Бывает ли такое, чтоб на центральных площадях американских городов служили молебны о победе православного воинства? Оказывается, бывает - когда берутся наводить Новый Мировой Порядок.
«Клинтон, похоже, решил войти в историю не только как патологический лгун и развратник, но к тому же как кровавый маньяк!» - «Да-да, пожалуй... если еще будет во что входить. Последнее время я сильно сомневаюсь, что эта музыка долго продлится...» Такие вот у нас сегодня разговоры. Книга Откровения читается как свежая газета, и толкования не надо.
Суббота Похвалы Пресвятыя Богородицы, 27 марта по н. ст., совпала с годовщиной вторжения фашистов в Югославию в сорок первом году. Разрешения на демонстрацию бостонским сербам, как водится, не давали до последней минуты, а когда дали - они почти никого не успели оповестить. К нам в церковь позвонили во время литургии; священник сказал нескольким прихожанам, и все, кому он сказал, пошли.
Я взял кусок картона, мел, и стою, раздумываю, что написать. Знакомый говорит: «Напиши: хочу быть сербом!». Все сразу заспорили, а я взял и написал, точно как он сказал: «I want to be a Serb». С тем и отправились в город.
Удивительное ощущение: в страшную минуту, когда тайна беззакония прорывается наружу, превращая православную страну в испытательный полигон для новых боеприпасов, среди отупелой, дикой, враждебной толпы, вдруг увидеть несколько сот своих. Незнакомые лица, незнакомая речь, но - свои. И не совсем, впрочем, незнакомые. Сербский священник служил у нас, когда у них еще не было своей церкви. Эти америкаканцы приходили когда-то к нам на службу, когда у нас была чудотворная икона. Этих греков я видел на освящении храма...
Развеваются сербские и греческие флаги. Греков в Бостоне, конечно, больше чем русских, но все равно надо отдать им должное: они гораздо отзывчивее нас во всех социальных и политических делах. Раздают листовки с фотокопиями газетных статей о войне, ее причинах, целях и последствиях. Тут же - микромемориал в Бозе почившей Организации Объединенных Наций, но о ней слез никто не проливает.
Преосвященный Митрофан, сербский епископ (тезка русского бостонского викария, вл. Митрофана Зноско-Боровского) говорит краткую проповедь и начинает служить молебен, переходя с церковнославянского на английский и обратно. Так же, на двух языках, отзывается ему и народ. А кругом - другая жизнь. Шоферы, пешеходы, кучка репортеров и зевак, да человек двадцать полиции: что они слышат в мелодиях и молитвах, что видят в черных рясах и древних иконах? Мы для них - как заноза в чистом, гладком и сытом теле демократического общества телезрителей. «Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы; якоже не от мира есте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир». Кажется, и в самом деле настали последние дни.
А после молебна пошли речи. Я, по правде говоря, сначала думал уйти, но остался и не пожалел. У микрофона - американец, серб, албанка, македонец. Что говорят? Говорят в микрофон правду, и это настолько свежо и необычно, что уже само по себе действует на слушателей. Вот какой-то японец, с уверенностью, но без злорадства, говорит что сегодня США совершили такую же смертельную ошибку, как его страна в сорок превом году. К тому же, если всерьез принять оправдание агрессии против Сербии (притеснение мирных жителей в условиях вооруженного восстания и террора), то надо в дым разбомбить такие теплые места как Анкару, Лондон, и, конечно же, Тель-Авив. «Г-н Клинтон, почему вы лжете?» - раздается риторический вопрос, а ответ из толпы - «Потому что он лжец!», - тонет в апплодисментах.
Плакаты тоже стоит почитать. Приветствия тов. Клинтону слишком очевидны и нецензурны, чтобы на них останавливаться, но вот один из плакатов берет прицел подальше - обличает неуместное Колумбово любопытство... «Сегодня Сербия - кто следующий?» - спрашивает другой. «Смерть, но не рабство» - напоминание о сегодняшней годовщине, и вместе - о страницах истории, которые пишутся на наших глазах.
У «простых американцев» вообще очень скверно с историей. Но и их можно привести в чувство. То там, то здесь мелькает знакомое слово: «Помните Вьетнам? Снова Вьетнам?» «Заметьте», - говорит мне сосед, - «в политическом отношении ни Вьетнам, ни Корея не имеют ничего общего с Югославией: тогда Америка воевала, защищая одно государство от другого, к тому же коммунистического. Значит, дело не в этом. Дело - в трупах. Устойчивый поток трупов в пластиковых мешках - это для нас, вероятно, единственное лекарство. Не дадут ли сербы, наконец, прочистить пищеварительный тракт этой разжиревшей, зажравшейся туше? Или их раздавят? Или предадут, как обычно?»
Между тем какой-то негр крутится рядом и не сводит глаз с моего плаката. В конце концов он не выдерживает и говорит с той неповторимой и трудно-передаваемой негритянской интонацией: «Простите, любезный, я должен подержать этот плакат...» Хоть и апрель на носу, но под вечер понесло морозным ветром, и рука у негра застыла. Я отдал ему правую перчатку, а потом и левую.
А Джон Ригас, владелец магазина церковных товаров, держал плакат с портретом министра иностранных дел США г-жи Олбрайт и надписью от ее имени: «Спасибо вам, сербы, что вы дрались с фашистами за меня и за мою семью. Позвольте мне отплатить вам». Этот плакат, пожалуй, единственный из всех, камеры репортеров старательно объезжают стороной, словно взгляды серьезных мужчин несерьезно одетую женщину. Джон сказал, что к нему подошли двое представителей Анти-диффамационной Лиги Б'най Б'рит и «вежливо попросили» убрать плакат, а он «вежливо ответил», что не уберет: тем дело и окончилось.
Но один плакат непрестанно сверлил мне сердце: «Спасибо, русские братья». Что это? Искренняя признательность или горчайший сарказм? Есть причины и тому и другому... Примем это за братское предупреждение и призыв к действию.
Итоги Войны
«Война продолжается!» - говорят кругом. И то правда: в прошедшем веке для большинства народов война так никогда и не прекращалась. Но все же окончен некий этап, Новый Порядок сожрал Косовскую землю, и нужно подвести итоги. Сербия, Россия, Греция, Китай, Америка, НАТО, Англия, Германия, фашизм, подлость, трусость, отвага, жертва, Православие, папство, униатство, предательство, рабство, Откровение Иоанна Богослова, Евангелие от Матфея, 24-я гл. - все это вы и сами знаете, а если еще не знаете, то узнаете в наиближайшем будущем: кто я такой, чтобы за весь мир подводить итоги? Подведу за себя самого.
Кто ни возьмется подводить итоги, повторяет на разные лады одну и ту же фразу: «...раскрылись глаза». Хорошо, конечно, что раскрылись, да только мне сказать того же никак нельзя: что ж получится, раньше я все писал с закрытыми глазами?? Да и по существу-то, скажите, разве были причины изменять взгляд на мистера Клинтона, миссис Олбрайт, гуманитарную политику США или идеалы западной демократии? А все же итоги есть, и довольно-таки любопытные. Постараюсь покороче: время, похоже, и вправду на исходе - «it's later than we think».
Итак, первый итог, самый простой и очевидный: события имеют смысл, эпохальные события - эпохальный смысл, адские события - адский смысл, причем вовсе не для будущего учебника истории, а для каждого из нас, здесь и ныне. Точно по писаному: «Ад становится ответом и результатом для всех, верящих в смерть вместо жизни, в здешний мир вместо мира грядущаго, в самого себя вместо Бога; для всех тех, одним словом, кто в глубине души принимает философию абсурда. В этом-то и состоит великая правда христианства, окрытая Достоевскому и скрытая от Ницше, побеждающая и нигилизм, и абсурд: все согласовано и осмысленно, ничто не исчезает без следа.... Отступления христиан от правды в мыслях, на словах и на деле открыли дорогу для триумфа абсурда, сатаны и Антихриста. Нынешний век абсурда - справедливое воздаяние христианам, оставившим Христа» (Иеромонах Серафим Роуз, Человек наизнанку: Философия абсурда).
Второй итог близок к первому, но происхождение его другое, не из размышленiй и разговоров, а из милости Божiей: больше неоткуда было ему взяться. Сперва, когда началась война, было очень скверно, потом стало еще пакостнее, потом казалось, что хуже уже некуда, а становилось все хуже, а потом вдруг «в составы, во утробу, в сердце» вошла ясность. Православие - это жизнь. Одно дело - читать и цитировать друг другу св. отцов, о том как надо переносить скорби, не унывать и т. д., а другое - и вернейшее дело! - самому именно таким и быть, так и жить. Сказать, написать, - не проблема; быть - проблема. И Господь помогает найти решение, если Его просить.
Отсюда, стало быть, третий итог: молитва. На великой ектинии и на сугубой ектинии мы молимся теперь все вместе «о страждущем православном народе сербстем», и после Евангелия, по молитве о спасении России, священник снова читает молитву о спасении сербского народа. Давно бы так. И домашняя, тайная молитва тоже не стоит на месте, хотя на то она и тайная, чтобы о ней не говорить вслух. Тайная молитва есть у каждого нормального человека, но о ней не говорят, и о ней нельзя говорить почти ничего.
Четвертый итог - весьма поучительный и важный для России: не вешать на людей партийные ярлыки. Каких только «партийных людей» я не перевидал тут на еженедельных демонстрациях. Что ж, если он социалист, или анархист, или Бог весть какой еще «...ист», не в приличном обществе будь помянут, и если он стоит с нами на площади, опустя голову, и слушает сербскую панихиду, то бредни его от этого меньшими бреднями не становятся, но сам он становится лучше, вопреки этим бредням, - и в укор всем нам, у кого столько грехов вопреки данной нам благодати.
Следующий, пятый итог - конкретный факт, и комментарии особо не нужны. Много новых друзей появилось за эти два с чем-то страшных месяца. Имена, адреса, телефоны. Непонятные языки, непривычные акценты, незнакомые мелодии песен и переборов аккордеона, и безмятежные, звонкие голоса детей... Тема как будто радостная, а на самом деле грустная.
Дальше, шестой итог - уже совсем другая материя. Я перестал слушать радио (телевизора у меня нет и не было). Раньше слушал на длинных перегонах по шоссе (от меня до города больше 100 км), новости такие, новости сякие... началась война - как ножом отрезало. Не могу слушать. Бывает такая защитная реакция на отравляющие вещества: не приемлет организм, и тем себя выручает. Да и то сказать, какие нынче новости: когда родичи утащат мадам Олбрайт заживо в преисподнюю, уж кто-нибудь мне об этом да расскажет...
В том же направлении седьмой итог: я бросил писать в Белый дом, в Сенат, в газеты, в Англию, в Германию, на Internet (кроме православных дискуссионных групп, конечно) и т. д. Куда я только не писал... один раз даже ответ получил от каких-то теле-свиней, что, дескать, мое письмо «заставило их на минуту задуматься». Довольно. Минутной задумчивостью им не поможешь, а на большее - увы.
Восьмой итог, как ни странно, медицинского характера. Много лет подряд я регулярно сдавал кровь (в нашем штате донорство бесплатное). Такая у меня есть примитивная теория, что мужчине полезно время от времени выпустить немного крови. Друзья надо мной потешались: «Представляешь, пойдет твоя кровь какому-нибудь масону или педерасту...» «Что ж, - отвечал я, - без масонов и педерастов ни одна страна не обходится!» А теперь все, баста. Стали бы вы в сорок первом году сдавать кровь Германскому Красному Кресту, или что у них нам было - «Красная Свастика»?
И, наконец, девятый итог, в отличие от предыдущих, еще в процессе подведения. Как-то на демонстрации подошел ко мне некто с искаженным от негодования лицом, и глядя на наши плакаты, сказал: «Если все правда, что вы пишете об Америке, то что же вас всех сюда несет? Почему бы вам не убраться прочь? Вас никто здесь не держит!» Тут были сказаны всяческие разумные слова и приведены веские доводы, от исторических перспектив и до того простого факта, что демонстранты как минимум наполовину англо-саксонского происхождания, и проч. и проч.; были потом и извинения, и теплые рукопожития, и встречные заверения, что-де извиняться не за что, что-де благодаря вашей прямоте вы узнали правду, и проч. Но вот что я утаил от искаженного человека, это с какой снайперской точностью его вопрос угодил в мишень моих собственных мыслей - не хуже трех американских ракет, которые «случайно попали» в квартиры трех китайских журналистов в Белграде.
Напоминаю, я подвожу итоги за себя самого. Другим за себя виднее.
