Один известный журналист и эксперт по древнерусской культуре, побывав в этих местах, испытал, ни больше ни меньше, «счастье как оно есть». Об этом он тут же сообщил в своём блоге, снабдив запись ссылкой на свою же статью «Счастье быть русским». Но Воротынск, одно из живописнейших мест Русской равнины, стал счастливым открытием не для него одного. Былинный природный ландшафт и сохранившиеся осколки древнего города, среди которых главная драгоценность - два средневековых шатровых храма Спасо-Преображенского монастыря, внушают здесь всякому русскому сердцу священный трепет.
От московской Окружной до Воротынска каких-нибудь два часа езды по отличной дороге, так что «Тур счастья» вполне можно вместить в один день. Даже с учётом того, что здесь найдётся посмотреть ещё кое-что помимо монастыря из того, что может осчастливить русского человека.
Недавно, всего каких-то лет тридцать назад, казалось, что древние памятники Воротынска обречены. Сегодня, слава Богу, другие предчувствия и ожидания. Перемена - сродни чуду: словно на твоих глазах обновляется чёрная доска - икона святорусского города. До полного обновления ещё далеко, но образы уже вполне различимы.
Воротынск впервые упоминается в летописи под 1155 годом. Академическая историография умалчивает о его основателях, однако отдельные сведения о них сообщает нам «местное предание», то есть любители-краеведы. История Воротынска, рассказывают они, начинается с того момента, как здесь поселились двое монахов - Борис и Протас. Их имена сохранила местная топонимика.
Предполагают, что Борис и Протас были современниками и сподвижниками преподобномученика Кукши Киево-Печерского, просветителя вятичей. Зачем жить в норах, если вокруг полно деревьев и можно было построить себе избушки? Упрятавшись в подземелье, чернецы внушали язычникам: венец творения - не безличная природа, а сам человек с его бессмертной душой.
Сознание у наших предков было образное, иконическое. Истина являлась им не в логической формуле, а в образе, по-гречески - в иконе. Критерием же истинности образа выступала «добрóта неизреченная» - «несказанная красота». Как подчеркнуть красоту души человека, если, на фоне этого природного великолепия, не упрятать её в норе?
Представим мысленным оком «первоворотынскую» икону: петляя среди холмов по глубокой, извилистой ложбине, спешит на встречу с Окой резвая Высса; по-над ней вековые сосны в стройном порядке взбираются на пригорки; далеко в луга уходит широкий овраг, на краю которого примостился берёзовый перелесок... Но всё это только фон, а в центре иконы, там, где низ оврага, две сырые норы, а в них два ослепительных, манящих к себе, золотых пятна.
Предание на то и предание, что даёт простор для воображения.
С XV века город становится вотчиной князей Воротынских - одной из ветвей черниговского рода Рюриковичей-Новосильских. Самый известный из них, Михаил Иванович, был воеводой при Иоанне Грозном. Он брал Казань, громил под Москвой полчища ногайцев. На памятнике Тысячелетию Руси в Великом Новгороде его бронзовая фигура неслучайно рядом с Александром Невским и Дмитрием Донским.
Его наследник, Иван Михайлович Воротынский, был одним из влиятельных московских бояр во время Великой Смуты. Это его Пушкин вывел в исторической драме «Борис Годунов».
В те неспокойные времена мало кому из сановных государевых слуг удавалось избежать опалы. Для Воротынска ценой царских опал стало его сиротство: город отняли у бояр Воротынских задолго до того, как их род пресёкся в конце XVII века. На рубеже XVIII - XIX веков Воротынск - всего лишь заштатный город, в списках жителей которого не значится ни одного дворянина. Воротынские купцы, не выдержав конкуренции с калужскими, переносят торговлю в Москву, Петербург, Харьков, Киев, Одессу. К началу ХХ века от древнего крупного города остаются лишь несколько обособленных фрагментов.
Пещеры, если они выдолблены в мягком ракушечнике, разрушаются в течение нескольких десятилетий. Дерево - материал более долговечный, но ненамного. Шансы уцелеть до наших дней имели только каменные сооружения. Преображенский (XVI в.) и Введенский (XVII в.) храмы Спасо-Воротынского монастыря - подлинные шедевры русского средневекового зодчества. Кроме них остались от города Воротынска не до конца изглаженные временем валы городища (XV в.), полуразрушенный храм Рождества Богородицы в деревне Столпово (XVIII в.), Никольский храм в селе Воротынске (XIX в.), Благовещенский храм в Заборовке (нач. ХХ в.) и ещё три дореволюционных руины - два купеческих дома и мельница.
Спасо-Воротынский монастырь - не просто иноческая обитель, его шатровые купола указывают на мемориальный подтекст. Не всякому и не на всяком месте дозволялось возводить шатровые храмы. Неподалёку отсюда находилось первое воротынское городище, в котором, предположительно, в 1480 году хан Ахмат дожидался великого князя литовского Казимира IV, чтобы вместе идти «вразумлять Москву». Когда понял татарин, что союзник его обманул, то, давая выход бессильной ярости, велел разорить и сжечь город. Это был финальный акт Великого Стояния на Угре. Осознав, что Литва неспособна защитить их княжество от татар, Воротынские перешли в московское подданство. Это стало одним из ключевых эпизодов исторического процесса собирания русских земель. Отстроенный на пепелище, Воротынский монастырь символизировал восторжествовавшее на окраине бывшей Литовской Руси православие и призван был служить напоминанием потомкам о судьбоносных для нашего Отечества десятилетиях, когда Русь превращалась в могучее царство.
Построив новое городище на высоком мысу в одной из петель Выссы, князья Воротынские обеспечили своему городу более надёжную военную защиту, однако, удалив его от Оки, они обрекли его на последующий экономический упадок. Основным источником доходов воротынцев была торговля, но, по мере того как увеличивались в размерах речные суда, плавание по узкой и извилистой Выссе становилось всё более проблематичным. Постепенно Воротынск начинает уступать свои позиции удобно расположенной на Оке соседней Калуге.
Когда город на Выссе будет упразднён в 1918 году декретом большевиков, имя его унаследует индустриальный посёлок, возникший при станции Московско-Киево-Воронежской железной дороги. В черте бывшего города на сегодняшний день остаётся только один относительно крупный населённый пункт. Удивительно, но за десятилетия своего существования этот полуторатысячный посёлок так и не удосужился обзавестись собственным полноценным именем. На картах он обозначается описательно: посёлок Калужской опытной сельскохозяйственной станции.
Конечно же, они воротынцы. «Ученик Воротынской школы номер такой-то», - правильно было бы писать на своих тетрадях ученикам поселковой школы вместо до неприличия громоздкого словосочетания. Но как их, все воротынские школы, объединишь одной нумерацией, если бывший город поделили между собой два района и городской округ Калуги?
Сельскохозяйственная опытная станция была учреждена в советское время, но передовое хозяйство зарождалось здесь ещё до революции 1917-го. Можно сказать, что большевики воспользовались здешним человеческим капиталом. Об этом мне рассказала Татьяна Александровна Полежаева, кандидат сельскохозяйственных наук. Она всю жизнь проработала на опытной станции. Ещё до выхода на пенсию увлеклась историей Воротынска и теперь, кажется, знает о нём всё. По крайней мере, о чём бы я её ни спросил, тут же следовал подробнейший, проиллюстрированный вырезками из её собственного архива ответ.
В саду у Татьяны Александровны до сих пор плодоносят мичуринские яблони. Это, пожалуй, единственное, что осталось в посёлке от старинного Воротынска. Мичурина приглашал разбить на этих склонах фруктовый сад владелец усадьбы - князь Ширинский-Шихматов.
К Ширинским-Шихматовым у Татьяны Александровны не только краеведческий интерес. Сама учёный-аграрий, она восхищается их образцовым стилем хозяйствования на земле. Люди консервативных политических убеждений, ревностные защитники традиционных устоев народного быта, они были восприимчивы к передовому европейскому опыту. В их хозяйстве широко применялись новейшие технологии, в том числе селекционные, что позволяло им собирать неслыханные для этих мест урожаи. На заливных лугах выпасалось образцовое молочное стадо. Внедрять новое, не отрицая прежний уклад, - это качество, которого нам не хватает, считает Татьяна Александровна. Она верит в то, что воротынский опыт князей Ширинских и советских учёных-селекционеров будет востребован, и на здешних плодородных угодьях будет воссоздана эталонная русская деревня. Но всё это возможно только с Божьей помощью, а потому, считает Татьяна Александровна, сейчас самая главная задача - восстановить храмы.
Храмов, как уже было сказано, три: все они были разорены в советское время. В 1992 году их включили в список объектов культурного достояния, охраняемых государством, но от этого в их судьбе ничего не изменилось, пока ими не озаботились сами местные жители.
Никольский храм в селе Воротынске, ближайший к высскому городищу, уже частично восстановлен. Здесь служатся литургии. Построенный в XIX веке в стиле русско-византийского ретроспективизма талантливым архитектором, он вполне заслуживает того, чтобы его восстанавливали профессиональные реставраторы, однако цены на услуги государственных экспертов заоблачны, а богатых жертвователей в селе не находится.
Храм в Столпове только начали восстанавливать. Ещё совсем недавно он был в удручающем состоянии. Но однажды в этой деревне поселился человек, для которого его спасение стало смыслом и целью жизни. Александра Петровна Анфимова приходила к этим руинам молиться. Где-то она прочитала, что и в недействующих храмах остаётся ангел, который охраняет алтарь. Он, по-видимому, и внушил ей, хрупкой пенсионерке, спасать святыню. Её хождения по чиновничьим кабинетам и по офисам бизнесменов имели почти нулевой эффект, но зато ей удалось воодушевить своим энтузиазмом других местных жителей и наезжающих сюда на лето дачников. Их стараниями и на их пожертвования ремонт начался. В храме теперь сухо, восстановлен обрушившийся притвор, завезены материалы для последующих работ.
В храме чудом сохранились остатки росписи, довольно приличная масляная живопись. Что будет, когда дело дойдёт до реставрации интерьера? Об этом Александра Петровна боится и подумать.
Благовещенский храм в деревне Заборовке (она же - Заборовская слобода древнего Воротынска) был построен незадолго до революции на средства Ширинских-Шихматовых. Его расписать не успели, но и без росписи это, без преувеличения, настоящий шедевр архитектуры.
Проект подготовил Михаил Тимофеевич Преображенский, тот самый выдающийся архитектор, чьи православные храмы украшают Флоренцию, Ниццу, Бухарест, Софию, Буэнос-Айрес, Таллин. Во всех его зарубежных работах отчётливо просматривается стремление преодолеть рационалистическую узость барокко и классицизма и вернуть православному храму добарочный русско-византийский образ. Иногда узорочная нарядность кажется даже избыточной, по-модернистски нарочитой, но это точно не о заборовской церкви. По сравнению со своими знаменитыми братьями-соборами она безупречно сдержанна и начисто лишена неоромантической претензии. Как будто поэт, писавший до этого одни эпические поэмы, вдруг сочинил миниатюрное лирическое стихотворение, в котором с предельной лаконичностью, с помощью самых простых выразительных средств, умудрился обобщить всё, что было велеречиво сказано им до этого. Заборовская церковь идеально вписана в пейзаж и, даже с осыпавшимся куполом, невыразимо прекрасна в своей кроткой молитвенной позе. Даже ничего не зная о храме, увидев его издалека, верующий христианин распознает: перед ним посвящение Невесте Неневестной.
Трудно осмыслить то, что эта красавица-церковь по-прежнему стоит заброшенной, продолжая ветшать и осыпаться. Когда несколько лет тому назад ураганом снесло кровлю, на несколько рулонов непромокаемой бумаги скидывались со своих скудных пенсий местные пенсионеры. Бумага - материал слишком непрочный: нынешним ветреным летом её сорвало. Осмотревшие храм специалисты вынесли однозначнй вердикт: если крышу и купол срочно не покрыть железом, храм очень серьёзно пострадает уже ближайшей зимой. Он задуман как тёплый, это значит, что в его стенах предусмотрены сквозные пустоты для обогрева, так вот в них уже скопилась вода; грянут морозы - и стены растрескаются, и тогда потребуется уже совсем другого качества, намного более дорогостоящая, реставрация.
Есть немало тех, кто готов прийти этому храму на помощь. Местный житель Игорь Викторович Порошин, инспектор Национального парка «Угра», получив благословение из Оптиной Пустыни, собирает бригаду квалифицированных строителей-добровольцев. Есть потенциальные жертвователи, но до сих пор не узаконен заборовский приход, а это значит, что нет никакой возможности открыть свой счёт в банке. Но даже если проблему удастся решить в ближайшие дни, ожидаемых поступлений вряд ли хватит даже на перекрытие кровли и купола, но ведь нужно ещё оплатить экспертизу. А это сумма не меньше той, что потребуется на сам ремонт.
Икона древнего города Воротынска непременно должна обновиться. Вопрос в том, какова будет цена «русского счастья». Иначе сказать: во сколько это наше «счастье» оценят государственные по статусу, но вполне уже рыночные по стилю, реформированные, эксперты.
