытный, сущий сам собою или от себя, своими силами. Говоря строго, один Бог самобытен, но зовут так в человеке самостоятельную личность и свойства его, в противность всему подражательному, особенно же творческие дарования его, гениальность»[1].

Здесь важно отметить две мысли В.И. Даля. Во-первых, учёный отсылает к православному вероучению («один Бог самобытен»), а это значит, понятие «самобытный» глубоко укоренено в русской культуре, не является заимствованным, как порой пытаются утверждать. Во-вторых, понятие «самобытный» выражает такие характеристики человека (и любого явления) как самостоятельность и уникальность («противность всему подражательному»), что и позволяет определить Россию как «государство-цивилизация».

Понятие «самобытный» (и производное от него понятие «самобытность») было одним из основных в учении о России ранних славянофилов (по общему мнению, основоположников самостоятельной русской философии), активно использовалось в текстах и историософских построениях представителей этого мощного течения русской мысли. Хороший обзор использования этого понятия у славянофилов можно найти в работе доцента кафедры русского языка Брянского государственного университета им. академика И.Г. Петровского Н.В. Трошиной, посвящённой как раз самобытности России[2]. Кстати, как отмечает автор статьи, впервые лексемы «самобытность» и «самобытный» зафиксированы в «Словаре церковно-славянского и русского языка» 1847 года,[3] т.е. как раз в период расцвета славянофильства, как самостоятельного направления мысли (40–50 е гг. XIX в.).

Примечательно, что славянофилы не только ввели в историософский дискурс понятие «самобытность», они, собственно, первыми и обосновали отличие русской цивилизации от иных цивилизаций, прежде всего европейской. Наиболее предметно и основательно это сделал самый глубокий мыслитель из славянофилов Иван Васильевич Киреевский (1806–1856) в своей статье «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России (Письмо к гр. Е.Е. Комаровскому)» (1852 г.). Он, разумеется, не использовал понятие «цивилизация», а пользовался характерными для его эпохи и для его круга понятиями «просвещение», «образованность». Киреевский писал, что особенности, давшие отличительный характер западной образованности, суть следующие: «особая форма, через которую проникло в него Христианство»; «особый вид, в котором перешла к нему образованность древнеклассического мира»; «особые элементы, из которых сложилась в нем государственность»[4].

Соответственно, согласно логике Киреевского и в целом солидарного с ним второго крупного представителя славянофильства Алексея Степановича Хомякова (1804–1860)[5], особенностями России («российского (=русского) государства-цивилизации», как сказали бы мы сегодня), определившими нашу историческую судьбу, нужно считать: особую форму Христианства – Православие; особый вид быта, традиций, образования и культуры суперэтнического Русского народа; особые форму и элементы государственности, как она сформировалась в нашей истории.

Тут важно отметить, что славянофилы рассматривали самобытность России именно в ее противопоставлении Западу, что и сегодня характерно для нашей национальной мысли. Во многом это связано со стремлением формировавшейся самостоятельной русской мысли освободиться от интеллектуальной зависимости от Европы (западничества). Впрочем, эта проблема носит фундаментальный характер, ведь отождествление европейского и общечеловеческого (европоцентризм) является проблемой для каждой самобытной цивилизации, хотя для России особенно в силу не только соседства с Европой (чаще недружественного), но и общности судьбы, выразившейся в унаследовании и нами и Западом христианства и греко-римской культурной традиции.

Позже Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) предложит универсальную концепцию цивилизационного подхода в своей знаменитой работе «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому», впервые напечатанной в 1869 г. в журнале «Заря». Данилевский справедливо считается основоположником цивилизационной концепции исторического процесса, хотя он тоже не использовал термин цивилизация, а ввёл для обозначения того, что мы сегодня называем цивилизациями, понятие «культурно-исторический тип» и выявил даже законы развития этих общностей. Н.Я. Данилевский также противопоставлял России Европу (как, впрочем, и его современники и в целом единомышленники И.С. Аксаков, Р.А. Фадеев, О.Ф. Миллер и др.), но еще более остро, чем ранние славянофилы. И.В. Киреевский и А.С. Хомяков не исключали возможность примирения России и Европы. Так Киреевский выражал надежду на то, что удастся «развитием законов самобытного мышления подчинить весь смысл Западной образованности господству православно-Христианского убеждения... Развитие этого мышления должно быть общим делом всех людей верующих и мыслящих, знакомых с писаниями Св. Отцев и Западной образованностию»[6]. Н.Я. Данилевский, писавший в другую уже эпоху, утверждает, что Европа враждебна России, «не признает нас своими», видит «в Руси и славянстве не чуждое только, но и враждебное начало», инстинктивно чувствует в них «крепкое, твердое ядро», которое «нельзя будет себе ассимилировать, претворить в свою кровь и плоть, – которое имеет и силу, и притязание жить своею независимою, самобытною жизнью»[7].

Но для наших рассуждений больше важен другой современник Н.Я. Данилевского, с которым они по ряду вопросов расходились, Михаил Никифорович Катков (1818–1887), глава условной «партии государственнического консерватизма». Катков выявил важную закономерность устроения российского государства-цивилизации, которая особенно актуальная для нас сегодня. В 60-е годы XIX века на фоне реформ императора Александра II, которые были направлены не только на освобождение крестьянства от крепостной зависимости, но и в целом на высвобождение общественной энергии, скованной государством в эпоху царствования его отца Николая I, государство как бы умалилось, «государство ушло». Это особенно ярко проявилось во время польского восстания 1863 года, когда власть долгое время проявляла нерешительность в подавлении бунта. М.Н. Катков, бывший в ту пору воистину «золотым пером» Империи, поднял эту тему на должную высоту, требовал от власти решительных действий, что и произошло после некоторого замешательства, стоившего многих напрасных жертв мирного населения Западной Руси.

В полемике вокруг польского вопроса Катков сформулировал актуальную сегодня формулу внутреннего устроения российского государства-цивилизации» и собственно дающего ответ на вопрос, почему верно говорить именно о «государстве-цивилизации», а не, скажем, о «стране-цивилизации». М.Н. Катков писал: «Есть в России одна господствующая народность, один господствующей язык, выработанный веками исторической жизни. Однако, есть в России и множество племен, говорящих каждое своим языком и имеющих каждое свой обычай... Но все эти разнородные племена, все эти разнохарактерные области, лежащие по окраинам великого русского мира, составляют его живые части и чувствуют единство с ним в единстве государства, в единстве Верховной власти, – в Царе, в живом всеповершающем олицетворении этого единства. В России есть господствующая церковь, но в ней же есть множество всяких, исключающих друг друга верований. Однако все это разнообразие бесчисленных верований, соединяющих и разделяющих людей, покрывается одним общим началом государственного единства. Разноплеменные и разноверные люди одинаково чувствуют себя членами одного государственного целого, подданными одной верховной власти. Все разнородное в общем составе России, все, что может быть исключает друг друга и враждует друг с другом, сливается в одно целое, как только заговорит чувство государственного единства. Благодаря этому чувству Русская земля есть живая сила повсюду, где имеет силу Царь Русской земли»[8].

Таким образом, согласно мысли Каткова, стягивающим механизмом такого сложносоставного явления как Российская Империя, является именно Верховная власть, Государство как таковое. Поэтому мы должны говорить о России не как о православной цивилизации, хотя Россия – самое крупное православное государство в мире. И не как о русской национальной цивилизации, хотя этнически русские составляют большинство населения. А именно как о государстве-цивилизации.

Здесь важно отметить также и то, что для западной цивилизации характерно именно государство-нация, это проявляется, в частности, и в том, что международная организация государств называется на западный манер Организацией Объединённых Наций. Россия же, когда она вышла на мировую арену, как весомая сила, т.е. со второй половины XVII в., была и мыслила себя не как государство-нация, а именно как государство-цивилизация[9]. Уже в этом проявляется фундаментальное расхождение с Западом.

В постсоветскую эпоху, когда в моде были идеи чрезмерного вторжения государства в общественную жизнь, тоже «государство ушло». Печальным символом отсутствия государства в 90-е гг. ХХ в. являлось такое забытое сейчас явление как «ночные губернаторы» в ряде регионов – бандиты, фактически подменившие собой законную власть. С приходом к власти В.В. Путина государство возвращается. Примечательно выступление Президента России перед участниками форума в Давосе в 2021 году, когда Путин, опираясь на опыт борьбы с пандемией короновируса, заявил, что государство еще долго останется несущей конструкцией мирового устройства, что прозвучало как открытый вызов идеологам глобализма и постмодерна, которые как раз выступают за снижение роли национальных государств и передачу их функций наднациональным структурам.

Сегодня государство возвращается, это несёт, конечно, свои угрозы, прежде всего, бюрократизации общественной жизни. Но преодоление этих угроз – задача завтрашнего дня. Сегодня же прогрессивен лозунг «Больше государства»!

Для России роль государства особенно важна, ибо сама наша история государствоцентрична. И это является важным отличительным признаком исторического пути России. Приведу только несколько примеров.

Первое проявление государства-цивилизации – Крещение Руси. Как оно происходило, хорошо известно. Но в этой истории есть один загадочный момент. Как сообщает нам Летопись, перед принятием решения о крещении в разные земли были направлены посольства, чтобы изучить тамошние верования – в итоге Великого князя и бояр устроила больше вера Православная. Понятно, что с греками и с Христианством Русь была знакома уже давно, учитывая хотя бы тот факт, что святая бабка равноапостольного князя Владимира княгиня Ольга была уже крещена в Православие. При ней, наверняка, был священник, который совершал богослужения, возле неё были православные люди. Да и купцы-христиане были частыми гостями в Киеве.

Тем не менее, уже приняв решение о том, что он и народ примут православную веру от греков, великий князь Владимир совершает, казалось бы, довольно бессмысленное дело – он осаждает греческий город Херсонес. Иными словами, князь Владимир не пожелал принять веру как дар, как подарок от греков, он решил взять её силой, на интуитивном уровне понимая христианскую максиму о том, что «Царствие Небесное нудится»: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12).

Князь Владимир Святославович, как лидер государства, хотел выступить в роли сильного, хотя при этом сам лично проявил образец смирения. И это очень важный алгоритм нашей истории. Сразу же можно вспомнить, как была освобождена Церковь в советскую эпоху. Распространено мнение, что И.В. Сталин был вынужден возвращать храмы и ослабить гонение на Церковь не то под влиянием открытия немцами храмов на оккупированной территории, не то под давлением союзников-англичан. Если бы Сталин действовал, исходя из этой логики, то он должен был бы встретиться с митрополитами в конце 1941 г. или в 1942 г. Но он встретился в сентябре 1943 г., когда произошёл коренной перелом в войне, когда Красная армия разгромила фашистов в Курской битве. Сталин как лидер Государства хотел выступить в диалоге с представителями Церкви в роли сильного. Точно так же, как поступил в начале нашей истории святой Владимир Креститель.

Мы же можем отметить, что уже в Х в. государственная власть выступает локомотивом исторического развития, что мы будем наблюдать и впредь.

Обратимся, например, к эпохе благоверного великого князя Александра Невского. Именно он принимает судьбоносное для страны и народа решение – смириться перед властью Востока, который требовал физической дани, и противостоять, встать войной против формально близкого – христианского – Запада, который уже встал на путь ереси и требовал духовного подчинения. Идя по пути спасения Отечества, Великий князь Александр не остановился даже перед арестом и заточением своего сына, осмелившегося поддержать бунт против ордынской тирании.

Или вспомним эпоху великого князя Василия II Васильевича (Тёмного). Когда тогдашний глава Русской Церкви митрополит Исидор подписал Ферраро-Флорентийскую унию, т.е. предал Православие, согласившись на унию с католическим Римом, именно Великий князь Василий спас чистоту веры, спас Православную Церковь, арестовав митрополита, а затем вынудив его бежать из пределов страны. А в Москве в связи с отсутствием митрополита было принято решение созвать собор епископов Русской митрополии, который в 1448 г. избрал митрополита из числа русских епископов, им стал святитель Иона. Таким образом, де-факто с 1448 г. Русская Церковь получила самостоятельность (автокефалию), что стало важнейшим кирпичиком в строительстве самобытного государства-цивилизации.

И вновь государство российское оказалось локомотивом русской истории.

Сын Василия Тёмного, собиратель русских земель и фактический основатель Московской державы Великий князь Иван III Васильевич, когда общество ожидало конца времён, смотрел с оптимизмом вперёд и укреплял государство. В 1492 г. исполнилось 7 000 лет от сотворения мира, когда по многим пророчествам авторитетных отцов Церкви должен был наступить конец света. Переживания по этому поводу в обществе были довольно острыми, особенно на Руси, где были сомнения, нужно ли составлять Пасхалию на следующий 1493 г. (7001 от сотворения мира) и даже надо ли пашню засевать. И в это переломное время власть оказалась в авангарде общества, она смотрела в будущее: Иван Великий женится на племяннице последнего ромейского императора Софье Палеолог, принимает в качестве государственной символику Второго Рима, объединяет почти все русские земли под властью Москвы, окончательно сбрасывает ордынское иго, громит опасную для Церкви и государства ересь жидовствующих.

Пётр Великий, учредив Империю, создав мощное государство, сильные армию и флот, заявил своим подданным в 1721 г., что всё это он делал не для формального укрепления государства, а для того, чтобы «с нами не стало, как с империей Греческою». Иными словами, в 1721 г. русский государь вспоминает 1453 г. – падение Второго Рима – Константинополя, т.е. мыслит свою страну в религиозных категориях как Третий Рим, как Удерживающий[10]. А Петра Великого до сих пор некоторые объявляют у нас западником...

И в последующие века мы видим проявление этой государствоцентричности русской истории. Например, когда Российская Империя приняла вызов победившей антихристианской Французской революции и разгромила «непобедимую армию» из «двунадесять языков», которой предводительствовал лидер Революции доселе непобедимый Наполеон Бонапарт. А спустя несколько лет министр народного просвещения Российской империи и президент Императорской Академии Наук Сергей Семёнович Уваров (1786–1855) в ответ на триаду Французской революции «Свобода, равенство, братство» сформулировал триаду консервативного Третьего Рима, «самобытного государства-цивилизации» – «Православие, самодержавие, народность».

В конце 1831 г. в отчете о ревизии Московского университета Уваров, упомянув об ошибках в образовании, выражал надежду, что «нам остаются средства сих ошибок не повторять и постепенно завладевши умами юношества, привести оное почти нечувствительно к той точке, где слияться должны к разрешению одной из труднейших задач времени образование правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплой верою в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества»[11].

А в 1848 г. эту уваровскую формулу дополнит необходимым геополитическим размахом великий русский поэт-философ Фёдор Иванович Тютчев (1803–1873). В своей статье «Россия и Революция» Тютчев написал: «Уже давно в Европе существуют только две действительные силы: Революция и Россия. <…> Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества»[12].

Эти две формулы – уваровская и тютчевская – не только определили идеологию Российской империи, но они напрямую связаны с утверждением государства-цивилизации. Поэтому и сегодня они звучат актуально.

В ХХ веке на наше Отечество пришли новые «двунадесять языков» – фашистские полчища с крестами на самолётах и танках, с надписью на бляхах солдат Вермахта: «С нами Бог». Но Красная армия победила это фарисейское сатанинское сборище, остановила мир от погибели. Для православного сознания далеко неслучайным является тот факт, что Пасха – символ победы Жизни над смертью – в 1945 г. выпала на 6 мая, когда победившая живое воплощение смерти – фашизм – победоносная Красная армия практически взяла столицу Третьего Рейха Берлин.

Поэтому далеко неслучайно нынешнее противостояние России и Запада осмысливается в религиозных категориях – как противостояние жизнеутверждающей традиции и сатанинской смерти. Об этом не раз говорил Предстоятель Русской Православной Церкви святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Да и сам глава государства Российского В.В. Путин называл западную цивилизацию сатанинской. Так выступая на церемонии подписания договоров о принятии ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей в состав России, Путин заявил: «Диктатура западных элит направлена против всех обществ, в том числе и народов самих западных стран. Это вызов всем. Такое полное отрицание человека, ниспровержение веры и традиционных ценностей, подавление свободы приобретает черты "религии наоборот" – откровенного сатанизма»[13].

Сегодня мы переживаем эпоху в мировой развитии, когда России призвана вновь дать ответ на глобальный вызов, грозящий миру катастрофой. Заканчивается многовековая эпоха европоцентризма (точнее западоцентризма), Запад перестаёт быть локомотивом мирового развития, властно выходят на мировую арену другие центры силы. Сопротивляющийся ходу мировой истории Запад становится угрозой для человеческого сообщества. На наших глазах предпринимается попытка построить новую Вавилонскую башню, электронную в духе времени, снова попытка «отменить и заменить» Бога.

Этим процессам противостоит Россия в том числе в информационно-идеологической сфере. В поиске ответов на современные вызовы нам необходимо обращаться к нашей истории и к русской национальной политической мысли. Именно там мы можем найти подсказки в наполнении смыслом и содержанием важнейшую современную идеологическую конструкцию «Россия как самобытное государство-цивилизация».