Глаза завораживали, показывая, насколько во взгляде может быть сконцентрирована душа…
Артур, превращающийся в Ривареса, прожжён огнём справедливости, и, ненавидя предательство, готов к смерти в любую минуту… ну, вы помните «Овода»?
Кто видел его в исполнение Олега Стриженова – дебютная его работа – едва ли когда забудет: и необыкновенную пластику, и тонкие вибрации речи, и постепенное превращение романтического юноши в точно-расчётливо борца-гарибальдийца…
Популярность Стриженова после фильма была велика: он ворвался в зрительскую реальность так стремительно, будто был всегда…
Сила, исходящая от него, завораживала – как и океаны обаяния, омывавшие души зрителей.
«Мексиканец», снятый сразу же после «Овода», упрочил славу Стриженова – героико-приключенческий фильм, снятый по мотивам рассказа Д. Лондона, переливался сочностью красок: ринг, на котором необходимо заработать деньги, чреват: тем не менее, герой Стриженова справится, а что ставкой будет собственная жизнь – мелочь.
Потом туго заиграл великолепный «Сорок первый»…
Аристократ, утончённый, рафинированный, и - простая, как серая доска, женщина-стрелок, какая тут пара?
Огонь, вспыхивающий между ними, создавал такой накал, что от экрана не оторваться.
Красивое, тонкое лицо Стриженова…
Будто вырезанное на благородной породе дерева острой иглой.
Дарование его – изломы трагизма, зигзаги острых молний распарывают душу, но – умеет сдерживать их, приглушая.
Дальнейшая карьера?
Этих бы фильмов хватило Стриженову, но он не останавливался.
«Хождение за три моря», «Капитанская дочка», «Белые ночи»…
Он мог играть мечтательность, субстанцией составляющую основу души человека.
Мог – силу и смелость, красок в палитре было достаточно, диапазон актёрских возможностей широк.
Он мог, казалось, всё – и, вложившись в ансамбль своих ролей без остатка, оставил прекрасное наследие, по-прежнему бередящее души людские, по-хорошему беспокоящее их – дабы не застаивались, не костенели, а росли, тянулись к свету.
