Новая книга о «екатеринбургских останках» и проблема идентификации

Часть 1

1. Общее впечатление

Недавно, в конце 2022 года, вышла в свет книга архимандрита Тихона (Затекина), под названием: «…Я понял, что это меня уже никогда не отпустит». Романовы: убийство, поиск, обретение» (Нижний Новгород, 2022). Книга повествует о раскопках в Поросенковом логе неподалеку от Екатеринбурга. Как в недавнее время стало широко известно, в этом месте были обнаружены останки группы лиц, которые, согласно первоначальной советской версии, отождествляются с семьей последнего российского Императора Николая Второго, жестоко убиенных в 1918 году. К настоящему времени о гибели Царской Семьи существует огромная литература. Но в вопросе об «останках» остается много существенных противоречий.

Автор книги в жанре мемуаров подробно излагает историю раскопок, в ходе которых, по его суждению, были обнаружены останки Царской семьи. Это крупный, роскошно оформленный том альбомного формата, объемом почти 700 страниц. на хорошей, мелованной бумаге, с большим количеством цветных иллюстраций – примерно, половина издания - воспроизводящих, в том числе, документы. Вид книги – торжественный, подарочный.

На с. 11 помещено «Вступительное слово» митрополита Нижегородского и Арзамасского Георгия.

К сожалению, ни глав, ни каких-либо других подразделений текста в книге нет. Нет, соответственно, и оглавления. Поэтому ориентироваться в обширном тексте довольно трудно. Книга состоит, в основном, из воспоминаний лиц, участвовавших в обнаружении и извлечении костных останков, обнаруженных в Поросенковом логе. Эти воспоминания расположены в контексте автобиографических заметок автора - архимандрита Тихона, сведений о главном герое книги – инициаторе раскопок екатеринбургских останков Г.Т. Рябове, и попутных сведений. Часть материалов заимствованы, как очевидно, из следственного дела по убийству Царской семьи («Преступление века. Материалы следствия». М., 2021, т.1,2,3). Автор широко использует книги своих друзей - участников раскопок, делая из них обширные выписки.

Изданная работа посвящена 90-летию Г.Т. Рябова и является, можно сказать, его апофеозом. Нельзя не отметить, что автор с трогательной любовью относится к своему другу, восхищается им. В книге помещено множество его фото (также немало фотографий самого автора). Г.Т. Рябов – режиссер и писатель советского, в основном, периода, сотрудник министра МВД Н. Щелокова, в своих фильмах и книгах основное внимание уделявший работе силовых государственных структур; также он еще и следователь (на первом этапе жизни), имевший высшую награду МВД - знак «Заслуженный работник МВД СССР» (с. 29). Многогранно одаренный человек, он еще и художник-пейзажист. По всей очевидности, Г. Рябов был также сотрудником органов госбезопасности, как автор книги 1981 года под названием «Я – из контрразведки» (с. 166-167). Много лет по поручению министра он занимался исследованием Поросенкова лога, убежденный в том, что обнаружены останки Царской Семьи.

Текст книги архимандрита Тихона не только наполнен разнообразным материалом, но и составлен литературно, многообразно, с психологическими зарисовками. Заметно, что труд готовился, как увлекательная повесть о былом. Нужно отдать должное исключительному трудолюбию почтенного автора, выполнившего работу целого коллектива.

Как указано на с. 9, издание готовилось к Архиерейскому собору Русской Православной Церкви, который планировался, как сообщается в книге, на май 2022 года.

В издании излагаются интересные своей неоднозначностью сведения о ходе раскопок в Поросенковом логе. Немало в ней и других свидетельств, например, о борьбе за территорию в Екатеринбурге, где ранее стоял снесенный дом Ипатьева, об отношениях с Зарубежной Церковью в начале 90-х годов (с. 311 и далее). На с. 311 мимоходом даже упоминается о ритуальном характере убийства: «Убийцы-то знали, кого ритуально убивать…». Подробно и с чувством на многих страницах описаны многочисленные разоренные, разрушенные храмы, живо и интересно рассказывается о возрождении духовной жизни епархии в начале 90-х годов. Книга содержит огромный фотоархив. Но расплывчатая структура издания, как уже сказано, осложняет пользование ею.

К сожалению, приходится отметить плохую корректуру текста. Например, на с.248 имеется грубая ошибка в дате расстрела Царской семьи: якобы 30 июля 1917 года; на самом деле, убийство совершено 17 июля 1918 г. по новому стилю, т.е. 4 июля по старому стилю. И таких «случайностей» немало.

В примечаниях (с.678-686) приводится обширный список использованных источников, опубликованных и архивных. Правды ради, должен отметить, что привлекаются почти исключительно лишь публикации, поддерживающие излагаемую версию о «подлинности» останков. Между тем, существует множество критических публикаций, содержащих обоснованные возражения.

См., напр., П. Мультатули, «Убийство Царской семьи», «Вече», 2016; «Царская Голгофа. Преступление века. Новые материалы следствия и независимые экспертизы»,2022 г.; «Быть верным Царю-мученику Николаю II», М., 2022; «Расследование убийства Царской семьи и сожжения их честных останков», М., 2023 и мн. др.

Следует, однако, заметить, как признается в исторической науке, что воспоминания – наименее достоверный род источников, по сравнению с дневниками, перепиской и другими видами письменных источников. Воспоминания более субъективны, многое со временем забывается или смещается, или даже изменяется воображением, иногда мемуаристы искажают бывшее вполне сознательно. Воспоминания требуют, по возможности, проверки другими источниками, и, во всяком случае, к ним нужен осторожный подход. Поэтому нет ничего удивительного, что личные чувства автора, выраженные в его воспоминаниях, оказали немалое влияние и на подачу материала в рассматриваемом труде. «Выполняя по сути дела завет-просьбу Гелия Трофимовича Рябова, я начинаю свое повествование» - говорит автор (с.16). – Понятно, что такая чисто личная, можно сказать – трепетная - позиция не может быть критичной. И это сказывается на всем содержании.

Преобладание субъективного отношения к публикуемой истории «открытия останков» характерно и для ученых составителей целого ряда восторженных предисловий, предваряющих основной текст. Понятна позиция сотрудника и личного друга Г.Т. Рябова – доктора философских наук профессора В.А. Песоцкого, рекомендующего его, прежде всего, как высококультурного деятеля, «человека серебряного века» (с.7). Профессор СПБУ С.Л. Фирсов отмечает, что «историку всегда важно воссоздать мир своих героев, попытаться понять не только логику их поступков, но также их психологию… поиски Истины стали для Г.Т. Рябова смыслом земного бытия…» (с.13). – Да, прекрасно, если все так, и ищущая душа поняла смысл крестного страдания нашего Спасителя - страдания за весь род человеческий, страдания, к которым приобщаются избранные Господом святые мученики, и тот крестный путь, который прошли Царственные Страстотерпцы…

В вышеупомянутом «Введении» проф. С.Л. Фирсова утверждается, что «противники признания подлинности останков чаще всего являются распространителями различных непроверенных слухов и творцами всевозможных мифов… Убеждать таких людей в том, что они ошибаются - дело неблагодарное. Правильнее честно и непредвзято представить имеющийся на сегодняшний день материал…» (с. 13).

Не знаю, какие «слухи» и «мифы» имеются ввиду и жаль, что высказанное утверждение ничем и никак не подкреплено. Но, конечно, нельзя не согласиться, что необходимо «честно и непредвзято представить имеющийся на сегодняшний день материал».

Но необходимо также согласиться со святыми и подвижниками нашего времени - среди них и свт. Иоанн Шанхайский, и известный старец Николай (Гурьянов) и другие - в том, что «ошибки в Царском деле, тем более, в деле обретения мощей Царственных страстотерпцев, могут очень дорого обойтись и Церкви, и России, и русскому народу» (Быть верным Царю-мученику… с.191). Не считая себя специалистом в не простом вопросе о подлинной судьбе останков Царской семьи после расстрела, я, тем не менее, решился изложить свое мнение о данном издании и некоторые наблюдения по доступным для меня вопросам. На каждом из нас лежит своя ответственность. Ввиду огромного объема книги я могу лишь кратко и выборочно остановиться на отдельных положениях, которые мне кажутся недостаточно изученными в настоящее время.

Еще необходимо сразу отметить, что на многих благочестивых читателей производит неприятное впечатление искаженное изображение восьмиконечного Креста Господня на обложке данной книги. Каждому православному христианину известно, что нижняя перекладина креста должна быть направлена правым (если смотреть от Спасителя и со стороны благочестивого разбойника) концом вверх, а левым – вниз. На кресте в Поросенковом логу крест представлен с обратным расположением нижней перекладины, что противоречит православной традиции. «Просвещенные люди» могут, конечно, сказать, что это «мелочи, пустяки…». А «убеждать таких людей в том, что они ошибаются - дело неблагодарное»… (с. 13).

2. Идеология недавнего прошлого

Начинаем читать строго академическую статью ученого профессора В.А. Песоцкого, которой открывается книга, и встречаем в ней упоминание некоего «классика» (с. 7). Классика - это лучшие из лучших, признанные всем человечеством произведения литературы, музыки, других видов культуры. Какие классики могут быть использованы в христианской книге о великих святых страдальцах? Пушкин, Достоевский, А.К. Толстой? – Вовсе нет. Приведу цитату: «Классик был прав: жить в обществе и быть свободным от общества невозможно». Конечно, ничего нового в этой фразе нет - ведь человечество создано Богом сразу, как семья: «нехорошо быть человеку одному» (Библия, Быт. 2:19). Человек изначально является общественным существом. Но цитируемый в благочестивом церковном издании «классик» – это, оказывается, В.И. Ленин – «вождь мирового пролетариата», ниспровергатель монархии и непримиримый враг религии. Деликатный автор прямо его не упоминает: не очень удобно в православной книге… И при том, в книге о тех, кого он же, вместе с Свердловым, приговорил к смерти! - Сама «полускрытая» цитата заимствована из статьи 1905 года «Партийная организация и партийная литература» с заменой лишь одного слова: «невозможно» вместо «нельзя». При этом ясно, что современный читатель не знаком ни с этим, ни с другими подобными «классиками» и их творениями, которых принудительно штудировали студенты всех вузов в советское время. Но, к сожалению, современное поколение питается лишь слухами и, нередко, мифами о еще недавнем прошлом, в котором было много страшного, о чем нельзя забывать.

А цитируемая статья «классика» посвящена борьбе с «царизмом» - успешно завершенной в 1918 году – а также необходимости развивать революционную социалистическую агитацию, и, между прочим, - агитацию литературную, даже привлекая не-марксистов, даже христиан. Это, оказывается, вполне возможно в целях пропаганды социалистических идей; а тем временем, решение важной задачи - «убрать всю великую ектенью» (выражение анархиста Нечаева, которое очень нравилось Ленину) - исподволь готовилось и было осуществлено в Екатеринбурге, в доме Ипатьева летом 1918 года.

Конечно, может последовать возражение: «Что вы цепляетесь к одной фразе, ничего страшного в ней нет? А Владимир Анатольевич – прекрасный человек!». – Я полностью согласен, но данная книга - не просто о дружбе. Это издание в определенной мере являет лицо нашей Церкви. Поэтому мы обязаны корректно выбирать имена и тексты, тщательно избегая всего, что чуждо и что противоречит христианскому, православному духу.

Профессор В.А. Песоцкий - один из активных участников открытия екатеринбургских останков, горячий сторонник их подлинности, и ему в книге отведено немало страниц. Однако, с полным уважением к профессору, приходится напомнить для современного читателя, что цитированный «классик», ненавидел Церковь и полностью отрицал христианство. При этом он учил, что с христианами можно сотрудничать из тактических соображений и пока существует религия, которая, якобы, должна «отмереть». А для ускорения этого процесса сразу же после революции была объявлена беспощадная война против Церкви и религии.

Напомню также другие, в недавнем прошлом широко известные и активно распространявшиеся изречения того же «классика»: «Религия есть опиум народа. Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь" («Социализм и религия»); «...всякий боженька есть труположство…» (из письма М. Горькому). В статье «Об избирательной кампании и избирательной платформе» (1911 г.), он заявляет: «царская монархия есть средоточие той банды черносотенных помещиков (от них же первый - Романов), которая сделала из России страшилище…». Таких чудовищно агрессивных заявлений множество. И на этих жутких, мрачно-фантастических высказываниях формировалось общественное сознание в минувшем периоде русской истории! Не буду здесь умножать цитаты, хотя они очень значимы с исторической точки зрения, и, в частности, для понимания положения Царской семьи в заключении и ее гибели.

Между тем, вся проблематика рассматриваемой книги касается важнейших мировоззренческих основ. И по вполне справедливому утверждению проф. С.Л. Фирсова, «только правда дает возможность определиться в поисках истины, избежав соблазнов скорых и безапелляционных выводов и заключений» (с. 13). И это весьма важно, поскольку в деле о «екатеринбургских останках» накоплено очень много неправды: один из исследователей даже говорит о «четырех фазах фальсификации» в этом вопросе (см.: Л.В.Болотнова, «Дело об останках Царской Семьи: история фальсификаций»//Кадашевские чтения, 25, М., 2019, М., с.5-24). К сожалению, эта публикация не привлекла внимания. Но, поскольку мы должны говорить «только правду», то в данном случае, в контексте проблематики обширного труда архим. Тихона, нужно установить до конца, насколько подлинны «екатеринбургские останки». Здесь, конечно, необходимо привлекать опубликованные материалы следственного дела.

В 2021 г. изданы «Материалы следствия», в которых впервые собран мало известный широкой публике огромный материал по главному преступлению 20-го века. В томе 1 содержатся обширные, очень интересные сведения о подготовке убийства, которое направлялось из Москвы, как часть «революционных преобразований». Однако, не все выводы являются однозначно доказанными. (См.: ««Преступление века. Материалах следствия в трех томах. Т.1-3, М., 2021). Но вопрос огромной исторической ответственности и нельзя уклониться от исследования противоречащих свидетельств.

3. Основное противоречие

Основным противоречием в вопросе об «останках» по-прежнему остается вопрос: были сожжены останки убиенных, или нет? Как отмечает А.Бастрыкин, «следователь Генеральной прокуратуры даже не выдвигал версию о том, что останки тел, обнаруженных в июле 1991 года, могут не принадлежать членам Царской Семьи. В свете этого совершенно понятно его нежелание исследовать какие-либо сведения о спасении Царской Семьи, так как они противоречили бы первоначально избранной им версии, что обнаруженные останки, безусловно, принадлежат Царской Семье и их слугам... Но такой подход противоречит элементарным правилам криминалистики». - [см.: А.Бастрыкин. «Процессуально-криминалистический анализ материалов, связанных с обнаружением и исследованием захоронения неизвестных лиц, обнаруженного в 1991 г. в окрестностях г. Екатеринбурга». - Доклад на Международной научной конференции "Царское дело и екатеринбургские останки" (Царское Село, апр.,1998). itemscope itemtype="http://schema.org/Article">).

Итак, существует обоснованное мнение, согласно которому должна быть рассмотрена версия «о том, что останки тел, обнаруженных в июле 1991 года, могут не принадлежать членам Царской Семьи».

Между тем, первый исследователь Н. Соколов утверждал, что тела сожжены. Он еще не знал всех показаний цареубийц, но теперь ясно, что ряд из них подтверждают его правоту. Уже неоднократно задавался вопрос: почему следствие на это не указало? Нет сопоставительного анализа всех свидетельств, но отдается предпочтение документу, специально заказанному большевистским правительством – имеется ввиду известная «Записка» Юровского - и отвергаются иные документы, например, свидетельства Ермакова, Войкова (в пересказе Беседовского) и других, сообщающих о сожжении тел.

Книга архим. Тихона, конечно, не дает ответа на такие вопросы, потому что в ней и не поставлена такая цель. Автор следует выводам следственного дела, что вполне естественно. В его работе просто утверждается, что останки - Царские, и подробно излагается волнующая история находок.

Но в «Материалах следствия» приводится свидетельство участника расправы И. Родзинского (Преступление века…, 1, с.485). Он утверждает, что первым сожгли тело Императора – это представляется вполне логичным. Сожжены были, по его воспоминаниям, не менее четырех или шести тел. Остро запомнился ему удушающий запах горящего тела. Еще Родзинского поразило крепкое телосложение Государя: он «был удивлен, в какой мере развитые у него мышцы были: тонкие, длинные мышцы, торс, живот, руки…» (Преступление века…1, с.426-427).

Ермаков утверждает, что сожжение началось в 12 часов ночи, так что времени для их полного сгорания было вполне достаточно. (см.: Людмила Тихонова, «Ошибка» Юровского).

А вот сведения из официального документа: «Трупы казненных в ту же ночь были вывезены в лес близ дер. Коптяки … , облиты серной кислотой и керосином и в течение 17-18 июля сожжены. Одежда казненных была сожжена отдельно… … Останки казненных были закопаны в землю утром 19 июля в том же лесу на полпути между дер. Коптяки и Верх-Исетским заводом у пересечения лесной дороги с железнодорожной линией» (Г.А.Белов, Начальник Главного архивного управления при Совете Министров СССР. Справка об обстоятельствах казни бывшего царя Николая Романова и членов его семьи, 1964 г. // «Преступления века…», 1, гл.6, с.504).

Здесь сообщается о сожжении тел казненных в целом, что можно так и понимать: сожжение всей группы убитых. Сообщение о закопанных останках казненных и о месте, где они закопаны, здесь не противоречит гипотезе о подмене, поскольку подмена, если она была, осуществлялась после уничтожения тел Царской семьи.

Никакой критики этих и других подобных свидетельств нет. Однако, если показания приняты следствием без критики, то, очевидно, следствие признает их свидетельскую ценность. Почему другие свидетельства – например, Ермакова, не вошли в материалы следствия, для читателя непонятно. Между тем, воспоминания о сожжении тел выглядят для читателя вполне убедительно. Конечно, между ними могут быть частные расхождения – это, все же, воспоминания – и тут требуется аналитическая работа беспристрастных исследователей для их согласования. Но нельзя в целом не согласиться, что показания, записанные в 60-е годы, более свободны от прямого давления заказчика, чем «Записка» Юровского, составленная в период острой борьбы за власть.

В опубликованных «Материалах следствия» («Преступление века… т.2) убедительных доводов против утверждений о сожжении всех тел, даже приведенных в самом издании, не содержится.

По мнению А.Бастрыкина, «Собранные по рассматриваемому делу доказательства отличаются немногочисленностью, односторонностью и противоречивостью».

В таком случае, остается открытым вопрос: «Каким образом такие противоречивые воспоминания, не являющиеся, по нормам УПК РФ доказательством, перевесили протоколы допросов свидетелей и другие документы следствия А. Наметкина – И. Сергеева – Н. Соколова, которые являются доказательством в соответствии с нормами УПК РФ и свидетельствуют о полном сожжении 11 тел в Ганиной Яме?» (Царская Голгофа… с.33. См. также: Быть верным Царю-мученику… с.25 и далее; также с.55). В свете данных строго сформулированных аргументов и свидетельств о сожжении тел убитых говорить о каких-то «непроверенных слухах и всевозможных мифах», вызванных непонятно чем – нельзя считать некорректным.

Но для открывателей захоронения «Записка» Юровского является основным документом, не подлежащим критике. Откуда такой «объем доверия»? – Между тем, в книге архим. Тихона имеется весьма примечательный материал по оценке «Записки» и ее автора самим Г. Рябовым (из кн.: Г.Т. Рябов, «Как это было. Романовы: сокрытие тел, поиск, последствия». М.,1998). Эта работа Рябова издана в 1998 году, когда диктатура компартии уже отошла в прошлое. Рассуждения Г. Рябова здесь достаточно противоречивы, но заслуживают внимания. Итак, Г. Рябов заявляет: «Мы не сомневаемся в том, что Юровский рассказал правду…» (с.135). – Это его главная, исходная позиция, для которой, однако, необходимо обоснование. И мы далее узнаем, что в основе этой «правды» лежат два аргумента: 1) «Мы нашли захоронение» (что, однако, далеко не всеми признано); и 2) «Юровский, ведь не газетную «дезу» сочинил – для одурачивания собственных и заграничных граждан. Он продиктовал Покровскому свой доклад для истории, правительства - буде оно поинтересуется» (там же).

Насчет «дезы» - это отдельная тема, очень интересная и богатая, но не для данной статьи. Хотя об «одурачивании» народа популярно изложенными статьями и целыми книгами Г. Рябов все знал и понимал очень хорошо. Далее, в словах: «доклад для истории» - имеется в виду, очевидно, что историк М.Н. Покровский в 1921 году готовил книгу (о книге скажем далее) по истории России. Следует здесь отметить, что доклад для истории - это одно, а доклад для правительства – это совсем другое. Это две весьма разные задачи, что Г.Рябов, надо полагать, понимал. Интересно, между прочим, что М.Н. Покровский был специалистом по масонству: он автор статьи «Масонство» в энциклопедии «Гранат».

Л.А. Лыкова сообщает, что «первое публичное раскрытие информации о месте сокрытия останков Царской семьи впервые произошло летом 1921 года -летом 1921 года, когда в ходе подготовки соответствующего раздела для книги «Русская история в самом сжатом очерке» зам. Наркома просвещения РСФСР М.Н. Покровский опросил Я.М. Юровского об обстоятельствах убийства Царской семьи» (подробнее см.: https://ruskline.ru/analitika/2022/11/08/istoricheskie_tainy_mostika_iz_shpal).

Интересно, что Покровский не воспользовался сведениями, полученными от Юровского. Его книга ««Русская история с древнейших времен», впервые изданная еще в 1914 г. и доработанная позднее, доведена лишь до событий революции 1905 года. О событиях 1917 года в ней нет ни слова. Между тем, книга получила похвалу Ленина и была неоднократно переиздана еще до начала 30-х годов. Но «подготовка раздела» не была согласована и оказалась лишь осторожным предлогом для «Записки». Описание главных революционных событий с точки зрения большевиков требовало, очевидно, некоторой паузы.

Итак, в 1921 году была составлена «версия для печати»: согласно современной официальной позиции, «Записка» Юровского была составлена совместно Я.М. Юровским и М.Н. Покровским в июле-августе 1921 года» (https://ruskline.ru/news_rl/2022/10/20/k_polemike_po_zapiske_yurovskogo . К полемике по «Записке Юровского». Л. Лыкова, А. Мощанский).

Но существенным в тот исторический момент было, что М.Н. Покровский занимал должность зам. наркома просвещения и был руководителем «истпарта» по прямому указанию Ленина. А разве не правительство дало товарищу Юровскому столь ответственное поручение - покончить с Царской семьей, и не сами ли Ленин со Свердловым с ним лично беседовали? - То, что не только Свердлов, но и Ленин лично занимался делом убийства Царской семьи, подтверждает эксперт Ю.А. Жук: «Я.М. Юровский был принят Председателем ВЦИК Я.М. Свердловым, который хорошо знал его по партийной работе на Урале. Каких-либо воспоминаний об этой встрече не сохранилось, однако, не исключена возможность того, что Я.М. Свердлов (после того как выслушал рассказ Я.М. Юровского о расстреле Царской Семьи) мог отвести последнего к В.И. Ленину, чтобы тот услышал этот рассказ, что называется, из первых уст». - https://history.wikireading.ru/332497. Есть и другие свидетельства личной заинтересованности Ленина в этом убийстве (см.: «Преступление века… т.1).

Следует также иметь ввиду, что Юровский был поставлен Голощекиным, возглавлявшим деятельность большевиков на Урале. Этот деятель революции был личным другом Свердлова, общался с ним на «ты» и, приезжая в Москву, ночевал у Свердлова. Понятно, что судьба Царской семьи и решения тщательно обсуждались и принимались в Москве, в самом узком кругу «своих», и Юровский был назначен, как послушный исполнитель любых приказов. Позднее город получил название «Свердловск» по имени главного организатора цареубийства, а Голощекин был расстрелян осенью 1941 года.

Поэтому формулировка Г. Рябова о «Записке»: «для правительства - буде заинтересуется» - однозначно показывает, что здесь Г. Рябов пытается «прикрыть» прямую заинтересованность большевистского правительства в физическом устранении Царской семьи и представить, будто оно уже может и не интересоваться историей убийства Царской семьи: вопрос был, якобы, закрыт, как едва ли не частное дело. Но ясно, что все было совсем не так. Тут Рябов проявляет на мой взгляд, крайнюю осторожность, может быть для того, чтобы основная идея - внезапность его «открытия» останков – звучала более убедительно. Но несколько ниже он продолжает размышлять о «Записке»: «Это беспощадная правда, предназначенная только для «своих». Это «правда по-ленински», без утайки…» (с.135). - Но может ли такая «правда, предназначенная только для «своих» - и для усиления именуемая «правдой по-ленински» - вызвать доверие и кого-то убедить, что она - «без утайки»?

Организаторы «преступления века» были люди опытные и дальновидные, с расчетом на десятилетия вперед.

4. Что такое «правда по-ленински»?

Поскольку книга Г. Рябова вышла в 1998 году, то опасаться преследований за «несоответствие линии партии» уже не приходилось. Можно было быть уже вполне откровенным, но дело в том, что утверждаются два трудно соединимых постулата: с одной стороны, «Юровский говорит правду», а с другой – это какая-то «особая» правда «для своих». Обратим внимание, что Юровский дважды сообщал партийному руководству об обстоятельствах убийства Царской семьи: первый раз в 1918 году - сразу после выполнения задания, и второй раз – в 1921 году по запросу М.Н. Покровского, которому она продиктована «для истории», для его книги – т.е. ради публичности, «для всех». Возникает вопрос: как связывается «правда «для своих - по-ленински», и изложение событий в ответственном издании – в книге, отражавшей позицию правительства, для всеобщего ознакомления с событиями.

Когда говорят о некоей «правде только для своих», сразу приходится понимать, что такая «правда» скрыта от всех остальных - «не своих», для которых, что остается? – понятно, «деза». Г.Т. Рябов, следовательно, признает, что Юровский лично сообщал своим руководителям важную информацию о том, как поступили с телами убитых, скрытую от всех остальных. То-есть секретную информацию, называемою «правдой по-ленински». Это было в первую, «отчетную» поездку в Москву в 1918 г., сразу после расправы. Публичная информация для «не своих», сообщенная Покровскому в 1921 году «для истории», будет состоять в том, что тела похоронены в некоем засекреченном месте. Секретная «правда» - «без утайки» от «своих», сообщенная в 1918 г., может быть иной, поскольку она никогда не была раскрыта: не опубликовано никаких документов об этой важнейшей встрече Юровского со Свердловым. Тайна остается. Можно только догадываться, строить предположения ...

Однако, это еще и некая «беспощадная правда». Тут можно понимать по- разному. Для кого – «беспощадная»? – Очевидно, не для «своих». На что же намекает Г.Т.Рябов?

Возвращаясь к событиям, естественно думать, что беседа со Свердловым (и, вполне вероятно, с Лениным) в 1918 году была записана, как необходимая информация о выполненной «исторической» задаче. Она была действительно секретной и, возможно, где-то существует в скрытом виде до сих пор. Косвенным подтверждением этого можно считать сведения «Материалов следствия» о практически непрерывном общении Москвы с Екатеринбургом – то есть Свердлова с его подчиненными – и четким контролем всех их действий в этот период.

И вот, если мы снова обратимся к труду архим. Тихона, то найдем ценные уточнения. Он приводит интересные для нас слова Г.Рябова в письме к его другу и соратнику А,Авдонину: «если отбросить мою почти религиозную экзальтацию и опереться /…/ на факты, то зачем было Юр(овскому) вводить академика истории М.Покровского в заблуждение! Покровский был в момент получения от Юр(овского) его записки не менее и не более, как чл(ен) ЦК РКП (б). /…/ И главное: сын Юр(овского) категорически утверждал, официальный рапорт о казни и заключение на множестве листах (около 30, если правильно помню) сданного в те годы в Партархив и… (многоточие автора, - А.С.) который у нас (сокращенный вариант для Покровского) – идеентичны по фактажу вбсолютно!» (с.68).

Как видим, в частной переписке хорошо информированный Г.Рябов указывает на высокий уровень положения Покровского, определяющий значение вопроса для советского правительства, о котором в своей книжке «для всех» он писал «буде поинтересуется». Но главное – не это, утверждает сам Г.Рябов. Главное - как он совершенно справедливо говорит – в том, что были составлены «официальный рапорт о казни и заключение», которые были «сданы в те годы в Партархив». Объем сданных документов - порядка 30 (тридцати) листов. Это – основные документы, о которых ничего неизвестно, кроме приведенного упоминания. Тридцать листов – действительно достаточный объем для рапорта по столь серьезному вопросу. Рапорт, по Г.Рябову, составлен «в те годы». Сказано осторожно: все же, информация секретная, хотя и «для своих». Но ясно, что «официальный рапорт», без которого дело не могло быть закончено, написан раньше, чем «Записка». Известная встреча Юровского со Свердловым - естественный момент для подготовки и сдачи рапорта. «Записка» Юровского, составляющая всего лишь четыре страницы - для члена ЦК РКП (б) и члена правительства М.Н.Покровского, «для истории» и прочее, составлена позднее. Но что именно написано на тридцати листах в официальном рапорте, упоминаемом Г.Рябовым, остается тайной.

И далее, еще замечательный постулат: если «подвергнуть «записки» Юровского (их две) психологическо-логической экспертизе – весь мир убедится в достоверности обоих вариантов» (с. 136). - Ну, если и здесь - «по-ленински». «Весь мир» можно убедить во всем, что хочешь: нужно только найти правильный метод «психологическо-логической экспертизы»…

Не совсем ясно, какие «две записки» имеет ввиду Г. Рябов. Помимо основной «Записки», постоянно используемой Г.Рябовым, годом позже датируется еще один текст воспоминаний Юровского: «Последний царь нашел свое место: воспоминания» (апр.-май 1922. см. «Преступление века»… ссылка на рукопись в РГАСПИ, ф.588,оп.3, д.9 ,с.21. Также, см.: Архив Президента РФ.Ф.3.Оп.58.Д.280.–л.2-22 ; т.1, , с.545).

В 1934 году появился еще один документ, известный, как беседа Юровского со старыми большевиками. Важнейшим текстом должен быть официальный рапорт. Его нет, а Г.Т. Рябов озабочен вопросом о полноценном доверии к основному источнику его концепции «останков» - «Записке», и он разными приемами пытается убедить в несомненной истинности свидетельств «правдивого» ленинца Юровского. И как раз эти заверения рядом с рассуждениями о «правде по-ленински» заставляют еще раз и еще глубже усомниться в подлинности «останков». Но так или иначе, нам настойчиво предлагается «верить в Юровского».

Конечно, в историческом исследовании всегда неизбежно приходится пользоваться документами, составленными противоположными сторонами; но к ним следует относиться критически, с учетом отрицательного отношения составителей к описываемой ситуации и к участникам событий. Таково элементарное правило исторической науки.

Но читаем далее книгу архим. Тихона и вновь встречаем размышления Г.Рябова в том же духе: «Ленин был «самый человечный человек», он сам говорил правду и других учил. А ведь Ильич полагал нормальным и правильным отправить в Польшу отряд красноармейцев,всяи всех там вырезать и все выжечь, а потом «свалить все на бандитов»!». Впрочем, написав эти слова, я подумал, что Юровский – знай он о подобных устремлениях вождя – только бы поаплодировал ему лишний раз! Выгодно рабочему классу – вперед!» (с. 135-136). – Вот так мы узнаем у самого Рябова, что такое «правда по-ленински»: «вырезать и все выжечь, а потом «свалить все на бандитов»!». И что б никто не догадался… «Выгода для рабочего класса» - это известный ленинский лозунг, революционный критерий «добра и правды».

В цитированных строках Г. Рябова вновь излагается двойная позиция: 1) если «наивный простец» (поверьте в такое!) Юровский верил в совершенно правдивого Ленина, который «сам говорил правду и других учил» (тоже - поверьте!), то ему нужно верить; 2) если он знал об «устремлениях вождя» - все и вся вырезать и выжигать - ему тоже надо верить. И тут Г. Рябов пытается, очевидно, показать, якобы объективно, что Ленин был способен, с одной стороны, на совершенно бесчестные действия в политике, выдавая (как пример) «подвиги» отряда красноармейцев за преступление бандитов; но, с другой стороны, ему, якобы, была присуща какая-то «правда» на бытовом, возможно, уровне. Но в итоге, так или иначе, нам опять предлагают признать за истину все, что сказал Юровский, аплодирующий «устремлениям вождя».

Сам Г.Рябов, считающий себя христианином, вроде осуждает расправу, как надругательство, но высказывается при этом довольно своеобразно: «Когда ленинцы: Юровский, Голощекин, Ермаков и Войков (и прочие) стыдливо прятали от глаз человеческих обезображенные тела убиенных – вот это было действительно надругательство. Но <…> они считали, видимо, что совершают святое дело … правосудия? Так, наверное?» (С.105-106). - Согласиться с Г.Рябовым, конечно, нельзя: о «стыдливости» у преступников не может быть и речи; и, тем более, о правосудии, да еще святом! В этой среде о таковом не осталось никаких представлений: не случайно они все - атеисты, и при том, «воинствующие». И как нас учит христианская вера, там, где происходит отказ от Христа, господствует лишь дух крайней злобы. Что мы и видим в истории гибели Царской семьи.

К сожалению, не указано, откуда взял Г.Рябов сведения о намерении Ленина «отправить в Польшу отряд красноармейцев» и прочее. Но именно в этот период он пишет такими же словами о еще одной аналогичной ситуации: «…Прекрасный план! Доканчивайте его вместе с Дзержинским. Под видом «зелёных» (мы потом на них свалим) пройдём на 10—20 вёрст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия: 100.000 р. за повешенного…». – (Литвин А. Л. «Красный и Белый террор в России в 1917—1922 годах». https://www.4italka.ru/nauka_obrazovanie/istoriya/310666/fulltext.htm?ysclid=lf74bqe4oi121709178 )

Не похоже ли это на убийство Царской семьи? «Вся и всех» там тоже вырезали и выжгли, - а «красноармейцам» аплодируют и принимают на веру всю «дезу», которую «красноармейцы» сочинили для прикрытия. Но сочинили какую-то совсем иную версию, поскольку «правду» - как было на самом деле - может знать только высшее руководство. Ведь это - как раз «по-ленински».

Секретная, иная, «беспощадная правда», сообщенная в 1918 году в таком случае, могла быть в том, что тела не существуют, уничтожены накануне прихода белых. Могли и подделку создать. Такой вывод следует из слов самого Г.Т. Рябова.

И «Записка», и комментарий, фрагмент которого я привел, требуют более подробного анализа с должной оценкой контекста, прежде всего, небывало агрессивной богоборческой деятельности «вождя революции» и его преемников. Ведь главное во всей деятельности Ленина и его соратников – откровенное, неприкрытое, оглушительное антихристианство, и сколько-нибудь прикрывать и сглаживать его для христиан невозможно. В церковной книге совершенно недопустимы опорные ссылки на позиции и высказывания врагов Церкви, даже если нам может нечто понравиться в них, поскольку «не может древо зло плоды добры творити» (Мф., 7:18-19).

Но тем не менее нельзя не поблагодарить автора книги - архим. Тихона – за публикацию рассуждений Г.Т.Рябова, которые должны поставить определенную точку во всей истории «екатеринбургских останков»: хотел Г.Т.Рябов или нет, но из них ясно, что «Записка» Юровского прикрывает нечто, глубоко скрытое от «не своих». Хотя эти мысли Г. Т.Рябова, скромно изложены где-то в середине православного издания - сразу и не заметишь – они ценны для уяснения всей ситуации своей откровенностью и четким различением конечной цели и средств ее достижения.

Вот такой нам предложен самими участниками открытия совершенно небывалый, невероятный подход к признанию предполагаемых «царских» останков, хотя «беспощадная правда», судя по всему, сокрыта еще где-то, только у «своих», которых никто до сих пор не знает.

Как сообщает следователь Н. Соколов, по свидетельству начальника караула Павла Медведева, при вывозе тел убиенных «на грузовик сели Петр Ермаков и другой член Чрезвычайной комиссии и увезли трупы. В каком направлении они поехали и куда дели трупы, не знаю». (Убийство Царской семьи. Из записок судебного следователя Н.А.Соколова, 1998, с.317). Сколько село в машину людей - версии расходятся. Как сообщает современное следствие со ссылкой на беседу 1934г., Юровский «захватил с собой несколько человек из внутренней охраны» (Преступление века… 1, с.288.). Но, согласно версии самого Г. Рябова, на месте предполагаемого захоронения уже находились люди, которым было поручено закопать тела. А это была немалая работа. Вот как говорит Г. Рябов (в сокращении): «Какие очевидцы? … Участники расстрела не были участниками захоронения … (выделено Г. Рябовым, - А.С.). Участники захоронения в подавляющем большинстве, простые, неграмотные рабочие и крестьяне…» (с.56).

Г.Рябов подчеркивает секретность операции, но насколько можно понять, на самом деле все было еще сложнее. Юровскому было поручено совершение убийства, а последующей ликвидацией тел по поручению Голощекина занимался Ермаков, так что Юровский сначала даже не знал, где и как это будет происходить (Преступление века… 1, с.288.).

Согласно принятой версии, предполагалось полностью уничтожить тела, что, будто бы, не удалось сделать. И тогда, по сложившимся обстоятельствам, останки, якобы, были зарыты на дороге.

Согласно «Записке» Юровского, место захоронения было выбрано после спешных поисков, как самое незаметное: никто не догадается, что убитые зарыты прямо под дорогой. Это, как будто, верно, но лишь на ближайшее время. Дорога была проселочная, и, в общем, ровная, но каждую дорогу нужно рано или поздно ремонтировать. Могут быть проложены коммуникации, как и произошло в данном случае. В придуманном Юровским месте захоронения тоже был некий двойственный смысл.

Как сообщает следствие со слов Юровского, для полной ликвидации тел убиенных, был подготовлен Ермаковым целый отряд числом до 25 человек, Это были не случайные люди - «простые, неграмотные» - а вполне надежные, проверенные «товарищи», поставленные большевиками на ответственных местах: «члены совета, исполкома и т.д.» и настроенные агрессивно («Преступление века»… 1, гл.4, с.273-275).

Ясно, что собранная Ермаковым группа была подготовлена заранее: людей надо было выбрать, собрать, освободить от дел, объяснить задачи и их ответственность и прочее. На это могло уйти несколько дней. Тела расстрелянных вывозили сразу в заранее назначенное место, где их уже ждали. Юровский уверяет, что он не понимал, зачем людей так много, и часть отпустил, но те не менее, в захоронении участвовало 22 человека, т.е. лишь на три человека меньше, чем предполагал Ермаков. Список участников опубликован в «Материалах следствия» (Преступление века…, 1, гл.4, с.277-278). Убиенных было одиннадцать человек: то-есть, похоронщиков было по двое на каждое тело. Но еще несколько человек приехало из дома Ипатьева с телами. Захоронение, по плану, заключалось в раздевании тел и их полном сожжении. Но нельзя исключить, что у убийц были более сложные задачи, чем представлено в «Записке». Ермаков готовил отряд на основании своего собственного расчета по указаниям Голощекина, который Юровскому сказал, чтобы тот вообще не ездил на захоронение останков (Юровский, все же, поехал). Учитывая исключительную строгость конспирации, Ермаков не мог привлекать лишних людей. Можно предположить, что количество привлеченных людей соответствовало объему и сложности предполагаемых действий, о которых Юровский, возможно, не упоминает. Как нетрудно понять, была более общая задача, которая состояла не только в убийстве и уничтожении Царских тел, но и в действиях по направлению к полной дискредитации монархического строя в России, еще долго в советский период называемого «проклятым царизмом».

Теперь мы начинаем немного понимать, что такое «правда по-ленински - для своих». Но возможна и еще более глубокая «правда», известная еще более узкому кругу «своих», и вот она-то может касаться вопроса, кто же, в самом деле, похоронен на дороге.

Пока можно достоверно говорить только то, что тела убиенных были увезены в неизвестном направлении двумя членами «чрезвычайки» в сопровождении нескольких человек из «внутренней охраны» - т.е. как раз из расстрельщиков - для переноса тел. Согласно «Записке», в течение трех дней грузовик с телами несколько раз перемещался с места на место с довольно длительными остановками. Для секретной, заранее подготовленной операции три дня – огромный срок. Схемы перемещений, приведенные в «Материалах следствия», по свидетельствам разных источников достаточно сложны и не препятствуют предположению о возможной подмене тел: в какое конкретное время, как и кого привезли на место захоронения в Поросенков лог после ряда перемещений, можно считать неустановленным, поскольку все основные источники одностороннего происхождения.

В приведенной ранее статье Л.А. Лыковой сообщается очень интересное высказывание Юровского 1934 года на встрече со старыми большевиками о таинственном захоронении: «без ведома ЦК этот материал использован быть не может. И никому ни по секрету, ни архисекрету не рассказывать» (https://ruskline.ru/analitika/2022/11/08/istoricheskie_tainy_mostika_iz_shpal). – Юровский хорошо понимал, что кроме секретности, существует «архисекретность»: здесь у него не оговорка, а опыт конспиративной работы. Однако ясно, что Юровского слушало значительное количество людей, и никаких гарантий молчания никто из них не давал. Существует «тайна», которая все время остается слегка приоткрытой, пока, наконец, не появляются люди, небывалый энтузиазм которых позволяет ее обнаружить. Вполне понятно, что под видом тайны для «особо надежных» людей (они же большевики!) запускается необходимая «секретная» информация для длительного циркулирования. Захоронение существовало и, далее, если Г. Рябов взялся его исследовать, значит, по Юровскому, на это было согласие ЦК…

По мнению В.К. Батурина, автора еще одного предисловия (книга архим.Тихона), «книга нужна всем нам, как очень своевременное и убедительное, по своей глубине настоящее философское и религиозное доказательство того, что победа любых злых сил… временна» (с. 9). - Превосходно: «победа» сил зла, несомненно, может быть только временной; но вот мы действительно обнаружили в книге некие «философские фрагменты» с опорой на «классика» и узнали, что герои книги допускают «правду для своих», которая нередко является страшным обманом для всех остальных – она беспощадна. Вставка на странице 135 – 136 из книги Г.Рябова показывает, кто на самом деле и с какими основными целями руководил всей «операцией».

И в то же время, огромный объем книги заставляет предполагать возможное наличия в ней еще и других схожих противоречий.

И здесь мне почему-то вспоминается, что самая массовая газета советского периода называлась, как мы еще помним, «Правда». Был же смысл такого названия…

5. Немного истории

Основной пафос рассматриваемой книги порожден, как вполне понятно, сенсационными находками в Поросенковом логе.

Но вновь обратимся к историческим истокам. Тут, прежде всего, возникает вопрос, зачем новой власти в 1918 году было нужно «скрывать» останки тел своих врагов. Советская власть неутомимо боролась с монархизмом в России, и «вожди революции» понимали, что обнаружение подлинных останков поведет к укреплению, возрождению монархических настроений. С точки зрения борьбы с противником, вообще гораздо естественнее уничтожить все тела. Встреча Юровского с «вождями», как мы видели, произошла сразу после завершения всего «мероприятия», и нет сомнения, что там разговор шел не только о драгоценностях, изъятых у убиенных, но и о гораздо более существенных вещах: невозможно представить, чтобы в таком разговоре не прозвучал бы вопрос о том, как поступили с телами жертв. И этот вопрос должен был обсуждаться с точки зрения большой политики.

Но в 1918 году начавшаяся гражданская война была далека от завершения, и ее исход был неясен. При этом несомненно, что большевики ни в каком случае не собирались сложить оружие. В случае неудачи они могли бы изменить тактику, не изменяя основных целей.

Лишь в 1921 году, когда стала очевидной победа красных в гражданской войне, впервые стала доступной для публичного пользования и сообщенная Юровским некая информация об уничтожении Царской семьи, в виде текста, собственноручно им записанного и отредактированного М.Н. Покровским согласно указаниям Ленина и, возможно, Свердлова, еще до его смерти в марте 1919 г., в соответствии с планами «революционной перестройки» страны. На окончательную отработку текста потребовалось целых три года! Три года - огромный срок для достаточно краткого документа, претендующего на роль первоисточника. Поскольку заказ был государственным, задержка с документом может считаться намеренной: «просто так» власть не разрешила бы тянуть время по столь значимому вопросу. При этом, как выше сказано, она существует в настоящее время в нескольких, хотя и близких, вариантах.

И в самом деле, к концу гражданской войны заявляется утверждение – «Записка» - что существует некое таинственное захоронение Царской Семьи, которое очень скоро начинает вызывать интерес: «дальнейшее публичное раскрытие места нахождения останков Царской семьи происходило уже среди руководства Уральской области… были сделаны две фотографии у «мостика из шпал». В Свердловском областном краеведческом музее выставлена фотография с подписью: «Группа партийных руководителей на месте сокрытия останков Царской семьи на Старой Коптяковской дорог. е летом 1924 года». Стоят слева-направо: первый Порамонов А.И. …», и другие. (Подробнее см.: https://ruskline.ru/analitika/2022/11/08/istoricheskie_tainy_mostika_iz_shpal).

Один из главных раскопщиков, А. Авдонин, позднее писал: «С установлением советской власти не было нужды проводить поиски останков Царской Семьи: власть сама знала, где они упрятаны», Место сокрытия не афишировалось, но было «секретом Полишинеля» — партийные руководители фотографировались на нем (в том числе — участники расстрела), туда возили высоких гостей» (ura.ru, 19 июля, 2017).

В «Материалах следствия» сообщается о находках в непосредственной близости от захоронения монет более позднего времени. «Известно, - отмечается в издании, - что место уничтожения посещали участники преступления, партийные работники и другие «туристы»» (Преступление века…, 2, гл.11, с.414-415).

В общем, место было известно «кому надо» и непонятно, почему Г. Рябов, которому архивы были доступны, со своими соратниками «часами ходят по тайге … яростно копают под толстыми соснами…» (с.51). Это, скорее всего, прибавлено для романтики.

В прямой связи со сказанным, представляется интересным, что для Г.Т. Рябова важное значение имело, будто бы, стихотворение В.В. Маяковского «Император» 1928 года (с.50-51), где есть такая строка:

«У корня, под кедром, /дорога, /а в ней/ император зарыт». На это обратил внимание автор еще одного предисловия к книге – д.ф.н., академик В.К. Батурин: «Нельзя не отметить и поразительный факт, что поиски места захоронения останков царской семьи уже осуществлял… В.В. Маяковский! Именно по стихотворению Маяковского … Г.Т. Рябов смог первоначально примерно вычислить возможные ориентиры…» (с.8).

В самом деле, почему Маяковский? Зачем было нужно Маяковскому писать стихи о месте, где, якобы, зарыт император. Здесь следует отметить, что Маяковский был кадровым большевиком, состоял в партии с 16 – 17 лет, до революции занимался подпольной работой. «У меня — пафос социалиста, знающего неизбежность крушения старья» писал он о себе (Википедия). Интересно, был ли Маяковский знаком с Юровским и Покровским. Естественно полагать, что Маяковский, отправляясь в Свердловск, исполнял партийное поручение, поскольку немного ранее, в 1927 году - через 10 лет после Октябрьской революции, был объявлен новый период «великого перелома», и нужна была активная пропаганда «нового строя». Почти в это же время - в 1929 году – другой деятель, «великий пролетарский писатель» Максим Горький побывал на Соловках, где все было замечательно... Такие поездки были частью необходимой программы по созданию «красивого вида» в отношениях с заграницей и по привлечению запуганной и голодной интеллигенции к сотрудничеству с советской властью.

Но суть поездки Маяковского в Свердловск становится понятной, если дочитать стихотворение до конца:

Прельщают многих

короны лучи.

Пожалте, дворяне и шляхта,

Корону можно

у нас получить,

но только вместе с шахтой.

Сказанное «корона – вместе с шахтой»: конечно, более похоже на Ганину яму, чем на «мостик из шпал».

Это очевидная угроза, приуроченная к 10-летию гибели Царской Семьи. «Дворян и шляхты» было еще много, и с ними шла беспощадная борьба на уничтожение, как с остатками «проклятого прошлого». Да и не только с ними: лозунг «уничтожить, как класс» вовсю работал. Шла полным ходом «коллективизация», то есть, борьба с «кулачеством». Маяковский в своем стихотворении показывает, что ждет непокорных: судьба «первого дворянина» – Государя. Он, скорее всего, и отправился в Свердловск для конкретики: вот вам, полная наглядность – шахта и корона, «пожалте» туда же…

Стихотворение было написано для журнала «Красная новь», который был основан при прямом участии Ленина именно с такими «просветительными» задачами. С другой стороны, всем было понятно, что у Царской Семьи остается - и останется навсегда - много почитателей. Но, осуществляя массовые репрессии из боязни потерять только что захваченное государство (10 лет – незначительный для истории срок), для власти было необходимо как-то привлекать и использовать отдельных представителей ликвидируемых сословий для функционирования самого государства.

Проницательный Г. Рябов, прибывший в Свердловск через 50 лет после Маяковского, писал об этом стихотворении: «Это не просто стишок с политическим оттенком. Мне показалось, что место захоронения… поэт указывает точно…» (с. 50). «Политический оттенок» в адрес дворян и шляхты («пожалте»), был, конечно, понятен тогда всем и сразу. Но это – не все. Указание места «царского» захоронения – это тоже политический оттенок. И опять все – не просто. Некоторые исследователи не без основания предполагают, что Маяковского привезли не в Поросёнков лог, а на Ганину яму: именно там шахты, там лесистая местность, в отличие от Поросёнкова лога, где шахт не было, но пролегала дорога с мостиком из шпал, где и были обнаружены «останки». О мостике в Поросенковом логу сообщает Н. Соколов: «В расстоянии 414 шагов от переезда на полотне дороги в наиболее низком по уровню дороги месте, набросан мостик» (подробнее см https: //ruskline.ru/opp/2017/noyabr/27/sokolov_ protiv_yurovskogo_ili_multatuli»). С этим сходятся и показания Юровского. Возможно, Маяковский побывал во всех этих загадочных местах. Но главная строка стихотворения – намек на место захоронения: «там император зарыт…». Интерес к мостику нужно было поддерживать.

На место захоронения останков Маяковского повез единственный, якобы, человек, который знал место - председатель исполкома Парамонов. А больше никого, будто бы, не нашлось, даже «в органах»… Парамонов все знал о мостике: ведь он изображен на фото 1924 года с группой других деятелей. Но председатель исполкома - немалая фигура в таком городе, как Свердловск, и каждый его шаг - да еще в год 10-летия расправы с Царской Семьей - без всякого сомнения, тщательно согласовывался и проверялся «кем надо». И куда везти «великого поэта» решали ответственные люди – ведь нужно было, как сказал Юровский, «согласие ЦК»! Так что поездка Маяковского имела однозначный «политический оттенок».

По словам Л.А. Лыковой (там же), в 1957 году Парамонов подтвердил свое свидетельство о поездке с Маяковским (и, кстати, уточнил, что Маяковский назвал словом «кедр» - березу).

Соответственно, мы можем видеть вполне схожий «политический оттенок» и в деятельности Г.Т. Рябова, полностью согласованной со всеми инстанциями.

Тут еще нельзя не вспомнить, что в 1927 году у Советского Союза возникли напряженные отношения с Великобританией, вплоть до разрыва отношений и до угрозы полномасштабной войны; кроме того, советское руководство опасалось усиления диверсионных действий со стороны эмиграции. Если в ходе революции большевикам могло казаться необходимым полностью стереть всякую память о Царской Семье, то через три года потребовалось описать события в том духе, как это требовалось режиму, а через десять лет могло выглядеть уже несколько иначе на общем фоне внутриполитической ситуации. В целях политических маневров можно было объявить – тем более в красивой упаковке литературного, поэтического оформления - и о месте могилы с якобы зарытым Императором. До 1937 года было впереди еще 10 лет, репрессии нарастали. Как говорил Ф.Э. Дзержинский, это было «продолжение гражданской войны». В случае изменения общей ситуации, необходимого отступления (как это и произошло значительно позднее, на рубеже 90-х годов) останки могли бы в любое время стать радостным «открытием» и быть использованы к «примирению» общества с коммунистической властью: вспомним «правду по-ленински», ценимую Г. Рябовым.

Из всего этого можно предположить, что проект «Поросенков лог» был рассчитан на будущее, как некий запасной вариант, потому что при полном исполнении ликвидационных планов (окончательно покончить с Православием предполагалось в 1942 году) все это могло бы стать уже не нужным. Но помешала война 1941 года, а после войны, несмотря на прежние лозунги, устраивать «мировой коммунизм» становилось все сложнее. Сразу после войны вновь поднимался вопрос об этих останках, но ненадолго. Где-то в 60-е годы возникает «диссидентство», доставлявшее власти немало беспокойства. И в 1964 году, при Н.С. Хрущеве, вдруг «случайно» вспоминают об убийстве Царской Семьи. Член ЦК А.Н. Яковлев изучает вопрос, но после отставки Хрущева «интерес к расстрелу царской семьи пропал, — так назвал это Александр Николаевич (см. Яковлев А.Н. Омут памяти. Кн.2. С.221-224). Материалы были заботливо положены на сохранение до лучших времен… И они, лучшие времена, — настали! В 1989-90 г.». https://everstti-rymin.livejournal.com/1079806.html?ysclid=lcho957gcn238586842.

Итак, «заботливо отложенные» проницательным руководством материалы стали, наконец, актуальны. В 1928 году никаких сомнений в местонахождении «царской», якобы, могилы не было. И трудно представить, чтобы через 30-40 лет это значимое место на открытом общественном пространстве - не где-нибудь в лесу, а на дороге, хоть и заброшенной – было бы, при полном административном порядке в области, целиком забыто. Поэтому думать, что мечтатель Г. Рябов вдруг, как бы случайно, наткнулся на стихотворение Маяковского и пошел искать это место, представляется наивным. Это дело – государственное, поэтому им лично занимается министр МВД Н. Щелоков, вдохновивший Г. Рябова. Н. Щелоков обрисован в книге с большой симпатией. Но тут дело не в авторском отношении к данному деятелю. Важно то, что государство инициирует поиски и поручает эту работу надежному человеку – Г.Т. Рябову.

В промежуточный период между 60-ми и 80-ми годами друг Л.И. Брежнева и министр внутренних дел Н.А. Щелоков сохранял интерес к захоронению, придавая серьезное значение истории с убийством Царской Семьи. Он, как известно, и направил Г. Рябова в Свердловск в 1976 г. (с.30-31). Думать, как считает В.К. Батурин, что Н.А. Щелоков «обеспечивал безопасность группы Рябова в тайне от него» (с.8-9), невозможно, не только по общим условиям режима, когда все в стране - а тем более, политически значимые объекты – жестко контролировалось, но и просто потому, что Г. Рябов был личным сотрудником Н.А. Щелокова. В 1977 году происходит приуроченный к 60-летнему юбилею революции снос дома Ипатьева, к которому возрастал интерес населения, а это также вызывало беспокойство у властей. Тем более, что наступал другой юбилей – 60-летие убийства в 1978 году.

Но еще одно интересное совпадение: одновременно со сносом дома, работает группа Г. Рябова по обнаружению останков, которые вскоре должны стать сенсационным «открытием». С одной стороны, отвлечь внимание - через снос здания; с другой стороны, - привлечь внимание к останкам через романтические поиски…

Все происходит в «свое» время. В конце 70-х годов в стране все более и более меняется внутренняя обстановка. Коммунистические лозунги явно устаревали. Г.Т. Рябов был увлечен своим, безусловно, масштабным делом (другой вопрос – его подлинная оценка), и он, как профессионал-следователь, отлично понимал государственное значение вопроса о Царской Семье. Советское государство уже видело неизбежность перемен и, в том числе, значимое место занимало новое определение отношений государственной власти к Царской Семье, как завершению российской монархии. Талантливый Г.Т. Рябов, сочетавший в себе и следователя, и режиссера, и писателя был привлечен для изучения, исследования, движения этого и других близких, огромной важности вопросов. Одновременно с поисками захоронения «царской» семьи, Г.Т. Рябов продолжал съемки фильмов, в которых присутствовала антирелигиозная пропаганда, - в его фильмах 90-х годов, на что уже не раз указывалось в критических публикациях. Таков сериал «Конь белый» («Быть верным Царю-мученику…» … с.84-85).

6. Об археологии

В исследовании екатеринбургских останков требуется, как очевидно, всестороннее научное познавание как самих останков, так и всех сопутствующих исторических моментов при помощи всех современных средств изучения. Следствие, естественно, использует разные методы установления истины в этом исключительно сложном деле. Отношение к разным научным подходам достаточно разное. Вообще, основным аргументом для следствия в пользу подлинности останков в данном случае являются молекулярно-генетические идентификационные исследования. Эти утверждения, однако, уже неоднократно были подвергнуты критике (см., напр.: Л.В.Болотнова… С.17-20). Ознакомление с опубликованными материалами показывает наличие многих неточностей и ошибок в различных применявшихся методах исследования, и, нередко, отсутствие полноценных публикаций. Получаемые результаты, соответственно, требуют проверки.

Здесь приходится указать на отсутствие с самого начала серьезной археологии. Весьма жаль, что высокие покровители Г.Т.Рябова не оценили значения этой науки, что, впрочем, неудивительно в той ситуации. Листая книгу архим.Тихона я искал, в первую очередь, доступное для меня археологическое описание производимых работ. Очевидно, что археология – первый и один из основных этапов исследовательской работы с «вещевым материалом» минувшего прошлого. Но такового описания в книге нет, как, по сути, нет его и в опубликованных «Материалах следствия», (см.: Преступление века... 1-3), хотя есть свидетельства археолога Л. Коряковой. В рассматриваемой книге приводятся лишь личные воспоминания участников о поисках захоронения в 70- годы и о вскрытии могильника в июне 1991 года. И что приходится отметить, в имеющихся публикациях полностью отсутствует стратиграфия. Две-три фотографии разрытых скелетов имеют достаточно «выборочный» характер и при всей своей «сенсационности» не создают познавательной картины исследования. Но в книге архим. Тихона упоминается, что велась постоянная видеосъемка – по крайней мере, в 90-х годах. Так что материал для изучения должен быть.

Согласно тексту следствия, в Поросенковом логе обнаружено девять скелетов. Хоронили, по официальной версии, целостные тела, которые с тех пор, как будто, никто не трогал. Проезжал автотранспорт (ведь захоронение - на дороге), и имелось давление сверху, но дорога была заброшенной, по ней ездили мало. К тому же яма была плотно прикрыта настилом - мостик из шпал - который сохранился вплоть до раскопок, хотя и зарос. Поэтому значительных механических повреждений костяки не могли получить и должны были хорошо сохраниться, но определенные деформации останков при постоянной нагрузке были, по-видимому, неизбежны.

Настил на дороге – вещь достаточно заметная даже в прикрытом, заросшем виде, и его легко увидел один из друзей Г.Рябова, В.Песоцкий, хотя прошло много десятков лет: «…Залез на сосну и сфотографировал. Это было еще до раскопок»(с.114). Сверху «он увидел ясное очертание мостика из шпал…» (с.113). Согласно «Материалам следствия», трава над настилом отличалась цветом от соседних участков (Преступление века… 1, с.224).

Работы на начальном этапе в 1979 году - а это был, насколько можно понять из публикаций, основной этап обнаружения останков - происходили на любительском уровне. Специалист (в лице Л.Н. Коряковой) появляется только в июле 1991 года! Поэтому в исследовании, которое подается читателю, как совершенное уникальное по историческому значению, обнаруживается множество непонятного. И не удивительна реакция профессионала на произведенные «раскопки». Об этой реакции в книге приведены сведения, которые можно считать вполне объективными. Автор честно признает, что работы велись, по существу, безграмотно и археолог была крайне недовольна тем, что она застала. Наиболее подробные сведения об этом приводит в своих воспоминаниях геолог Г.В. Васильев. Он вспоминает о путанице в выборе места раскопа, когда копатели забыли место, где ранее начинали раскоп, о «методических перегибах», свойственных дилетантам, о спорах при возобновлении работ (с.340-341). Интересны ссылки на реакцию профессионала: «Поляна начала приобретать, благодаря нашим стараниям, растерзанный вид. Наконец, археолог Корякова Л.И. … прекратила наши импровизированные индивидуальные поиски…» (с.341).

«… Л.Н. Корякова на грани нервного срыва, такого отношения к месту ее работы она, как профессионал, наверняка не мыслила увидеть даже в самом страшном сне» (с. 345).

«Корякова Л.Н., командовавшая нами во время вскрытия захоронения на грани истерики и изводившая археологическими придирками (? – мой вопрос,-А.С.), извинилась за несдержанное поведение и реакцию, неадекватную степени события. Я был не во обиде и сказал ей, что извинения излишни, она действовала профессионально, и это главное. К тому же, я представлял, как ей было трудно с нами, не профессионалами, приходилось постоянно сдерживать нетерпение и энтузиазм быстрейшего завершения работ и соблюсти необходимые методические требования, соответствующие археологическому вскрытию в столь короткий срок» (с. 351). Приведем еще одну выписку: «Археолог Л.Н. Корякова сказала, что для нее это обычный раскоп, который она вела, как профессионал. Ей все равно, что там, то ли захоронение 10 – 15 вековой давности, то ли 70-летней. Она категорически заявила, что работа выполнена профессионально и готова представить все материалы по ведению раскопа любой комиссии, отечественной или зарубежной» (с. 357).

В профессионализме Л.Н. Коряковой, нет, конечно, никакого сомнения. Она сделала все, что могла, в условиях «нетерпения и энтузиазма быстрейшего завершения работ…». И с профессиональной точки зрения, несомненно, все века и столетия равны. Но, если энтузиасты раскопа действительно были озабочены тем, что, возможно, возвращаются останки Первых Лиц великой Российской Империи, и это великое, феноменальное открытие происходит в момент крушения режима, пытавшегося уничтожить в России любые следы «проклятого царизма», то нужно бы, кажется, с максимальной, «археологической» тщательностью и без спешки исследовать и точно документировать каждый отдельный момент таких работ, каждый фрагмент при любых, всегда возможных неожиданностях. Так почему, при таком великом, казалось бы, событии, преобладает «энтузиазм спешки» у первооткрывателей, о чем так правдиво поведал геолог Г.В. Васильев?

Конечно, Г.В. Васильев, откровенно и искренне описывая обстановку, все же старается несколько «смягчить» впечатление. Это понятно. Вот еще фрагмент воспоминаний: «Корякова Л.Н., на чем свет стоит, костерит наш археологический дилетантизм при первом вскрытии. Она считает, что варварская нарушенность костяков в этой части ямы - наша работа. Причина перемешанности костей выясняется быстро: при следующей выемке грунта лопата натыкается на нечто, похожее на кабель, когда углубились достаточно глубоко, оказалось, в самом деле, кабель, и прошел он прямо по захоронению по его западному краю…» (с. 345).

Оказывается, тут проходил кабель! При его прокладке костяки были нарушены. Да, такое произошло, но «варварство археологического дилетантизма» уважаемых энтузиастов (все же они не были археологами, кроме профессионала Л.Н. Коряковой, появившейся позднее) этим другим варварством никак не оправдывается. И, к тому же, возникают новые вопросы, связанные с кабелем: почему он не упоминается ни в каких исследованиях? Должна существовать, несомненно, геоподоснова - документация по кабелю, с которой копатели должны были быть ознакомлены перед началом работ в обязательном порядке. И здесь очень важно напомнить, что если при земельных работах обнаруживаются человеческие останки, то копатели обязаны вызвать представителей власти.

С тех пор, как будто, установлено, что это был телефонный кабель, положенный в 70- х годах между двумя поселками (ura.ru, 19 июля 2017 г.). И тогда же, при прокладке кабеля работники должны были поднять тревогу по поводу захоронения неизвестных людей не где-нибудь, а на проезжей дороге. Естественно думать, что так и произошло, но неприятное дело «замяли». Однако через несколько лет ситуация, можно считать, повторилась, но уже в более ответственной ситуации начавшихся раскопок.

Можно с уверенностью сказать: никто не хотел заниматься такими помехами. Разбираться, точно фиксировать, реконструировать, описывать реальные границы разрушений при прокладке кабеля и, затем, выяснять историю этой прокладки, встречаться с областной администрацией – было бы долгой канителью. Но, все же, как можно было «обойти» этот кабель, непонятно: не следует думать, будто при советской власти каждый мог выйти на дорогу и копать в любом месте, сколько и что хочешь. В книге немало говорится об опасениях открывателей встретиться с милицией, с вездесущим КГБ, которые могли помешать работам. А тут, вдруг - кабель! Избежать неприятностей при таком положении в советское время можно было только при очень высоком покровительстве. Щелокова уже давно не было в живых (умер в 1884 году – покончил жизнь самоубийством), однако поиски были доведены до конца, несмотря ни на какие трудности.

(Продолжение следует)