Убийство любовницы, в котором обвиняют доцента кафедры истории нового времени Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, члена Научного совета РВИО Олега Валерьевича Соколова, стало поводом для множества публикаций в СМИ. Добавить к сказанному вроде бы и нечего, тем более что лично с обвиняемым в убийстве я никогда знаком не был. Общие знакомые, правда, у нас имеются. И, всё же следует обратить внимание на то, что деятельность реконструктора, кем также был Соколов, очень близка по своей сути профессии актёра, лицедея. К лицедейству же Церковь всегда относилась отрицательно, по крайней мере – насторожённо. Так, церковные каноны прямо запрещают рукополагать актёров в священники (55-е правило Карфагенского собора). Исключено занятие клириков актёрской профессией, включая профессиональные танцы (балет) и сценическое пение. Раньше актёров даже хоронили за пределами христианских кладбищ. Святитель Иоанн Златоуст говорил, что театр - училище страстей. Праведный отец Иоанн Кронштадтский считал, что театр – опаснейшее для души человека занятие. Проблема в том, что актёр на сцене становится образом того персонажа, роль которого играет. Для достижения успеха актёру надо вжиться в этот образ. Конечно, если бы все спектакли в театре были христианскими по содержанию и духу, то и актёры стали бы ангелами во плоти. Но, много ли у нас в стране православных театров? Много ли показывается православных спектаклей? То-то… В основном на сцене кипят страсти, и актёры живут этими страстями.
Историческая реконструкция – тот же театр, только под открытым небом. Историческая реконструкция – это зрелище, у участников которого кипят страсти. Правда, в защиту современной исторической реконструкции можно привести тот «железный» аргумент, что в нашей стране реконструкторы в основном воссоздают традиции Русской императорской армии (вариант – советской армии, рабоче-крестьянской красной армии), что неизбежно подразумевает и воспитание патриотизма, и укрепления любви к истории России. В какой-то степени возможно и приобщение к духовным традициям, так как до 1917 года русская армия была православной. Например, служение панихиды о воинах Русской императорской армии, павших за веру, царя и Отечество, стало традиционным перед реконструкцией Гумбинен-Гольдапского сражения. Реконструктор может быть неверующим или слабо верующим обывателем, в обыденной жизни в храме вообще не бывающим. Но здесь он в общем строю стоит, молитвы слушает, проповедь священника также слушает. Так что в настоящее время в России историческая реконструкция в отличие от театра может реально оказывать положительное духовное влияние и на её участников, и на зрителей.
И вот здесь мы доходим до необходимости изобразить на «поле боя» врагов. Нормальное, здоровое желание русского человека – быть на поле боя русским же воином. Каждый хочет играть роль героя, а не врага. Вспоминается песня Высоцкого «Значит, нужные книги ты в детстве читал»:
«…Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить,
И друзей успокоив и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя».
Где взять врагов, которые на поле Бородина будут изображать Великую армию Наполеона, на поле Прейсиш-Эйлау – французов, на Гумбиненском поле – германцев? Лучший выход – пригласить на реконструкцию иностранный военно-исторический клуб (или клубы) соответствующего государства, что обычно и делается. Но, говорится же, что в семье не без урода. Существуют и отдельные реконструкторы, и даже целые клубы, которые вроде бы являются гражданами России, но специализируются на популяризации именно вражеских армий. На реконструкцию Бородинского сражения они являются в форме солдат и офицеров французской армии и вдохновенно изображают завоевателей России. К числу их и принадлежал оный Соколов. С реконструкторами-«врагами» могут быть варианты. Например, в Калининградской области можно периодически наблюдать реконструкторов, которые любят выступать даже в форме бойцов вермахта. Нравится им форма вермахта, видите ли… А то есть ещё один любопытный персонаж, который с одинаково вдохновенным лицом позирует сегодня в форме власовца, а через месяц – в форме энкэвэдэшника. Согодня он в форме нижнего чина Русской императорской армии, а через месяц он щеголяет в австрийской форме. Тут даже не знаешь наверняка, с кем имеешь дело. Возможно, у товарища своеобразное душевное устроение, типа того, что наблюдается у бисексуалов. А возможно, что перед нами очередной «господин Искариотов, патриот из патриотов», внедряющийся во все без исключения тусовки реконструкторов с благими, по его разумению, намерениями.
В случае Соколова не наблюдается ни пристрастия к русской армии, ни какой-либо двойственности. Всё, о нем известное, свидетельствует, что Соколов был большим поклонником Наполеона. На многочисленных фотографиях и видеозаписях он красуется в форме генерала французской армии. Убитая им любовница также носила французскую форму. Их выбор, их право… Наше право – воспринимать их по их делам и их словам как западников, как носителей западного мировоззрения. Вряд ли сам Соколов будет это оспаривать. При этом сегодня он являет собою доходчивый пример того, как лицедейство может погубить человека. Вроде бы весь мир приобрёл и орден Почетного легиона в придачу, а душе своей навредил. Но как могло способствовать западническое мировоззрение Соколова совершению им преступления?
Уточним, что под Западом следует понимать не географическое, а духовное понятие. Да, когда-то отступление от Христа началось в Западной Европе. Но сегодня всё перемешано, западники в изобилии живут и на востоке, например, в той же России. Востоком сегодня можно считать польский Белосток, где только православных храмов (не считая католических) действует двенадцать, где в государственных школах и за счёт государства школьникам с первого по последний класс преподают Закон Божий, где в воскресный день запрещена работа торговых центров, где запрещены аборты. А вот Россия со времён Петра всё путается в дебрях западных философий и социальных учений.
Даже в Германии сегодня можно найти вполне православных людей, стремящихся к спасению. Понятие спасения и следует считать ключевым в различении Востока и Запада. Культурологи выделяют два вида культуры. Один из них – сотериологический (от латинского «сотер», спаситель). Второй вид культуры – эвдемонический (от греческого «эвдемония», счастье). Христос в Своей Нагорной проповеди призвал слушателей собирать сокровища на небе, а не на земле. Эти слова Нагорной проповеди наглядно показывают суть двух мировоззрений, двух типов культуры, двух систем жизненных ценностей.
Целью жизни для представителя сотериологической культуры является спасение. Желающий спастись собирает в течение своей земной жизни небесные сокровища, которые позволят ему после смерти оказаться в раю. Представителю эвдемонической культуры вопросы спасения второстепенны, если вообще существуют. Главное для него – здесь и сейчас наслаждаться сокровищами на земле. К этим земным сокровищам относятся материальные блага и связанные с ними чувственные наслаждения, а также власть, земная слава, положение в обществе. Переход от сотериологической культуры к эвдемонической произошел в Западной Европе в эпоху Возрождения. Россия (Восток) немного отстала в этом процессе отступления от Христа, но в какой-то момент догнала и в чём то даже перегнала.
Возможны иные толкования понятий Востока и Запада. Так, Редьярд Киплинг писал:
«О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд…»
В данном конкретном случае Киплинг под Западом правильно понимал Европу, а под Востоком – английскую колонию, современный Пакистан. По отношению к Англии Пакистан действительно является восточной страной, населенной непонятными людьми с совершенно другими жизненными ценностями. Мы же традиционно понимает под Востоком себя, православную Россию, а под Западом – Западную Европу. Под влиянием Запада эвдемоническая культура стала распространяться и среди русских людей, в первую очередь – в аристократической среде. Особо способствовали этому реформы Петра Первого. В дворянской среде мода на всё западное привело к тому, что между собою общались на французском языке. Широкое распространения получили французская художественная литература, философские работы Вольтера, Руссо и Канта.
И вот здесь вспоминается загадочное стихотворение Пушкина «В начале жизни школу помню я…» Текст его сейчас общедоступен, каждый может его перечитать. Сегодня мы привыкли к школьному матриархату, но во времена молодого Пушкина представить директором школы женщину проблематично. Однако, он написал:
«Смиренная, одетая убого,
Но видом величавая жена
Над школою надзор хранила строго.
<…>Ее чела я помню покрывало
И очи светлые, как небеса.
Но я вникал в ее беседы мало.
Меня смущала строгая краса
Ее чела, спокойных уст и взоров,
И полные святыни словеса.
Дичась ее советов и укоров,
Я про себя превратно толковал
Понятный смысл правдивых разговоров».
Представляется, что под величавой женой Пушкин подразумевает Православную Церковь, которая пытается научить русское юношество основам жизни по вере. Однако молодые люди тяготились её советами и укорами и бежали «…в великолепный мрак чужого сада, под свод искусственный порфирных скал». Под «чужим садом» следует понимать Западную Европу с её литературными, философскими и религиозными соблазнами возбуждающими праздномыслие и мечтания. Пушкин описывает неких кумиров в тени деревьев, наводящих некий сладкий страх и слёзы вдохновенья. Особо он выделяет двух «бесов изображенья», влекущих его волшебной красой:
«Один (Дельфийский идол) лик младой -
Был гневен, полон гордости ужасной,
И весь дышал он силой неземной.
Другой женообразный, сладострастный,
Сомнительный и лживый идеал -
Волшебный демон - лживый, но прекрасный.
Пред ними сам себя я забывал;
В груди младое сердце билось - холод
Бежал по мне и кудри подымал.
Безвестных наслаждений ранний голод
Меня терзал - уныние и лень
Меня сковали - тщетно был я молод».
Первый бес (Дельфийский идол) – это символ гордыни («гневен, полон гордости ужасной»). Второй бес («волшебный демон – лживый и прекрасный») – символ сладострастия. Гордыня и сладострастие – два столпа западной цивилизации, два столпа эвдемонической культуры. Пушкин, сам нахлебавшийся досыта западной премудростью, очень точно определил её бесовскую, антихристианскую природу. Сам Пушкин пересилил западничество, его можно считать первым славянофилом. Но последствия юношеских увлечений его угнетали ещё долго:
«Средь отроков я молча целый день
Бродил угрюмый - всё кумиры сада
На душу мне свою бросали тень».
Итак, Пушкин преодолел западничество. Но многие другие не смогли этого сделать. Повторим, что столпы эвдемонической цивилизации – гордыня и сладострастие. А что мы, собственно говоря, наблюдаем у доцента Соколова? Детализировать не буду, про жизнь Соколова достаточно сказано теми, кто его знал лично. Коллеги утверждают, что его девизом было: «Женщины, вино и лошади!» А это – земные сокровища из Нагорной проповеди Иисуса Христа. Про сокровища на небе, про спасение вопрос никогда не ставился.
Сладострастие в Западной Европе довольно быстро подружилось с жестокостью. Маркиз де Сад не мог появиться в рамках сотериологической цивилизации. Маркиза де Сада родила Западная Европа, эвдемоническая культура просвещенной Франции. Доходило и до убийств жен и любовниц. Наверно, случаи таких убийств бывали и на Руси в старые времена, но попыток романтизировать или оправдывать подобные преступления не было. С Западом всё печальнее. Так, некий известный писатель за безнравственное поведение (что-то связанное с гомосексуализмом) угодил в тюрьму. В этой тюрьме был приведен в исполнение смертный приговор одному из заключенных – тридцатилетнему гвардейцу Чарлзу Томасу Вулриджу, убившему свою жену. На заключенного писателя, Оскара Уайльда, казнь произвела столь глубокое впечатление, что он написал «Балладу Редингской тюрьмы». Эта поэма дышит горячим состраданием к... несчастному убийце. Про сочувствие к его жертве речи не идёт. Поэму сразу же издали, перевели на множество европейских языков. На русский язык наперегонки переводили Бальмонт, Маршак, Брюсов…
«Возлюбленных все убивают, -
Так повелось в веках, -
Тот - с дикой злобою во взоре,
Тот - с лестью на устах,
Кто трус - с коварным поцелуем,
Кто смел - с клинком в руках!
Один любовь удушит юной,
В дни старости - другой,
Тот - сладострастия рукою,
Тот - золота рукой,
Кто добр - кинжалом, потому что
Страдает лишь живой.
Тот любит слишком, этот - мало;
Те ласку продают,
Те покупают; те смеются,
Разя, те слезы льют.
Возлюбленных все убивают, -
Но все ль за то умрут?»
По мысли автора оказывается, что возлюбленных все убивают. Поэтому убийцу-то за что казнить? Так и сейчас появились защитники Соколова, предлагающие освободить его от ответственности. Мол, он великий учёный-историк, который напишет ещё много научных трудов. Может быть, может быть… Но, дело не только в доценте Соколове, члене Научного совета РВИО и прочия, прочия. Западничеством сегодня больна вся Россия, и кто знает, чем завтра удивит нас очередной доцент-историк? После обнародования подробностей этой истории с главным бонапартистом современной России вспоминаются слова святителя Феофана Затворника:
«Нас увлекает просвещенная Европа, да! Там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят и к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня. Но припомним двенадцатый год: зачем это приходили к нам французы? – Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее. <...> а теперь, кажется, начал уже забываться тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет; а если не опомнимся, кто весть, может быть, опять пошлет на нас Господь таких же учителей наших, чтобы привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему. Это – непустые слова, но дело, утверждаемое голосом Церкви. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает».
