Часть первая. Главы 1-6
Часть первая. Главы 7-12
1. Приезд в Аэропорт. Ещё одно ток-шоу
Аэропорт сиял как безумный алмаз. Точнее, не сиял как алмаз, а блестел как подсвеченная стекляшка. Не дворец науки и техники, поставленной на службу потребителю услуг, а так… «слот клуб» «Мульти-пульти». Пусть и размером в несколько гипермаркетов. Так что аэропорт не столько ошеломлял, сколько взвинчивал. Нет, алмазом сие могут обозначить только совсем уж бескорыстные в своей угодливости блогеры.
Прибывшие на двух машинах члены экспедиции в сопровождении одного агента прошли через главный вход, однако, тут случилось непредвиденное. Сотрудники охраны аэропорта развернули пассажиров как «непрочипированных». И если раньше достаточно было предъявить браслет с кодом и кое-какие карточки, то теперь, видимо, что-то изменилось. Теперь «непрочипированные» должны были проходить предварительный контроль в другом терминале.
Ну, что ж. Времени достаточно. Путешественники отправились по тоннелю в сторону искомого терминала. Туда, где располагался пункт пропуска «непрочипированных», и где их могли, наконец, оприходовать.
Перед тем, как прибыть в аэропорт, Фоме, Антону и Борису Моисеевичу нанесли специальный макияж, который был незаметен человеческому глазу, но должен был вводить в заблуждение механический глаз Системы. Глаз этот, точнее, тысячи камер слежения, уже могли получить команду выискивать среди мириад лиц ещё и лица трёх сотрудников Филиала Института Коммуникации, которые, как уже сообщалось службами новостей по некоторым тоннелям реальностей, были таинственным образом похищены.
Но могли и не получить такой команды.
Тем не менее, ради перестраховки, кроме макияжа, были вставлены линзы и надеты специальные перчатки, призванные имитировать ложный рисунок отпечатков пальцев.
Решение о срочной эвакуации экспедиции за пределы Евразийской Конфедерации было принято сразу же после того, как по тоннелям реальностей заговорили о наших героях.
По всей вероятности, в конторе работал крот, видимо, передававший информацию о работе проекта «Космические врата». Налицо были все признаки запуска информационной кампании, одним из звеньев которой был поиск похищенных сотрудников. Заказчиком кампании могли быть лоббисты интересов корпорации «Мёбиус».
Дабы контора не угодила в ловушку, и необходимо было вывезти разыскиваемых «прогрессивной общественностью» сотрудников Филиала куда-нибудь за пределы зоны досягаемости информационных щупалец агентств, фабрикующих информационные поля, пока информация об их пропаже не превратилась из скандальной новости во вполне рутинное оперативно-розыскное мероприятие. Пока ещё этого не произошло, нужно было действовать быстро и решительно.
Генерал приказал вывезти членов группы Антона в Сербию.
Сербия была очень удобным, хотя и небезопасным местом.
Эти края не вошли ни в состав Дунайской Монархии, объединившей практически все те земли, которые некогда принадлежали Австро-Венгерской империи; ни в состав Босфорского Султаната, раскинувшегося от Каспия до Адриатики.
И Дунайская Монархия, и Босфорский Султанат были воплощениями умеренного религиозного консерватизма (соответственно: католического и мусульманского), а также, с одной стороны альтернативами как фундаментализму (соответственно: восточноевропейскому и арабскому), так и постгуманизму, превратившему страны северной Атлантики в Содом и Гоморру.
Новые Габсбурги боролись с новыми Османами за Сербию, но задолго до того, как это противоборство оформилось культурно, политически и экономически, в этой части Балкан выстраивали и укрепляли свой плацдарм китайцы.
Та часть силового блока Евразийской Конфедерации, которая всё ещё продолжала считать себя сынами России, также не собиралась сдавать Сербию партнёрам. Получалось, впрочем, это с переменным успехом.
Сербия, как обычно, кишела самыми разнообразными шпионами, представляющих силы со взаимно исключающими интересами. При этом именно столкновение этих интересов как раз и сформировали то зыбкое равновесие, которое позволяло Скупщине этой страны довольно продуктивно балансировать и сохранять какой-то минимально возможный уровень самостоятельности, совершенно немыслимый для других частей цивилизованного мира.
Поскольку в Боснии находились мегалиты, которые наша экспедиция могла исследовать на предмет возможности использования в программе «Космические врата», то решение было принято быстро и бесповоротно. В команде хватало «слабых звеньев», и рисковать было нельзя.
Прикрывая лица антиковидными масками, оказавшимися весьма кстати, наша группа перемещалась по закрытому тоннелю. До Бориса Моиеевича, впрочем, точно так же, как и до всех остальных, долетали обрывки фраз, срывавшихся с динамиков визоров, размещённых на стенах тоннеля.
Один из этих обрывков заставил сбавить и даже приостановить шаг.
«-…Но если поступил тревожный сигнал о пропаже трёх сотрудников, среди которых и несправедливо замолчанный гений авторской песни Борис Херсонский, почему в дело поисков не вступают правоохранительные органы?
- В следственные органы ещё не поступили заявления ни от потерпевших, ни от родственников, ни от очевидцев…
- Какие «заявления от потерпевших»! – Перебила туповатого майора бойкая ведущая ток-шоу.
За кадром пустили заставку с записью идиотского смеха и прочими комедийными звуками. Но доставленный среди ночи в студию майор не сдавался. Поправив антиковидную маску, он продолжил озвучивать прописные для него истины резвящимся клоунам, а также пастве тоннеля восприятия:
- Для того, чтобы принять решение о возбуждении уголовного дела, следователь должен получить материалы, которые бы свидетельствовали о похищении человека или группы лиц. Может быть, указанные вами сотрудники уехали к кому-нибудь на дачу водку пьянствовать?
Ведущая растерялась, судорожно пытаясь хоть как-то прицепиться к словам майора, дабы выдавить из недр своего сознания хотя бы самую завалящую дежурную хохмочку. Но майор оказался не так прост. Теперь он вновь ощутил под ногами почву и, несмотря на мигания ламп и давящие на психику звуки фоновой музыки, не просто не сдавался, но начал лупить деятелей телевизионных искусств Сводом Законов Конфедерации:
- А вот если материалы поступят, тогда – другое дело. Тогда уже можно будет наметить комплекс необходимых следственных действий. Определить: какие из них следует отнести к категории неотложных. И в какой последовательности их проводить?»
Слова майора, не вписавшиеся в сценарную канву ток-шоу, привычно потонули в словопаде рекламы, и наш агент нетерпеливыми жестами призвал пассажиров не задерживаться. По ходу перемещения по тоннелю он непрерывно переговаривался с кем-то при помощи автономных от ноосферной сети устройств связи.
Внезапно он остановился и окинул взглядом своих подопечных.
- Багаж! Где ваш багаж?
- Нет никакого багажа, выдернули прямо из тех мест, где мы культурно проводили время, - отшутился было директор Биостанции, но агент так зыркнул на него, что тот передумал привычно хохотнуть.
Агент тут же сообщил кому надо о возникшей проблеме, и теперь ожидал вводных. Путешественники прилипли к очередному висящему на стене тоннеля визору, где транслировалась та же самая передача.
Теперь, после рекламы, в студии появился лоснящегося вида юрист, который был срочно доставлен на подмогу развесёлой ведущей, не сумевшей, однако, загнать майора в уготованную ему сценарием лузу.
«- Господин майор, мы с коллегами отдаём должное Вашему чувству юмора, но ситуация такова, что всем нам, возможно, скоро будет не до смеха. Хочу напомнить собравшимся статью закона, регламентирующую условия проведения оперативно-розыскных мероприятий…
- А я, - перебила лоснящегося вновь повеселевшая ведущая, - хочу напомнить обитателям нашего тоннеля реальности, что в студию непрерывной чередой поступают вопросы примерно одного и того же содержания: «Почему нельзя отследить место нахождения пропавших сотрудников, воспользовавшись инструментами Системы всепланетной ноосферной Сети?» И вот господин майор пытается доказать, что подобное мероприятие, якобы, «является незаконным, поскольку будет нарушать конституционные права лиц, подозреваемых в похищении». Мы пригласили в студию юриста высшей категории, адвоката, представляющего группу журналистского расследования, господина Алксиса Блё. Господин Блё, пожалуйста!
- Да, Зарина, благодарю. Так вот. Проведение оперативно-розыскных мероприятий (включая получение компьютерной информации посредством обращения к Системе), которые ограничивают конституционные права человека, допускается на основании судебного решения и при наличии информации, о действиях, - Блё сделал драматическую паузу, - создающих угрозу экономической, информационной или экологической безопасности Евразийской Конфедерации.
Вопросы есть? Вопросов нет.
- Вопрос, господин Блю..
- Блё!
- Ну да, простите. Есть вопрос: «А на каком основании можно утверждать, что обсуждаемые личности каким-то образом замешаны в деятельности, представляющей угрозу безопасности? Где доказательства?»
- Доказательства? Будут! И очень скоро!» – Патетически закончила Зарина, и тут же по визору пошла сводка наиновейших новостей.
Агент, сопровождавший путешественников, наконец, закончил свои переговоры и собрал всех в кружок.
- Так, баулы с нашим багажом доставят к входу в терминал «В», где мы и будем проходить контроль. Сейчас мы перемещаемся в сетевую кофейню напротив входа в терминал. Её, вроде, на карантин не закрыли. И там ждём приезда багажа.
2. В Аэропорту. Продолжение
Стеклянная сетевая кафешка находилась как раз напротив входа в терминал. Фома пытался было продолжить обсуждение, прерванное во время пересадки из автобуса в автомобили, но коллеги реагировали вяло. Мысли были заняты другим.
- Антон, всё то, что ты говорил о вере в инопланетян как о якобы сформированном целостном квазирелигиозном культе, конечно, по-своему философично, но ты мне ответь на простой вопрос: ты что же, отрицаешь научный метод? Существование законов материального мира?
Антон посмотрел на товарища с нескрываемым недоумением.
- Фома, какой «научный метод»? Четыре часа утра.
- Ну, вот ты всё пытаешься встроить в ту или иную схему религиозного осмысления. Тут у тебя акосмический пантеизм; там – атеистический космизм; ещё где-нибудь какой-нибудь рептилоидный недофрейдизм… А есть просто законы механики.
- Фома. Если мы рассматриваем полёт стрелы или даже полёт космического корабля, бороздящего просторы Большого Театра, то мы оперируем законами механики. Которые не зависят от того, какой из пантеизмов мы будем использовать в качестве контекста. Но, если мы берёмся рассуждать о тех предметах, которые классическая механика объяснить не может, то тут уже без этих контекстов далеко не уедем. Давай пока оставим это. Что-то меня напрягать стали эти наши дискуссии.
Человек из кафешки сделал присутствие визора полнее и попивающие кофе с минералкой ощутили иллюзию своего пребывания в студии, где выступали молодые лидеры политических партий: либеральной «За новую экологию» и консервативной «Зелёная стена».
«- Процессы перестройки культурного пространства Евразийской Конфедерации показывают неудовлетворительную динамику, - сетовал один из экологистов.
- Это совершенно закономерно. Поскольку креативные личности, которые обладали необходимым потенциалом, были в своё время были оттёрты представителями эстрадных мафий и кланов. Озабоченных сохранением статус-кво, сложившегося ещё во времена Коркира Филиппова и Алисы Болотниковой, - вторил «зелёному» либералу не менее «зелёный» консерватор.
- Наглядным примером чего является творческая судьба Бориса Херсонского».
- О, Борис Моисеевич, Вы сегодня стали настоящей «звездой» тоннелей реальностей, - похлопал Херсонского по плечу Фома, который уже умудрился где-то разжиться чекушкой и оперативно употребить оную. – Скоро узнавать начнут.
- Да уж, только этого нам не хватало, - пробормотал Антон и обратился к человеку: - Любезнейший. Пожалуйста, перестройте визор на другой тоннель. Тошно от этой болтовни. Зверюшек включите там. Или чудеса природы. Ага, спасибо.
Работник общепита обратил внимание, что народ собрался непрочипированный, т.к. расплачивались браслетами.
«Наверное, религиозники», сонно поразмыслил он. И переключил визор на тоннель трансляции богослужений для самоизолировавшихся сограждан.
Трансляция Пасхальной всенощной уже завершилась и теперь передавали ролики с песнопениями Русской, Сербской и Грузинской церквей, которые, несмотря ни на что, продолжали держаться юлианского календаря.
- Борис Моисеевич, Христос Воскресе! Давайте облобызаемся! – Как оказалось, чекушек у Фомы было даже не две.
- Товарищи, попрошу внимания, - негромко обратился к ним агент. – Сейчас подвезут баулы со стандартными дорожными наборами. Всё должно выглядеть естественно. Вы направляетесь в паломническую поездку в монастыри Сербской Православной Церкви. Да, правильно, лучше и платок женщинам одеть. И ещё. Пожалуйста, не забывайте о том, что обращаться друг к другу нужно строго по тем именам, которые соответствуют вашим новым документам. Проходим в зал ожидания и располагаемся возле аквариума. Я захожу последним, чтобы подстраховать кого-нибудь в случае форс-мажора. Так. Машина с багажом прибыла. Выходим.
Из машины вышла Василиса и Дон Кихот. Из багажника достали наши сумки. Там, помимо сменной одежды, находилась всякая всячина, призванная создать иллюзию подлинности этих наспех собранных «багажей». У Фомы в сумке лежал разрешённый таможней блок папирос, которых за рубежами отечества днём с огнём не сыщешь; у директора – подарочное издание альбома с репродукциями фресок Дионисия и т.д. и т.п.
Кроме того, трое наших «жертв похищения» обнаружили в своих сумках чудовищно аляповатые курточки, которые нужно было одеть сразу же после прохождения контроля на входе в терминал. Кричащая расцветка этой одежды была смоделирована таким образом, чтобы затруднять работу оптических распознающих устройств. Дело в том, что, прежде чем распознать объект, системе необходимо его зафиксировать. И уже только потом включать процедуру распознавания. Но аляповатые картинки, сформированные из узоров, лишённых какой бы то ни было закономерности «подвешивал» работу системы распознавания ещё на стадии попытки фиксации объекта. Эти клоунские наряды должны были подстраховывать уже упоминавшуюся маскировку специальным макияжем. Перед контролем их не стоило одевать, чтобы не привлекать лишнего внимания охранников аэропорта.
Дело, конечно, вовсе не в том, что одежда так уж вопиюще безобразна. В наше время мужчина даже в каких-нибудь розовых кроссовках и жёлтых в фиолетовую крапинку кальсонах уже никого не удивит. Что уж говорить про курточки с репродукциями шедевров дегенеративного искусства. Всё дело просто в том, что если локальная система распознавания «заглючит» уже на проходной, то это вызовет ненужные вопросы и подозрения. Тем более, что шум с пропажей пока ещё не перешёл из категории сенсации СМИ - в категорию уголовного производства, поэтому как бы не истерили ведущие тоннелей визоров, на базе данных службы охраны аэропорта эта шумиха никак не отразится. Пока, во всяком случае. А решение вопроса таможенного и пограничного контроля должны были обеспечить свои люди в организации.
На проходной терминала проблем не возникло. Нет, охранники, ясное дело, повозмущались серостью и дремучестью «религиозников», отказывающихся от удобных средств идентификации и приобщения к благам ноосферной сети. Пытались организовывать мелкие пакости вроде придирчивого досмотра багажа. Но, поскольку придраться было не к чему, тем всё и закончилось.
А вот уже в зоне ожидания возникла проблема.
3. В зоне ожидания
Фома решил отпраздновать счастливое преодоление мытарств. Но поскольку боезапас чекушек был израсходован на дальних подступах к проходной терминала, то он «весёлыми ногами» отправился на поиски неспящего киоска. Киоск был счастливо обнаружен. Искомый товар был в наличии, но тут выяснилось, что торговая сеть, к которой принадлежит этот киоск, не обслуживает браслеты. Кассовый аппарат был уже не приспособлен к операциям с устаревшей системой электрокошелька.
Нельзя сказать, что Фома воспринял этот удар судьбы хладнокровно.
Скорее, наоборот.
Вначале он попытался шутить. Но, поскольку семантические доминанты озвучиваемого Фомой текста оставались для торговой работницы вне пределов рационального осмысления, то немудрено, что, вместо того, чтобы войти в положение пилигрима, продавщица пригрозила вызвать охрану.
Неудавшийся юморист не был готов к такому повороту, и в нём внезапно заговорила харизма обличения.
- Ничтожные рабы! Как же дрожите вы над своими оковами! Ничего вам, кроме пайка не нужно!
Фома с Василисой обнаружили манифестанта, покинувшего кресло возле аквариума, как раз в тот момент, когда его проповедь была услышана сотрудниками охраны аэропорта. И теперь ему пока ещё вежливо, но уже достаточно безапелляционно предлагали пройти в отделение, где можно будет определить и его личность, и размер штрафа за попытку нарушения общественного спокойствия.
Василиса пыталась было вмешаться, но ей дали понять, что заботиться о попутчиках нужно было раньше, а теперь гражданин пройдёт куда следует. Тогда она последовала вслед за узником и сатрапами, наступившими на горло певцу свободы, а Антон помчался к агентам, находившимся рядом с остальными тремя членами экспедиции.
Выяснив, что пока что ничего страшного Фоме не грозит, агенты отправили Антона к аквариуму, а сами остались у кабинета, надеясь, что их документы произведут на охранников нужное впечатление, и вопрос с задержанным будет закрыт.
В аэропорту было полупустынно. Закончилась первая неделя очередного коронавируса, и к исходу этой седмицы количество функционировавших авиалиний неуклонно уменьшалось.
Дина и директор дремали, а Борис Моисеевич Херсонский в глубокой задумчивости упёрся глазами в стеклянный ящик с водой.
- Ну, Антоша, что там?
- Да, всё закономерно. «Пел немузыкально. Скандалил. В общем-то, правильно, что взяли». Надеюсь, агенты быстро вызволят. Авось, пойдёт на пользу.
- Я бы не стал так легкомысленно относиться к любым – даже внешне комичным и, вроде бы, малосущественным – неприятностям. Особенно теперь, когда мы явно стали героями интриги. Точнее, не героями, а пешками в чужих играх.
- Да я понимаю. Просто изображаю бодрячка. Что толку паниковать. К тому же, какое-то душевное выгорание. Даже, пожалуй, не выгорание, это будет сильно сказано. А так… апатичность, вызванная ясным осознанием того, что поставленная перед нашей группой задача не может быть решена силами участников проекта.
Борис Моисеевич слушал молча. Поставленная перед ним лично задача вполне могла быть выполнена уже в ближайшие часы. Но могла быть и провалена.
Причём выполнение задачи вовсе не обязательно может стать той малой победой, которая даст новые шансы. Напротив, провал миссии может стать внутренней победой.
Между тем, Антон продолжал:
- Ладно, я вот хотел бы вернуться к неоконченному разговору про культы карго. Неужели Вы полагаете, что всё то, что Вы и Ваши единомышленники пытались возродить у нас вместо шансонов и рэпов, - всё это карго-культ?
Борис Моисеевич молчал, и Антон сам отвечал на свои вопросы:
- Какой же это карго-культ, если Вы работали с Русским словом? Просто эстетика, так сказать, код, используемый в нашем канале передачи информации, был написан не нами, а англо-саксами? Ну, так что же! Использование чужой знаковой системы - это никакой не карго-культ. Это не поклонение джинсам и жевательной резинке, о котором писали наши культурологи, исследовавшие причину катастрофы Советской цивилизации. И как раз Вы шли верным путём. Не напяливали косоворотку на «Человеков-Пауков», а наоборот, облачив героев Достоевского и Гоголя в кроссовки и бейсболки, создавали ситуацию, при которой возможна культурная конкуренция.
- Конкуренция… Не нравится мне такое определение. Отдаёт пошленькой такой деловитостью. Но раз уж прозвучало это слово, расскажу кое-что.
Борис Моисеевич оторвал, наконец, свой взгляд от содержимого аквариума и повернулся к Антону.
- После окончания университета я пошёл работать в контору, которая существовала на гранты Сороса. Между прочим, тогда, в начале нового тысячелетия, в подобного рода конторах собиралась не одна лишь только «демшиза», так что не торопись записывать меня в «либераста» со стажем. Я и сам в молодости бичевал всяческих «атлантистов» и местных их прихвостней.
И вот однажды сидим мы за столом. Нет, это было ещё до т.н. «корпоративов». Никаких виски, никаких водорослей, на которые нашего тщеславного Ваньку-дурака подсадили. Нет. Просто оливье, бутерброды и водка. Дело было на Украине, я раньше там обитал. Там, кстати, советский дух такой реликтово-человечный дольше сохранялся, чем тут у нас, в Конфедерации. Да. Как ни странно. До майданов там была атмосфера конкуренции культур. Сосуществовали украинские нацики с великорусскими шовинистами, либеральные продвинутые космополиты с романтиками всего советского и так далее, и тому подобное. Сейчас в это трудно поверить, но как раз отсутствие пресловутых «лихих 90-х» проявилось, в числе прочего, и в том, что сохранялась достаточно тепличная атмосфера.
И вот сидим мы, закусываем, а один из наших старших товарищей заявляет нам: «Вот вы не любите американцев и их местных прихвостней. Дескать, культура не такая. А дай вам возможность, сможете вы сделать что-то альтернативное? Вот представьте себе, вдруг что-то переменится, вызывают вас куда надо и объявляют, что времена переменились, и теперь вы, дорогие антиглобалисты, можете формировать сетку вещания, и наполнять контент».
Ну, тогда слово контент ещё не использовалось, но смысл такой.
Решили мы, что мысль здравая, и что нужно прекращать бранить макдоналдизацию, а, вместо этого, самим что-то делать. Ресурсы кое-какие были… Но главное, тогда и делатели были, и среда, готовая не просто потреблять, а сопереживать. Сейчас в это трудно поверить, время не то. Но тогда было так.
И чем же закончилась эта конкуренция…
Те, кто чуял мировые тренды, тот и победил.
Мы публикуемся в самиздатах тиражами в пятьсот экземпляров, а те, кто «сёк фишку» - в глянцевых журналах с гонорарами. Мы устраиваем концерты и выставки в третьеразрядных клубах, они – на главных площадках. Мы пропихиваем свои записи на местные радиоканалы, они – в телевизорах. А вышли практически из одной и той же среды, и одарённость была примерно одинаковая.
Потом, спустя четверть века, вроде и появилась возможность что-то делать, да время настало уже совсем другое. Время потребления «развлекательного контента». Да. Теперь уже это словцо можно применить по назначению.
Вот они сегодня льют свои крокодильи слёзы по поводу того, что, типа «вай-вай, как нехорошо, скушали человека, а могла культур-мультур пойти другим путём!» Да не могла она пойти другим путём, потому что какой мотор бы не стоял на паровозе, а приедет поезд туда и только туда, куда предварительно были проложены рельсы.
Разве что ломать паровоз и предлагать двигаться пешим ходом… Так ведь порвут же пассажиры. Порвут на части любого, кого заподозрят в желании остановить это безумное метро.
Ладно. Всё это – прописные истины. Не хочу перегружать тебя пессимизмами своими.
Что же Фому всё не ведут и не ведут? Пойду, посмотрю: как там ситуация развивается. Заодно разомну копыта.
4. Две цивилизации
Борис Моисеевич Херсонский тяжело поднялся и поплёлся по зоне ожидания. Курточка с идиотскими кляксами, которую он нахлобучил перед этим, ещё сильнее подчёркивала какую-то трагичность, которую являл весь вид этого человека, будто бы прогуливающегося по эшафоту.
- Антон Павлович, сколько там до начала регистрации осталось? – Директор Биостанции, видимо, решил, что поспать всё равно не получится, а потому тоже вознамерился довести до какой-то логической завершённости разговоры об огромных каменных многоугольниках.
- Часа два.
- Ага. Хорошо. Я, собственно говоря, вот о чём. Ещё раз позволю себе напомнить, что выстраивание версий - это точно такой же творческий процесс, как и успешное решение поставленной задачи. Вы готовы меня выслушать?
- Да, конечно, Юрий Владимирович.
- Во всех древних сооружениях видны следы двух цивилизации. Первая, более ранняя, использовала природные объекты, т.е. то, что Бог создал. Мы пока не знаем: с какой целью использовала и как, она использовала. Природные объекты.
- Места Силы.- Дина решила, что проспать такой разговор никак нельзя. Тем более, что она вовсе и не спала, а тихо волновалась за Фому.
- Эти места можно «усиливать» условно говоря. Что воплощается в неких «дополнениях», надстройках. Но в самой основе – нечто, созданное не человеком. Это условный «Египет». В основаниях великих пирамид всё же скальные комплексы. А «полигоналка» - это просто создание искусственных скальных комплексов с заранее заданными свойствами.
- Это мы говорим сейчас о первой цивилизации, - уточнил Антон.
- Да. А вторая цивилизация – это условный «Вавилон». Там нет привязки к природным объектам. И сами пирамиды ступенчатые. И построены из глины, а не из камня. И нет никаких привязок к «местам силы». Хуже того. Сами эти «места силы» пытались создавать за счёт жертв. Это магия в европейском понимании.
- А в Египте что, разве не было мистики?
- В Египте тоже мистика была, но на, условно говоря, «вавилонскую» был очень строгий запрет. Мистика была, а оккультизма не было. Поэтому в недобитом нашем Православии до сих пор условный Египет остался. Во всем внешнем мире – «Вавилон».
- Я бы не стал идеализировать поздний Египет.
- Да, конечно. На поздних стадиях развития Египта тоже оккультизм попёр. Но, всё же, это были некие благочестивые «целители», но не маги «Вавилона».
- Дина, Вы у нас благочестивая «целительница»? Или замаскированная колдунья? – Антон, прикрываясь прибауточками, решил, что настало время расставить точки.
Дина промолчала, решив не рисковать в споре с учёными мужьями.
- Между прочим, агент просил нас обращаться друг ко другу по тем именам, которые указаны в наших билетах.
- Ну, это касается только нас троих, пропащих. Продолжайте, Юрий Владимирович.
- Раз уж мы противопоставили мистику древнего Египта оккультизму Вавилона, то противопоставление это имеет яркие символы. Великие Пирамиды – это, скорее, молитвенное вопрошание, а Зиккураты – оккультно-магическое действие. К «Вавилону» относятся и более поздние цивилизации Центральной Америки. Там традиция сопребывания со Творцом уже была утрачена полностью. И остались игры с бесами.
- Мне встречалось сравнение зиккуратов с «молитвами из кирпичей». – Антон подумал, что просиживание на экуменических конференциях, всё-таки, было не совсем уж пустопорожним времяпрепровождением. – Библия говорит нам, что Вавилонскую башню строили, чтобы она стала «высотою до небес». Тщеславная попытка подняться над своей немощностью и попытка навязать Творцу своё общество.
Дина заёрзала, поскольку сама для себя она до сих пор не решила: насколько далеко простирается её «благочестие». Себя саму она считала человеком с редкими способностями, а потому разговоров «про гордыню» не приветствовала.
- Дина, а что такое «Места Силы»?
- Вы меня, Антон, решили проэкзаменовать?
- Я совершенно серьёзно. Всех нас ждёт экзамен, причём гораздо скорее, чем это может нам казаться.
Дина не стала ничего говорить. Не станет же она рассказывать директору Биостанции и руководителю экспедиции некие общие места. В любом случае: хоть скажи она что-то неверное, хоть верное; в любом случае это будет выглядеть одинаково глупо с её стороны.
- Легко сказать: «Место Силы»! А суть-то в чем? Человек, даже с пробуждёнными сверхспособностями, не сможет ворочать гигантские куски скалы. Сил не хватит.
- А если предположить, что в «Месте Силы» у человека открывались способности воздействовать на структуру вещества? Тот, кто ведал подлинные имена вещей, Логосы, вероятно, мог силой слова трансформировать кристаллическую решётку скальной породы. – Дина, всё-таки, рискнула вступить в спор. Да ей уже нечего было терять. Не слыть же «рёрихнутой» дурой в самом деле!
- Хорошо. Ну, допустим люди эти огромные блоки сначала «вырезали», потом перемещали, потом «обрабатывали», потом укладывали на место. И всё - «силою мысли». Точнее с помощью магии. Но ведь человек не имеет внутри себя ядерного реактора, чтобы такую работу проводить. Энергетика слабовата. Это только с помощью «внешних сил» такое сделать можно.
Значит, вступал в контакт с кем-то. С кем? С «джиннами»? Выходит так, что каким-то образом человеки входили в контакт с демонами.
Поэтому в сказках о джиннах за одну ночь воздвигающих и разрушающих города есть момент истины. Потому и все «боги» в древности были антропоморфны. К абстрактным силам межатомного взаимодействия не обратишься. А к «джинну», «демону», - пожалуйста.
Каким-то образом обретали власть над этими существами. Это их и погубило.
- Кого погубило? – Дина не сдавалась.
- Да как кого? Допотопную цивилизацию.
- А как же знание «подлинных имён»?
- Возможен – в числе прочих – подчёркиваю! И такой ответ: пока человек сохранял близость к Богу, и знал подлинные имена этих сущностей, то мог и власть над ними сохранять. Чем больше в гордыню впадал, тем дальше отходил от Бога, пока и сам не попал им в подчинение. Так что это знание и погубило допотопную цивилизацию.
Погубит, кстати, и нас, если мы полезем в эти трансформаторные будки без резиновых перчаток. Потому что сегодня любые обращения к этим силам вне Церкви приведут только к катастрофе. Нельзя с Содомом бороться при помощи Вавилона.
В лучшем случае – просто так шибанёт, что полезший ковыряться в этом генераторе «папа-мама» забудет. В худшем случае – заморочат голову похлеще «вражьих голосов», зомбирующих потребителей ноосферной сети. Человек или с ума сойдёт, или просто погибнет - во всех смыслах. Вне Христа - спасения нет. И 2000 лет назад была поставлена точка.
- И, всё-таки, не стоит забывать того, что эта допотопная цивилизация разделилась. Недаром же «Египет» уцелел, растворившись в Христианстве, а Индокитай и Мезоамерика погибли в страшной катастрофе. И на их обломках возникли откровенно сатанинские карго-культы.
- Согласен, Юрий Владимирович, но, что-то я стал беспокоиться за Фому. Да и Борис Моисеевич куда-то пропал.
(Продолжеие следует)
