Отошли от причала в полночь. Радость пребывания в Афинах. Радость отчаливания из Афин. Склянки. Пирей – огни по всем бортам всех причаливших громад, прямо ёлка новогодняя горизонтальная.
В Салоники! Огибаем полуостров. Нет сил осмысливать происходящее с такой скоростью. Нет, пусть лучше зациклюсь на Святой Земле.
Вода молитвенно шумит.
Проснулся от грома. Да, дождь с грозой. «И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома». (Откр. 14-2). Молнии вдали как у нас зарницы-хлебозары. Да, август, хлеба дозревают.
Фильмы о Сербии. Без перевода, документальные съёмки. Как выкапывают и увозят гробы, останки, увозят, уносят с собою. Это ещё 95-й. Босния. Исход сербов. Перезахоронение, глина летит на белые гробы. Были кадры – не мог смотреть, закрывал глаза.
Босфор не принимает. Танкеры стоят по пять суток. Особенно держат танкеры России. Турция злобствует на нас из-за событий в Дагестане, Чечне.
В вечерних заключительных молитвах много прошений, но одно из первых, после «В немощах сущия посети и исцеление даруй», следует: «Иже на мори управи».
Иже на мори, управи.
С утра к бассейну – сухо. Отвернул кран, может, хоть так обольюсь, кран прохрипел что-то предсмертное и затих. Как в насмешку за бортом много морской воды. Везде вода. Горизонты во все стороны.
Курс – север. Ноль градусов.
Морская граница у Греции 18 тысяч километров. Сотни и сотни островов. Может, они каждый остров обмеряют?
На Афон приходим в день святого апостола Матфея. Как раз читаю Евангелие от Матфея.
Весь день в голове распев: «Гора Афон, гора Святая, не видел я твоих высот. Ни твоего земного рая, ни под тобой шумящих вод». Или кипящих?
Дни рождения косяком. Пекут каждый раз огромный яблочный пирог. Всем хватает. Насосы работают, бассейн полон, брандспойты не простаивают.
После гидромассажа гораздо легче переносить сидение на Круглом столе и слушать доказательства того, что Волга, как и прежде, впадает в Каспийское море. «Перестройка прошла на фоне плачущего Политбюро, и с тех пор мы вступаем в одну и ту же лужу». Сижу и вспоминаю народное: «Не плюй в лужу, я в ней ужу. «На орбите болтается много спутников, мы выработали ресурсы телекоммуникаций. Мы не владеем информацией. Америка запускает гораздо больше. Если не овладеем ситуаций, у нас отберут орбитальные точки».
Молчу: сказать мне на это нечего.
Краснодарско-ставропольские мнения: во всё виноваты москали. Легко краснодарцам жить в России, есть кого обвинить в своих бедах.
Салоники. «Держат прямо, как баранов». Это учёный из Сибири. Вчера он тоже был энергичен в словах. О чём они, я просто забыл. Он же, считая, что протряс атмосферу, ждёт, видимо, одобрения.
Устали мы все. Нельзя же быть умным каждый день по десять часов. Лучше молиться, чтоб не слышать ропота. А то ропот легко переходит в выяснение отношений. Ну и что, что я москаль, ну и что, что виноват во всём. Лишь бы вам хорошо было.
Да, стоим и стоим. Уже никакого графика. По трансляции греческая энергичная музыка. Громко. Ну, хотя бы можно не разговаривать.
С ЖЕНЩИНАМИ НЕЛЬЗЯ
На втором этаже автобуса жарко и душно. Говорят, что вообще без кондиционера. Вот попали. Но ничего, мы же на Афон!
По причалу бродят стайки временно брошенных женщин. Как овцы без пастырей. Их повезут на экскурсию. Салоники (Фессалоники) очень православный новозаветный город.
Есть всё-таки, есть в мире пространство, куда не пускают женщин. Они туда и не просятся. Хотя появившийся энергичный гид сразу сообщает, что в Уранополисе бывают митинги суфражисток (эмансипированных) дам, очень возмущённых тем, что есть место, в котором командуют не они.
Угроза туризма реальна. Рвутся на Афон всё больше. Святость в туристах не ночевала. Но туризм выгоден казне государства.
Гид, конечно, светский. Мелет языком, сыплется с его языка серая мука квадратных километров, перечисление мелькнувших тут в веках народов, фамилии героев и полководцев, даты событий, сражений, кто с кем, когда воевал, кто это запомнит? Вновь много мифологии. Тезей, Минотавр, Икар-Дедал…
Но вот: «Апостол Павел пришёл сюда в 49-м году, был не понят еврейской общиной, изгнан, в 50-м произнёс проповедь в Афинах около Акрополя… Фессалоники – родина первой христианской церкви в Европе…Димитрий Солунский (Солунь это и есть Салоники) казнён в 303-м году… Здешним католикам папа Римский разрешил справлять Пасху вместе с православными…
Справа Эгейское море, слева родина Аристотеля…». Это я записал едва ли десятую часть сказанного гидом.
Полуостров Халкидики, скоро Уранополис. Ещё надо на другой корабль, местный. Полтора часа морем. Кабаны бегут через дорогу. Всё выше, всё дальше видно. Горы, зелень, ущелья. Уши закладывает. «Отель «Аристотель». Едем уже больше двух часов.
Верфи, суда «Посейдоны», на берегах корты, баскетбольные площадки, пляжи, пляжи, виллы, отели. Чего женщины на Афон лезут, тут-то им чего плохо?
А рвущуюся на афонский корабль женщину мы вскоре узрели. В штанах, коротко острижена. Рвётся, тычет греку билет. Он: «Но, мадам. Но, мадам. Но-но, мадам! Мадам!!!».
Маленький кораблик качает. На воде голубые стрелы света. Стайки рыб: пепельных, чёрных, жёлтых, пёстрых. Чуть глубже рыбы – иглы. Вспомнил Керчь, Тамань. Давно-давно ловили их руками, бродили подолгу в воде, в зелёных водорослях.
Зелёное и золотое холмистых берегов, синь и серебро воды. Ветер и солнце – идём к Афону.
Целые стада, я думал, коричневых черепах, нет, это медузы. Летящие над водой рыбы-сарганы, может, они здесь иначе именуются?
Брызги взлетают и окропляют.
Вот, вот! Возникла гора выше белых седых туч. Афон! Господи, слава Тебе! Вода то прозрачно зелёная, густо-синяя. Светлые блики на ней россыпью. Стадо чаек умножилось. Стоишь у борта, она рядом. Протягиваешь раскрытую ладонь, она подгребается крыльями, заглядывает – нет, обманули, отворачивается, передвигается в ветре к другим.
Воздух прямо сладкий, соединение степи и леса, гор и моря. Мирт, лавр, оливы, лаванда, полынь.
Сколько же здесь вознеслось и возносится молитв о спасении людей, о России. Дай Бог помнить это сияние солнечного тумана, посеребренную синь моря, напор ветра, кораблик, швыряемый волнами. По курсу Святая Гора Афон!
НОЧЕВАТЬ НЕ ОСТАЁМСЯ
Принимает духовник Пантелеимова монастыря отец Макарий. Идём к мощам святых угодников. Здесь их собрание единственное по своему духовному богатству. Ветхозаветные святые, праотцы, апостолы, равноапостольные, священномученики, мученики, исповедники, святители, благоверные… Идёшь, прикладываешься и только ахает восхищённо твоё сердце.
Помогите, святые угодники Божии, помогите, спасите!
Маленькое совсем дано нам время на покупки, на ознакомление. Бегом бегу к морю. И знаю, ох знаю, что нельзя здесь купаться. Да мне не купаться, мне бы омыть скверну души и тела.
На моё счастье монах. «Благословите погрузиться», -«Правильно, здесь не купаются. Троекратно погрузись». –Пошёл дальше.
Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь!
А обратно плывём, как и не было волнения. Море спокойное, ласковое, дыхание вечернего дуновения, тёплого с суши, прохладного с моря.
Берег уходит. Чайки всё так же кричат. Но многое во мне изменилось: я был на Афоне! На Святом Афоне был я. Вот светится его вершина. Дай Бог сохранить его в сердце, дай Бог, чтоб наши молитвы помогли родным, России.
Стою, прислонясь лбом к мачте. Легонько клонит туда и сюда. У преподобного Сергия обычно стоял, касаясь иногда древка хоругви, было ощущение, что пол подо мной ходит слегка как палуба. Плывёт. Но это ощущение возникало не сразу, а после долгой молитвы, например, чтения Акафиста преподобному.
Это сегодняшнее паломничество промыслительно для меня. Понимаю сейчас, почему ничего не мог написать о Святой Земле после первого прилёта на неё. С самолёта в «мерседес», в гостиницу-люкс, погружение в омут израильско-палестинских отношений, совсем мало был один и почти не был наедине со Святыми местами. Но и то – грех жаловаться.
Ощутимо замечаю, что убавляется во мне грех осуждения кого-то. Всё чаще при обсуждения кого-то как-то изнутри возникают и произносятся спасительные слова: «Бог все судья». А ещё мама в таких случаях говорила: «Дай им, Господи, здоровья, а нам терпения».
Август 1999 г.
