Предисловие
Одним из малоизученных вопросов отечественной истории является исследование причин убийства членов Императорской фамилии на Урале в 1918-м году. Начиная со второй половины 20-х годов прошлого века, советскими и российскими историками эти события, произошедшие в разных городах (Пермь, Екатеринбург, Алапаевск, Петроград), представлялись независимыми друг от друга происшествиями, основанными будто бы на решениях местных органов Советской власти. Сохранению этой версии событий способствовало длительное отсутствие доступа к архивным документам, рассекречивание которых совпало с началом нового столетия. В современное время открыт широкий доступ к архивным документам, беспристрастное изучение которых позволяет сделать новые выводы об истоках Февральской революции и мотивах политического и физического убийства представителей Дома Романовых
Следственный комитет Российской Федерации (далее – СКР) в официальной публикации книги «Преступление века. Материалы следствия» в томе 1, глава «Принятие решения об убийстве Царской семьи»[1] представляет выдержки из различных документов, которые косвенно свидетельствуют о принятии основополагающего решения о ликвидации бывшего Императора Николая II именно Центром. В публикации справедливо отмечено, что Л.Д. Троцкий 10 апреля 1935 года записал в своем дневнике[2]: «Я обдумывал разговор с Лениным по поводу суда над царем. Возможно, что у Ленина, помимо соображения о времени ("не успеем" довести большой процесс до конца, решающие события на фронте могут наступить раньше), было и другое соображение, касавшееся царской семьи. В судебном порядке расправа над семьей была бы, конечно, невозможна. Царская семья была жертвой того принципа, который составляет ось монархии: династической наследственности».
Однако при всеобщем внимании к «екатеринбургской трагедии» «пермский» и «алапаевский» эпизоды убийства членов Дома Романовых в 1918-м году уходят на второй план. Очевидной причиной подобного является повышенный общественный резонанс вокруг «признания Русской православной церковью Московского патриархата (РПЦ МП)» останков, найденных в 1991 и 2007 годах в местности под названием «Поросенков лог» в Железнодорожном районе города Екатеринбурга.
Другой вероятной причиной этого может быть методология, спорность которой прослеживается уже в подзаголовке указанного труда: «Документально-архивная хронология событий, связанных с гибелью Российского императора Николая II, его семьи и их приближенных». На самом деле Николай Александрович Романов, подписав Высочайший акт от 2 марта 1917-го года, стал «бывшим императором Николаем II (здесь и далее выд. – авт)», со всеми вытекающими из этого последствиями, связанными с действием «Основных Государственных Законов» Российской Империи (далее – ОГЗ)[3].
В статье «Иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы: от плод их познаете…» мы уже писали[4], что в соответствии с исторической сутью введения статей 37, 38 ОГЗ (в ред. 1906) Император Николай II имел законное право личного отречения от престола, что он и сделал 2 марта 1917-го года.
Диспозиция ст. 38 Главы 2 «О порядке наследия Престола» определяет «отречение таковое, когда будет обнародовано и обречено в закон, признается уже невозвратным». Манифест об отречении был опубликован в газетах 4 марта 1917 года и «обнародован» в официальным правительственном объявлении в «Вестнике Временного правительства» (по 26 февраля 1917-го, №46 – «Правительственный вестник») № 1 (46) 5/18 марта и 6/19 марта 1917-го включен в Собрание узакононений[5]. Таким образом требования ст. 38 ОГЗ были исполнены.
Вследствие чего представляется, что интерпретация СКР статуса одушевленного предмета преступления, представленного в заголовке издания, является невольным «уводом внимания» следствия от контекста исторических событий, который может привести к неверной криминологической оценке обстоятельств и состава рассматриваемого преступления.
В течение нескольких лет на сайте Информационно-аналитической службы «Русская народная линия» (далее – РНЛ) авторами публиковались аналитические статьи, раскрывающие отдельные стороны причинно-следственных связей и событий драматической ситуации перехода управления российским государством от монархии к Временному правительству и Советской республике, и последовавшей за этим гибелью членов Дома Романовых на Урале в 1918-м году. Теперь подошло время показать читателю картину в целом.
Настоящая статья есть продолжение публикации «Иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы: от плод их познаете…», более подробно раскрывающая отдельные значимые моменты.
Правовые основы государственной власти в феврале-марте 1917-го
Основополагающим принципом престолонаследия является «начало непрерывности власти»[6], поэтому важно разобраться в том, кто оказался следующим императором и насколько он легитимен.
В указанной выше статье мы писали, что ведутся беспочвенные споры о том, что имел ли Император Николай II право отречься также за своего сына. Повторимся в утверждении того, что Николай II этого не делал и за своего сына никогда не отрекался. Чтобы понять это, достаточно обратиться к тексту «отречения»[7].
Цесаревич Алексей Николаевич оставался «Наследником Престола», право вступления на который, определено формально ст.53 ОГЗ (в ред. 1906): «По кончине Императора, Наследник Его вступает на Престол силою самого закона о наследии, присвояющего Ему сие право. Вступление на Престол Императора считается со дня кончины Его предшественника». Однако формального юридического повода для реализации права вступления «Наследника» на престол не возникло, т.к. «предшественник» был жив: «отречение» не есть физическая «кончина Императора».
На время составления манифеста еще действующий Император Николай II в силу своего права из-за сложившихся обстоятельств (несовершеннолетия и болезни Алексея Николаевича) принял решение о том, чтобы между юридическим моментом действия начала права вступления на престол законного «Наследника» – Цесаревича Алексея ввести нового «Его предшественника» – «Брата НАШЕГО Великого Князя МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА», который был женат морганатическим браком и не мог иметь потомков, имеющих право на престолонаследование.
Приведем мнение специалиста-правоведа, доцента Кафедры конституционного права МГИМО Константина Викторовича Карпенко, который в своей статье «Конституционно-правовые основания отречения Николая II и отказа от восприятия Верховной власти Михаила Александровича» поясняет[8]: «Прежде всего, напомним, что Основные государственные законы 1906 г. допускали отречение от престола вместе с наследником. Правда, это касалось лиц женского поколения, занимающих иностранный престол (ст. 35). При этом в законе не уточнялось, достиг ли наследник к этому моменту совершеннолетия. Разумеется, речь шла о частном и специфическом случае, но так или иначе принципиальная возможность совместного отречения признавалась.
Далее, Николай II передает власть Михаилу в обход законного наследника, мотивируя свой поступок нежеланием расставаться с сыном. Этому решению предшествовала, как известно, консультация с доктором С.П. Федоровым, который подтвердил неизлечимость болезни Алексея. Данное действие Императора следует квалифицировать как отступление от положений Основных государственных законов (derogatio).
Такая мера может применяться при чрезвычайных обстоятельствах и служит для временного решения проблемы. Отступление было осуществлено от имени Верховной власти самим носителем суверенных прав, каковой в полной мере уполномочен на подобное действие.
Возможность дерогации применительно к процедуре наследования престола содержится в ст. 43 Основных государственных законов, по которой право назначения правителя и опекуна предоставлялось царствующему монарху по его воле и усмотрению. Общее же право отступления от действующих норм (derogatio) принадлежало Государю в соответствии с ст. 4 Основных государственных законов. Признак самодержавности власти, закрепленный в этой статье, означал ее учредительный характер, ее способность совершать акты прямого правообразования.
Отступление от действующих норм закона не является их нарушением. Это исключение из применения закона, т.е. приспособление имеющегося нормативного материала к конкретным условиям юридического быта в особых обстоятельствах. Результатом дерогации всегда оказывается сужение пространства, в котором действует правовая норма. Иными словами, правовые исключения образуют пределы применения норм и сообщают им узкую направленность. Благодаря правовым исключениям достигается оптимальность правового регулирования, при которой общие нормы закона способны наилучшим образом сочетаться с конкретными условиями социальной среды[1].
Правовая система Российской Империи в том виде, в котором она сложилась к 1906 году, отличалась мозаичностью. На территории страны одновременно действовали крайне разнообразные нормативные акты и даже правовые массивы, которые нередко с трудом соотносились друг с другом…(…)
Михаил был назначен регентом еще 1 августа 1904 года в связи с рождением наследника престола[9]. Позже Государю было угодно изменить державную волю и освободить Михаила от возложенных на него потенциальных полномочий[10]. Оба действия, как можно видеть, стали результатом дискреционных полномочий Императора, предусмотренных для него законом. Парламент никак не участвовал в этом деле ни в 1904 году по причине отсутствия собственного бытия, ни в 1912 году по причине отсутствия на то полномочий. В обоих документах нет и быть не могло указания Правительствующему Сенату произвести необходимые на сей счет распоряжения.
В этом нет ничего удивительного, т.к. учреждение или отмена регентства (и опеки) производились самодостаточным действием Императора. Такое действие per se есть юридический факт, порождающий правовые последствия.
Точно таким же юридическим фактом стала и передача 2 марта 1917 года Верховной власти Михаилу, минуя первородного наследника. Руководствуясь собственной волей и усмотрением, Государь предпочел не использовать ненадежную в тогдашних условиях конструкцию регентства, и вручил бразды державного правления лицу, которое в любом случае оказалось бы в этой «роли» спустя некоторое время…
Основных государственных законов как напрямую относящаяся к процедуре отречения имеет здесь приоритет, согласно общему принципу права lex specialis derogat generalis. Следовательно, акт отречения являлся скорее законом, тем более, что в самом его тексте имеется указание на согласие с ним Государственной Думы. И хотя фактическое обсуждение документа в палате не состоялось, последующее его обнародование Правительствующим Сенатом[14] должно, как кажется, восполнить некоторый порок формы. Распубликование, как известно, последовало лишь 5 марта, что объясняется стремительностью разворачивавшихся событий и неготовностью самой власти к их достойному отражению. Это, однако, не отменяет законности отречения, а лишь откладывает момент его реализации. Отречение Николая II приобрело юридическую силу с 5 марта 1917 года. Именно с этого момента оно стало невозвратным, как и требует ст. 38 Основных государственных законов. И сегодня принятие полномочным органом нормативного акта и вступление оного в силу почти никогда не совпадают.
Таким образом, отречение последнего русского монарха было законным в обоих своих частях…(…)
…отречение монарха не может быть приравнено к его кончине. На этот счет в отечественном законодательстве изучаемого периода нет ни малейших указаний. Однако юридические последствия отречения и смерти Императора тождественны: престол в любом случае становится вакантным. А поскольку монархический принцип не терпит безсубъектности Верховной власти, последняя должна, по определению, продолжиться в другом ее носителе. То самое политическое «тело» царствующей особы не может исчезнуть до тех пор, пока сохраняется традиционная для него форма правления. А, как уже было отмечено, не только Николай II не думал отменять монархию в России, но и само по себе отречение отдельного представителя Императорского Дома не способно уничтожить исторически сложившуюся форму власти. Отсюда следует, что Михаил Александрович стал Императором Всероссийским в момент подписания Николаем II акта отречения по причине опростания престола. Это не отрицалось и им самим, т.к. в своем отказе от восприятия Верховной власти, Михаил отмечает, что она (власть) уже на него возложена и престол уже ему передан [17].
Между тем, нашим Основным государственным законам была известна процедура принятия державного правления, названная восшествием на престол (ст. 54). Поскольку занятие престола в любой монархии является правом, а не обязанностью, лицо, призванное к наследованию, должно явным образом выразить свою волю. Конклюдентные действия, принятые в цивилистике, здесь недопустимы. Законный наследник, согласившись принять власть, обязан совместить свое физическое «тело» с политическим «телом» монархии, чтобы в дальнейшем оба существовали в нераздельном единстве. Лишь в этом случае правление обретает законченный вид единоначалия и единонаследия. Оформляется данный юридический факт, как известно, торжественным манифестом. Им же совершившийся переход власти доводится до сведения населения. Процедура восшествия на престол сродни распространенной сегодня повсеместно инаугурации, означающей, например, в республиках формальное наделение полномочиями уже избранного президента страны. При этом срок его нахождения у власти отсчитывается с момента голосования избирателей. Иначе говоря, и в республиках присутствует закрепленное в законе стремление не допустить «пустоты» Верховной власти, обеспечить ее преемственность.
Михаил Александрович, став по закону Императором вследствие освобождения престола, так и не «вступил в должность». Поэтому вместо манифеста о восшествии на престол, он подписал акт об отказе от восприятия. Отсутствие подобной практики в прошлой русской истории делает этот документ, по меньшей мере, необычным, но никак не незаконным. Юридически он представляет собой акт об отсрочке «вступления в должность», обставленный, к тому же, условиями. Михаил не отрекался от престола, но и не принимал его. В тексте Основных государственных законов отсутствует указание на срок, в течение которого вступивший по закону на престол наследник должен объявить об этом подданным. С известной долей вероятности можно предположить, как это всегда делают юристы, что этот срок должен быть разумным и достаточным. Но эти категории хороши при нормальном функционировании публичных властей. В критической же ситуации массовых беспорядков разумность отступает перед результативностью. Мы не отрицаем, что Михаил Александрович действовал под давлением и людей, и обстоятельств, но едва ли возможно увидеть в этом принуждение или введение в заблуждение. Иными словами, отсутствовал порок воли. Не случайно сам Михаил не ставил под сомнение свою подпись под этим актом, хотя очень вероятно, что он глубоко переживал содеянное и сожалел о нем. Право обычно не интересуется эмоциональным и нравственно-этическим состоянием индивида (за исключением умышленно совершенных преступлений), а уж государственное (конституционное) право тем более.
Михаил Александрович, будучи уже Императором, мог отложить восшествие на престол, учитывая сложность и противоречивость исторического момента. Обращение же к воле народа как к условию принятия им власти имеет смысл рассматривать в качестве подтверждения подкрестной записи, данной еще в 1613 году. Ведь отмена однажды учрежденного правопорядка допустима только путем учреждения нового правопорядка. Проще говоря, закон отменяется только законом. А это означает, что лишь соединенная воля обоих субъектов государственного властвования (т.е. и Царя и народа) способна изменить самобытные черты национальной власти. Путь, избранный Михаилом, по меньшей мере, нетипичен, а то и исключителен, но вместе с тем ничто априори не указывает на его незаконность».
О добровольном и целенаправленном решении Николая II передать власть своему брату свидетельствует и текст телеграммы, отправленной им 3 марта 1917 года в 14 ч. 56 мин. со станции Сиротино, что находится в 45 км западнее Витебска: «Его Императорскому Величеству Михаилу. Петроград.
События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь навсегда верным и преданным братом. Горячо молю Бога помочь тебе и твоей Родине. Ники»[9].
Таким образом, согласно Манифесту от 2 марта 1917 года, на престол взошел Михаил Александрович Романов, а «Наследник Престола» не поменялся.
Об этом мы писали и в других своих статьях на РНЛ.
3 марта 1917 г. Михаил Александрович в своем Акте о временной передаче управления страной «временному правительству» и созыве Учредительного Собрания никоим образом от Престола не отрекся, и в соответствии с юридически действующим «началом непрерывности власти» оказался фактическим «Императором Михаилом II», с законным «Наследником Престола» Цесаревичем Алексеем Николаевичем.
Именно в силу этих легитимных обстоятельств возникло юридическое право Временного правительства под председательством кн. Г.Е. Львова, кстати, назначенного главой правительства еще по прямому указу Николая II, на управление Российским государством, которое формально осталось «монархией» до принятия решения Всероссийским Учредительным Собранием (далее – ВУС) о дальнейшей форме правления.
Извращение действовавших основ власти
Однако пришедшие к власти масоны извратили юридическое содержание принятых решений: сразу с начала марта 1917-го либеральные и демократические круги стали распространять сведения об «отречении Великого Князя Михаила Александровича» (даже близкие ему люди – Л.Н. Воронцова-Дашкова и Н.П. Путятина в своих воспоминаниях стали использовать этот термин); затянули выборы в ВУС – «Положение о выборах в Учредительное собрание» было принято только 20 июля[10]; произвели аресты и лишили прав членов Дома Романовых; наконец, упразднили монархию, волюнтаристски выпустив постановление об объявлении России республикой...
Некоторые современные историки пишут о стихийной «радикализации» революционного процесса в русском обществе в 1917-м году. Нам же представляется, что не радикальные массы вынуждали лидеров Временного правительства действовать «радикально», а, наоборот, раскачав общество, группа радикальных разнопартийных союзников, входивших в надпартийную парамасонскую ложу «Великий Восток Народов России» (далее – ВВНР), действовала по некоему плану, который предполагал экзальтацию и усиленное раздражение психической сферы общества в целях решения задач по разрушению государственной основы империи и института ее управления. Действие подобных социально-психологических механизмов сегодня хорошо известно на примере организации «оранжевых революций».
Однако, запустив механизм хаотизации управления, Керенский и его сподвижники уже не могли справиться с «покатившейся лавиной».
Представитель демократического версии толкования событий бывший проректор Омской юридической академии, профессор Кафедры теории и истории государства и права Александр Васильевич Минжуренко в своей нетривиальной статье в журнале «Вестник Европы XXI век» пишет[11]: «Революционные партии эту революцию не готовили – однозначно. И их лидеры многократно это признавали. Они ее даже не предвидели и не прогнозировали. Самый оптимистичный среди социалистов – вождь большевиков Ленин в январе 1917 года, в эмиграции, выступая перед молодыми швейцарскими социалистами, заявил: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь… будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции».
Более того, лидеры революционных партий не узнали революцию даже тогда, когда она началась. 26 февраля на квартире у А. Керенского собрались представители социалистических партий, которые дружно констатировали, что в обозримом будущем революции в России не предвидится (а она уже началась 23-го февраля!!). Большевик Юренев твердо заявил: «В России нет и не будет никакой революции…, нужно готовиться к долгому периоду реакции». А уже через месяц один из лидеров партии эсеров В. Зензинов честно признается: «Революция ударила как гром с ясного неба и застала врасплох существующие общественные организации. Она явилась великой и радостной неожиданностью и для нас, революционеров».
А кто же тогда готовил революцию? В советские времена про думские партии кадетов и октябристов принято было говорить только в крайне неуважительном тоне. Так всем и запомнилось со школьных и студенческих лет, что эти «соглашатели» только путались под ногами, устраивая всяческие козни пролетариату и большевикам на их верном пути. Разве они могли быть вождями освободительного движения!? Мы же твердо помнили, что этапов этого движения было три: дворянский, разночинский и пролетарский, так что их время давно прошло и только рабочий класс мог быть вождем даже в буржуазно-демократических революциях. Это принималось как аксиома.
Итак, отечественные историки стояли перед трудноразрешимой проблемой поиска инициаторов революции. Имея в своем распоряжении достоверные источники, они знали, что одни партии точно не были зачинателями революции, а другие «не могли» ими быть в силу господствовавшей тогда доктрины. Большевиков в поле зрения не было вообще, и было смешно называть их руководителями процесса, а про кадетов в роли вождей нельзя было тогда поминать по определению. Ну, а что тогда остается?
Выход нашли такой. Во время «оттепели» несколько советских историков попытались было выпятить «стихийный характер» Февральской революции. Это все же было несколько «теплее», т.е. объективнее и ближе к истине, чем приписывание большевикам руководство ею. Однако этих историков быстро «поправили», и, развернувшиеся было дискуссии о «соотношении стихийности и организованности» в Февральской революции, утихли. Большевики снова вернулись на свое место руководящей и направляющей силы во всех революциях…(…)
…объяснить причины революции только тяжелыми экономическими условиями трудящихся масс не получается. И именно поэтому большевики-материалисты и не предсказывали революцию: согласно их догмам, ситуация в стране совсем не походила на предреволюционную. Следовательно, эти события произошли под влиянием нескольких разнопорядковых факторов.
Из-за того, что с помощью грубо материалистического подхода и экономического детерминизма никак не выходило объяснить причины революционного взрыва, некоторые исследователи и стали прислоняться к конспирологическим версиям. А иначе концы с концами не сходились.
Странная какая-то революция, загадочная.
Она была во многом «идеалистической», «идейной», «идеологической». (Возможно, и причины ее поражения кроются тоже в этом). И готовили ее идеалисты. Они завладели умами всей читающей публики. Напомним, что в России была свобода печати, и либеральные газеты ею пользовались в максимальной степени.
Наибольших успехов в «раскачивании лодки» добились ведущие парламентские партии: кадеты, прогрессисты и октябристы, объединившиеся в Прогрессивный блок. Заправляли здесь конституционные демократы во главе со своим лидером историком П.Н. Милюковым. Кадетская партия вообще носила прозвище «профессорской партии», что еще раз свидетельствует о том, что люди, составлявшие ее актив, были движимы, прежде всего, высокими идеями, а не материальными интересами какого-либо класса.
Политических партий в России было много, выделим из них только четыре основных. Две организации: социалисты-революционеры и социал-демократы относились к революционным партиям, а кадеты с октябристами – к реформистским…(…)
…либералы объявили войну царю, время переговоров закончилось. Протянутую кадетами руку власть не приняла, и ладонь превратилась в кулак. Старт перевороту был дан. Выступление Милюкова стало знаком, сигналом, это было подобно выстрелу «Авроры». Дальше все покатилось как под гору.
Но первыми начали стрелять не революционеры и не либералы, а крайне правые. И первые пули революции полетели в любимца царской семьи – Распутина. Парадоксальность Русской Февральской революции состояла как раз в том, что первыми за свержение царя выступили именно убежденные монархисты. Речь идет об активных деятелях правых монархических партий, патриотических организаций и офицерах. И они не просто выступили на словах – они предприняли серьезные действия в целях подготовки и организации государственного переворота. Зачем и почему?...(…)
Они пытались спасти монархию как идею от реального носителя этой идеи – действующего императора… (…) Николай II ведь компрометировал не только себя, но и саму идею самодержавия. И им решили пожертвовать ради «сбережения России». Однако сторонники отстранения Николая II от престола, естественно, не хотели при этом поколебать сами устои государственного строя России. Все должно было оставаться в правовом поле. Поэтому сам момент смены царя должен был произойти исключительно в форме добровольного отречения царствующего монарха. Согласно планам монархистов, управление страной должна было перейти младшему брату Николая 38-летнему Михаилу Александровичу, который бы стал регентом при несовершеннолетнем Алексее. Кандидатура Михаила устраивала и сторонников конституционной монархии, так как доподлинно было известно, что Михаил, проживая в Европе долгое время и пропитавшись прогрессивными либеральными идеями, совершенно не имел императорских амбиций и однозначно бы согласился на роль номинального монарха …(…)
В отличие от революционных партий к ней оказались намного больше подготовленными буржуазные партии, хотя сама революция и не входила в их планы. В каком смысле они были «подготовлены»? А в том, что они уже к февралю 1917-го выстроили каркас будущей новой власти. Ведь мало свергнуть старую власть, надо ее удержать в своих руках. Но для этого надо было создать альтернативный аппарат, готовый взять власть и сразу начать осуществлять властные функции. И у российской буржуазии всё это было. Помогла им в этом война.
В первые месяцы войны все общество повело себя в высшей степени патриотично, и это, видимо, усыпило бдительность охранителей старого режима. Буржуазия жертвовала огромные средства на нужды армии. Эта общественная деятельность приобрела такой размах, что понадобилось создание неких негосударственных структур, чтобы координировать всю эту работу, распределять весь этот вал средств и направлять энергию волонтеров. За это взялось земство. Объединившись с городами, земцы создали Главный комитет Всероссийского земского и городского союза (Земгор). И это стало очень мощной разветвленной структурой, охватывающей все губернии и уезды Европейской России. Имея в своем распоряжении большинство газет, земские деятели очень резко критиковали действия правительственных органов в вопросах обеспечения армии. Против правительства буржуазия открыла самую настоящую информационную войну. Выводы газетных статей сводились к одному, к советам: коли не справляетесь со своими функциями – больше привлекайте общественные силы и дайте им больше полномочий…(…)
Продолжение войны и нерешенность аграрного вопроса объективно способствовали ленинцам: обстановка в стране все более накалялась. Радикализация революции нарастала. Это явление, пожалуй, закономерность всех демократических революций. Они развиваются ступенчато и – по восходящей. Дело в том, что когда простой народ поднимается на восстание против «угнетателей», он всегда идеализирует то будущее, которое наступит в результате победы восстания. И особенно наивные, завышенные и сугубо материалистические ожидания наблюдаются у так называемых «народных низов», которые всерьез надеются, что со свержением «супостатов» их благосостояние моментально и резко повысится. Но, как правило, чудо не происходит, всеобщее благоденствие не наступает. Суровая действительность вступает в свои права, и все вдруг видят, что после революции количество продуктов и других материальных благ не возросло кратно, как ожидалось. В результате, если восставший народ добивается смены власти, то неизбежно на смену очарованию победой приходит разочарование. И тогда появляются типичные обвинения в адрес новой власти: «нас предали», «у нас украли победу». Но сама победа в восстании укрепляет народ в сознании своей силы: они же смогли одержать верх. И потому появляется соблазн повторить свой успех и добиться, наконец, победы «настоящей народной революции». И поднимается вторая волна, во главе которой идут уже другие, более радикальные вожди. В случае нового успеха история, увы, повторяется.
Радикализация революции выразилась и в том, что один за другим на крутых революционных ухабах с этой тройки слетали те, кто ее запрягал. В первый же кризис из правительства вынуждены были уйти лидеры октябристской и кадетской партий А. Гучков и П. Милюков, ушел и первый председатель правительства лидер земского движения князь Львов. К руководству приходили все более левые политики. К этому процессу хорошо подходит известный образ «красного колеса», сорвавшегося с вершины горы и несущегося со все более возрастающей скоростью вниз. Те, кто столкнул колесо, потом не в состоянии остановить его на задуманной точке: оно сминает таких и растаптывает».
Полагаем, что эта красивая модель «красного колеса» есть лишь внешнее видение процесса. Ведь автор, не раскрывая содержания, сам пишет о том, что «обилием доступных и внятных источников не может похвастаться, наверное, ни одно сравнимое событие. Мы можем восстановить ход революции буквально не по дням, а по часам. Знаем мы и мотивы действий участников событий, которые фонтанировали заявлениями, декларациями, письмами, телеграммами, а каждое заседание и совещание тщательно протоколировали и даже стенографировали. И все это сохранилось и дошло до нас. Вдобавок, все то, что не было зафиксировано документально в те дни, было позднее отражено в богатой мемуарной литературе, часто написанной с использованием подробных дневниковых записей.
Таким образом, с источниками, вроде бы, проблем нет. А в чем тогда пресловутая загадочность Февраля? А в том, считают сторонники такой оценки революции, что нам, действительно, хорошо известно, ЧТО происходило на сцене, но очень мало известно, ЧТО происходило за кулисами наблюдаемой всеми драмы.
Мы не будем здесь рассматривать откровенно конспирологические версии, но сам факт их обилия в трактовке причин этой революции уже говорит в пользу ее «загадочности» и необъяснимости. Можно только назвать некоторые из них. Ну, например, есть суждение о том, что Февральская революция – дело рук масонов. И если говорить о фактах, то, действительно, пять членов первого состава Временного правительства: Керенский, Некрасов, Коновалов, Терещенко и Ефремов входили в тайные масонские организации. И тут же еще более сложный вопрос: а кто стоял за самым влиятельным одно время человеком – за Григорием Распутиным?».
В отличие от автора рискнем все же взглянуть на то, «ЧТО происходило за кулисами наблюдаемой всеми драмы»…
Рассмотрим состав Временного правительства с точки зрения его связи с «масонством». Повторимся, что из-того, что истинная история масонских лож и их связи скрыты, в общество попадают лишь крупицы достоверной информации или только то, что захотят озвучить сами масоны, то под понятием «масоны» мы будем понимать не какую-то конкретную ложу с ее уставом, а форму организации «свободных каменщиков», предполагающую иерархическое построение тайного общества, в котором нижестоящий уровень не знает ни членов вышестоящего уровня, ни тех истинных целей и задач, которыми последние руководствуются, однако вольно или невольно участвует в их достижении, а также лиц, проявившихся в истории и публикациях, как «масоны». Итак …
В состав правительства вошли 12 министров, из которых при поверхностной проверке только в отношении двоих отсутствуют сведения о масонстве:
– председатель Совета Министров и министр внутренних дел — князь Г.Е. Львов (бывший член 1-й Государственной думы, председатель главного комитета Всероссийского земского союза) – согласно Н.Н. Берберовой[12]: «Связан с первыми ложами в Москве и Петербурге, и с «заговорами» 1915 и 1916 гг. В 1920 г. был в США. ВАМ, АДБ, БИБ (Полнер)»;
– министр иностранных дел — кадет П.Н. Милюков (член Государственной думы от города Петрограда) – не смотря на то, что основные русскоязычные источники отвергают его масонство, имеется следующая публикация журнала «Двуглавый Орел» за 1926—1930 гг., в которой[13] написано: «Газета «Винер Штиммен» (от 19 октября 1929 г.) сообщила отрывки из статьи английского пацифиста С.Р. Нормана, помещенной в рабочей газете «Форвард». Г-н Норман, очевидно, является масоном довольно крупным, т.к. ему было поручено учреждение в Англии секции Великого Востока Франции. Как известно, между Великим Востоком Франции и Великой Ложей Англии имеется некоторая рознь: Великий Восток открыто безбожен, тогда как английское масонство лицемерно прикрывается каким-то подобием христианства.
В своей статье г. Норман приводит много сведений о Великом Востоке Франции, в числе коих находится и следующее: «Среди иностранцев, членов Великого Востока, находятся — Вандервельде, Венизелос и Милюков».
Речь идет об английском политическом деятеле и участнике создания Британской ложи Великого Востока Генри Нормана (Clarence Henry Norman, 1886—1974). Автор под «ником» «Az Nevtelen» в ru_history пишет[14] со ссылкой на C.H. Norman. Hidden Hands. Some Secret Influences behind the European War. // The Communist Revue. Vol. 2. London, 1922. №5 (March), p. 358-372: «Разоблачению деятельности британских поджигателей войны посвящена его брошюра [2], …(…) В 1916 г., до своего ареста, Кларенс Норман выступил с докладом о причинах войны на собрании группы антимилитаристов; его речь была издана брошюрой, которая сразу же была конфискована британскими властями. В 1922 г. орган британских коммунистов, журнал The Communist Review, в мартовском номере напечатал текст этой ранее запрещенной публикации Нормана [3]. В предисловии говорится, что редакция помещает памфлет товарища К.Г. Нормана из-за его преследования властями, но не несет ответственности за теории автора, хотя должна согласиться с тем, что капиталистический и империалистский Политический комитет Великого Востока — это тайное правительство (inner government) Франции. В своей статье Норман характеризует Великий Восток как государство внутри государства; на с. 360 он сообщает о принадлежности к масонству Великого Востока Франции Вандервельде, Венизелоса и Милюкова, характеризуя последнего как самого влиятельного русского члена Великого Востока. По словам Нормана, см. с. 362-363, в 1906 г. он был участником совещания группы британцев, на котором обсуждалось предложение о создании Английской ложи Великого Востока в Лондоне. Участники встречи по большей части принадлежали к тому направлению, которое в годы Первой мировой войны встало в оппозицию к антивоенному революционному движению и оформилось как джингоистское крыло Рабочей партии (Jingo Labour-Socialists) и Национальная лига британских рабочих (British Workers National League). На совещании было решено обратиться к руководству Великого Востока с ходатайством о наделении учредителей первой Британской ложи Великого Востока определенными полномочиями, предоставленными им Великим Востоком Франции как старшей ложей; проект этого ходатайства был подготовлен Норманом»;
– министр юстиции — «трудовик» (с марта — эсер) А.Ф. Керенский (член Государственной думы от Саратовской губернии, товарищ председателя Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов) – масон, Генеральный секретарь «Великого Востока народов России» (ВВНР) с 1916 по июль 1917-го[15];
– министр путей сообщения — кадет Н.В. Некрасов (товарищ председателя Государственной думы) – масон, первый Генеральный секретарь ВВНР до 1913, вновь в 1914-1916 г.г.[16];
– министр торговли и промышленности — прогрессист А.И. Коновалов (член Государственной думы от Костромской губернии, товарищ председателя Военно-промышленного комитета) – «Согласно меньшевику Г.Я. Аронсону, в состав масонской ложи, носившей название «Великий Восток народов России», входили «Львов, Керенский, Некрасов, Чхеидзе, Маклаков, великий князь Николай Михайлович, Коновалов, Терещенко»19. Энэс Я.Г. Фрумкин в письме к Керенскому также подтверждал масонство Коновалова: «Не секрет больше, что масонами были не только Вы, но и Некрасов, Коновалов и мн. другие»20. Наконец, на членство Коновалова в масонской ложе указывал и социал-демократ А.Я. Гальперн, по его словам, «в думскую ложу входили депутаты: Ефремов, Коновалов, Некрасов, Керенский, Чхеидзе, Скобелев и другие»21. Это позволяет сделать вывод, что Коновалов действительно состоял членом масонской «тройки», а позднее «пятерки», которая действовала в составе думской ложи, входившей в «Великий Восток народов России». Примерную дату вступления Коновалова в ложу можно установить по словам С.П. Мельгунова: «основное ядро масонства составила тройка А.Ф. Керенский, Н.В. Некрасов и М.И. Терещенко. Эта тройка превратилась в пятерку в 1916 г., когда к ней присоединяются А.И. Коновалов и И.Н. Ефремов»22»[17];
– министр просвещения — кадет, профессор А.А. Мануйлов (бывший член Государственного совета, бывший ректор Московского университета) – сведений нет;
– военный и временно морской министр — октябрист А.И. Гучков (член Государственного совета, председатель Военно-промышленного комитета) – согласно Н.Н. Берберовой[18]: «Ген. Сухомлинов называл его «масоном первого призыва». В 1920 Гучков искал у немцев поддержки против большевиков, вместе с ген. Красновым, Скоропадским и Бискупским (позже – сторонником Гитлера). Вошел в первые русские ложи до 1914. После 1920 был «радиирован» – вычеркнут из масонских списков навсегда. (См. Архивные материалы). БИН, НВВ»;
– министр земледелия — кадет А. И. Шингарев (член Государственной думы от Петрограда) – кандидат исторических наук И.Л. Архипов в статье о нем сообщает[19]: «Шингарев быстро адаптируется к роли столичного политика. В 1907 г. после роспуска II Думы Андрей Иванович вновь избирается депутатом и становится членом ЦК партии кадетов. В 1908 г. Шингарева принимают в масонскую ложу французского обряда «Полярная звезда»9, что открыло перед ним дополнительные возможности. Вскоре он оказывается «правой рукой» лидера кадетской партии и думской фракции П.Н. Милюкова»;
министр финансов — крупный предприниматель М.И. Терещенко – «Согласно меньшевику Г.Я. Аронсону, в состав масонской ложи, носившей название «Великий Восток народов России», входили «Львов, Керенский, Некрасов, Чхеидзе, Маклаков, великий князь Николай Михайлович, Коновалов, Терещенко»19. …(…) по словам С.П. Мельгунова: «основное ядро масонства составила тройка А.Ф. Керенский, Н.В. Некрасов и М.И. Терещенко. Эта тройка превратилась в пятерку в 1916 г., когда к ней присоединяются А.И. Коновалов и И.Н. Ефремов»22»[20];
– обер-прокурор Святейшего Синода — центрист В.Н. Львов (член Государственной думы от Самарской губернии) – согласно Н.Н. Берберовой – масон[21]: «Переносил из одного места в другое сплетни, иногда злостные. Не гнушался интригами. Английский посол Бьюкенен писал про него: «Кто он? Лакей или дурак?» (Воспоминания, т. 2, с. 185). Бывший царский министр А. Наумов считал его неуравновешенным. Был заменен А.В. Карташевым на должности обер-прокурора Синода. Сыграл зловещую роль в деле ген. Корнилова. ВАМ, БИН, БИБ»;
– государственный контролер — октябрист И.В. Годнев (член Государственной думы от Казанской губернии) – сведений нет;
– министр по делам Финдяндии – Ф.И. Родичев – масон, согласно Н.Н. Берберовой[22]: «Лидер к.-д. партии, член ЦК. Член Гос. Думы. Оратор. В марте член Врем. прав, «по делам Финляндии». Тверской земец. Гувер, ВАМ».
Вот вам и «ответственное министерство» !?!...
Ретроспективно коварный масонский план ликвидации монархии легко просматривается даже уже в почему-то (?) малопубликуемом протоколе первого заседания членов еще не утвержденного (!) «временного правительства» 2 марта[23]: «Министр-председатель (тот самый кн. Г.Е. Львов – авт.) возбудил вопрос о необходимости точно определить объем власти, которой должно пользоваться Временное правительство до установления Учредительным собранием формы правления и основных законов Российского государства, равным образом, как и о взаимоотношениях Временного правительства к Временному комитету Государственной думы. По этому поводу высказывались мнения, что вся полнота власти, принадлежащая монарху, должна считаться переданной не Государственной думе, а Временному правительству, что, таким образом, возникает вопрос о дальнейшем существовании Комитета Государственной думы IV созыва. Нет оснований полагать, что Временное правительство во время перерывов занятий Государственной думой может издавать меры законодательного характера, применяя порядок, установленный ст. 87 «Основных законов», так как после происшедшего государственного переворота основные законы Российского государства должны считаться недействительными и Временному правительству надлежит установить как в области законодательства, так и управления те нормы, которые оно признает соответствующими в данный момент.
Было обращено внимание, что по обстоятельствам текущего времени Временному правительству приходится считаться и с мнением Совета рабочих депутатов. Однако допустить такое вмешательство в действия правительства являлось бы недопустимым двоевластием. Поэтому членам Временного правительства надлежало бы ознакомляться с предложениями Совета рабочих депутатов в своих частных совещаниях до рассмотрения этих вопросов в официальных заседаниях Совета министров. Для выяснения всех этих вопросов Временное правительство постановило образовать при Совете Министров особую комиссию, пригласив для участия в ее работах государствоведов: Кокошкина, Лазаревского, бар[она] Нольде, а также прося принять участие членов Государственной думы: Аджемова и Маклакова.
Засим министр иностранных дел (П.Н. Милюков – авт.) доложил, что Совет рабочих депутатов (созданный масонами за день до этого – авт.) по вопросу о дальнейшей судьбе членов бывшей императорской фамилии высказался за необходимость выдворения их за пределы Российского государства, полагая эту меру необходимой как по соображениям политическим, так равно и небезопасности их дальнейшего пребывания в России. Временное правительство полагало, что распространять эту меру на всех членов семьи дома Романовых нет достаточных оснований, но что такая мера представляется совершенно необходимой и неотложной в отношении отказавшегося от престола бывшего императора Николая II, а также и по отношению к великому князю Михаилу Александровичу и их семьям.
Что касается местопребывания этих лиц, то нет надобности настаивать на выдворении за пределы России, и при желании их оставаться в нашем государстве, необходимо лишь ограничить их местопребывание известными пределами, равным образом как ограничить и возможность свободного передвижения (т.е. произвести арест – авт.)».
Естественно, что ни Николай II, ни Михаил Александрович об этом ничего не знали и «свято доверяли» «ответственному министерству», декларировавшему главной целью «спасение Отечества»…
5 марта, доверившийся обещаниям Временного правительства, Михаил Александрович пишет письмо с просьбой об организации охраны членов Императорской фамилии. В результате масоны легко реализуют свой замысел об «ограничении их местопребывания известными пределами, равным образом как ограничения и возможности свободного передвижения». Принимается решение: «Поручить военному министру установить, по соглашению с министром внутренних дел, охрану лиц императорского дома»[24]. Что в дальнейшем позволило легко решать вопрос по ограничению свободы действий членов Императорской фамилии уже не правительством, а одной волей министра сначала А.И. Гучкова, а затем А.Ф. Керенского.
На этом же заседании отдельно рассмотрен вопрос «О необходимости принятия мер к охранению царской семьи, находящейся в Царскосельском дворце, и замены коменданта означенного дворца лицом, назначенным от Временного правительства». При этом уже через день – 7 марта новая власть приняла решение об официальном аресте бывшего императора Николая II и его супруги Александры Федоровны[25].
Следующим числом была учреждена[26] «Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданского, так военного и морского ведомств» (ЧСК), которая должна была стать инструментом для выяснения их преступных деяний. ЧСК не смогла подтвердить никаких обвинений ни в адрес царя, ни царицы, ни министров царского правительства (кроме генерала В.А. Сухомлинова, бывшего до июня 1915 года военным министром, который был признан виновным в неподготовленности русской армии к войне, но расследование по его делу велось еще (!) с 1916 года). В тот же день 7 марта масонами-социалистами было инициировано и направлено в исполком Петросовета заявление 95 членов Петросовета об аресте всех членов Дома Романовых. Однако на этот момент такое постановление не прошло.
12 марта правительство приняло решение «о передаче в казну земель и доходов Кабинета отрекшегося императора Николая II»[27], а также устранило великую княгиню Марию Павловну от должности президента Академии Художеств.
Начались ограничения в отношении членов Императорской фамилии. Даже такая мелочь, как переписка оказалась под неусыпным вниманием новой власти. В частности, была задержана заграничная переписка вдовствующей Императрицы Марии Федоровны, Великой княгини Марии Павловны. На ходатайство датского консула о разрешении пересылки их посланий, 22 марта в правительстве приняли «глубокомысленное» решение: «повременить»[28]…
К Романовым, занимавшим определенные военные и гражданские должности, были приставлены «комиссары». В результате этого, к апрелю месяцу все Великие князья были уволены от службы «согласно прошениям» «с мундиром», а среди них и «генерал-инспектор кавалерии великий князь Михаил Александрович»[29]. Были ограничены и их действия в отношении своей личной собственности, прежде всего недвижимости, для продажи которой уже требовалось разрешение новой власти.
15 апреля был рассмотрен вопрос[30] «об организации охраны» имения Ай-Тодор, в котором находилась вдовствующая императрица Мария Федоровна.
В мае месяце наступил первый правительственный кризис.
Милюков и Гучков вышли из правительства, 5 (18) мая 1917 между Временным правительством и Исполкомом Петроградского Совета было достигнуто соглашение о создании правительственной коалиции и вхождении в правительство 6-ти министров-социалистов. Это не изменило, ни буржуазно-либерального характера правительства, так как 10 «министров-капиталистов» по-прежнему представляли буржуазные партии, ни его масонского содержания: из 15 его членов, как минимум 11 являлись масонами.
В состав правительственной коалиции вошли:
– министр-председатель и министр внутренних дел — князь Г.Е. Львов – масон;
– военный и морской министр — А.Ф. Керенский (эсер) – масон, Ген. секретарь ВВНР;
– министр юстиции — П.Н. Переверзев (трудовик) – согласно Н.Н. Берберовой масон[31]:«Мастер в «Северной Звезде» (1909). В Париже в «Северной Звезде» и «Свободной России». Адрес в 1930-х гг.: 69, rue Lefebvre. ПА, Оф, Лич, БИБ (Милюков; И.В. Гессен; Половцев)»;
– министр иностранных дел — М.И. Терещенко – масон, член ВС ВВНР;
– министр путей сообщения — Н.В. Некрасов – масон, член ВС ВВНР;
– министр торговли и промышленности — А.И. Коновалов – масон, член ВС ВВНР;
– министр народного просвещения — А.А. Мануйлов – нет сведений;
– министр финансов — А.И. Шингарев – масон, чл. Вел. Востока Франции;
– министр земледелия — В.М. Чернов (эсер) – нет сведений;
– министр почт и телеграфов — И.Г. Церетели (меньшевик) – согласно Н.Н. Берберовой[32]: «В ПА назван «кандидатом». Автор двухтомных воспоминаний. (См. Аронсон. Новый журнал, № 145). ПА, БИБ».
– министр труда — М.И. Скобелев (меньшевик) – «Масон (входил в одну из петербургских лож Великого Востока народов России)»[33].
– министр продовольствия — А.В. Пешехонов (народный социалист) – нет сведений;
– министр государственного призрения — князь Д.И. Шаховской – масон, на сайте Государственной публичной исторической библиотеки России (ГПИБ России) написано[34]: «Депутат 1-й Государственной Думы, секретарь Думы и фракции кадетов. В 1910 г. лишен избирательных прав, отбывал тюремное заключение за либерально-общественную деятельность. После 1910 г. — масон. Организатор и председатель общества «Кооперация». Талантливый руководитель».
– обер-прокурор Святейшего Синода — В.Н. Львов – масон;
– государственный контролер — И.В. Годнев – нет сведений.
12 июня был поднят вопрос[35] «об обложении подоходным налогом отрекшегося от престола императора, императрицы, бывшего наследника престола и несовершеннолетних детей императора».
Об антигосударственной деятельности Временного правительства можно судить по «усилиям» о сохранении государственного единства:
– 4/17 марта Министр-председатель и одновременно министр внутренних дел князь Г.Е. Львов отдал распоряжение о временном отстранении от должности губернаторов и вице-губернаторов, временно возложив обязанности губернаторов на председателей губернских земских управ и присвоив им наименование «губернских комиссаров Временного правительства». На председателей уездных земских управ в качестве «уездных комиссаров Временного правительства» были возложены обязанности уездных исправников, при этом за ними осталось и общее руководство управами. Полиция подлежала переформированию в милицию;
– 4/17 марта было постановлено упразднить особые гражданские суды, охранные отделения и Отдельный корпус жандармов, включая железнодорожную полицию. Офицеров и нижних чинов Отдельного корпуса жандармов (включая железнодорожную жандармскую полицию) требовалось немедленно передать на учет соответствующих воинских начальников для назначения в армию.
– 4/17 марта в Киеве на собрании представителей политических, общественных, культурных и профессиональных организаций было объявлено о создании Украинской центральной рады. В конце июня — начале июля в Киеве прошли переговоры с масонской делегацией Временного правительства (А.Ф. Керенский, М.И. Терещенко, И.Г. Церетели, Н. В. Некрасов). По итогам переговоров делегация заявила, что Временное правительство не будет возражать против автономии Украины, однако просит воздержаться от одностороннего декларирования этого принципа и оставить окончательное решение Всероссийскому учредительному собранию. Переговоры закончились соглашением, основанным на взаимных уступках. Самый значительный шаг навстречу Раде со стороны делегации состоял в признании права на самоопределение за «каждым народом». При этом делегация без согласования с правительством признала территориальные претензии Рады на 9 российских губерний. Эти действия вызвали правительственный кризис в Петрограде: 2/15 июля в знак протеста ушли в отставку все министры-кадеты. Из Петрограда в Киев пришла телеграмма с текстом правительственной декларации, где говорилось о признании Генерального секретариата как высшего распорядительного органа Украины, а также о том, что правительство благосклонно отнесется к разработке Украинской радой проекта национально-политического статута Украины;
– 6/19 марта Временным правительством был подписан указ об общей политической амнистии, согласно которому не только выпускались все политзаключенные, но были ликвидированы политические дела в архивах корпуса жандармов и полицейских архивах. Фактическое освобождение из тюрем началось до формального опубликования нормативного акта. Отдельное решение было по освобождению «бабушки русской революции», той самой создательницы «боевой организации эсеров» Е.К. Брешко-Брешковской, которую должны были со всеми почестями отправить в Петроград;
– 7/20 марта Временное правительство издало Акт об утверждении Конституции Великого Княжества Финляндского, возвращающий Финляндии все права времен автономии и отменяющий все ограничения периода русификации. В разгар июльского кризиса парламент Финляндии провозгласил независимость Великого княжества Финляндского от России во внутренних делах и ограничил компетенцию Временного правительства России вопросами военной и внешней политики. 5/18 июля парламент Финляндии одобрил социал-демократический проект о передаче себе верховной власти. Однако этот закон о восстановлении автономных прав Финляндии был отклонен Временным правительством России, парламент Финляндии распущен;
– немедленно после Февральской революции Временное правительство упразднило генерал-губернаторские посты в Закавказье и Туркестане и передало власть комитетам, созданным из депутатов Думы, являвшихся местными уроженцами.
9/22 марта решением Временного правительства было ликвидировано Кавказское наместничество и вместо него для управления краем был создан Особый закавказский комитет Временного правительства
– к февралю 1917 года вся Литва и часть Латвии были оккупированы немецкими войсками, под контролем российского правительства оставалась Эстония и часть Латвии. 9/22 марта в Ревеле был организован Таллинский эстонский союз, который потребовал от Временного правительства присоединения к Эстляндской губернии северных уездов Лифляндии и введения автономии. 26 марта/8 апреля в Петрограде состоялась 40-тысячная демонстрация в поддержку автономии. 30 марта/12 апреля 1917 года Временное правительство издало постановление «О временном устройстве административного управления и местного самоуправления Эстляндской губернии», в соответствии с которым в состав Эстляндской губернии были включены северные уезды Лифляндской губернии с эстонским населением (Юрьевский, Перновский, Феллинский, Верроский и Эзельский уезды, а также населенные эстонцами волости Валкского уезда; точная новая граница между Эстляндской и Лифляндской губерниями так и не была установлена) и создавался совещательный орган при губернском комиссаре — Временный Земский Совет Эстляндской губернии, который стал первым всеэстонским собранием народных представителей.
– 16/29 марта 1917 года Временное правительство России признало право Польши на независимость при условии «свободного военного союза» с Россией;
– 20 марта/2 апреля Временное правительство приняло постановление «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений», в котором объявлялось о равенстве всех религий перед законом, отменялись все ограничения граждан в правах в зависимости от вероисповедания и национальности, декларировались свобода совести, право на получение начального образования на родном языке, местные языки допускались, хотя и в ограниченной мере, в суд и делопроизводство. Особое значение имел пункт об отмене черты оседлости
– 25 марта в Симферополе был созван Всекрымский мусульманский съезд, в работе которого приняли участие 1500 представителей населения Крыма. На съезде был избран Временный Крымско-Мусульманский Исполнительный Комитет;
– в апреле 1917 года Кубанским Казачьим Войском была создана политическая организация — Кубанская рада. 24 сентября года Кубанская Рада приняла решение о создании Законодательной Рады (парламента);
– 1 мая 1917 года во Владикавказе по инициативе Временного Центрального Комитета объединенных горцев прошел Первый Горский съезд, на котором был образован Союз объединённых горцев Северного Кавказа и Дагестана.
– в начале мая 1-й Всероссийский мусульманский съезд в Москве принял резолюцию о территориальной автономии и федеративном устройстве;
– 17/30 мая объявления уголовная амнистия по Постановлению Временного правительства «Об облегчении участи лиц, совершивших уголовные преступления». В нем была объявлена амнистия по отношению к целому ряду категорий заключенных: достигшим 60 лет, больным и увечным, и т. д. Отдельная статья постановления предполагала освобождение лиц, не входивших в эти категории, но изъявивших желание добровольно вступить в ряды действующей армии (которой к тому времени фактически уже не существовало). Именно эти последние, около 40 тыс. освобожденных лиц, по распоряжению Керенского были вооружены винтовками. Как подсчитали исследователи, в результате всех этих послаблений, вызванных амнистией, на свободе оказалось подавляющее большинство из всех находившихся в российских МЛС осужденных (80%). Выпущенных из тюрем прозвали «птенцами Керенского»…
Империя рассыпалась «на глазах», «не по дням, а по часам» …
«Испуганные» результатами своей деятельности министры-кадеты «побежали».
С 7 июля 1917 года «главный масон» – Генеральный секретарь ВВНР А.Ф. Керенский сменил либерального масона, кн. Г.Е. Львова на посту «Министра-председателя», сохранив за собой пост «Военного и морского министра».
Таким образом, в руководстве правительством будто бы формально усилились позиции «социалистов». А что, решения «конституционных демократов» в правительстве как-то сохраняли монархию ?!... Вопрос риторический…
В состав второго коалиционного правительства из 15 человек вошли 13 масонов:
– Министр-председатель и военный и морской министр — А.Ф. Керенский (эсер) – масон, член ВС ВВНР. Должность Генерального секретаря ВВНР перешла к управляющему делами Временного правительства А.Я. Гальперну (меньшевику);
– заместитель министра-председателя и министр финансов — Н.В. Некрасов (радикальный демократ) – масон, член ВС ВВНР;
– министр внутренних дел — Н.Д. Авксентьев (эсер) – «В конце 1918 года выслан за границу Колчаком вместе с другими членами директории. С 1919 года в эмиграции (Франция, Париж). Член эмигрантского общества «Земгор». С 1919 года мастер масонской ложи «Агни»; с 1924 года член масонских лож «Северная звезда» и «Свободная Россия»[36];
– министр иностранных дел — М.И. Терещенко (беспартийный) – масон, член ВС ВВНР;
– министр юстиции — А.С. Зарудный (трудовик) – Из протокола допроса Б.В. Астромова 8 июня 1926 года[37]: «Из одиночек-масонов Великого Востока Франции знаю: Зарудного А.С., Морозова Николая Александровича, Грузенберга Семена Оскаровича2, Генкена Вениамина Григорьевича, Некрасова»;
– министр народного просвещения — С.Ф. Ольденбург (кадет) – масон по данным Н.Н. Берберовой[38]: «Председатель Российской Академии Наук. Кадет, министр Врем. прав, (июль-август). МГ».
– министр торговли и промышленности — С.Н. Прокопович (беспартийный) – масон, согласно Н.Н. Берберовой[39]: «Москва-Прага-Женева. Одно время в России председатель Вольно-Экономического общества. Масон в Бельгии с 1898 и в России с 1908. Муж Е.Д. Кусковой. ЕДК, АФК, ВАМ»;
– министр земледелия — В.М. Чернов (эсер) – нет сведений;
– министр почт и телеграфов — А.М. Никитин (меньшевик) – согласно Н.Н. Берберовой[40] масон со ссылкой на Переписку масонов в Гуверовском Архиве и пр.;
– министр труда — М.И. Скобелев (меньшевик) – масон ВВНР;
– министр продовольствия — А.В. Пешехонов (народный социалист) – нет сведений;
– министр государственного призрения — И.Н. Ефремов (радикальный демократ) – масон, А.И. Серков пишет[41]: «В думскую ложу «Розы» входили руководители Партии народной свободы Л.А. Велихов, В.А. Виноградов, Н.К. Волков, И.П. Демидов, А.М. Колюбакин (один из создателей партии, секретарь ее ЦК, председатель С.-Петербургского городского комитета), Н.В. Некрасов, В.А. Степанов (секретарь партийной фракции в Думе); лидеры меньшевиков — Е.П. Гегечкори, М.И. Скобелев, Н.С. Чхеидзе (руководитель фракции), А.И. Чхенкели; прогрессисты — И.Н. Ефремов (руководитель фракции), А.А. Орлов-Давыдов (в 1916 г. перешел во фракцию Партии народной свободы)и А.И. Коновалов; «трудовик» А.Ф. Керенский (лидер фракции)».
– министр путей сообщения — П.П. Юренев (кадет) – масон, согласно Н.Н. Берберовой[42]: «В 1919 председатель Одесской группы Национального Центра. Упоминается как «брат» в переписке масонов. Эмигрант в Париже. Гувер»;
– обер-прокурор Святейшего Синода — А.В. Карташев (кадет)– масон, член ВС ВВНР, А.И. Серков пишет[43]: «Серьезные изменения в Великом Востоке народов России произошли в январе-феврале 1917 г. Число лож сократилось до 28–30, но работа в них стала более интенсивной. В этих условиях Верховный Совет принял решение оставить в мастерских лишь лиц, пригодных для будущей административной работы. Было также признано «необходимым в целях влияния на общественное настроение устраивать более широкие собрания» с привлечением не-масонов. По существу, деятельность «обычных» лож Великого Востока народов России накануне революции прекратилась, осталась лишь политическая группа «руководящих деятелей Верховного Совета»: А.И. Коновалов, А.Ф. Керенский, Н.В. Некрасов, А.В. Карташев, Н.Д. Соколов и А.Я. Гальперн, которые «все время были вместе, по каждому вопросу обменивались мнениями и сговаривались о поведении»;
– государственный контролер — Ф.Ф. Кокошкин (кадет) – масон, А.И. Серков пишет[44]: «Своего пика масонское влияние достигло уже в новом, третьем составе Временного правительства, сформированном 24 июля и проработавшим до 30 августа 1917 г. – его министром-председателем, а также военным и морским министром стал А.Ф. Керенский. Свои посты сохранили М.И. Скобелев и М.И. Терещенко (министры труда и иностранных дел, соответственно), остался в правительстве и Б.В. Савинков (управляющий военным министерством). Кроме них следующие вольные каменщики заняли различные посты: Н.В. Некрасов (заместитель министра-председателя и министр финансов), Ф.Ф. Кокошкин (государственный контролер), Н.Д. Авксентьев (министр внутренних дел), С.Н. Прокопович (министр торговли и промышленности), И.Н. Ефремов (министр государственного призрения), А.В. Карташев (обер-прокурор Св. Синода)».
20 июля новый состав Временного правительства принимает «Положение о выборах в Учредительное собрание»[45]. Пункт 10. Главы II «Об избирательном праве» гласил: «Члены царствовавшего в России дома не могут ни избирать, ни быть избираемыми в Учредительное собрание» !!! …
1 августа в 6 час. 10 мин из Царского Села вышел состав под американским флагом. В вагоне с надписью: «Американская миссия Красного Креста», в Тобольск была отправлена семья бывшего императора Николая II. Операция проводилась секретно и под личным контролем Министра-председателя А.Ф. Керенского, который собственноручно составил инструкцию для охраны.
Продолжая эту политику, управляющий Военным министерством Б.В. Савинков 21 августа направил приказы об аресте Михаила Александровича и его жены графини Н.С. Брасовой. В приказе командующему Петроградского военного округа Г.П. Полковникову было написано[46]: «На основании п. 1 постановления Временного правительства от 2 сего августа о предоставлении исключительных полномочий министрам военному и внутренних дел по взаимному их соглашению, приказываю Вам с получением сего задержать быв. вел. кн. Михаила Александровича как лицо, деятельность которого представляется особо угрожающей обороне Государства, внутренней безопасности и завоеванной Революцией Свободе, причем такового надлежит содержать под строжайшим домашним арестом, с приставлением караула, коему будет объявлена особая инструкция. Настоящий приказ объявить быв. вел. кн. Михаилу Александровичу и содержать его под арестом впредь до особого распоряжения».
В ту же ночь «по распоряжению Временного правительства были подвергнуты домашнему аресту Великий Князь Михаил Александрович, его жена, графиня Брасова, Великий Князь Павел Александрович, его жена, графиня Палей, его сын, а также весь штат прислуги обоих великих князей (…) Кроме великих князей… арестован в Гатчине Великий Князь Дмитрий Павлович»[47].
29 августа Михаила Александровича с женой перевели в Петроград, где они находились под арестом в доме №54 на Фонтанке до 6 сентября, когда было получено разрешение на перевод на тех же основаниях обратно в Гатчину.
Созданию третьего коалиционного правительства предшествовал провал корниловского мятежа. Рассматривать его состав подробно за неимением времени и смысла не станем, сошлемся на авторитет ведущего исследователя масонства – Андрея Ивановича Серкова, который пишет[48]: «Своего пика масонское влияние достигло уже в новом, третьем составе Временного правительства, сформированном 24 июля и проработавшим до 30 августа 1917 г. – его министром-председателем, а также военным и морским министром стал А.Ф. Керенский. Свои посты сохранили М.И. Скобелев и М.И. Терещенко (министры труда и иностранных дел, соответственно), остался в правительстве и Б.В. Савинков (управляющий военным министерством). Кроме них следующие вольные каменщики заняли различные посты: Н.В. Некрасов (заместитель министра-председателя и министр финансов), Ф.Ф. Кокошкин (государственный контролёр), Н.Д. Авксентьев (министр внутренних дел), С.Н. Прокопович (министр торговли и промышленности), И.Н. Ефремов (министр государственного призрения), А.В. Карташев (обер-прокурор Св. Синода). Отметим, что фактически лишь масоны, отстаивавшие точку зрения о необходимости союза с социалистическими партиями, вошли в третий состав Временного правительства. Члены Партии народной свободы, которые некогда составляли костяк масонского движения в России, оказались в стороне от практической административной работы в стране. Временно был «оттеснен» Н.В. Некрасовым А.И. Коновалов (вспомним о его решении остаться в рядах Партии народной свободы). Перестали быть членами правительства А.И. Шингарев, П.Н. Переверзев и экс управляющий Министерством торговли В.А. Степанов. Некоторые мемуаристы, например, И.Г. Церетели утверждали, что наиболее активную роль в переговорах между различными политическими группировками накануне создания нового кабинета играли именно масоны».
Отметим, что в условиях острого политического кризиса, когда Советы продемонстрировали свою реальную силу, кадетам, поддержавшим мятеж, пришлось покинуть правительство, а меньшевики и эсеры не решились поначалу вновь пойти по пути создания правительственной коалиции.
1/14 сентября Керенский образовал новый орган власти из пяти основных министров — Директорию («Совет пяти» — А.Ф. Керенский, М.И. Терещенко, А.И. Верховский, Д.Н. Вердеревский, А.М. Никитин. О Вердеревском НН. Берберова сообщает[49]: «В Париже – член Масонского Верховного Совета. Ложи: «Астрея», «Юпитер» (1931 – Досточтимый Мастер). Ареопаги: «Лютеция» и «Ordo ab Chao». «Депутат» и «Второй Охранитель Входов», – второе лицо после Досточтимого Мастера или «Принципала». Об участии А.И. Верховского в масонстве сведения отсутствуют).
Из представленных трех составов временного правительства и Директории (третий коалиционный состав рассматривать не будем, т.к. его деятельность формально происходила в «республике», объявленной Керенским) видно, что, не смотря на некоторые политические расхождения разнопартийцев по отдельным вопросам и их демонстрации, главным объединительным признаком членов правительства является участие в либеральном масонстве и парамасонском ВВНР, а результатом их деятельности стал развал государственного управления, сепаратизм окраин и анархия в обществе…
О причинах же своего ареста Великие князья узнали из газет 2 сентября: А.Ф. Керенский, используя интригу, получившую в истории название «Корниловский мятеж», фактически совершает очередной государственный переворот — 1/14 сентября 1917 года издает незаконное «Постановление о провозглашении России республикой».
Это давало монархистам формальное право объявить Акт от 3 марта 1917 года ничтожным и провозгласить власть Императора Михаила II. Так как выпуск подобные действия противоречили действовавшему законодательству и обязательствам самого Временного правительства, то масоны заблаговременно произвели аресты Михаила Александровича и Великих князей.
В.В. Шульгин по этому поводу позднее написал[50]: «1-го сентября Временное правительство объявило Российскую державу республикой. На это оно не имело никакого права. Мы, поставившие Временное правительство у власти, поручили ему ведать временно делами, но не делами, имевшими не временное, а постоянное значение, или, иначе сказать, основными законами».
Итак, лишенные Временным правительством избирательного и прочих прав «гражданин» М.А. Романов и семья бывшего императора Н.А. Романова, в которую входил Наследник Престола, оказались под реальной угрозой лишения свободы, а, возможно, и жизни.
Большевики возвращают действие Акта от 3 марта 1917-го, затем делают его ничтожным
Вернемся к статье Александра Васильевича Минжуренко, сумевшего очень четко передать внешнюю сторону 1917-го года. Он пишет[51]: «Летом 1917 года все основные тенденции развития русской революции обозначились довольно четко. Процесс демократизации, дойдя до известных разумных пределов, пошел дальше. И от таких количественных приращений это позитивное явление стало менять свое качество на противоположное. Рабочие сами себе назначали размер зарплаты, продолжительность и графики работы, крестьяне захватывали частновладельческие земли и чужую собственность, солдаты сами решали: идти им в наступление или отдохнуть. Железнодорожные работники и служащие установили себе «щадящие» режимы работы и массово срывали все поставки: подвоз хлеба к городам, а также боеприпасов и продовольствия на фронт. Дезертирство приняло ужасающие масштабы, преступность зашкаливала. Страна шла вразнос. Однако выступить против этого саморазрушения государства никто не решался: это было бы расценено как контрреволюционные действия.
Тем не менее объективные исторические закономерности должны были реализоваться: все подобные безбрежные революции неизбежно заканчиваются диктатурой. Революция в Англии XVII века закончилась установлением диктатуры ее военного вождя генерала Кромвеля, принявшего звание лорда-протектора. Великая французская революция XVIII века при всей ее демократичности и радикализме закончилась диктатурой Наполеона, объявившего себя императором.
Грамотные люди в России знали об этих закономерностях, поэтому уже в июне-июле они заговорили о кандидатурах на «должность» диктатора. И это не было заговором узкого круга лиц, об этом свободно писали в прессе. В газетах прямо обсуждались эти вопросы, назвались имена. В диктаторы прочили генерала Алексеева, вице-адмирала Колчака и генерала Брусилова.
О диктатуре (только своей) мечтали и на другом полюсе политических сил России. Ленин прекрасно знал, чем закончится это перерастание демократии в анархию. И большевики под его руководством специально способствовали всем этим разрушительным процессам. Российская демократия таким образом, выйдя за рамки своей качественной определенности, т.е. нарушив меру, была обречена. Вопрос стоял только о том, кто установит диктатуру: правые или левые.
Первыми выступили правые. Причем как раз выступили именно под предлогом недопущения установления власти крайних левых. Керенский совсем был не против использовать Верховного главнокомандующего генерала Корнилова как инструмент наведения порядка, но парадокс состоял в том, что сам то он держался исключительно благодаря существованию и противоборству двух противоположных сил, т.е. балансируя между правыми и левыми. В этом и состояла суть и особенность его власти. Образно говоря, он одной ногой стоял на правых, другой – на левых. Ликвидация любого из полюсов лишила бы его опоры и привела бы его к падению. Потому Керенский и поставил невыполнимую задачу: навести порядок в стране с помощью армии, ослабить левых, но самому удержаться у власти. Однако военные мыслили более логично: если Временное правительство настолько слабо, что само не может установить порядок, то они это сделают сами, но тогда зачем оно – это безвластное правительство?
И он сам, анализируя предложения переговорщиков, начинал понимать это. Диктатура будет – это реально, но диктатором будет не он. И тогда Керенский прекращает переговоры с корниловцами. Теперь уже большевики представляются ему меньшим злом. Мятеж Корнилова провалился… (…)
Корниловский мятеж невольно помог Ленину: он оказался прав в полемике с оппонентами. Он столько раз пугал демократов «контрреволюцией», которую все никак никому не удавалось обнаружить и которую считали «мифической» угрозой, что его уже стали называть параноиком и паникером. И вот она – контрреволюция – явилась в образе Корнилова.
Казалось бы, корниловщина сплотила все революционно-демократические силы: выпад справа был отбит. И даже сам Ленин заговорил о возможности компромиссов, т.е. о союзе большевиков с эсерами и меньшевиками. Предложенная Лениным тактика была поддержана и руководством партии большевиков. Они уже приняли решение участвовать в Демократическом совещании и в создаваемом представительном органе Предпарламенте.
Но совершенно неожиданно 15 сентября ЦК большевиков получает от Ленина два письма «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание». Содержание этих писем вызвало буквально шок у членов ЦК. Ленин полностью отказался от идеи компромиссов и мирного развития революции. Он предложил «на очередь дня поставить вооруженное восстание в Питере и в Москве, завоевание власти, свержение правительства».
События 25 октября / 7 ноября 1917 года в силу «объективных исторических закономерностей» были ожидаемы и неизбежны. И хотя произошли они под флагом «социалистических» лозунгов, но юридически возвратились к действию Акта от 3 марта 1917-го, подписанного Михаилом II: большевики создали свое временное правительство – «Совет народных комиссаров», и объявили о немедленном проведении выборов во Всероссийское Учредительное Собрание (далее – ВУС).
Это было совершенно логичное решение: если бы ВУС проголосовало за создание «советской республики», новая власть стала легитимной, как на внутреннем, так и на международном уровне.
Естественно, что противники советов и мировая закулиса решили использовать выборы для недопущения подобного разрешения вопроса и официального провозглашения «демократии», что было вполне реально, т.к. новая власть пока еще не имела влияния в большинстве огромных крестьянских регионов России.
В период проведения выборов новые политические лидеры решили оградить себя от потенциально опасных монархических действий.
В Петроградский Военно-революционный комитет своевременно поступила информация такого содержания: «В Гатчине мы стояли около пяти часов, вчера вечером там я от известного в Латышском корпусе Альмана-Бридица узнал, что Керенский вместе с Корниловым и Михаилом Александровичем находятся в Гатчине и штаб ихний помещается в Гатчинском замке. Действуют они совместно. Город Гатчина объявлен на военном положении, и там же учрежден революционный суд. Всякие сборища свыше 3 человек воспрещены. В распоряжении Керенского находится одна казачья дикая дивизия и гатчинские юнкера»[52].
Подобный «компромат» был «высосан из пальца», но востребован обстоятельствами. Подробно исследовавший дневники Михаила Александровича, В.М. Хрусталев пишет[53], что «4 ноября 1917 г. большевики решили перевести» его «в Петроград. Очевидно, они опасались, что Гатчина вновь окажется не под их контролем, и он может скрыться. Эта мера коснулась и Великого Князя Павла Александровича, который проживал в Царском Селе». В своих воспоминаниях княгиня Н.П. Путятина сообщила[54]: «Вскоре после большевицкой революции один из партийных вожаков, некий Рошаль, появился в Гатчине и заявил Великому Князю, что по приказу Совета, он должен переехать в Петроград, где его свобода будет ограничена и что он будет жить под постоянным надзором властей; он добавил, что Великого Князя поместят под домашний арест, и он может выбрать подходящий для него дом. Его Императорское Высочество сразу же ответил, что он хотел бы жить в доме Путятиных на Миллионной улице, где он находился несколько месяцев назад. Так Великий Князь со своей супругой поселились в нашем доме на Миллионной, а дети и их гувернантка жили вместе с господином Матвеевым, юридическим консультантом Великого Князя».
После выборов, 13 ноября 1917 г. Петроградский ВРК рассмотрел вопрос о переводе Михаила Александровича в Гатчину или Финляндию: «Комиссар Гатчины Рошаль удостоверил, что Гатчина и линия железной дороги всецело в наших руках. Постановили: Военно-революционный комитет возражений против перевода его под домашний арест в Гатчину [не имеет]. Запросить по этому поводу Военно-следственную комиссию. Разрешено перевести Михаила Романова в Гатчину под домашний арест»[55]. В депеше Петроградского ВРК от того числа сообщалось: «Военно-революционный комитет не встречает препятствий к переводу Михаила Александровича Романова в Гатчину с сохранением меры пресечения (домашний арест). Председатель Молотов. Секретарь А. Галкин»[56].
Тогда же, в ноябре 1917-го, он явился в Смольный с просьбой узаконить его положение в «де-факто» Российской Республике. Управляющий делами Совета Народных Комиссаров В.Д. Бонч-Бруевич на официальном бланке оформил разрешение «о свободном проживании» Михаила Александровича как рядового гражданина республики[57]. С этого момента семья Романовых стала свободно жить в Гатчине, ездить на автомашине, бывать в Петрограде. Казалось, что «рядовой гражданин» оказался вне текущих политических интересов и, наконец, сможет насладиться своей жизнью.
Однако это была только иллюзия свободы. Человек, обладавший статусом Императора Всероссийского, зависел не от своих планов, а исключительно от текущей политической ситуации. А она быстро менялась…
Большевики, набрав не более 30% от общего числа членов Учредительного собрания, выборы, а заведомо и будущие решения ВУС – проиграли. И их лидер немедленно меняет тактику действий.
Началась внутрипартийная дискуссия об отношении к ВУС. 12 декабря 1917 Ленин составил «Тезисы об Учредительном собрании», в которых заявил[58], что «1. Требование созыва Учредительного собрания входило вполне законно в программу революционной социал-демократии …(…) 4. Созыв Учредительного собрания в нашей революции по спискам, предъявленным в половине октября 1917 года, происходят при таких условиях, которые исключают возможность правильного выражения воли народа вообще и трудящихся масс в особенности, выборами в это Учредительное собрание…(…) 16. … Учредительное собрание, созываемое по спискам партий, существовавших до пролетарски-крестьянской революции, в обстановке господства буржуазии, неминуемо приходит в столкновение с волей и интересами трудящихся и эксплуатируемых классов, начавших 25 октября социалистическую революцию против буржуазии. Естественно, что интересы этой революции стоят выше формальных прав Учредительного собрания, даже если бы эти формальные права не были подорваны отсутствием в законе об Учредительном собрании признания права народа на перевыборы своих депутатов в любое время».
Что и было реализовано.
20 декабря Совнарком принял решение открыть работу Учредительного собрания 5 января 1918 года.
22 декабря СНК своим постановлением утвердил ВЦИК. Одновременно для «подстраховки» большевики и левые эсеры стали созывать III Всероссийский съезд Советов.
5 января 1918-го в Таврическом дворце Петрограда начало свою работу Всероссийское Учредительное собрание. Однако учредители, большинством в 237 голосов против 146, отказалось даже обсуждать большевистскую Декларацию. После этого большевистская и лево-эсеровская фракции демонстративно покинули зал заседаний.
Учредительное собрание продолжило свою работу. Оно призвало к заключению мирного договора, проголосовало за решение о национализации помещичьей земли, за провозглашение России «федеративной демократической республикой» и тем самым отказалось от монархической формы правления. Однако «разгон» собрания предотвратил юридическое оформление этого решения. Процедура осталась незавершенной…
6 января рано утром собрание было разогнано. В тот же день по инициативе В.И. Ленина заседание ВЦИК утвердило написанный им проект декрета о роспуске Учредительного собрания, решения которого были проигнорированы.
10 января 1918 года собрался III съезд Советов. На нем была принята «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Первый пункт ее гласил: «Россия объявляется Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам»[59].
Таким образом, большевики не смогли закрепить свою власть легитимным юридическим путем и встали на силовой путь действий. Одновременно это стало неисполнением Акта от 3 марта 1917 года, что освобождало Михаила Александровича Романова от своего решения: утвержденное им Временное правительство не существует, Учредительное собрание разогнано — легитимный глава Российской империи может в любой момент объявить о своем праве на верховную государственную власть.
А это – потенциальная политическая угроза для Советской власти, которая безусловно формирует мотив и умысел на устранение легитимного претендента на государственную власть.
Однако при наличии умысла замысел на совершение преступлений развивался медленно, с учетом изменения окружающей ситуации. До середины февраля 1918 года Советское руководство понимало «монархическую угрозу», как чисто потенциальную, и справедливо было уверенно в том, что принятые законы «О мире», «О земле», о собственности и другие занимают внимание большинства населения, вследствие чего монархия не имеет опоры в обществе и не располагает какой-то реальной силой. Поэтому в этот период вопрос о судьбе Романовых рассматривался в рамках продолжения исполнения лозунгов Временного правительства о суде над бывшим императором Николаем II и его женой.
Так, в Биохронике В.И. Ленина отмечено, что в ночь с 29 на 30 января (февраль, 11 и в ночь на 12) 1918 года на очередном заседании Совета народных комиссаров (СНК) под председательством Ленина среди прочего рассматривался вопрос «о переводе Николая Романова в Петроград для предания его суду»[60].
Далее ситуация изменилась…
Людмила Анатольевна Лыкова, доктор исторических наук, главный специалист Российского государственного архива социально-политической истории. г. Москва
Александр Борисович Мощанский, полковник полиции в отставке, член Межведомственной рабочей группы по поискам при Агентстве по делам архивов Пермского края (2016-2019), член Пермского филиала СКК и Пермского отделения РСПЛ
[1] Преступление века. Материалы следствия: Документально-архивная хронология событий, связанных с гибелью Российского императора Николая II, его семьи и их приближенных. В 3-х томах / Том1. – М.: СК России, 2021
[2] Троцкий Л.Д. Дневники и письма. – М.: Издательство гуманитарной литературы, 1994, с.119.
[3] Свод Законов Российской Империи. Книга 1. Томы 1-3. – С.Пб.: Русское книжное товарищество «Деятель», 1912, с.3.
[4] Лыкова Л.А., Мощанский А.Б. «Иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы: от плод их познаете…» / РНЛ. 05.02.2025
[5] СУ. 6 марта 1917 г., отд. I, №54, ст.344.
[6] Коркунов Н.М. Русское государственное право. – СПб.: Типография С.-Петерб. ун-та, 1892. С.174-175; Ивановский В.В. Учебник государственного права. – Казань: Типография Императорского Университета, 1913. С.379 и др.
[7] Собрание узаконений и распоряжений Правительства. — Пг., 1917. — 6 марта (№ 54, Отд. 1, ст. 344). — С. 533.
[8] Карпенко К.В. Конституционно-правовые основания отречения Николая II и отказа от восприятия Верховной власти Михаила Александровича [Электронный ресурс] / Константин Карпенко // Русская Idea. — 2017. — 17 апреля. — Режим доступа.
[9] Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта. — Гельсингфорс. 1936, с.249.
[10] Журнал заседаний Временного правительства. №138. 20 июля 1917. – ГА РФ. Ф.1779. Оп.2.Д.1. Ч.3. Л.118об.-127об.
[11] Минжуренко А.В. Революция / Ж. «Вестник Европы XXI век. LIII. – С.-П.: Институт экономической̆ политики имени Е.Т. Гайдара. 2020 //Сайт журнала. 11.06.2020.
[12] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «Л» со ссылками на: ВАМ – Архив В.А. Маклакова; АДБ – Архив Д. Бебугова и др.
[13] Венизелос и Милюков — масоны. // Двуглавый Орел. Париж, 1929. №34, 30 ноября (13 декабря), с. 1646.
[14] Az Nevtelen Был ли Милюков масоном? 19 февраля 2014.
[15] Alexander Kerensky / From Wikipedia, the free encyclopedia.
[16] Великий восток народов России / Википедия — свободная энциклопедия.
[17] Курылев К. П., Джангирян В. Г., Станис Д. В. Масонская деятельность представителей либеральной оппозиции в России в начале ХХ века (на примере А.И. Коновалова) // Диалог со временем. 2017. Вып. 61. С. 286-299.
[18] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «Г» со ссылками на: БИН – коллекция Б.И. Николаевского; НВВ – Н.В. Вольский-Валентинов, архив и др.
[19] Архипов И.Л. А.И. Шингарев — «обходительный» либерал / журнал «Звезда», №9, 2007.
[20] Курылев К. П., Джангирян В. Г., Станис Д. В. Масонская деятельность представителей либеральной оппозиции в России в начале ХХ века (на примере А.И. Коновалова) // Диалог со временем. 2017. Вып. 61. С. 286-299.
[21] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «Л» со ссылками на: ВАМ - Архив ВА. Маклакова; БИН – коллекция Б.И. Николаевского и др.
[22] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «Р». Со ссылкой на: ВАМ – Архив ВА. Маклакова и Гувер – Переписка масонов в Гуверовском Архиве.
[23] ГА РФ. Ф.601. On.1. Д.2103. Л.1-2.
[24] Журнал заседаний Временного правительства. №5. 5 марта 1917. – ГА РФ. Ф.1779. Оп.2.Д.1. Ч.1. Л.4об.-7.
[25] О лишении свободы отрекшегося императора Николая II и его супруги. – Журнал заседаний Временного правительства. №10. 7 марта 1917. – ГА РФ. Ф.1779. Оп.2.Д.1. Ч.1.Л.15-16об.
[26] Об образовании Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданского, так военного и морского ведомств. – Журнал заседаний Временного правительства. №11. 8 марта 1917. – Там же, л.16об.-19об.
[27] Журнал заседаний Временного правительства. №16. 12 марта 1917. – ГА РФ. Ф.1779. Оп.2.Д.1. Ч.1.Л.36-38.
[28] Журнал заседаний Временного правительства. №28. 22 марта 1917. – ГА РФ. Ф.1779. Оп.2.Д.1. Ч.1. Л.93об.-97об.
[29] Журнал заседаний Временного правительства. №37. 31 марта 1917. – Там же, л.154-159.
[30] Журнал заседаний Временного правительства. №55. 15 апреля 1917. – Там же, л.229-237об.
[31] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «Л».
[32] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «Ц». Со ссылкой на ПА - Парижский архив русского масонства 1922-1971.
[33] Скобелев, Матвей Иванович / Википедия — свободная энциклопедия.
[34] Шаховской, Дмитрий Иванович / Хроника 1917// ГПИБ России.
[35] Журнал заседаний Временного правительства. №105. 12 июня 1917. – ГА РФ. Ф.1779. Оп.2.Д.1. Ч.2. Л.192-199
[36] Источник: Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921-1923/ Вступ. Ст., сост. В. Макарова, В. Христофорова; коммент. В. Макарова. М.: Русский путь, 2005. С. 419.
[37] Никитин А.Л. Эзотерическое масонство в советской России. Документы 1923-1941 гг./ История государства // со ссылкой на АУФСБ РФ по Ленинградской области № 12517, л. 92 — 94об.
[38] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «О». Со ссылкой на МГ – Максим Горький.
[39] Там же. Биографический словарь на букву «П».
[40] Там же. Биографический справочник на букву «Н».
[41] Серков А.И. История Великого Востока Народов России /сайт ложи ВВНР.
[42] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «Ю». Со ссылкой на Переписку масонов в Гуверовском Архиве.
[43] Серков А.И. История Великого Востока Народов России /сайт ложи ВВНР.
[44] Там же.
[45] Журнал заседаний Временного правительства. №138. 20 июля 1917. – ГА РФ. Ф.1779. Оп.2.Д.1. Ч.3. Л.118об.-127об.
[46] ГАРФ. Ф.601. Оп.1. Д. 2472. Л.8, 12.
[47] Арест Михаила Александровича. Арест великих князей. / Газета «Русское слово», 23 августа 1917.
[48] Серков А.И. История Великого Востока Народов России /сайт ложи ВВНР.
[49] Берберова Н.Н. Люди и ложи: Русские масоны XX столетия. — Харьков, М.: Калейдоскоп. Прогресс-Традиция, 1997. Биографический словарь на букву «В».
[50] Шульгин В.В. 1917-1919 / Лица: Биографический альманах. Т. 5. – М.-СПб.: Феникс, 1994, с. 178–179.
[51] Минжуренко А.В. Революция / Ж. «Вестник Европы XXI век. LIII. – С.-П.: Институт экономической политики имени Е.Т. Гайдара. 2020// Сайт журнала. 11.06.2020.
[52] ГА РФ. Ф.1236. Оп.1. Д.12. Л.63–63об.
[53] Пермская Голгофа Михаила II. Сборник документов о последнем периоде жизни и убийстве в г. Перми Великого Князя Михаила Александровича. В 2-х томах. Т. 1. — Пермь: Пушка, 2018, с. 223.
[54] Путятина Н.П. Отречение Великого князя Михаила Александровича /пер. с англ. и прим. И.Е. Путятина/ Что произошло на самом деле в квартире князей Путятиных? Ассоциация Дворянских Родов. 17.11.2022.
[55] ГА РФ. Ф.1236. Оп.1. Д.1. Л.83
[56] ГА РФ. Ф.1236. Оп.1. Д.27. Л.4.
[57] Соловьев В.Н. П.10.1. Гибель Великого князя Михаила Александровича и лиц из его окружения /Постановление о прекращении уголовного дела №18/123666-93 «О выяснении обстоятельств гибели членов Российского императорского дома и лиц из их окружения в период 1918–1919 годов».
[58] Ленин В.И. Тезисы об Учредительном Собрании / ПСС, изд. 5, т. 35. – М.: Политиздат, 19 стр. 162—166.
[59] Декреты Советской власти. Т. I. — М.: Гос. изд-во политической литературы, 1957, с.321-323.
[60] Владимир Ильич Ленин Биографическая хроника. Том 5. — М.: Политическая литература, 1974.
