От редакции: Наш автор из Голландии Александр Коппенол предложил нам свою очередную статью. В январе он уже присылал статью о «либерализме Путина», тогда мы опубликовали ее с моими «комментариями на полях», и я выразил надежду, что автор не обидится на редакцию за такую «вольность». Автор не обиделся, но все-таки такая форма ему не понравилась, и теперь в сопроводительном письме он пишет: «Уважаемая редакция, посылаю Вам свою статью. Просьба: если можно напечатать её именно в таком виде т.е. без редакционных вставок».
Ну что ж желание автор - закон, но, поскольку он то и дело критикует «охранительскую позицию», а главным охранителем называет главного редактора РНЛ, без комментариев не обойтись. Поэтому придется сделать это не на полях, а в редакционном предисловии и максимально кратко.
Итак об ошибках автора.
1. Он пишет: «Власти не могут, как на нечто само собой разумеющееся, рассчитывать на доверие народа». Этот вывод ни на чем не основан, как говорится, «высосан из пальца». Напротив, социологические опросы свидетельствуют о росте доверия к Президенту России В.В. Путину. Если автор им не доверяет, он должен хотя бы предоставить результаты иных опросов и доказать их достоверность.
2. Автор повторяет расхожее требование критиков политики Путина справа - пусть Президент нам скажет, какие цели он ставит перед страной. Автор прикрывается даже моральным правом народа потребовать отчета, «куда власть ведёт народ и какую цель ставит перед страной». Это - классический западный взгляд. Русский народ веками мыслил другими категориями, и продолжает ими мыслить. Русский народ либо доверяет, либо не доверяет власти.
3. Автор, видимо, начитавшись страничек и форумов «караул-патриотов», опять повторяет любимую их мульку про «слив Новороссии», чего не было и нет в реальности. Но он идет еще дальше, предлагая конспирологическое ноу-хау для «патриотов-всепропальщиков», - оказывается помощь России Донбассу надо рассматривать как скрытую форму компенсаций Украине за нанесенный ущерб! Ну тут только можно руками развести. Как говорят у вас на Западе, Александр Яковлевич: Now comments!
4. Явно негативное отношение к «охранителям» (Степанову) компенсируется у автора позитивным отношением к «Комитету 25 января» («праведный охранительский гнев обрушивается на один несчастный комитет»), хотя автор понимает слабость своей позиции по причине того, что некоторые руководители комитета, мягко говоря, не замечены в симпатии к Православию, но это не мешает ему защищать комитетчиков и саму идею «третьей силы». Оказывается, «третья сила должна помочь власти тем, что она выравнивает опасный либеральный уклон власти». Непонятно, правда, как она выравнивает и в чем выравнивает, но автор не утруждает себя «излишними доказательствами». Он даже И.А.Ильина пытается представить защитником идеи «третьей силы», что совсем уж «притянуто за уши». А вот позиция «охранителей», т.е. Степанова (других охранителей автор не называет) «может только внести раскол в ряды сторонников российской власти». Странное утверждение, что же это за сторонники российской власти такие, которых смущает «охранительская позиция». Может они вовсе и не сторонники?
5. Автор повторяет надуманные претензии к Путину, что «политическая система, замкнутая на одного человека» нестабильна. Напротив, в России именно такая система стабильна. А для православного человека вытекают из это две обязанности в отношении власти: а) молиться за царя, чтобы Господь дал здравия и сил национальному лидеру; б) помогать В.В. Путину, а если нет сил и разумения как и чем помогать, то хотя бы не мешать. Автор же предлагает иной путь, рисуя некую утопическую модель «третьей силы» в его понимании - «народного патриотического движения, поддерживающего власть, но от неё не зависящего». Почему это движение - утопия? Потому что оно не вписано в реалии сегодняшней России, поскольку оно намерено поддерживать «государство России, а не ту или иную конкретную личность, это государство возглавляющую: Президента, а не Путина». Такое уже было, Александр Яковлевич, в 1917 году, когда значительная часть таких же патриотов утверждала, что они борются за благо России, но против этого Царя. К чему это привело, мы знаем. Так что давайте учиться на уроках истории. Не «ревность о чистоте патриотических рядов» является «медвежьей услугой для России», а игнорирование нашего исторического опыта и исторических реалий. Гл. редактор РНЛ Анатолий Степанов.
1. Вопрос о доверии к светской и церковной властям в последнее время обсуждается особенно остро. Это вызвано, в одном случае, продолжающейся неясностью вокруг государственной линии по ряду вопросов, в том числе вопроса о судьбе Донбасса, в другом - встречей Патриарха с папой. Очевидно что власти не могут, как на нечто само собой разумеющееся, рассчитывать на доверие народа.
Вопроса о последних действиях Священноначалия и его оценки, как темы слишком деликатной, я здесь касаться не буду. Хотелось бы только отметить что Предстоятель Русской Православной Церкви - не римский понтифик с его догматом о непогрешимости, и потому сам по себе факт обсуждения и даже критики гаванской встречи вряд ли может заслуживать нареканий. Нарекания могут вызвать аргументы сторон, и тон, которым они высказываются. К сожалению, тон, применяемый некоторыми участниками этой дискуссии в отношении Патриарха, может вызвать только сожаление.
Но здесь, повторюсь, речь пойдёт не о церковных властях, а о властях государственных.
Впрочем, пожалуй, есть смысл, во избежание возможных недоразумений в дальнейшем, для начала коснуться некоторых азбучных истин. Очевидно что Россия не может существовать без сильного государства. Об этом говорит вся история страны. И сегодня российское государство, со всеми его грехами и ошибками, всё-таки является преградой на пути цветной революции. Что касается лично В. Путина, то ему сейчас серьёзной альтернативы нет. Не потому что «административный ресурс», а потому что сравнимой ему фигуры на всём российском политическом ландшафте не видно. Поскольку государство стоит, или должно стоять, на пути Майдана, и поскольку Путин в настоящий момент это государство олицетворяет, то Путин, очевидно, заслуживает всяческой поддержки.
Вот и А.Степанов в своих замечаниях на мою предыдущую статью пишет: «[Путин] рулит кораблём по имени "Россия". Возможно, рулить теоретически кто-то мог бы лучше, но Бог дал нам этого рулевого, нам надо его слушаться, за него молиться, ему по совести и долгу гражданина и верноподданного помогать!». Всё вроде бы верно. Правда, смущение могут вызвать отдельные формулировки: «слушаться», «верноподданные». Но является ли само по себе такое смущение если ещё не проявлением, то по крайней мере предвестником «болотных» настроений? Иначе говоря: означает ли «помощь власти» только слепое и бездумное ей подчинение, утешающееся себя мыслью о том что наверху лучше знают, что делают? Наши охранители, похоже, склонны рассуждать именно так. Однако власть состоит из людей, а людям свойственно ошибаться. Более того, выскажу крамольную, может быть, мысль: и сам Путин, при всех его несомненных качествах и заслугах, тоже человек, и потому и он тоже может ошибаться. Впрочем, Президент и сам об этом говорил, напоминая, например, о своих прежних иллюзиях в отношении т.н. «цивилизованного», западного, мира.
Путин не только человек, а не бог: как человек он к тому же не самодержавный монарх, а всенародно избранный Президент. И пока в России существует теперешний политический строй, верховная власть получает свою легитимизацию именно от избрания её народом. А этот факт даёт народу если не юридическое, то по меньшей мере моральное право ожидать что власть чётко укажет: куда она ведёт народ и какую цель ставит перед страной? Между тем, никак нельзя сказать что российская власть спешит внести окончательную и полную ясность в этом вопросе, в чём признаются даже самые убеждённые сторонники Путина. Но постоянные, вот уже 15 лет продолжающиеся недомолвки на этот счёт порождают самые разные толки в обществе, а такая разноголосица, в свою очередь не может служить укреплению доверия народа к власти и лично Президенту.
2. Посмотрим на факты, могущие помочь разобраться в том, действительно ли Путин является либералом. (То, что Президент не является, даже вопреки недавнему заявлению о симпатии к коммунистической идеологии, приверженцем левых идей, думаю, вряд ли стоит доказывать). И прежде всего обратимся опять к теме Новороссии. В последнее время Новороссия почти исчезла из поля зрения официальной пропаганды, которая сейчас практически всё своё внимание обращает больше на Сирию. Нет сомнений в важности сирийской военной операции с точки зрения государственных интересов именно России, помимо того что надо же было наконец придти на помощь многострадальному сирийскому народу. Не может не вызывать уважения личность сирийского президента, который твёрдо и, прямо скажем, слишком долго в одиночку, противостоит попыткам мировой закулисы подчинить и его страну Новому мировому порядку. Такой человек безусловно заслуживает поддержки России, раз уж та не захотела или не решилась поддержать других своих союзников. Однако следует признать и другое: если бы пришлось выбирать одно из двух, то очевидно что судьба русских людей и земель Новороссии для России, несомненно, должна быть гораздо важнее, нежели судьба Сирии. Означает ли нынешний, странно поспешный, уход из Сирии поворот обратно в сторону Новороссии? Время покажет. Но, как станет ясно из дальнейшего, это отнюдь не очевидно.
Во-первых, безотносительно к сирийской ситуации, российская пропаганда не только проявляет меньший, чем ещё совсем недавно, интерес к Новороссии, точнее к Донбассу, как географическому понятию; она, похоже, уже, как говориться, закрыла для себя весь проект «Новороссия». Война в Донбассе уже давно трактуется как сугубо внутриукраинский конфликт, который должен быть решён «самими украинцами» в рамках единой Украины, чему и призван способствовать пресловутый «Минский процесс». Кремль продолжает цепляться за этот процесс с таким упорством, словно от успеха «Минска» зависит его собственное выживание. Впрочем, такое предположение, может быть, на самом деле не так уж далеко от истины.
Теперь уже ясно, что слив Новороссии на самом деле состоялся ещё весной 2014 г., т.е. практически в тот самый момент, когда эта идея зародилась. Первые народные выступления в городах юга и востока Украины, ставшие ответом на киевский путч, с самого начала приняли ярко выраженный пророссийский характер. А ведь на тот момент даже о возвращении в Россию Крыма ещё не было речи. Последующие же недели, заполненные, с одной стороны, стремительно разворачивающимися крымскими событиями, а с другой, неоднократно высказанной высшими российскими сановниками готовностью оказать поддержку русскоязычному населению и в других частях Украины, только увеличили пророссийские настроения, что и привело в итоге к проведению в Донецке и Луганске референдумов о независимости.
Сотни тысяч людей в напряжённой атмосфере Русской весны 2014 г. ждали повторения крымского сценария. Но этого, увы, не случилось. А теперь оказывается, что это было ошибкой, и, может даже оказаться, что эта ошибка была роковой. Потому что из обнародованной недавно стенограммы заседания украинского Совета национальной безопасности следует, что Киев в тот момент не смог бы противостоять появлению российских войск, ввиду плачевного состояния ВСУ. Более того, и Запад, который в 2014 г. якобы собирался втянуть Россию в войну и потому по логике вещей должен был подбивать Киев на противодействие российской операции в Крыму, не стал этого делать, а, наоборот, всячески отговаривал хунту от каких-либо шагов в этом направлении.
Предположим, что в Кремле об этом тогда могли и не знать. А в будущем, когда, и если, откроются архивы, может оказаться что у Москвы действительно были самые веские причины не вводить войска на Украину. Однако если посмотреть на фактическую ситуацию, какой она представляется сейчас, то ясно что холодная война с Западом, которую российская власть своим бездействием, возможно, надеялась избежать, всё равно случилась. Но при этом реализация идеи Новороссии оказалась отодвинутой, как минимум, на годы; а какой ущерб нанесён вере в эту идею, и вере в Россию, невозможно определить.
Ну а как же помощь со стороны России народным республикам Донбасса? И вообще какое отношение донбасские дела имеют к либерализму, мнимому или действительному, Путина?
Да, безусловно, без российской помощи ни ДНР ни ЛНР давно бы уже не было. Причём, относится это как к военной, так и к экономической помощи, и, конечно же, она заслуживает всяческого одобрения и благодарности. Но вместе с тем очевидно, что речь идёт на самом деле не о ДНР и ЛНР, поскольку значительная часть их территории до сих пор остаётся под властью Киева; так что говорить приходится скорее об осколках этих республик. Тем более это касается отношения этой части Донбасса к Новороссии в целом. Иными словами, Кремль успел отказаться от Новороссии до того как она смогла оформиться организационно и территориально и теперь благополучно забыл о ней; а в Донбассе он поддерживает не государственные образования, пусть и "самопровозглашённые", а всего лишь пародии на государства. И что он дальше собирается здесь делать, на самом деле не знает никто. Ведь референдумы о независимости, как и последующие президентские выборы, в Донецке и Луганске так Москвой до сих пор не признаны. А витавшая одно время в воздухе идея раздачи местным жителям российских паспортов так и осталась на бумаге.
Степанов признаётся: «Скорее всего в политическом руководстве России нет ясного понимания, что делать с Донбассом». И это аргумент, призванный снять с Путина обвинение в либерализме, в сохраняющейся ориентации на Запад? По крайней мере до сих пор апологеты Кремля ссылались на некий хитрый путинский план в отношении Донбасса и Украины. Их оппоненты подозревают что хитрый план состоит в том чтобы сливом народных республик расчистить себе дорогу обратно на Запад. Действительно, если Президент на самом деле всё ещё надеется вернутся в «цивилизованный мир», то можно предположить что он рассматривает Донбасс как разменную монету, как предмет для торга с партнёрами. Это, конечно, плохо, но это означает по крайней мере что у Кремля есть какая-то стратегия. А что касается предательства жителей Донбасса, то всегда можно возразить что в политике нет места сантиментам. Но если неопределённость вокруг ДЛНР вызвана всего лишь тем что российская власть вообще не знает, что с этим делать, то это, можно сказать, почти уже катастрофа. Получается, что в таком исключительно важном вопросе нет стратегии? Тогда возникает неизбежный вопрос: а в других областях она есть?
На самом деле кремлёвская растерянность, о которой говорит Степанов, вовсе не опровергает предположения о западничестве и либерализме российской власти. Наоборот, такое предположение как раз может объяснить эту растерянность.
Рассмотрим такую гипотезу.
Москва рассчитывает на то, что Запад признает Крым российским, после чего РФ сможет спокойно вернуться в ряды цивилизованных стран. Устные выражения готовности поддержать русское движение на Украине при этом - средство давления на хунту. Одновременное отсутствие каких-либо реальных действий в этом направлении - сигнал Западу: мы готовы и вовсе отвернуться от Юго-Востока если вы признаете за нами Крым. Ввиду несговорчивости Киева и Запада Москва повышает ставки и начинает оказывать помощь Донбассу - сначала (негласно) ополчению, затем (уже открыто) и республикам. Однако оказывается, что «партнёры» остаются при своём и по прежнему условием прощения России за её поведение ставят не только отказ от Донбасса, но и от Крыма тоже. То есть вернуться в лоно цивилизованного мира можно только через полную и безоговорочную капитуляцию. Между тем, дело зашло уже так далеко, что отказ не только от Крыма, но и даже от одного только Донбасса очевидно принесёт с собою слишком большие издержки, как внутри страны, так и за рубежом. А самое для Кремля печальное обстоятельство: после капитуляции Россия, может снова стать более или менее полноценным членом мирового сообщества; но только теперешнему её политическому руководству всё равно там места точно не будет. Таким образом, если данная гипотеза верна, неудивительно что у этого руководства в настоящее время «нет ясного понимания, что делать с Донбассом»: куда ни кинь - всюду клин.
А как же в эту картину вписывается реальная помощь Донбассу?
Даже эта помощь, эти миллиарды, уже потраченные на Донбасс, сами по себе не обязательно опровергают версию о либеральном курсе Путина. Наоборот, под видом поддержки и, главное, восстановления разрухи, может происходить возмещение нанесённого ущерба, которое Украина настойчиво домогается от России. В таком случае поддержка ДЛНР в конечном счёте оказывается всего лишь ещё одним красивым жестом доброй воли в отношении киевского режима (а в его лице - и Запада), вроде уступчивости Газпрома в вопросах поставки газа на Украину и его оплаты.
Конечно, это версия, и я не настаиваю на ней как на единственно верной. Но не является таковой и благодушно-охранительская версия, отмахивающаяся от неудобных фактов аргументацией чуть ли не на уровне киношного Ивана Васильевича: «Царь знает что делает!». Более того, я готов признать, что кремлёвская политика в Донбассе, даже если она имеет своей окончательной целью его слив, всё-таки ещё не доказывает путинского либерализма, мнимого или настоящего. Можно назвать такую политику вынужденной, вызванной совершенно неожиданной реакцией партнёров на возвращение Крыма. Если только рассматривать донбасскую политику саму по себе, в отрыве от других фактов.
А среди других таких фактов можно вспомнить и о разных мелочах. Например, можно вспомнить о том, что кощунницы, осквернившие главный храм страны, были приговорены к сроку в два года, а активист-нацбол, сорвавший концерт Макаревича, был приговорён к трём годам заключения. И это при том что Церковь считается опорой российского государства. Либералы даже порою жалуются на победивший в стране «клерикализм». А Макаревич в последние два года окончательно проявил себя как сугубо антироссийский и проукраинский деятель, из тех которые, по мнению Западу, подвергаются постоянным преследованиям со стороны страшного путинского режима.
Можно ещё вспомнить о проукраинских манифестациях, от т.н. «Марша мира» и до недавнего поминального шествия в память убитого Немцова, которые совершенно беспрепятственно проходят в самом центре столицы. Можно вспомнить и о попсовых звёздах, так и не признавших Крым российским, но продолжающим выступать на главных концертных площадках страны; о председателе Сбербанка, открыто заявляющего, что Крым не Россия, и рассуждающем об экономической несостоятельности своей (впрочем, своей ли?) страны; о пресловутом Ельцин-центре; и т.д. Все эти факты, как минимум, намекают на сильную либеральную партию «наверху», покровительствующей социально, вернее - идеологически близким ей кругам.
Но поговорим о вещах более значительных, например, о национальной идее.
Недавнее путинское выступление на эту тему было воспринято многими наблюдателями как некое откровение и как свидетельство того, что в стране теперь уже точно намечается долгожданный поворот к лучшему. Хотя Путин сейчас не в первый раз заговорил о национальной идее. Так, ещё в 2004 г. в качестве национальной идеей он выдвинул «конкурентоспособность». В 2005 г. патриотическая пресса назвала «по сути презентацией национальной идеи» президентское обращение к Федеральному собранию, содержавшее ссылку на русского мыслителя И. Ильина. Правда, сам Президент два года спустя охарактеризовал поиски национальной идеи как «старинную русскую забаву», что, впрочем, не помешало ему тут же упомянуть о морально-нравственных ценностях, выработанных за тысячелетнюю историю России, как о возможном содержании этой идеи. В 2011 г. национальной идеей стало «сбережение народа», после чего в 2013 г. последовало поручение о разработке национальной идеи. Такое поручение, очевидно, подразумевает, что на тот момент такой идеи у страны всё ещё не было, а собственные попытки сформулировать её не удовлетворяли и самого Президента. Кстати, в том же году он действительно обратил внимание на этот факт и упрекнул власть в том что она уклоняется от своей обязанности национальную идею сформулировать.
Короче, в том что Президент в очередной раз обратился к этой теме ничего примечательного нет. Но если в последние годы действительно идёт поворот власти и общества в сторону традиционных ценностей, то этот факт очевидно должен бы отразиться на очередной формулировке национальной идеи. Тем более, что Путин уже и прежде касался этих ценностей. Тем более, что он в самом конце 2015 г. подписал обновлённую Стратегию национальной безопасности РФ, в которой одним из важнейших её условий названо сохранение традиционных духовно-нравственных ценностей.
Увы! Такие ожидания не оправдались.
В этот раз в качестве национальной идеи назван патриотизм, суть которого определяется как желание «жить лучше». «И достаток будет больше, и комфортнее будет, и т.д.». Как видим, нет даже намёка на какие-либо духовные или нравственные ценности; всё предельно заземлённо: достаток, комфорт «и т.д.». Так что совершенно прав Степанов, утверждающий, что нормальный либерал может быть патриотом, и именно вот так и выглядит патриотизм либерального разлива: по-американски практично, напоминающий о знаменитой максиме «Что хорошо для Дженерал Моторс, то хорошо для Америки». Естественно, тут нет места каким-то там традиционным ценностям, которые только могут ограничивать драгоценную свободу отдельно взятой личности - этого идола либеральной идеологии. Либерализм вообще учение сугубо материальное, а не духовное: для него важны прежде всего «учреждения», как говорили в 19 веке; в наше время это называется «правильные экономические и гражданские институты», т.е. те же, что и на Западе. Были бы правильные условия для бизнеса, т.е. рынок и частная собственность, а остальное приложится.
Однако Путин, кажется, искренне считает возможным не только совместить приверженность либеральным, западным ценностям с русским, или хотя бы российским, патриотизмом, но и что в этой конструкции найдётся место и традиционным ценностям. Но если он действительно так считает, то он, конечно, сильно ошибается. Потому что нельзя быть последовательным приверженцем одновременно и либеральных ценностей, ставящих во главе угла индивидуальную личность, и традиционных, действительно накладывающих на эту личность те или иные ограничения. Тут неизбежно придётся выбирать, что главнее. А поскольку и сам Президент во многом является продуктом либеральной политической системы (вспомним хотя бы его «учителя» Собчака), и окружение его в значительной степени состоит из либералов, то можно предположить, что его тянет (или его толкают) в сторону именно либеральной составляющей этого идеологического гибрида. Казалось бы, данное обстоятельство делает жизненно важным, ради исправления такого крена, наличие третьей (помимо власти и оппозиции) силы в российской политике. Но почему-то одна уже только мысль о третьей силе вызывает страшную ярость нашей охранительской партии.
Говоря о третьей силе, я, впрочем, вовсе не подразумеваю нашумевший «Комитет 25 января». Кстати, само по себе его существование, конечно, не является криминалом. Странное впечатление производит объединение в его рядах деятелей самой разной направленности: с одной стороны, искренние, пусть и в чём-то заблуждающиеся, и даже между собой не очень согласные, патриоты; а с другой стороны, такие персонажи как Крылов и Просвирнин. Но совершенно непонятна возбуждённая реакция на группу людей, не имеющих доступа к рычагам власти (как либеральная бюрократия) и не способных, тем более после ухода из их рядов Лимонова, вывести на улицу тысячи сторонников (как либеральная оппозиция). Тем не менее, либеральную бюрократию рекомендуется не трогать, ибо надо доверять власти, а либеральную оппозицию ругают как-то уж слишком дежурно. Зато весь праведный охранительский гнев обрушивается на один несчастный комитет.
Итак, отнюдь не «январисты» та, пока ещё только чаемая, третья сила о которой здесь идёт речь, а все те кто относится к власти лояльно, но сохраняет при этом за собой право на критическое отношение к этой власти, к тем или иным её действиям, или тем или иным лицам, её олицетворяющим. Это не болотное обличение «Путлера» и не паникёрство «всёпропальщиков»; наоборот, это та самая помощь власти, за которую ратует Степанов. «Мы критикуем Путина не за то что он слишком Путин, а за то что он недостаточно Путин». Иными словами: третья сила должна помочь власти тем, что она выравнивает опасный либеральный уклон власти.
Собственно, именно такой видел роль народа в государственном строе тот самый Ильин, которого одно время называли любимым путинским философом: «Государство состоит из народа и ведётся правительством, и правительство призвано жить для народа и черпать из него живые силы, а народ должен понимать это и отдавать свои силы общему делу. Верное участие народа в жизни государства даёт последнему его силы. Это участие [народа в жизни государства] включает и нашу внутреннею жизнь. Но "включение" не в том, что "мы ничего не смеем", а государство "всё смеет"; что мы - рабы, а государство рабовладелец; что гражданин должен жить по принципу "Чего изволите?"... В государство включаются все свободные, инициативные, духовно-творческие, внутренние настроения и внешние деяния граждан».
Между тем, совсем не так рассуждают охранители, склонные любое несогласие с генеральной линией их партии считать болотным бунтарством или хотя бы симптомом внутренней эмиграции. Охранители, похоже, не прочь запретить гражданам «сметь», причём «сметь» не только действием, но и мыслью: по их мнению, Президент заслуживает только такую совершенно безусловную поддержку, что отношение к Путину как к «меньшему злу», сравнительно с его противниками, уже представляется им чем-то недопустимым. Здесь охранители пытаются, что называется, быть plus royaliste que le roi, потому что если сам Путин не утверждает «L'état - c'est moi», то они за него заявляют: «L'état - c'est lui». Но такая позиция может только внести раскол в ряды сторонников российской власти, ибо она абсолютизирует роль и место одной конкретной личности во всём государственном строе.
Сегодня именно Путин олицетворяет собой российскую государственность. Но где гарантии, что сможет сохранить свою стабильность политическая система, замкнутая на одного человека - Путина? В правящем слое до сих пор сохранила свои позиции сильная либеральная партия. Она связана с либеральной оппозицией, которая в свою очередь связана с заграницей. До сих пор сохранились и сильные либеральные бастионы в сфере экономики и банков, образования, СМИ и культуры (dixit Степанов), т.е. в сущности во всех ключевых сферах жизни страны. Вся эта либеральная сила ждёт своего реванша, и именно она представляет собой реальную угрозу России, а не какое-то патриотическое болото, тем более, если всё это болото - это всего лишь «Комитет 25 января».
Впрочем, в возможном перевороте (что, подчёркиваю, отнюдь не означает: неизбежном, а тем более - ожидаемом); итак, в возможном перевороте болото действительно сыграет свою, можно сказать, ключевую роль, как это было до сих пор во всех верхушечных переворотах. Но это вовсе не то болото, которое авторы РНЛ с таким азартом ищут и находят в лице Стрелкова & Co. Речь не о том болоте, которое берёт свои мутные истоки на одноимённой московской площади, а о явлении более старом. Болотом («Marais») в Конвенте революционной Франции называлось большинство, которое не обладало собственным политическим лицом и склонялось то влево, то вправо, сначала поддержав установление режима террора, а затем свергнув этот режим в ходе термидорианского переворота. Политическая безликость считается характерной чертой и бюрократии во всём мире, и вряд ли российская бюрократия в этом отношении представляет собой исключение. Сегодня она, волею обстоятельств, а главное, начальства, склоняется к патриотизму, пусть больше на словах и пусть скорее в его либеральной разновидности. Но можно ли быть совершенно уверенным в том что в условиях политического кризиса она не откажется от своих «убеждений»? Византийская бюрократия, например, была очень патриотичной; и к тому же она была воцерковлённой, т.е. укоренённой в духовные ценности своего общества. Но после взятия Константинополя крестоносцами это не помешало сановникам Империи наперебой предлагать свои услуги захватчикам-еретикам. Да и что далеко ходить за примером! Ни российская имперская бюрократия, в 1917 г., ни советско-партийная в 1991 г. не оказались надёжными опорами существующего строя. А современная российская бюрократия, помимо её болотной, в указанном здесь смысле, психологии и ещё особенно уязвима в том отношении, что немалое число её представителей обладает заграничной собственностью, а дети этих представителей - заграничным гражданством. И не очень похоже, чтобы такое положение вещей слишком исправила т.н. «национализация элит», на которую после возвращения Крыма и последующих за этим западных санкций возлагались большие надежды.
Но достаточно о бюрократии. Ясно, что она не может быть надёжной опорой для российской власти. И сама власть это, похоже, тоже понимает и пытается найти себе опору в народе. Этой цели призван служить созданный несколько лет назад Общероссийский народный фронт. Однако до сих пор ОНФ ни чем особенно выдающимся не отличился. Это, впрочем, и не удивительно, поскольку речь идёт об очередном рождённом в недрах всё той же бюрократии проекте. Таких проектов было несколько: те же «Наши», «Идущие вместе», и МГЕР, и все они тихо и бесславно угасли. Не в очередной чиновничьей выдумке нуждаются власть и общество, а в действительно народном патриотическом движении, поддерживающем власть, но от неё не зависящем. Такое движение поддерживало бы именно государство России, а не ту или иную конкретную личность, это государство возглавляющую: Президента, а не Путина. Таким образом оно не отталкивало бы от себя возможных сторонников за их якобы недостаточную лояльность к власти. Подобная ревность о чистоте патриотических рядов может оказаться, да и сейчас уже является на самом деле, медвежьей услугой для России.
Хотелось бы в это связи привести слова, без преувеличения, крупнейшего русского мыслителя рубежа 20-21 вв., покойного Г.М.Шиманова. В своей заметке «Каким должен быть Союз русского народа» он пишет: «Он [т.е. этот предполагаемый союз] должен быть союзом не одних только русских православных монархистов, но союзом всех русских людей, болеющих за свой народ. Всех, каковы они есть на сегодняшний день, со всеми их достоинствами и пороками по части идейной. Ибо сегодня русский народ в этом отношении раздроблен, и не считаться с этим обстоятельством нельзя. Объединить его на какой-то одной идейной платформе, как бы правильна она ни была, пока невозможно. А начать его объединение всё-таки надо, хотя бы ради тех или иных практических его интересов, не связанных жёстко с идеологией. Поэтому СРН не должен отталкивать от себя ни одного русского человека, навязывая ему неприемлемую для него идеологию, но помогать каждому найти своё место в общих рядах».
Какие же «практические интересы» могло бы отстаивать то народно-патриотическое движение, о котором здесь речь?
Выше уже говорилось о том, что Путин в своё время отдал дань либеральным заблуждениям. В этом признавался сам же Путин, говоря, в частности, о своих иллюзиях в отношении западного мира. «Теперь эти иллюзии разрушены», - уверяет Степанов. Предположим. Но можно ли сказать то же и о путинском окружении, и о правящем слое в целом? Очевидно, что это не так. Недаром из охранительского лагеря раздаются рассуждения о том, что Путину приходится маскироваться, или о том, что Конституция не даёт ему достаточно полномочий, чтобы справиться с враждебным окружением. Что же получается? Согласимся что сам Путин действительно убеждённый патриот и государственник. Но чего стоят этот патриотизм и это государственничество, если спустя 15 лет после своего прихода к власти Президент всё ещё вынужден считаться с мнением своего окружения, не разделяющего его взгляды, вынужден маскировать свои взгляды? Да и чего стоит эта маскировка если сторонники Президента её раскрывают?
Нет сомнений, что в правящем слое до сих пор сильны позиции либеральной партии. Точнее, партии «либерально-болотной»: «болотной» в обоих политических смыслах этого слова. В правящем слое очень многие до сих пор продолжают с вожделением смотреть на Запад. И можно не сомневаться, что из этих кругов оказывается сильное давление на Президента «не обострять отношений» с Западом.
Трудно сказать, является ли данное положение дел причиной или следствием медленного прозрения Путина, т.е. его поворота от либерально-западнических к консервативно-патриотическим ценностям, да это и не суть важно. Главное, что прозрение, насколько можно судить по внешним признакам, идёт очень медленно и противоречиво. А учитывая сложную международную обстановку, да и внутреннюю тоже, оно идёт слишком медленно, по принципу «Шаг вперёд - два шага назад». Об этом свидетельствует хотя бы восторг, с которым патриотическая общественность каждый раз встречает отдельные «обнадёживающие» высказывания и жесты Путина, за которыми, как правило, следует мало что конкретного. Напомню в этой связи только ещё раз о возне вокруг национальной идеи. Конечно, можно уповать на то, что международная обстановка, т.е. противостояние с Западом, ускорит этот процесс, как она в своё время повернула к патриотизму большевиков. Но ведь никто не может сказать с точностью, сколько на это потребуется времени, и сколько времени отпущено России.
И вот тут опорой Президенту может стать народное патриотическое движение. Оно будет не опорой для цветной революции, а, наоборот, самой надёжной на её пути преградой. В феврале 1917 г. в России тоже имелась либерально-болотная бюрократия. Была в стране и либеральная оппозиция. А вот широкого, лояльного к власти, народного движения не нашлось - были только разрозненные и враждующие между собой патриотические (черносотенные) группировки. Неужели мы хотим придти к столетию того переворота с таким же распределением политических сил?
