|
|
|
Более сорока лет служил русской литературе выдающийся писатель Валентин Савич Пикуль. Первым крупным опубликованным его произведением стал двухтомный роман «Океанский патруль», воспевший тревожную флотскую романтику. Покоряет его романтическая героика, захватывает дух юношеский задор, воодушевляет патриотический пафос, нравственная чистота и благородство героев. «История неотделима от воспитания чувства национальной гордости, – говорил писатель, словно бы адресуясь к нашему времени. – Она требует от нас и уважения к себе, и вполне понятного желания приумножить все великое, что оставили в наследство нам наши предки... Летом сорок первого мы выстояли еще и потому, что нам в удел достался дух наших предков, закаленных в прошлых испытаниях... История повсюду, история рядом с нами. Будь только внимательным, чутко слушая голос времени...» Незаслуженно забытые имена и события русской истории – вот что занимает писателя в первую очередь. Отсюда и яркое художественное воссоздание таких реальных лиц, как поручик Карабанов («Баязет»), граф Волынский («Слово и дело»), гвардейский офицер Исполатов-Ипостасьев («Богатство»), фельдмаршал Салтыков («Пером и шпагой»), канцлер Горчаков («Битва железных канцлеров»), князь Потемкин («Фаворит»), мичман Панафидин («Крейсера»)... Лица – разные, но за ними встают важные события нашего национального прошлого. Уроки их жизни обогащают нас чувством памяти, чувством сопричастности великим деяниям предков. Художник слова не устает напоминать нам в своих романах, что история русского народа – великая история, как у всякого великого народа, и столь же драматическая, трагическая и героическая. «История не терпит шаблонов, а тем более ярлыков, которые у нас иногда приклеивают на какие-то личности, особенно в энциклопедиях, – говорит Пикуль. – Вспомним, например, Цусимское сражение. Мы считаем его поражением царского флота. Да, было и поражение. Но мы отмечаем тот высокий героизм, тот боевой накал, который сопровождал Цусимское сражение, – ведь матросы и офицеры шли на смерть, заведомо зная, что они погибнут, но отстоят честь России, – это их вдохновляло на высокий подвиг». «Я служил в Заполярье на одном из эскадренных миноносцев, – вспоминал Валентин Саввич. – Сначала плавал рулевым, потом стал штурманским электриком и с высоты мостика переселился на самое днище, по двенадцать часов в сутки высиживал в тесной коробке гиропоста, где десятки мудрых приборов, словно ободряя, дружески подмигивали мне разноцветными глазами сигнальных лампочек. Эсминцы Северного флота занимались конвоированием отечественных, английских и американских караванов. Целыми днями, обледенелые, покрытые слоями соли, словно чудовищные скользкие рыбины, они качались в грохочущем штормами океане, зорко оберегая союзные транспорты от налетов вражеской авиации и от торпедных ударов немецких подводных лодок. Это была захватывающая, утомительная и рискованная служба, и мне хочется верить, что боевая жизнь конвойных судов того времени еще вдохновит писателей на создание талантливых и правдивых произведений об этой суровой и мужественной службе!» Так собственный военный опыт, несомненно, помог автору воссоздать трагизм морской боевой службы, суровый быт и крепкую воинскую дружбу матросов и офицеров. «Я вспомнил своих товарищей – матросов с которыми вместе жил в одном кубрике, ел из одного бачка, качался рядом в уютных «подвесушках». Мне стало как-то обидно за них. Дорогие мои! Вы же ведь были отчаянными и хорошими парнями. Вы умели праздновать победы, дружить и презирать трусов... И вот тогда-то мне впервые запала в голову мысль: «А что если я сам попробую описать виденное?» Пикуль не просто «описал», он ярко, высокохудожественно воспел подвиги моряков-однополчан и героическую историю Российского военно-морского флота. У Валентина Пикуля 7 морских романов. Они посвящены всем российским флотам - Северному, Балтийскому, Черноморскому и Тихоокеанскому. Наиболее яркие, высоко отмеченные критикой и читателями романы «Крейсера» (Государственная премия России), «Три возраста Окини-сан», «Богатство», «Каторга», составившие тетралогию. Все события, изображенные в них, так или иначе связаны с Тихим океаном, пограничными рубежами нашей Родины на Дальнем Востоке. Не случайно имя Валентина Пикуля носят библиотеки Балтийского и Тихоокеанского домов офицеров флота. Наши славные земляки - тверичи Федор Байков (Торопец), граф Е. Путятин (Вышний Волочек), граф Н. Игнатьев (Ржев) и многие другие реальные лица отечественной истории послужили прообразами персонажей пикулевских морских романов. А некоторые выступают в его произведениях под своими реальными именами: первый начальник Камчатки адмирал П. Рикорд (Торопец), адмирал Е. Путятин (Вышний Волочек), адмирал Чистяков (Старица), а также Корнилов, Ратманов, Шишмарев... В морских романах Пикуля мы встречаем имена героев русско-японской войны – наших земляков: командующего Тихоокеанским флотом адмирала Успенского, а также рожденных на тверской земле офицеров Российского генерального штаба: Пржевальского, Роборовского, Козлова, военного министра генерала Куропаткина и будущего Верховного главнокомандующего ВС России генерала Алексеева. ВАЛЕНТИН ПИКУЛЬ – РУССКИЙ ИЛИ СОВЕТСКИЙ?.. Ответ гласил: «Уважаемый Владимир Александрович! Письмо на тему «великого писателя» Пикуля – включимся ли мы в его возвеличивание? Ответ: не включимся. Основание: Пикуль – советский безбожник-графоман, мажущий липкой грязью образы русских монархов и государынь. За памфлет «Нечистая сила», хулящий государя, государыню, царских детей, автор, без сомнения, кипит в смоле. Кстати, в своих «Мальчиках с бантиками» Пикуль вспоминал, как юнгой отбивал шваброй церковные фрески со стен монастыря, – без угрызения совести. Это был не русский писатель, а советский. ...Исследованием творчества В. Пикуля я занимаюсь не один десяток лет, и потому горькие, явно несправедливые обвинения профессионального журналиста в адрес глубоко чтимого миллионами соотечественников и любимого мною писателя, признаюсь, меня задели и покоробили. Тревожно подумалось: если русские патриоты, коим, несомненно, является Владимир фон Юлин, столь неистово шельмуют В. Пикуля уничижительными ярлыками, то что же ожидать от его врагов - закоренелых русоненавистников?.. Впрочем, яростные оппоненты еще при жизни писателя вынесли ему свой смертный приговор, заклеймив «шовинистом», «антисемитом», «русофилом» и так далее, чем, не сомневаюсь, значительно укоротили нелегкую, полную творческого величия и трагизма жизнь мужественного и бесстрашного писателя-патриота... Я решил ответить редактору «Правого взгляда». Пусть читатель выберет сам точку зрения, которую считает правильной и объективной. Уважаемый господин фон Владимир Юлин! Пишу Вам открытое письмо по поводу Вашего клеймящего отзыва по адресу писателя Валентина Савича Пикуля. Нет нужды подробно, в деталях опровергать Вашу резко негативную оценку его творчества: время доказало неслучайный огромный успех у соотечественников его исторической прозы, по праву возвышающей в глазах потомков наше историческое былое. Укажу лишь на самые главные, концептуальные упреки Вашего письма, ибо они могут ввести в заблуждение доверчивого читателя. Называть В. Пикуля безбожником-графоманом по меньшей мере опрометчиво, бездоказательно, ибо его книги не только стилистически выразительны, их сюжеты ярки, интригующи, увлекательны (недаром Пикуля критики называли советским Дюма!), но и строго документированы, основаны на подлинных исторических фактах и заслуживающих высокого доверия научных источниках, что подтверждают авторитетные историки – Б. Рыбаков, В. Буганов, В. Каргалов, Е. Анисимов и другие. Я имел счастье лично познакомиться с его огромной, уникальной домашней библиотекой в Риге, в которой неисчислимое количество раритетов, научно-исторической, академической, справочной и прочей документальной литературы, которая была активно задействована писателем во время его работы над романами и повестями. А какую колоссальную, кропотливую работу провел В. Пикуль, собирая и заполняя историческими сведениями так называемые карточки, воскресив из небытия тысячи имен русской истории! Тенденциозно шельмуя, в силу своих субъективных идеологических пристрастий, произведения В. Пикуля, графоманом некогда «величал» писателя небезызвестный советский критик В. Оскоцкий. Получается, господин фон Юлин, Ваша точка зрения – так называемого русского православного монархиста целиком совпадает с точкой зрения либеральничавшего Оскоцкого... Да, Пикуль, выражаясь Вашим ниспровергательным слогом, «мазал грязью» образы некоторых одиозных монархов и государынь, которых, в отличие от Вас, называть русскими мой разум не позволяет в силу их правления Россией, которое трудно считать блистательным... В самом деле, так ли уж все наши монархи и государыни прославлены своим умом, нравственной чистотой, святостью и непорочностью?.. Вам ли не знать, что встречались среди оных и кровавые тираны, и оголтелые держиморды, и яростные западники- русоненавистники... Однако не они в первую очередь волнуют воображение писателя: В. Пикуль концентрирует внимание отнюдь не на черных страницах русской истории. Напротив, он вдохновенно и зрелищно воссоздает ключевые факты и явления прошлого с позиций русского патриота, героизирует достойных памяти и восхищения наших славных предтечей. Та же Екатерина Великая в романе «Фаворит» выглядит действительно могущественной и великой, хоть и, как говорится, не без греха. То есть такой, какой, по свидетельству современников и знатоков истории, она была в реальной жизни. Кстати, А.С. Пушкин, которого Вы, надеюсь, графоманом не считаете, как известно, показал Екатерину II, с одной стороны, Тартюфом в юбке, но с другой – век Екатерины называл золотым веком, восхищаясь неоценимыми заслугами императрицы в области государственного устроительства, науки, культуры, образования и так далее. Диалектика в оценке всякого исторического явления, факта, персонажа – первое условие объективности. Диалектике неукоснительно следует и В. Пикуль в своей исторической романистике, отображая прошлое России как минимум двумерно, объективно, причем по праву возвышая в глазах потомков как искусных правителей, так и ярких представителей народа. «Юнгой Пикуль отбивал шваброй церковные фрески со стен монастыря», – сетуете Вы, ссылаясь на якобы авторское откровение в его биографической повести «Мальчики с бантиками». Да нет такого «факта» в этой повести! Откуда вы взяли этот якобы пример кощунственного глумления мальчика - Пикуля над христианской святыней?! Современники писателя, знавшие его с детских и юношеских лет, с которыми мне не раз приходилось беседовать, свидетельствуют: В.Пикуль никогда не проявлял атеистических чувств и намерений, ибо решительно не разделял вульгарно-богоборческой пропаганды. Отсутствуют антиправославные мотивы и в его творчестве. Напротив, образ русской Церкви в прозе Пикуля выглядит чистым и благородным, более того, Православие концептуально рассматривается писателем как державно-образующая, духовно-нравственная крепь российской государственности. Известно и то, что В.Пикуль осознанно отвергал неоднократные предложения со стороны партийной власти вступить в члены КПСС, ибо хорошо понимал, что, кроме вреда, это членство ничего ему не принесет, будет отнимать драгоценное время, «привяжет» к партийному делу, которое его никогда к себе не влекло. Допускаю, уважаемый Владимир фон Юлин, что Вы книг Пикуля просто не читали или читали не внимательно, а потому и поддались клеймящим его враждебным выкрикам злостных русофобов. ...Я далек от идеализации творчества В. Пикуля. Да, в некоторых его произведениях так и хлещет безудержная творческая фантазия, порой в ущерб подлинной художественности. Не исключаю, что есть у него и творческие перегибы, ошибки в трактовках отдельных исторических персонажей. Однако они не носят концептуально-ниспровергательного характера, очень далеки от желания унизить, растоптать героев русской национальной истории. Каждый из исторических персонажей, что называется, получает под пером писателя то, что заслужил в глазах главного героя истории – народа. Следует вместе с тем отчетливо понимать: Пикуль творил не документальные, а художественные повествования, кои, как известно, в силу специфики жанра не могут быть абсолютной копией реальной жизни. Писатель создает виртуальный мир таким, каким его видит в силу своего мировоззрения и художественного дара. Как-то беседуя с Валентином Савичем в Риге, где он длительное время проживал, я спросил: - По какому принципу Вы создаёте свои произведения: путем творческого «обыгрывания» реальных фактов, взятых из исторических источников? Или, напротив, стараетесь обходить стороной эти источники, которые, как известно, весьма противоречивы, полагаясь только на своё творческое воображение? Писатель улыбнулся и, прежде чем ответить, указал рукой на множество полок, заполненных книгами: - Вы видите, моя квартира целиком забита драгоценными для меня фолиантами, многие из них – редкие, даже уникальные исторические раритеты, которые я собираю всю свою жизнь. Они – мои литературные конфиденты и надёжный творческий компас. Что же касается характеров действующих лиц моих произведений, то они, конечно же, в основном плод моей фантазии, которая, впрочем, всегда и неизменно ограничена кругом жизненной и психологической фактологии. Мой писательский метод прост и, по-моему, оптимально убедителен: я пишу не так, как в точности было, а как могло бы в реальной истории быть». Валентин Савич не раз публично говорил, что главная задача его творчества -пробудить нравственный интерес потомков к родной истории, увлечь их романтикой и героизмом, обогатить чувством Родины, патриотизмом и, если надо Отечеству, безоглядной жертвенностью во имя спасения Родины. Это не громкие слова. В. Пикуль неуклонно следовал заповеди Пушкина: гордиться славою своих предков не только можно, но и должно. Не уважать оную есть постыдное малодушие… Наконец, господин фон Юлин, в Вашем заявлении о Пикуле («Это не был русский писатель, а советский») тоже что-то явно не склеивается. Противопоставлять национальное идеологическому, по-моему, контрпродуктивно. Если следовать Вашему критерию, то, получается, всякий немец в пору власти Гитлера фашист, а всякий русский в годы социализма непременно утрачивал русскость и становился сталинистом и коммунистом. Этак легко растворить любую национальность в том или ином государственно-идеологическом конгломерате. Разделение, а тем более противопоставление писателей (других творцов духа) на русских и советских (будем помнить, что и те и другие жили и творили в одном государстве – Советском Союзе) вольно или невольно приведет к сталкиванию лбами по идеологическому принципу, что и пытаетесь Вы делать, лишая писателя Пикуля принадлежности к великой русской нации только потому, что он не сходится с вами в оценках отдельных российских монархов и государынь... В самом деле, разве гениальный Шолохов – по всем показателям партийный советский писатель, сформировавшийся в социалистическую эпоху, мужественно защищавший наши корневые национально-духовные ценности, – писатель не русский?.. А признанные народом Леонид Леонов, Сергей Есенин, Александр Твардовский, Юрий Бондарев, да и вся классическая отечественная литература эпохи социализма, пропитанная национальным духом и духовными традициями, получается, всего лишь «советская» и никакая не русская?.. Совершенно иначе, чем Вы, думали выдающиеся русские исследователи отечественной литературы XX столетия – профессора Петр Выходцев, Леонид Ершов, Александр Хватов, Пётр Юшин, Михаил Минокин, Степан Шешуков, Алексей Метченко... Ленинградские ученые Леонид Ершов и Пётр Выходцев почти одновременно выпустили учебники для вузов с одинаковым, говорящим само за себя названием – «История русской советской литературы»... А божественная, волнующая сердце и душу музыка Георгия Свиридова – советская или русская?.. Если искусственно притянуть композитора к эпохе социализма, в которой он жил и творил, то, выходит, его дивные творения никакие не русские, а «советские»... По-моему, надуманное противопоставление национальной и идеологической сущности художника усложняет и запутывает и без того непростое понимание творческого процесса, самобытности национального таланта. Именно национальным талантом, глубоко русским по духовной сути своей был яркий писатель современности Валентин Савич Пикуль. Так воздадим же должное прекрасному певцу русской истории, писателю-патриоту Пикулю! Скажем его простое, но столь емкое и содержательно-божественное русское «спасибо!» за то, что он жил и творил, не щадя себя, сутки напролет, не зная отпускных и выходных, создав героико-романтические произведения, пробуждающие в наших сердцах уважение и святую любовь к великой русской истории!.. РОМАН-ЗАВЕЩАНИЕ ВАЛЕНТИНА ПИКУЛЯ В одном из самых ранних своих рассказов «Ночной вылет» писатель поведал о том, что происхождение свое Пикули ведут из украинского села Кагарлык, в котором некогда осели потомки буйной гайдаматчины. «Мой отец, крестьянский парень, начинал жизнь матросом на эсминцах тревожной Балтики, а закончил ее комиссаром батальона морской пехоты в руинах Сталинграда», – вспоминал Валентин Савич. – Мать моя – из псковских крестьян. На всю свою жизнь я сохранил память о своей бабушке Василисе Карениной, считая, что именно она привила мне неизбывную, всепоглощающую любовь к великому, удивительно емкому и красивому русскому языку». Когда началась война, Валя Пикуль закончил всего пять классов (на этом и завершилось его «официальное» образование). В Ленинграде пережил он самую страшную и тяжелую блокадную зиму. Весной сорок второго года эвакуировался в Архангельск, по месту службы отца, откуда и убежал тайком в школу юнг. И, как ни странно, его, еще маленького, больного дистрофией и цингой подростка, приняли. «В тот день мне исполнилось 14 лет. И этот же день я считаю днем своего гражданского рождения», - вспоминал писатель. В декабре 1942 года, уже в Соловках, юнга Пикуль принял присягу. А с сорок третьего – воевал на Северном флоте в составе экипажа эскадренного миноносца «Грозный». В этом неудержимом стремлении на флот, конечно, значительная доля юношеской романтики. «Но главное в другом, в том поистине всенародном патриотическом порыве, который охватил в те годы всех нас от мала до велика», – подчеркнул писатель. По собственному признанию В.Пикуля, это был счастливейший выбор в его жизни: «Моя флотская служба – это закалка на всю последующую жизнь. И когда мне в жизни, в литературной борьбе бывает кисло, трудно, тяжело, я вспоминаю годы войны, проведенные на флоте, и понимаю, что тогда было еще тяжелее. И ничего – выжил, выдержал, и надо ломить дальше, до конца...» Демобилизовавшись в 1945 году, В.Пикуль, награжденный тремя медалями, получил на руки характеристику, где были и такие слова: «Юнга В.Пикуль способен на совершение необдуманных поступков». Писались же когда-то такие неформальные характеристики! За этими словами сразу видишь облик живого, энергичного, несколько, может быть, экспансивного, нестандартного в поведении человека. Тем более, что вся последующая жизнь В.Пикуля как будто бы подтверждает данную ему характеристику. После выпуска в свет первого романа «Океанский патруль» опять «неоправданный» поступок - оставил знакомую военную тему - придет к ней уже в самом конце своей творческой жизни в романе «Площадь павших борцов» – и с головой окунулся в историю... Однако, как показало время и широчайшее признание Пикуля, есть во всей этой «неоправданности» его бытия своя глубокая внутренняя логика, своя удивительная судьба: истинный талант редко когда вмещается в тесные стандартные формы и нормы поведения, истинный талант по-своему уникален. Подтвердил это и знаменитый русский историк, академик Б.А.Рыбаков: «Вот по телевидению выступал Валентин Пикуль. Я, по правде говоря, не очень большой поклонник книг этого писателя. Но им зачитываются. Он делает очень полезное патриотическое дело. Я бы сказал, что его романы сыграли немалую роль в нынешнем усилении тяги к истории. На меня произвел впечатление его ответ на вопрос, как он относится к своей популярности. Никто не обучил людей истории, потому и Пикуль хорош, ответил Пикуль. Это было и самокритично, по-мужски, и смело – не каждый способен так заявить о себе: «Я затыкаю дыру. Это историки должны были образовать людей...» Он прав!» (Б.А. Рыбаков. Живая сила веков. – Советская Россия, 1987, 10 июня, с.4). Роман «Площадь павших борцов» о незабываемой Сталинградской эпопее, потрясшей весь мир мужеством и героизмом славных сынов России. Одна из его частей получила символическое название – «Барбаросса». Это роман-размышление, последний, так и не законченный роман, которому предстояло стать первым томом грандиозной дилогии о Великой Отечественной войне «Площадь павших борцов». Сталинградская эпопея под пером Пикуля предстает не просто подвигом советских воинов, но - сплетением стратегии с политикой, событием, влияние которого сказалось во всем мире... Как свидетельствует Антонина Ильинична Пикуль, жена писателя, «Валентин Савич не думал писать этот роман - его, как известно, интересовали более отдаленные по времени события. И лишь когда стали известны подробности гибели его отца, он обратился к изучению и осмыслению Сталинградской битвы». Отец писателя – полковой комиссар Сава Михайлович Пикуль – погиб в Сталинграде. «Он вместе с морскими пехотинцами держал оборону в Доме пионеров и, по имеющимся сведениям, там и погиб. Новые детали помогли узнать юные следопыты. Оказалось, что отец был тяжело ранен в голову, и его хотели переправить через Волгу. Но переправа была кромешным адом, там отец и погиб. Похоронили его вместе с другими нашими воинами на левом берегу. Узнав об этом, я и задумался: вообще, что такое Сталинград? С этого и началась моя работа над романом. А так бы я за него и не брался. Информация о гибели отца и послужила толчком...» – рассказал мне Валентин Савич. Тема Великой Отечественной войны – ключевая в творчестве лучших прозаиков современности. Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Владимир Карпов, Виктор Астафьев, Владимир Богомолов, Вячеслав Кондратьев, Анатолий Иванов, Петр Проскурин, Василь Быков, Иван Стаднюк... Каждый высветил своими красками свою грань в этой немеркнущей, неисчерпаемой теме, подчас не без противоречивых философских оценок, но с неимоверным желанием показать великий подвиг нашего героического и мужественного народа. «У каждого свой Сталинград, своя война...» - заметил Михаил Алексеев. В.Пикуль верен своей художественной традиции: его волнует политический портрет истории, а потому «Площадь павших борцов» – политический роман, со всеми присущими этому жанру особенностями, основу его сюжета составили хитросплетения военной стратегии, непостижимые по своему накалу политические страсти, лукавые интриги международной дипломатии, за которыми стоят люди, чаще всего неведомые внешнему миру, вершащие судьбами народов, государств и правительств... Сталинград знойного лета 1942 года - не только отчаянная кровавая схватка советских людей с фашистским зверем, это ключевой фактор мировой политики, от которого напрямую зависели судьбы человечества. О Сталинградской битве написаны научные исследования, мемуары фронтовиков, художественные и документальные произведения. Чтобы прийти к политическому пониманию этой трагедии, осмыслить ее подспудные причины и следствия, писатель детально изучил более 500 отечественных и зарубежных историко-архивных источников, Ставших отправной точкой, с которой он начал взлет в творческую фантазию. Архивно-документальный материал всегда играл для Пикуля роль стартовой площадки для творческого вымысла, но вымысел писателя концептуален, не отменяет исторической конкретности и художественной правды. Объясняя особенности художественного воплощения исторических реалий в романе «Площадь павших борцов», автор заметил: «Я не стал детально описывать ход сражения, ничего подобного в моем романе нет. Если кто-то ожидает именно такого хода развития событий, то их постигнет глубокое разочарование. Там только большая стратегия и большая политика. Зачем я в окопы полезу, ведь лучше Виктора Некрасова мне никогда не написать. Так, как написал он, никто уже не напишет. Я люблю политику и вообще даю в романе глобально-стратегический обзор событий. Сталинград – это только эпицентр, а я даю картину всего, что творилось в это время и в Африке, и в Риме, и в Сингапуре, как отражались сталинградские события в мировой политике – вот это меня интересует. А Паулюс как собирательная фигура очень яркая… Пикуль показал большую историю через повседневные бытовые картины жизни «сверхвеликих» людей. В результате история обнажает свои потаенные пружины, политиканы-преступники теряют свой показной величественный ореол, предстают примитивными, омерзительными, пошлыми, прошлое проявляет корневые причины и последствия в настоящем. Вот за уютным семейным столом жена генерал-лейтенанта Паулюса Коко рассказывает супругу всякую всячину из своей личной жизни, даже не подозревая, «секреты» какой большой политики гитлеровского рейха она выкладывает при этом читателю. «– Вчера прихожу к портному. Его нет. Жена в слезах. Призвали в пехоту. Подкатываю к парикмахерской. Нет Вернера, который всегда меня причесывал. Вместо Вернера какая-то стерва. А где Вернер? Призвали в зенитную артиллерию. Теперь смотри, Фриди, как мне испортили прическу... Начинаем брать людей из резерва, – заметил Паулюс. Собираясь к подруге, Коко вызвала такси. – Отказали! – изумилась она. – Вышло распоряжение отныне никаких частных поездок. Нужно иметь служебное дело. Я ничего не смыслю в экономике. Но почему так надо, чтобы в театр или к знакомым я шлялась пешком? – Начинаем накопление горючего, – объяснил Паулюс... С улиц городов потихоньку исчезли лотки с горячими сосисками, пропало бутылочное пиво... Дурной признак для страны, где не мыслят и дня без пива!..» Ирония, переходящая в едкий, уничтожающий сарказм, – неизменно в сердцевине стиля Пикуля-романиста. С особой силой она ощущается на тех страницах его произведений, где разоблачаются политические аферисты всех мастей, властолюбцы и интриганы, наживающиеся на войнах, народных страданиях. С помощью иронии, беспощадной сатиры писатель обнажает истинную причину поведения жестоких политиканов, их жалкий внутренний мир, мелкие, ничтожные цели и интересы. Германский военный атташе генерал Эрнст Кестринг, прибыв из Москвы в Берлин, угощает Гальдера и Паулюса: «...Помедлив, все-таки открыл свой портфель, стал выгружать на стол «московские подарки»: бутылки с водкой и банки с икрой; паюсную икру он сначала вынул, а потом как-то воровски запихнул обратно в портфель». В.Пикуль тонко чувствует национальную специфику юмора и сатиры, их смысловые оттенки, характерологию, то есть то, что в совокупности во многом определяет «тайну» национального характера того или иного народа. Однако писатель проводит четкую грань между национальным и идеологическим. Разоблачая фашистскую камарилью немецкого «тысячелетнего Рейха» с ее чудовищными планами всемирного господства, писатель ни единым словом или намеком не оскорбляет немецкий народ, его традиции, культуру, духовность. В современной исторической литературе, к сожалению, пышным цветом расцвел «одесский юмор», некое целевое злословие по адресу русского народа, его национальной истории, этики, нравственности, ехидное зубоскальство по поводу и без повода над «русским варварством», «славянской рабскостью», «невежеством» и пр. и пр., дегуманизируется духовно-оздоровительная основа юмора, как черты мировоззрения нации. Такой «юмор» извращен, обезображен, направлен на деформацию сущностных черт русского национального характера, не столько индифферентно безнационален, как полагают адепты космополитизма, сколько агрессивно антинационален и грубо оскорбителен для нашего многонационального народа… Между тем классические образцы русской литературы завещали нам иную эстетическую традицию: русский юмор тонок и стыдлив (вспомним Гоголя, Чехова, Лескова, Куприна...), а если и допускает порой злословие, уничтожающий сарказм (не путать с пошлостью!), то во имя борьбы с нравственным уродством, утверждения здоровых начал жизни, отвергая издевательское злословие в адрес русского народа (Салтыков-Щедрин, Булгаков, Платонов). В.Пикуль возрождает классическую традицию оптимистического восприятия бытия, его юмору свойственны, говоря словами Пушкина, «лукавая насмешливость ума и живописность выраженья», несущие неистощимое жизнелюбие, неугасимую искру животворного смеха народа, не теряющего веру и надежду при любых испытаниях. Ближайшее окружение Гитлера - это «чистопородные» арийцы, потомки воинственных тевтонских рыцарей-агрессоров, кичащиеся своим происхождением. Но, послушайте, как они говорят! Речь их отнюдь не аристократична, насыщена сальностями, скабрезностями, низменными пошлыми сравнениями и т.п. Пикуль точен в своих наблюдениях и главном выводе: потомки арийцев при всем их внешнем блеске, выспренности и чванливости не блещут внутренней культурой, у них прочно укоренились захватнические инстинкты, ненасытная жажда власти и богатства, реваншистские настроения, грубая расистская психология. Вот почему, внутренне презирая и ненавидя друг друга, плебей по рождению Адольф Гитлер, с одной стороны, и представители «голубых кровей» – Гальдер, Йодль, Кейтель, Гудериан и т.д. - с другой, тесно сплелись в общий змеиный клубок, осуществляя свои бредовые человеконенавистнические планы. Пикуль стремится вскрыть корни фашизации Германии, которые тянулись, по его мнению, не к Гитлеру и его национал-социалистической партии, как принято традиционно считать, а к международному заговору реакционных кругов Запада и США против России, когда было принято секретное решение превратить восточного соседа в колониальный сырьевой придаток, а его народ – в дешевую рабочую силу. Гитлер - это уже следствие определенного политического климата, сложившегося в послеверсальской «обиженной» Германии, жаждущей политического и территориально-экономического реванша после поражения в Первой мировой войне. Гитлера и фашизм выпестовала не Германия, тем более не немецкий народ, а международная преступная политическая мафия, «мировая закулиса» (И.А. Ильин), зараженная остервенелой русофобией, ксенофобией, с угодными ей правительствами, узревшая в России своего могильщика... Финансово-экономические круги ведущих капиталистических стран-конкурентов России – умело воспользовались моментом оголтелых реваншистских настроений, подогреваемых в Германии, униженной «позором Версаля», взрастили «демократическим» путем фашистского монстра и привели Гитлера к власти, спекулируя на волнах народного негодования, чтобы вновь, как в 1914 году, стравить два ведущих государства Европы, имеющих, между прочим, общий праславянский корень,– Россию и Германию. Вот для чего понадобился бесноватый «фюрер», понадобилась коричневая чума фашизма, взращенная на расистской идеологии, антикоммунизме и ксенофобии. «Англичане и французы хотели бы видеть СССР на своей стороне, чтобы воспетая в песнях «страна героев» не пожалела для них крови (как не пожалела ее Россия в 1914 году)», - пишет Пикуль в своем романе. Угроза реанимации профашистских настроений и устремлений в мире не исчезла. В условиях политической глобализации, когда некая могучая империя зла (или «добра» – это уж кому как нравится) может позволить себе нагло и бесцеремонно, вопреки мировому гуманистическому мнению, декларировать свои нигде не прописанные «права» на обладание властью над человечеством, а отдельные западные политики откровенно объявляют, к примеру, российскую Сибирь зоной «общемировых» запасов энергетического сырья, – проблема, обозначенная в романе В.Пикуля, не только не утратила своей важности и судьбоносности, но еще более актуализировалась. Об этом следует знать всем нам, в особенности тем неумолчным крикунам, кто на каждом углу вопит об угрозе «русского фашизма» и «шовинизма», намеренно искажает суть дела: в сердцевине фашизма, как известно, находится расизм, людоедская ненависть к иным народам и нациям. Русский национал-патриотизм (именно его нынче кощунственно пытаются отождествить с фашизмом), которым закономерно охвачены многие граждане, больно переживающие трагическую судьбу Отчизны, неизмеримо далек от фашизма. Но вернемся к роману В.Пикуля «Площадь павших борцов». Историческая концепция писателя находит все более широкое обоснование у современных историков, философов, публицистов, стремящихся знать подлинную правду коренных причин возникновения второй мировой войны. Получается, что это была не только война фашистской Германии против советской России, а многолетняя нещадная борьба «цивилизованного» Запада против богатейшей экономическими ресурсами и «живой силой» восточной империи. Как ни парадоксально, но факт: данный вывод писателя подтверждают даже дневниковые записи министра пропаганды фашистского рейха Геббельса: «Франция и Англия сговорились, разумеется, за счет Германии. По-моему, ужасно, что коммунисты и мы разбиваем друг другу головы. Старое надувательство. Германия уступает и продается западному капиталу. Ужасное зрелище: сыны Германии будут проливать кровь на полях Европы на службе этому капитализму. Должно быть, в «священной войне против Москвы»!! Одно ясно: деньги правят миром... Нас превратят в наемников капитализма в войне против России... Мы проданы». Рельефно, по-граждански остро и бесстрашно Пикуль обозначил ту зловещую опасность, что по сей день исходит от инициаторов «мирового правительства»; эта гнусная камарилья, метившая якобы в коммунизм, а попавшая в Россию, загребая жар чужими руками, несет не только России, но и всему миру огромное зло, пресловутый «закон о плененных нациях». Эта зловещая сила уже устраивала однажды в России массовый кровавый человекоповал и снова мечтает его повторить (югославский, иракский, афганский и пр. полигоны зримо иллюстрируют это намерение). Со всей неистовостью писателя-патриота, преданного России, гражданина и пророка Пикуль предостерегает нас от грядущих бед. Роман «Площадь павших борцов» стал духовным завещанием Валентина Савича Пикуля. …Мучительно горьким было прощание с Валентином Савичем в Рижском Доме офицеров. Вместе с тем я убедился, как огромно любят и уважают его люди разных национальностей. Народу было невероятно много. Казалось, весь город пришёл проститься с любимым писателем. Да что там город?! Вся Россия переживала острую боль этой утраты!.. Было море цветов и большая, не показная народная скорбь… Похоронили писателя с почестями в Риге на Лесном кладбище. Гроб накрыли большим Андреевским флагом. …1990-й год. Союзные республики одна за другой объявляют о своём суверенитете. Отменена цензура – пиши, что хочешь и как хочешь. В России начинаются поставки гуманитарной помощи. США дают России миллиардный кредит на закупку продовольствия. Как же, опасаются, боятся, что голодный и безработный люд в одночасье сметёт хвалёную «демократию» на европейский лад в России и, паче чаяния, доберётся до горла хвалёной Америки, исходя чувством «великой благодарности» к ней за доставленное счастье жить в земном аду, с надеждой взирая на небо в поисках Божьего царства… К концу 1980-х мы все были глупо очарованы Горбачёвым, очарованы наступлением хаотических времён, свободой. Мы не заметили, как вместе с этой «свободой» в нашу жизнь вторглось то, совершенно не нужное, чуждое, что нас никак не может устраивать. К сожалению, многие из нас поняли это гораздо позже, чем было нужно. Но Валентин Пикуль просто не дожил до этих злосчастных времён… Он умер ещё в Советском Союзе, так и не узнав, что Рига, где прошла большая половина его жизни, стала столицей другого государства… «Я думаю, что он ушёл из жизни из-за того, что ещё «в какой-то мере видел, куда катится, куда идёт наша страна…» - скорбно говорила жена писателя Антонина Ильинична. Валентин Пикуль жив, ибо живут активной жизнью его яркие книги!.. Издано полное собрание сочинений писателя. Общий тираж книг Пикуля с 1956 года достиг фантастической цифры – пол-миллиарда!.. По мотивам его романов снимаются патриотические фильмы и сериалы, взывающие к чувствам добрым, прекрасным, вечным, живописные, динамические, наполненные историей великой России и неизгладимой любовью к ней. |
