О музыке православной и бесовской

На эту актуальную тему мне, русскому композитору, приходилось высказываться неоднократно – и устно, и письменно, но сегодня, когда 30-тилетнее владычество олигархов, новой буржуазии и чиновничьей власти перечеркнуло все устоявшиеся положительные представления о функции музыкального искусства, его духовно-нравственном содержании и адаптации к современному слушательскому восприятию, необходимость профессионального развёрнутого комментария стала обязанностью, и не только моей, но и значительного большинства светских и церковных музыкантов, да и просто воцерковленных прихожан, чьё мнение весьма близко к моему. Поэтому, если и есть здесь нечто субъективное, то оно не довлеет, но лишь оттеняет…

Прежде всего, укажу на общеизвестное и горькое: музыку из искусства нравственно-очищающего, исповедального и сердечного превратили у нас в бездушный ТОВАР, что можно только купить или продать, а исполнители и организаторы предоставляют нам всего лишь т.н. УСЛУГУ, но не исповедь сердца. Божий дар, талант слышать этот видимый и невидимый мир стал разменной монетой для всех торгующих движимостью и недвижимостью. Музыка всё больше и быстрее теряет свои астральную, медийную и мистическую функции и деградирует в сугубо прикладное приложение к утехам развращённого ума и бездушия, организованного современными электронными устройствами-аппаратами в приятный околомузыкальный шум-шумок. Приближение времени всеобщей апостасии вызвало прямо противоположные тенденции в музыкальном искусстве: с одной стороны это неуёмное желание сохранить хотя бы крохи былого постоянного привычного «академизма» - общий смысл и форму, эмоциональную ясность и многополярность, линеарный «мелодизм» и т.д., но с другой – полное растворение узнаваемого «букваря» в субъективном конструктивизме, аэмоциональность, разрушение принципов формообразования и стремление избежать даже намёка на логику выстраивания и развития материала – понятного и доступного… Эти общие замечания привожу лишь в качестве предуведомления, дабы конкретно определить те признаки, по которым можно без ошибки отнести музыкальные опусы либо к православным, либо бесовским…

Ну а что же реально вмещает в себя предлагаемое здесь понятие - «православная музыка», и где её границы и в чём суть её «православия»? Мнение таково, что православная музыка может сотвориться только из-под пера православного автора, человека с православным восприятием и пониманием сего мира, созданного Творцом идеальным, но омрачённого грехопадением. С тех пор ностальгия по первозданному, эта бесконечная драма человечества, и станет в профессиональной музыке первоосновой тех не имеющих конца и края драматических коллизий, которые и определяют смысловую значимость произведения, сотворённого земным человеком, раскрывающим и прелесть мира идеального, и тлетворность мира падшего, и те бесчисленные противоречия, что разрывают, преграждают путь к очищению и воссоединению с Богом… Такая музыка может быть написана на евангельские или библейские сюжеты и воплощать исторические события, сопровождающие становление Веры и Православия. Однако, название, программа может и отсутствовать: тогда т.н. «непрограммная» музыка в образах чисто инструментальных и весьма обобщённых раскрывает бесконечную драму человека. Так возникают симфонии, концерты, квартеты и прочие жанры и формы. Что же касается канонических (обслуживающих) жанров, то речь о них пойдёт ниже. То же самое касается и места народной музыки и духовных жанров в народной музыке…

Возвращаясь к расширенному понятию «православная музыка», к её конкретным признакам, привожу здесь примеры из русской музыки, ибо именно в России с её православной историей прежде всего и могла сотвориться музыка, истоки которой мы находим в православной душе композитора... В рамках газетной статьи я, конечно, опускаю многочисленные исторические предпосылки, дабы коротко и ясно, но не в ущерб сути изложить самые общие положения…Золотая пора, рассвет русской профессиональной музыки обычно связывают с Балакиревским кружком, который вошёл в историю под названием «Могучая кучка». Вне всякого сомнения, все композиторы русской «пятёрки», включая и Цезаря Кюи исповедовали православие, но яркие православные музыкальные полотна мы находим прежде всего у Модеста Петровича Мусоргского в его оперном и вокальном творчестве, в «Картинках с выставки» для фортепиано, в «Ночи на Лысой горе» для оркестра и других сочинениях. Вспомним хотя бы гениальное вступление к Хованщине» - «Рассвет на Москва-реке», где как в фокусе отражаются характерные черты русского православного слышания – глубокий исповедальный смысл, картинность, неторопливое вариционно-вариантное развёртывание материала, красочность и переливчатость тембра, впечатляющее и запоминающееся интонационное движение (мелодия), образный контраст, динамическая форма, эмоциональная насыщенность и, конечно, незабываемый русский национальный характер. Здесь же можно назвать и сочинение Римского-Корсакова «Светлый праздник» с его неповторимым рождественским колоритом, яркую и колоритную музыку Анатолия Лядова «Из Апокалипсиса», оперу «Князь Игорь» Александра Бородина с её картинным отображением исторических событий, эпической тональностью и утверждением патриотизма, как характерной черты русскости. А ещё раньше в опере «Жизнь за царя» Михаил Иванович Глинка, основатель русской классической композиторской школы, вывел патриотический образ Ивана Сусанина, как собирательный образ русского крестьянина. В музыке же Милия Балакирева, идейного вдохновителя кружка, в лучших его произведениях и в тенденциях всего его творчества мы находим все характерные черты русской православной ментальности, если исходить из слов Фёдора Михайловича Достоевского - «русский - значит православный…»

Приведённые здесь примеры показывают, что автор причисляет к православной музыке широкий и не замкнутый круг сочинений, не ограниченных обязательными атрибутами внешнего православия и вовсе не обязательно связанных с церковной символикой, но имеющих общее родство с православной традицией - искать правду жизни и любить ближнего, как самого себя, имеющих общий корень с нравственными основами православного жития. И здесь никак не обойти творчество гениального Петра Ильича Чайковского, который оставил после себя множество сочинений, достойных звучать и радовать слух ещё на века. Реалист и мелодист, глубокий психолог и даже философ, Пётр Ильич в своём творчестве раскрывает трагедию человека, разрываемого между добром и злом, между необходимостью и реальностью, между жизнью и смертью, между верой и безверием: в 4-ой, 5-ой и 6-ой симфониях, операх «Пиковая Дама», «Евгений Онегин» по Пушкину и во многих других сочинениях. Его современник и друг – композитор Сергей Танеев сочиняет свои знаменитые кантаты «Иоанн Дамаскин» и «По прочтении псалма», имеющие глубокий религиозный философский и сакральный смысл. Да и всё его творчество отмечено печатью исповедальности, что потом станет главной чертой музыки Николая Яковлевича Мясковского – русского советского композитора. Александр Глазунов, выдающийся русский симфонист, к сожалению, практически не исполняемый сегодня на родине, в своём обширном творчестве – 9 симфоний, камерная, оркестровая, оперная и балетная музыка (практически во всех жанрах) – определил самобытный путь русского симфонизма, где весьма выпукло и реально сказался русский менталитет композитора и характерные черты православного мышления верующего человека. Влияние его музыки на следующее поколение сочинителей несомненно и благотворно. Завершает эту плеяду композиторов Сергей Рахманинов, чьё творчество не нуждается в хвалебных комментариях. Глубоко религиозный православный композитор, Сергей Рахманинов оставил нам своё слышание России и её нелёгкой судьбы в образах драматических, порой патетических, но и довольно часто – элегических. Его музыка всегда узнаётся, ибо в ней слышится пульс русского сердца, страждующего за скорбную судьбу любимого Отечества, которое сам композитор был вынужден оставить… Его хоровые сочинения «Всенощная» и «Литургия Иоанна Златоустого» стали хрестоматийными для всех будущих поколений. Каждый из перечисленных авторов внёс своё слово в национальную сокровищницу православного Отечества…

Здесь хотелось бы подчеркнуть, что говоря о русской православной музыке, мы вовсе не перекрываем путь к музыке «инородной», к выдающимся образцам западной музыки и её гениальным композиторам. Однако, есть довольно чёткий водораздел между мышлением католико-протестанским и православным, что естественно отражается и в искусстве, в музыке и литературе. И дело каждого свободного человека выбирать для себя на каждом этапе своего духовного развития и познания свои приоритеты. Назначение данной статьи познавательное, но не назидательное…

Русская советская музыка оставила нам имя замечательного композитора, по-своему продолжившего и развившего лучшие традиции реалистической музыки, впитавшей в себя стилистику музыки народной и церковно-православной. Георгий Васильевич Свиридов в своём вокальном и кантатно-ораториальном творчестве мастерски воплотил образы национального характера с присущим ему (композитору) лирико-драматическим разрешением скрытого конфликта и это не случайно… После смерти композитора было обнаружено большое количество хоров, написанных на канонические церковные тексты. Качество музыки и проникновенность в суть вероисповедования необычайно высоки и неподражаемы. Освоение этого замечательного наследия обогатит и уже обогащает прикладную церковную, да и светскую духовную музыку. Имена наиболее прославленных и известных советских композиторов Дмитрия Шостаковича и Сергея Прокофьева, которые на словах не признавали церковь, упоминаю здесь потому, что в музыке своей они были выше своего внешнего отречения, и воспитанные на возвышенных образцах музыки православной, они в своих лучших произведениях порой поднимались до таких откровений, до таких глубин, что трудно отказать им в понимании высших медийных истин… (к примеру: 4-я, 5-я, 6-я, 8-я симфонии Шостаковича, 7-я симфония Прокофьева, его же «Мысли» для фортепиано). Уже упомянутый Николай Яковлевич Мясковский написал 27 симфоний, и каждая из них – лирико-драматическое исповедание языком инструментальных мелодий, языком полифонии оркестровых линий, а в самой известной 6-ой симфонии добавлен и хор, что поёт в финале древний распев «о расставании души с телом…» В интернете можно найти мою развёрнутую аналитическую статью, посвящённую духовным исканиям русских композиторов в советское время, где большая часть исследования посвящена Н.Я. Мясковскому… Нельзя не упомянуть и имя гениального русского композитора - Игоря Фёдоровича Стравинского, написавшего немало уникальных по языку сакральных сочинений, в том числе и на русские канонические тексты, но, к сожалению, перешедшего уже в эмиграции в католицизм…

Все перечисленные композиторы, каждый в своё время и со своим индивидуальным почерком творили музыку духовную в полном смысле этого слова, собравши богатую коллекцию музыкальных сокровений, достойных звучать и радовать православное сердце сегодня и завтра. Увы, далеко не всё исполняется на нынешней сцене: репертуар официального общественного вещания и исполнительской практики весьма далёк от православных нужд, и целиком и полностью подчинён коммерческим требованиям… О православной музыке нынешней и её судьбе уже в 20-м веке я здесь умолчу, ибо это уже тема новой статьи, иных имён и других проблем. Приводимое здесь понятие православной музыки таким образом мыслится, видится и трактуется достаточно ёмко, ибо включает в себя не только профессиональную православную по духу музыку последних трёх-четырёх веков, но и прикладную каноническую музыку в творчестве композиторов от Архангельского до Кастальского (тоже предмет отдельной статьи), а также бесчисленные россыпи духовных песнопений народной музыки, заслуживающих самого высокого внимания и изучения. Музыкальное воспитание в семинариях, регентских классах да и в школах-гимназиях никак не может обойти хотя бы ознакомление с этим наследием. В то же время, вспоминая слова и наставления оптинского старца Варсонофия, а в наше время патриарха Алексия II, нельзя отказываться и от практики т.н. светского духовного концерта, позволяющей принародно звучать музыке замечательной, но мало известной, музыке авторской и традиционной, открывая имена наших лучших православных композиторов во славу Отечества русского и его православной истории.

О музыке «бесовской» не хочется много говорить, дабы не угождать бесу. К огромной нашей печали эта музыка заполонила нашу эстраду, радио, телевидение и интернет, осквернила и опошлила мировой эфир и многие сердца слушателей, в особенности, неопытной молодёжи, искалечила тысячи судеб на радость врагу человечества. Это, в основном, прикладная музыка для ног, рук и тела, где ей некуда спрятаться, и она легко узнаётся по своим неотъемлемым признакам: полное отсутствие позитивной и разумной мысли и мотивации, способных выстроить хоть какой-то образ или подобие образа, а если и выстраивается образ, то непременно деструктвный и агрессивный, с хвостом и рогами… Словоблудие и распущеность, эгоистические призывы развращённого ума и безумные требования – «я так хочу», примитивный музыкальный «букварь» с набором таких же примитивных штампов, низводящих человека до животного уровня. Неспособность осмыслить, а потому и игнорирование высоких и позитивных понятий-устремлений: здесь нет и не может быть Бога, но есть бесовская мерзостная потенция и набор сатанинских заклинаний. Всю т.н. рок-культуру, всю рок-музыку я отношу также к сатанизму – скрытому или явному. Нет и, в принципе, не может быть и т.н. «православного» рока. Многожанровость бесовской музыки позволяет ей рядиться в разные одежды, но нельзя всю танцевальную музыку относить к бесовскому наваждению. Есть классический балет, есть народные танцы, есть, наконец, вполне пристойные хореографические жанры, где нет места пошлости и разврату, но есть красота линий и формы, изящество и образное воплощение… Бесовская сущность же открывается в разнузданности и неуправляемости, ибо управляет всем враг - видимый и невидимый, который может проникнуть и в серьёзную нетанцевальную музыку – программную и непрограммную. Особенно часто грешат этим т.н. авангардисты, теряющие порой путеводные нити, которые легко перехватывет… сатана.

Завершаю эту тему, которую считаю незаконченной, предварительной, как бы расширенным вступлением, ибо у меня самого возникают всё новые вопросы и варианты ответов к ним. Это оттого, что, быть может, впервые предпринята попытка осмыслить православие в его общемузыкальном аспекте, собрать воедино цепочку размышлений и обобщений его сути, распознаваемой в характере интонирования, в значимости и опоры на знаменный распев, которые весьма отличаются от стилистики музыки светской и народной и т.д. Выйдя за пределы канонического пения, где слово и интонация нераздельны, в музыке неканонической мы наверняка ощутим и услышим православную душу, и оттого называем её православной. Считаю, что размышления на эту тему, конкретные ссылки на музыкальные произведения и доступные обобщения помогут всем нам по-настоящему понять и оценить не только огромную роль музыкального начала в православной службе, но и оценить подвиг тех Авторов, что связали свою Веру с Творчеством…

Владимир Успенский, композитор