Недавно, 9 декабря, в России отмечался День Героев Отечества. Посвящаем празднику главу из недавно изданной книги виленского автора Ю.А.Григорьева «Культурные традиции русской государственности».
Самодержавною рукой,
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной:
Он знал ее предназначенье.
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник.
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
А.С.Пушкин «СТАНСЫ»
Полтавская битва 8 июля 1709 г. - блистательная точка в 9-летней эпопее «самого необыкновенного человека, какой когда-либо жил на Земле» - как назвал некогда Вольтер шведского короля Карла XII (мы-то, непродвинутые, полагали, что «самый необыкновенный» - Христос; ан нет - Карл, оказывается, «самее»).
Два года метался лифляндский рыцарь И.Р. Паткуль от Копенгагена до Москвы, сколачивая антишведский союз для освобождения родного края! Уговорил датского короля Фридриха, уговорил саксонско-польского Августа, который уговорил русского Петра. В 1700 г начали: Дания заняла Шлезвиг, саксонцы осадили Ригу, московский царь стал хлопотать о мире с Турцией и готовить войско для своего саксонского друга («Августа Сильного»)... И вдруг 18-летний стокгольмский юнец, который до того занимался лишь спортом (охотился, фехтовал, рубил головы телятам и баранам), высадился с 15-тысячным десантом под совершенно беззащитным Копенгагеном (все ушли в Шлезвиг!) - и Дания капитулировала! А затем вдруг, жутко вьюжным утром 19 ноября, объявился под Нарвой - и вдребезги разнёс 40-тысячное русское войско, возглавляемое иностранными специалистами. Позор был оглушительный. А победитель, перезимовав на месте торжества, 9 июля 1701 г. объявился под Ригой и в двухчасовом бою вдребезги разнёс саксонского генерал-фельдмаршала Штейнау (здесь саксонцы, как и русские под Нарвой, потеряли всю артиллерию). После чего шведы хлынули в Польшу.
Осенью 1706 г. Август (кстати: обаятельнейший красавец! Как король из карточной колоды!) устал бегать и прятаться: отрёкся от польской короны (от чего отрёкся сразу после Полтавы), выдал Паткуля (его с большими издевательствами колесовали и четвертовали в Стокгольме) и подписал мир. Узнав о том, московит тоже захотел мириться. «На тех же условиях, что и Саксония» - ответили ему: пусть заплатит за «оккупацию» (да, да, было уже! За 300 лет до наших здешних политиков!) и... передаст свой престол Якову Собескому. Куда при этом должны деваться все старики (ещё Алексеева времени!), которые воспитывали Петра и вместе с ним тащили государственное тягло, и те «птенцы», которых воспитал сам Пётр, и полки его товарищей ещё по детским играм, и строители кораблей и городов от Петербурга до Таганрога - о том не говорилось... Пётр понял это условие как очередное шутовство (со времён Нарвы победитель то и дело потешался над «голландским плотником») и вывел русский корпус из Польши. В Меречи состоялся военный совет, определивший стратегию и тактику предстоящей войны: генерального сражения не давать, но поступать так, как древний римский Фабий с Ганнибалом или собаки с медведем: рвать по клочкам. И неуклонно учить войско европейскому бою.
(Прошу прощения, но тут одна весёлая цитата - от русского резидента в Вене: «Неприятель наш не спит и старается у других народов привести наш народ в ненависть: шведы при всех дворах внушают, что царь благодаря своему многочисленному и хорошо обученному войску может со временем предпринять наступательное движение на других государей и преодолеть их скифским подобием». А мы-то полагаем, что нашу «демонизацию» придумали США!)
Гродненский манёвр русской армии
В августе 1707 г. шведское войско двинулось из Саксонии на восток. «Народ был сытый, отлично обмундированный и вооружённый» - отмечает С.М.Соловьёв (ИРсДВ, т.15, гл. 3). Вольтер, конечно, куда живописнее: «43-тысячная армия, некогда покрытая железом, а теперь сверкавшая золотом и серебром, обогащённая добычами Польши и Саксонии. Каждый солдат уносил с собою 50 талеров наличными» («История Карла XII»)
В декабре вошли в Литву. «Морозные ночи солдаты проводили на снегу под открытым небом... Но вреднее всего была враждебность жителей, которые прятались за кустами и подстреливали солдат; однажды сам Карл чуть не был подстрелен таким образом... Раздражённый Карл дал приказ вешать этих беспокойных стрелков и жечь их жилища. Шведы охотно исполняли приказ... Не щадили ни женщин, ни детей» (С.М. Соловьёв. Там же). С 800 кавалеристами Карл бросился на Гродно - Пётр покинул город за два часа до его прибытия (Вольтер, правда, утверждает, что Карл уже въезжал через северные ворота, но это уже для занимательности). Ехать царю пришлось вскоре в Петербург - у него открылся тяжёлый плеврит, осложнённый цингой. А в его отсутствие Карл перешёл Березину и 3 июля 1708 г. «о третьем часу по полуночи, паче чаяния пошёл на дивизию князя Репнина, и пришед ещё в темноту, в туман и дождь, начал по оном стрелять жестоко и под тою стрельбою в самом болотном месте сделал мосты понтонами, и по жестоком бое пришёл Репнин к нам без великого урону... Кроме уступления места, неприятелю из сей баталии утехи мало»
Так доносилось царю о Головчинской битве. В ответе Пётр потребовал от военного совета армии добросовестно проанализировать («розыскать со всякою правдою, как перед судом Божиим») весь ход событий и наказать тех, кто «не исправя должности своей, непорядочно отступили, а которые и бились, то козацким, а не солдатским боем». В следующем серьёзном столкновении - у местечка Доброго - ошибок не делали: «По двучасном непрестанном огне неприятелей сбили и с 3000 трупом, кроме раненых, положили, знамёна и прочее побрали. Потом, как король на сикурс пришёл, отошли без разорения строю».
Король шёл на Украину (об этом сообщали и резиденты, и перебежчики), хотя с Березины мог идти и на Москву, о чём позже с досадой писали и Наполеон, и Гудериан. Но Карл знал, что делал. Знал про толпы «гулящих людей», бежавших от государственного тягла на Дон и за днепровские пороги, знал, как они «тряхнули Москвой» за сто лет до него, в 1605 году (даже, может, слышал о булавинском мятеже - с осени 1707 г.). И имел в запасе ещё один козырь, о котором Пётр даже не догадывался.
(Этот козырь чуть не засветил малороссийский генеральный писарь В.Л. Кочубей, ещё в 1707 г. написавший Петру о замыслах Мазепы. Но Пётр просто не мог поверить, что старик, соблюдавший присягу дольше всех малороссийских гетманов (21 год!), перебежит к тому, с кем дрался с 1701 года! И в апреле 1708 г. Кочубей и полковник Искра были выданы Мазепе. В июле их обезглавили)
Эпическая картина «Карл XII (1682-1718) и И.С.Мазепа (1639-1709)»
Войска двигались медленно, постоянно маневрируя: русские подстраивались под шведов (параллельно им и севернее, отрезая коммуникации), шведы - потому что ждали корпуса Левенгаупта с продовольствием и боеприпасами. Но он не приходил. «Солдаты должны были снимать с полей колосья и молоть их между камнями, а тут ещё льют беспрерывные дожди, негде укрыться и высушиться. Явились болезни. Солдаты говорили, что у них три доктора: доктор Водка, доктор Чеснок и доктор Смерть» (С.М. Соловьёв. Там же)
А Левенгаупта от главных сил отделяли две реки (Днепр и Сож), между которыми стоял царь. Левенгаупт попытался запутать следы - послал к царю дезинформатора. Но местный житель раскрыл обман и указал, где находятся шведы. Их настигли 28 сентября (9 октября) у деревни Лесной.
«Начав час после полудня, даже до темноты бой сей с непрестанным зело жестоким огнем пребывал, и неприятель не всё отступал, но и наступал, и виктории нельзя было во весь день видеть, куды будет. На последи, милостью победодавца Бога, онаго неприятеля побили на голову, так что трупом с 8 000 на месте осталось (кроме что по лесам от ран померло и калмыки побили), обоз весь с 2000 телег и всё поле... и достальной обоз с 3000 телег. А достальные шведы побежали по реке Соже, за которыми сзади калмыки гнали и зело много побили» (из донесения Петра сенату).
«Сражение при Лесной»
Жан-Марк
Наттье, 1717
Командующий разгромленного корпуса всё же сумел добраться до своего короля, но без провианта и пороха «утехи было мало». И тут король бросил в игру свою заветную карту - Мазепу. С его буйным, но действенным войском. С его военными запасами, накопленными за 1708 год. С его золотом, хранящимся в гетманской столице - Батурине. Это вам не Левенгаупт с телегами! Громом разошлась эта весть по всей Европе! До сих пор гремит!
Но и тут недолго музыка играла. Неожиданно для всех Меншиков захватил Батурин со всеми его богатствами, а казачьи полки ушли в Глухов, где выбрали нового гетмана. Туда же приехал киевский митрополит с архиереями черниговским и переяславским, и Церковь торжественно предала Мазепу анафеме. Простые же христиане «прятали своё имение и хлеб в лесах, захватывали, где было можно, шведов и угоняли у них лошадей». А между тем наступила зима - «достопамятная зима 1709 года, ещё более ужасная на этих окраинах Европы, чем мы чувствовали во Франции» (Вольтер). Ну, не везёт бедолагам! Как придут на Русь, так непременно мороз!
Эпическая картина «Пётр I (1672-1725) и А.Д.Меньшиков (1673-1729)»
Художник Ю.Н.Панцырев, 1980
Пока армии зимовали, событий было немного. Одно случилось с Карлом: находясь в Ромнах, он получил известие о том, что русские собираются штурмовать Гадяч. И решил устроить им вторую Нарву - в жестоко морозную погоду, когда птицы замерзали на лету, вывел войско из Ромен и помаршировал на Гадяч. Однако русских там не было - они в то время ... занимали Ромны! Эта злая шутка обошлась шведам в две тысячи замёрзших насмерть солдат.
Ещё одно событие даже трудно назвать событием, тем более, что оно не состоялось. Дело в том, что в декабре к русским прибыл от Мазепы человек, который передал Петру предложение ... сдать Карла. Пётр заинтересовался. Но тут, на счастье, разведка перехватила ещё одно письмо Мазепы - к королю Станиславу Лещинскому - «храбрую руку которого наинижайший слуга целует тысячью поцелуев»: «Москва своими грамотами начала поджигать простой народ... эти искры надо гасить... для чего они, Мазепа с товарищи, как отцы во аде, ожидают пришествия короля, своего спасителя».
После ознакомления с этим письмом царю Петру, видимо, стало противно. Ибо больше с Мазепой не сносились, и остался он при Карле, как Петька при Чапаеве.
Весной 1709 г. Пётр выехал в Воронеж, где корабелы запороли «кумпанские корабли» («Трижды переделывали без меня, ныне положили разбить») и снова простудился. Лечился и прогревался в Азове. А в это время Карл выступил с зимних квартир и всей армией (включая запорожцев, на которых взваливали все чёрные работы) насел на Полтаву, где находились царские склады. Горожане вместе с гарнизонной командой едва успевали отражать приступы (но успевали! Перед самим Карлом устояли! Мазепинцы же сдали Батурин Меншикову после первого же приступа). В начале мая подошла и русская армия, встав на другом берегу Ворсклы. 7 мая Меншиков сумел переправиться через реку и разбить осадные укрепления, но тут же отошёл: дело грозило перерасти в генеральное сражение, а в такие азартные игры с судьбой не хотел играть никто. Ни Б.П.Шереметев, исправно лупивший шведов с 1701 года, ни А.Д.Меншиков - при всей его дерзости и удачливости. Ждали царя.
Царь прибыл 7 (18) июня, и вскоре стало ясно, что форс-мажор неизбежен (есть такое загадочное понятие, кто не знает - посмотрите в словари). 19 (30) июня войско выступило и, пройдя 2 мили (видимо, немецкие - по 7 вёрст) вверх по Ворскле, начало переправу. Спустя 5 дней остановились в четверти мили от неприятеля и за ночь окопались. Следующий день (26 июня -7 июля) потратили на рекогносцировку. Тут стало известно, что Карл ранен: однажды ночью подкрался к казачьему пикету и не удержался - выстрелил. В ответ, естественно, получил пулю.
Но свидание состоялось! Лицом к лицу встали великий спортсмен, сделавший спорт даже из войны (Вольтер: «На всё отвечал смехом, который вошёл у него в привычку») и великий труженик («По завету Господа праотцу нашему Адаму в поте лица снедаем хлеб свой»). Ещё зимой 1701 г., пока шведы веселились в Нарве, он превратил Псковскую землю в неприступную крепость и отлил новые пушки - из колоколов, которые отдала (кстати, добровольно!) Церковь. В 1702 г волоком через леса, впрягаясь в лямки с солдатами, перетащил ладьи в Ладогу - и прошёл огнём по всей реке Александра Невского, до самого устья, где и заложил «город Святого Петра». И сколько ещё успел сделать для Отечества за те годы, пока Карл геройствовал и злодействовал в Польше!
Эпическая карина «Полтавская битва»
Художник Денис Мартен, 1726 г.
Стратегия Фабия Максима сработала: русским противостояла голодная, оборванная банда всего лишь с четырьмя (!) пушками против 80 русских. Но «врага нельзя считать слабым и беспомощным». И не были маразматиками шведы в тот день, когда ещё до рассвета четырьмя колоннами бросились на русские окопы. Два редута были взяты во мгновение ока, стали биться и пятиться кони кавалерии, стоявшей между валами. Коннице скомандовали отойти - и в этот проход безудержно рванулись враги. И... попали под шквальный перекрестный огонь в упор. Кто успел - удрал в ближний лес. Но и там их достали драгуны и казаки. (читали про «пылкого Шлиппенбаха» у Пушкина? Вот он в том лесу и задрал лапки перед Меншиковым)
(Всё-таки люблю почитать Вольтера! «Московские эскадроны были смяты... шляпа Петра пробита ружейной пулей, под Меншиковым убиты три лошади. Шведы провозглашали победу» Что - прострелили шляпу и провозгласили? И кто там мог провозглашать, если счёт шёл на секунды, да ещё в пушечном грохоте? Ну, ты даёшь, Франсуа!)
А тем временем пехота выходила из ретраншемента и строилась «в ордер баталии». Зачитывался приказ:
«Воины! Пришёл час, который должен решить судьбу Отечества. Вы должны помнить, что сражаетесь не за Петра - но за государство, Петру врученное, за православную нашу веру, за Церковь, за род свой, за Отечество. Не должна вас смущать слава непобедимости неприятеля, ложь которой вы доказали не раз своими победами. Имейте в сражении перед собою правду и Бога, защитника нашего. А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога - жила бы только Россия!»
(Кстати: тут недавно в каких-то комментариях я прочёл, что никакого такого приказа не было. А какой-то «офицер космических войск» Никита Чалдымов написал в «Литературной газете», что не было и самого Петра: его, мол, подменили голландцем во время Великого посольства. Это вам, друзья-читатели, иллюстрации к тому, что у нас осталось от уважения к своей истории)
«И грянул бой» (А.С. Пушкин)
Два часа стеною стояли и ложились шведы под натиском первой русской линии - пока видели над собою короля, поднятого над рядами на коляске (было у них такое поверье, что король «заговорённый»). По нему тоже били, но его заслоняли телохранители - из 24 уцелело только 3. (А Пётр снова получил пулю! На сей раз не в шляпу, а прямо в грудь! Спас тяжёлый царский крест - его потом долго в Успенском соборе показывали. Такой вот форс-мажор). Наконец, ядро разбило коляску - Карл очутился на земле, и тут началась паника. Он велел поднять себя на скрещенных пиках, закричал: «Шведы! Шведы!» - но никто не обернулся... Побежал и король - с помощью князя С.Понятовского, состоявшего при нём адъютантом.
(Почему я выделил особым шрифтом этого Понятовского? К тому, что через сто четыре года его потомок Юзеф спасал Наполеона в «битве народов» под Лейпцигом. Но пану Юзефу не повезло: при переправе через Эльстер утонул)
В отличие от Чапаева, Карлу (вместе с Мазепой!) удалось уйти за реку (всё-таки молодцы шведы - не бросили короля!). Остальные (около 15 тысяч человек), брошенные королём, сидели у Днепра, пока над берегом не вырос трубач от Меншикова: «Сдавайте оружие и стройтесь в колонну. Жизнь и личное имущество гарантируем всем, кроме мазепинцев». Сдали, построились (во главе с Левенгауптом) и побрели строить Санкт-Петербург.
Аллегория. «Полтавская победа»
Картина 1710 г.
* * *
Дальнейшая одиссея «шведского Ахиллеса» (кстати, тоже 9-летняя! Как и «ахиллиада») весьма даже занимательна (сериалы по ней снимают!), но интереса для истории не представляет. Погиб он совсем в другом краю (так и не увидев родного дома) и совсем в другой войне (если хотите, могу процитировать Вольтера: «Увидев в голове короля дыру, в которую входило три пальца, его спутник сказал: «Спектакль окончен, пойдёмте ужинать»). Аллах с ним.
Мумифицированные останки Карла XII,
(хорошо видно отверстие от пули в голове)
Гораздо интереснее посмотреть, что осталось у нас от Петра.
Остались легендарные города поразительной красоты. Остались легенды о необычайно мастеровитом, талантливом и энергичном народе, который вдруг создал «из тьмы лесов» восточный геополитический полюс Европы. Россию даже сегодня, по старой памяти, называют империей, хотя она давно уже «федерация» с правом всех федератов на самодержавие (что мы уже и видели в 1989 году. И ещё, наверное, увидим). На полтавском поле уже двадцать лет исправно гадят мазепинцы (и жители некогда героической Полтавы не только не препятствуют тому, но и участвуют). Но самое забавное - как относятся к этому всему «новые русские».
Вам Булавин нравится - «Кто хочет сытно поесть, сладко попить, на добрых конях поездить»? Вряд ли - его ведь ещё в 1708 году сами же казаки называли «дурак». А вот летом-2008 московская «Литературная газета» прямо-таки колокольным звоном отметила 300 лет его конца («Заметая следы, царское правительство распустило слух о его самоубийстве» - цитирую по памяти). А осенью того же года по «ящику» из души в душу «разоблачали» Петра: он-де и русскую самобытность уничтожил, и над православной верой надругался...
Это про царя, который никакого дела не начинал без молитвы и не оканчивал без благодарственного молебна (ведь и с погоней за Карлом замешкались по той же причине!). Который у нас в Вильне на клиросе Пятницкой церкви пел и читал за дьячка!..
Церковь святой мученицы Параскевы Пятницы (построена в 1345 г.) в Вильнюсе
(современный вид, восстановлена и отреставрирована при графе М.Н.Муравьёве-Виленкском в 60-е годы ХIХ в.)
Как сказал некогда Феофан Прокопович - «До чего мы дожили, о россияне! Петра Великого погребаем!»
(А какие помои льют на Меншикова! В гомосексе с Петром, правда, уже не обвиняют - поскольку у нас теперь гомосекс в почёте. Но зато в коррупции! Пять миллионов рублей, говорят, украл и перевёл в амстердамский банк! А зачем? Ведь не было у него там никакого бизнеса! Да и вообще нигде не было. Коров, правда, разводил в Сибири (когда сослали), а так - только в государственной работе, всю жизнь! И невозможно было тогда украсть пять миллионов - не было бумажек с надписью «миллион рублей». Каждый рубль шёл отдельно и весил 35 граммов - попробуй утащить 165 тонн.
Серебряная медаль за Полтавскую баталию
И ведь знают, что эту идиотскую клевету о миллионах пустил саксонский посланник! И о протоколе обыска в доме Меншикова: «Денег в доме его ничего не является»! И о том, что все «начёты» производились по разнице стоимости работ и материалов в мирное время и в военное!
Ты попробуй, историк-прокурор, в Ревельском заливе в шторм заколачивать с плотов в ледяную воду двухсоставные сваи - поскольку одинарные да дна не достают, - тогда узнаешь, сколько это стоит. Да где тебе! Тебя сегодня в Ревель вообще не пустят)
Юрий Александрович Григорьев
Иллюстрации - Валерий Васильевич Виленский (Иванов)
...................................................................................................
Об авторе, Ю.А. Григорьеве
У меня в руках недавно вышедшая в свет книга виленского писателя, поэта и публициста Юрия Александровича Григорьева «КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ РУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ», ознаменовавшая недавний 80-летний юбилей автора. Из этой работы Юрия Александровича - и предлагаемая выше глава.
Книга, вышла в твёрдой красочной обложке объёмом в 340 страниц небольшим тиражом на средства автора, а потому издание редкое, но, несомненно, интересное. Она вместила в себя более полусотни статей и исторические эссе автора, опубликованных в «перестроечный» период и последовавшие затем годы чёрного передела великой страны, как территориального, так и имущественного...
Именно внутренний протест высокообразованного и очень чуткого душой к несправедливости человека, окончившего московский Литературный институт им. М.Горького заставлял его всегда писать. Ю.А.Григорьев проработал всю жизнь журналистом в периодических изданиях Литвы. За эти года вышло в свет ряд его книг и поэтических сборников, в том числе и для детей, по которым ребятишки учились читать и становиться нравственно добрыми людьми не только в республике, но и по всей советской стране.
Он учился в Москве в те далёкие 60-ые года минувшего века и минувшего тысячелетия, во времена «оттепели», общаясь в среде молодых тогда литераторов Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина, Бродский и т.д. Именно поэтому теперь всё это не позволило Юрию Александровичу отсиживаться где-то в сторонке и тихо наблюдать за происходящей по воле высшего руководства компартии нахальной насильственной ломкой страны. В минувшие после развала СССР 25 лет, автор искал, исследовал и обобщал в своих публикациях те вехи национального сознания русских людей, которые не лишали их высоких гуманных ориентиров в годы лихолетья. Уже после создания нашей организации Союз русских литераторов и художников «РАРОГ» и организации одноимённого интернет журнала Русского наследия истории и культуры Литвы, Ю.А.Григорьев предложил нам целый цикл исторических эссе под общим названием «ВОСПОМИНАНИЕ О РУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ». Статьи под этой рубрикой вызвали большой интерес у читателей. И вот теперь они, дополненные и доработанные, составили основную часть вышедшей в свет названной книги Ю.А.Григорьева, где также опубликованы и другие статьи автора по исторической тематике.
Автор стремился расширить кругозор читателя в отношении известных исторических фактов и показать те их аспекты, которые малоизвестны. Но, прежде всего, всё это пропустить так, ненавязчиво, через призму нравственных оценок происходившего, причём в парадигме их тогдашних оценочных критериев. Стиль и манера повествования образная яркая, описанная сочным языком авторского повествования, которое опирается на очень глубокое и подробное знание описываемой темы и предметов.
В книге освещаются, пожалуй, самые узловые события тысячелетней истории государства Российского, повлекшие за собой, если так можно выразиться, фазовые переходы и качественные преобразования в политике государей и государственных мужей России, служивших прогрессивным преобразованиям в стране и росту её могущества, через единение многочисленных народов. Православие с его христианским человеколюбием лежало в основе всех преобразовательных идей выдающихся российских правителей во все времена истории, а не алчный меркантильный интерес стяжателей личных благ. Последние, в Российском государстве, всегда уходили в небытие...
Только упорный труд и созидание в правде и коллективными усилиями позволяли людям России выжить и преумножить свои успехи в весьма непростом климате средних и северных широт, на территории которых среднегодовая температура минусовая (в отличие от Западной Европы, находящейся за пресловутой «линией Керзона», где она - плюсовая). Красной линией через все повествования автора в этой книге прохолодит эта тема непростого, не линейного развития мощи России, к которой автор добавил послесловие, где показал преходящую, не вечную славу правителей и их стран, как бы в назидание, вычерченное на перстне библейского царя Соломона - «И это пройдёт».
История продолжается. Вечная, многострадальная Россия, четверть века назад преданная собственным «меченым» правителем и его лукавой своекорыстной свитой на растерзание подлецами, восстанавливается. Как, несмотря на измены, предательства и набеги похотливых чужестранцев, всегда восстанавливалась Россия, и становилась ещё более могущественной в своём Божественном предназначении служению оплотом непоколебимой гуманной справедливости на Земле, обретя эту справедливость тысячу лет назад от Бога.
Историк Валерий Иванов
