Народное Богомольческое движение. В центре - владыка Николай (Велимирович). https://spc.rs/sr/news///3790.bogomoljacki-pokret-i-obnova-molitvenog-zivota.html
Дремучесть простецов и снобизм интеллигенции
Первая мировая война, принеся сербскому народу невыносимые страдания, оказала большое влияние и на религиозность: часть людей стала циниками, иные же, напротив, преисполнились мистического чувства Божьего Присутствия.
Однако это чувство – учитывая, во-первых, аскетическое невежество народа, и, во-вторых, общеевропейскую моду на спиритизм, приводило чаще всего к тому, что такой мистически настроенный человек становился в лучшем случае – человеком, прельщённым искусительным духом, а в худшем – сознательным проповедником спиритизма. Спиритизмом и до войны увлекались повально, а уж после… Вспомните, даже в детективных произведениях Агаты Кристи высмеивалось это небезопасное для наших душ увлечение.
Владыка Николай постоянно подчёркивал актуальность проблему несоответствие уровня образования сербского священства вызовам времени:
«Крайняя неустроенность наших семинарий, упадок, случайный подбор преподавательского состава, низкий и узкий объём знаний – одна из главных причин отпадания народа от веры и от морали» [1].
Следствием этого была религиозная дремучесть сербского народа. «Стоит поговорить с каким-нибудь простым человеком из уездного городка Н., как можно тут же убедиться в том, что он не понимает, почему зовётся христианином. Знание катехизиса? Никакого. Молитва – эгоистична и нехристианская. Домашняя вера – суеверие, какое именно, и не спрашиваем» [2].
«Анализируйте душу народа, полистайте духовные журналы, просмотрите журналистику, заверните в церковь, почитайте криминальную хронику, пересчитайте плоды гуманизма и христианства, а затем суммируйте это. Результат будет ясен: поражение церкви» [3].
Перефразируя Константина Леонтьева [4] вот, о сербских «западниках» можно сказать следующее: «духовная зависимость от Запада, в которую впадают современные сербские западники, остывая к православию, не католицизм (для искреннего стремления в Рим нужно быть все-таки религиозным; надо предпочитать одну мистическую веру другой вере, такой же мистической и церковной). Западники впадают в самую обыкновенную общеевропейскую рационалистическую пошлость…»
А вот свидетельство князя Владимира Петровича Мещерского, путешествовавшего в сентябре 1876 г. по Сербии:
«…Воспитание этой культурной сербской молодёжи получается в их белградском лицее – учебном заведении, не доросшем, за неимением учебных и денежных средств, до университета.
Там учат профессора, все получившие образование или в Германии, или во Франции.
Учение выходит поверхностное – с одной стороны, реальное [5] – с другой. Литература, история, философия, религия, искусства – всё это почти не входит в образовательный курс; о русском мире нет и помина.
И вот, из всего этого выходят какие-то умственные недоноски, для которых культурное развитие делается не облагораживающим, не возвышающим дух началом, а каким-то уродливым подстрекателем смотреть на всё в жизни грубо, цинично, эпикурейцами и смеяться над словами: долг, дисциплина, патриотизм, вера, нравственность, и ещё более над словами: Россия, русские, русское влияние и т.д.
Вообще, образование местное, выходящее из пределов низшего, имеет растлевающее и обезличивающее влияние на сербскую молодёжь, потому именно, что правительство Сербии, поддавшись влиянию поверхностно передовых фанатиков и утопистов, позаботились не о том, чтобы высшее образование было серьёзно, добросовестно и основано на началах христианского образования, а о том, чтобы оно как можно скорее приравняло массу культурного слоя к вольнодумцам парижских бульваров…» [6].
«Сербскую культуру и духовность конца ХIХ – начала ХХ века характеризует идейная и духовная дезориентация. На территории сербской державы действуют почти все современные европейские идеи из философии, науки и искусства. <…>
Это было время взлёта естественных наук, но и общественные науки не отставали. Литература отделяется от публицистики и философии. Формируются собственно литературные направления: реализм, экспрессионизм, символизм. Критика перестаёт быть филологической, но становится эстетической. На политическую мысль большое влияние имеют социалисты.
Основу их философии составлял диамат. Религия для них была следствием незнания. Как таковая, наряду с метафизическим идеализмом, поэтическим романтизмом и суевериями является причиной наибольшего зла в народе. Лишь естественная наука, ставящая перед собой утилитарные цели, может – по их мнению – освободить как человека, так и народ от заблуждений и свершить моральное и социальное перерождение.
<…> Сербская политическая мысль формировалась под сильным влиянием французской политической философии, следствием чего стало то, что Сербия стала одной из наидемократичнейших стран той поры, в которой особо была гарантирована свобода слова и печати. Французское влияние было доминантным и в других областях жизни Сербии. Формирование партий в сербском народе и утверждение парламентской демократии, этого универсального и обожествляемого принципа современного мира, стало началом разрушения соборного самосознания сербского народа, начало разных стычек и склок, которые во время Второй мировой войны привели к братоубийственной гражданской войне.
Включение сербской культуры в европейскую было началом самозабвения собственного культурного и духовного наследия. Немалое число сербов, получивших образование в западных университетах, …с презрением смотрели на собственное наследие, полагая его «примитивным».» [7]
«Париж поставлял Сербии пустобрехов и псевдолибералов, Вена – политических шулеров, Берлин – некую разновидность ограниченных людей, и лишь Петроград – сообразительных людей дела с серьёзным образованием» [8], писал Пера Тодорович, один из ближайших соратников сербского социалиста Светозара Марковича.
Со второй половины ХIХ века начинается трагический раскол и расщепление сербской культуры, а так же и самосознания сербского народа. Впрочем, начало расщепления нужно искать в проекте развития образования в Сербии, составленном в 20-х – 30-х годах ХIХ века Вуком Караджичем. Который, кстати, уже тогда собирался выбросить из школы Псалтирь и Часослов, под предлогом того, что они непонятны ни взрослым, ни детям [9].
Церковное богословие также переживало глубокий кризис. Формализм и морализаторство скорее вредили развитию религиозной мысли, нежели способствовали возрождению православной духовности
Этот факт также не стоит сбрасывать со счетов. Кроме того, наряду с интеллектуальными проблемами, не менее важной была проблема недостаточно высокого морального уровня пастырей Сербской Церкви.
Проблема христианского воспитания
«Одной из крайне тяжелых проблем является проблема христианского воспитания. Обряды, которые совершаются в семьях, а также преподавание веронауки в школе не оставляют никаких следов в душе молодых сербов, никак не влияет на выработку характера. Веронауку ученики воспринимают как один из тех предметов, которые нужно просто зазубрить, а обряды исполняются автоматически как традиционный элемент застолья. И это в то время, когда каждый должен сознательно и активно определиться: «за» или «против» Христа.
Наряду с воспитанием молодёжи исключительную важность имеет формирование общественного мнения среди женщин. Ибо в нынешнее время общая атмосфера в семьях во многом зависит от настроений хозяйки очага.
Тут можно было бы поучиться у римокатоликов, протестантов и евреев, которые, в отличие от православных, имеют массу своих клубов и организаций вплоть до литературных и молодёжных спортивных обществ.
Возьмём в качестве примера Нови Сад, где наряду с многочисленными иноверцами, большинство школьной молодёжи всё же являются выходцами из православных семей. Кто властвует их досугом?
Римо-католическая организация в женском общежитии, американское общество методистов, еврейская женская благотворительная организация, еврейский детский клуб. Чисто светские организации: Дом учителя, сиротский приют, поликлиника, несколько ученических кружков.
Ни одной юношеской и детской православной организации!
Православные дети расходятся по инославным, а то и антирелигиозным организациям. Дети из сербских малоимущих семей предоставлены улице» [10].
Ещё один любопытный документ. В начале 30-х годов среди книгоиздателей проводился письменный опрос: «Существует ли кризис книжной продукции». Предлагаем Вашему вниманию фрагменты анкеты, заполненной одним из крупнейших книгоиздателей Югославии Светиславом Цвийяновичем:
«Ваш вопрос поставлен таким образом, будто Вы ещё в чем-то сомневаетесь! Какие могут быть ещё сомнения? Кризис разразился в самой полной форме, причём кризис книжной продукции является следствием не столько экономического и финансового кризиса, сколько кризиса общественного.
Существует ли у нас читательская аудитория?
Читательскую аудиторию составляет тонкая прослойка нижних госчиновников и представители свободных профессий. Но средства, которые эти категории граждан могут потратить на приобретение книг, незначительны. Все остальные слои общества или не читают, или не покупают книг, или же приобретают лишь необходимую справочную литературу.
Молодёжь, которая могла бы стать стержнем читательской аудитории, увлечена лишь спортом и забавами. На книги времени не остаётся.
Единственные, кто мог бы пополнить читательскую аудиторию – это т.н. полуинтеллигенты и образованные крестьяне. Но что мы, книготорговцы, можем предложить им вместо царящей на прилавках порнографии и желтой прессы?
Порнография сейчас оккупировала книжный рынок. Анонимные издатели, чаще всего иностранцы или же сомнительные элементы, без стыда и совести фабрикуют тысячами свои издания и выбрасывают их на продажу. Эти издания, как правило, чрезвычайно дешевы и крайне несолидны. Раздетые женщины на обложке и содержание, за которые автор мог бы быть осуждён по всем земным законам.
Но мы же толерантное общество!
И вот теперь такие издания едва ли не в фаворе. Разумеется, за счет доброй и полезной литературы. Наша полиция цензурирует и арестовывает целые номера литературно-художественных ревю, но зато в каждом киоске можно найти «Тайну любви» или «Упоение любовью».
Просветительские органы никак на ситуацию не влияют, зато налоговики постоянно изобретают новые подати для книготорговцев…» [11]
Начало Богомольческого движения
В марте 1920 года Николай созвал несколько известных в стране людей с целью обсудить «мутную религиозную ситуацию». Было решено печатным словом «пробуждать моральное сознание в народе. Из чего позже развилось бы, по идее, большое богомольческо-православное движение».
После выхода в свет двух номеров журнала «Богомолье» попытка создания издательско-информационного центра была на грани краха. С одной стороны, члены редколлегии не смогли найти общий язык друг с другом, а с другой – белградская интеллигенция откровенно считала, что «вера оглупляет народ», и поддерживать богомольцев не собиралась. [12]
Кроме того, необходимо принять во внимание следующее:
Если в рамках сербского самосознания Православная вера, (точнее, если быть откровенными) верность Крестной Славе были своего рода «скрепой», т.е. основой национально-культурного самоопределения, то в Югославии всё было с точность до наоборот.
Речь идёт вот о чём.
Раньше любой серб, хоть подданный Габсбургов, хоть житель Османской Империи отождествлял себя с церковно-бытовой культурой «Святосавия». Святосавие – это непременная верность обычая соблюдения Крестной Славы. Приверженность бытовой культуре Святосавия отделяла домочадцев сербской семьи не только от исламизированных и окатоличенных славян, но и от болгар. Однако теперь, когда на повестке стоял вопрос фабрикации искусственной «югославянской политической нации», религиозный фактор из «скрепы» превращался в элемент разделения.
Никто церковь не преследовал, разумеется, но вопросы веры были целенаправленно выдавлены из общественной жизни и им было определено место – сфера частной жизни.
Это – вопрос конфессиональный.
Но был ещё и вопрос общемировоззренческий.
Поскольку Королевство СХС стремилось вписаться в западноевропейские культурные стандарты, то это значило, что образцом стала секулярная культура. Бытие Бога допускалось, но Его связь с миром во внимание не принималась.
Во всяком случае, нельзя забывать о том, что Мировая Война во второй раз в истории Европы – после войн эпохи Реформации – подорвала доверие к Христианству в целом.
«Многие христиане стыдятся и своей веры, и Христа, а в высшем обществе считается признаком просвещённости не просто безверие, но открытая проповедь атеизма», писал в «Гласнике», служебном органе Синода СПЦ, Добросав Ковачевич. [13]
Тем не менее, простой народ Сербии, перенесший страдания, которые можно сопоставить разве что со страданиями русского народа, перенесёнными во время Гражданской войны, в отличие от переживших Мировую Войну европейцев утвердился не в цинизме, но, напротив, исполнился готовности к деятельному покаянию.
Отличием от христианских движений, возникших в других землях: греческого движения «Жизнь», возглавляемого монахами, а также английского «Оксфордского движения», собравшего вокруг себя интеллигенцию, было то, что сербское богомольческое движение родилось в народной толще и вбирало в себя в основном простецов.
Настороженное отношение клира СПЦ к Богомольческому движению
Поначалу среди участников богомольческого движения было немало сектантов и людей, пребывавших в прелести духовной. Из-за этого и священство держалось в стороне, а кое-где даже и крайне настороженно по отношению к ревнителям из народа. Богомольцев обвинили в том, что они объединяют вокруг себя адвентистов и, вообще, являются агентами влияния неких внешних сил. Само слово «богомольцы», которым окрестили членов спонтанного движения, поначалу несло на себе отпечаток пренебрежительного отношения к простецам-ревнителям.
Владыка Николай не оставался в стороне: «богомольцы вовсе не какие-то иностранцы или чужаки среди нас, но кость от кости, кровь от крови нашей, вчерашние воины, многие из них офицеры резерва, верные чада нашей церкви. Люди, с углублённым осознанием веры, крепкой ревностью о духовном делании и большим попечением о спасении души. Они не называли себя богомольцами. Другие так их назвали. И они от этого имени не отрекутся» [14].
Переломным моментом в отношении к Народному Христианскому Объединению стала полемика вокруг статьи владыки Николая, опубликованной в следующем номере «Гласника»: «Не отталкивайте их! Одно напоминание священникам».
Владыка Николай, имевший богатый опыт общения с ищущей интеллигенцией Европы, России и Америки, был разочарован тем, что югославские «образованцы» безразличны к вопросам духа.
(Отдельный вопрос, что сам свт. Николай впоследствии глубоко разочаровался и в экуменическом движении, которое за несколько десятилетий стремительно деградировало, и, разумеется, в теософии, когда религиозный синкретизм явственным образом превратился в банальную проповедь оккультизма, слегка примаскированную христианской лексикой).
…В Америке – экуменизм, в Европе – теософия, в России – евразийство, а тут – никому ничего не надобно, нет и следа каких-то там поисков, пусть даже и ошибок… [15] «Но <то, чего нет среди интеллигентов,> в народе есть. Простой народ никогда не был удовлетворён лишь земным царством, каким бы оно не было. По своему неугасимому божественному инстинкту он всегда тянется к Небесному Царствию».
А вот что посоветовал владыка Николай собратьям-священникам: «Постарайтесь понять богомольцев. Воздержитесь от побивания их камнями, можете ненароком угодить камнем в Христа. Не отталкивайте их, и они вас не оттолкнут» [16].
Церковь относилась к происходящему всё ещё настороженно.
Относительно попытки клира взять движение в свои руки и влиять на характер его деятельности высказался председатель движения, студент Богословского института Драголюб Миливоевич [17]:
– Мы не примем священников в движение и не дадим им взять это движение в свои руки. По психологии этого движения, по его духу ни один богомолец не пойдёт за священником, который не соблюдает постов, напивается, играет в карты, агитирует как политик, не учит осмысленной исповеди, сокращает богослужение и служит небрежно, впадая при этом в блуд и другие грехи. Всякий богомолец почитает чин священнический и такого священника, но идти за ним он не станет. Ибо Господь заповедовал: «Слушайте то, что они говорят, но де делайте того, что они творят». [18]
Не мудрено, что подобные декларации настраивали священноначалие против движения, опасаясь, что оно превратится в мощный протестантский «беспоповский» раскол. «Весник Српске Цркве» в мае 1926 года опубликовал статью Владимира Дмитриевича, исполненную опасений того, что «богомольческое движение скоро станет обоюдоострым мечем, который нанесёт св.православной церкви смертельную рану».
Эта статья вызвала полемику. Уже в июньском номере Драголюб Миливоевич ответил статьёй «Богомольческая литература»:
«В наших брошюрах, книгах и газете мы боремся за почитание св.икон, покаяние, причащение и остальные православные догмы, что всякий может видеть. Но если ранее у нас были ошибки в трактовке догматов, то причина была в незнании и в желании оттолкнуться от спиритизма. Богомольческое движение тянет руки к Матери-Церкви, но кроме преосвященного епископа Николая редко кто из священников и монахов хотел иметь дело со «спиритистами и презренными богомольцами». Редко кто из званых указывал на ошибки и заблуждения и помогал их преодолеть.
<…> Нашей св.Православной церкви наносит раны не Богомольческое движение, но грязная жизнь многих монахов. Смертельную рану Св.Православной церкви наносят её же слуги. И вместо того, чтобы г.архимандрит направил острие своей критики на монахов, которые живут хуже мирян, он бросается на богомольцев, которые каются, исповедуются, постятся, молятся Богу, ходят в церковь и причащаются. Вместо того, чтобы выпороть как следует монахов, которые держат в обителях поварих и распевают в монастырях светские песни, он нападает на богомольцев, которые поют песни духовного содержания. Вместо того, чтобы взять метлу и вымести из монастырей многих монахов, имеющих жен и транжиривших монастырские имения, он, даже не познакомившись с движением, обрушивает свою критику на нас, богомольцев.» [19]
Окончание следует
Примечания
[1] «Хришћански весник», 1903, Сабрана дела, кћ 2. Химелстир, 1986, С.45-47
[2] Епископ Николаj: Прва наша реч, «Весник», 1909, броj 1, С.211
[3] Наша писма, 4, Сабрана дела, књ 2. С. 49
[4] Леонтьев К.Н. Национальная политика как орудие всемирной революции. Цит. по. Записки отшельника. М., Русская книга, 1992
[5] Здесь – неакадемическое
[6] Мещерский В.П. Правда о Сербии. Письма. СПб., 1877, цит. по «Русские о Сербии и сербах», СПб, 2006, С.157.
[7] Радован Биговић, Од свечовека до богочовека: хришћанска философиjа Владике Николajа Велимировића, Београд, 1998. С.15-19
[8] Андриjа Стоковић, Развитак филозофиjе у Срба, Београд, 1972, С.146
[9] там же. С.51.
[10] Александра Серђукова. За жену и са женом // Хришћанско дело, Скопље, 1936, маj-jуни, С. 170-171
[11] Велимир Старчевић. Старо Српско књижарство, Београд, Просвета, 1997, С. 103-106
[12] См.: Др. Драган Суботић. Епископ Николаj и Православни Богомољачки покрет, Београд, Нова Искра, 1996
[13] «Гласник», Службени лист Српске Православне Патриjршиjе, бр. 14, 16, Београд, 1929, С. 237
[14] Епископ Николаj: Ко су богомољци, Сабрана дела, књ 8, С. 561
[15] Др. Драган Суботић. Епископ Николаj и Православни Богомољачки покрет… С.36
[16] «Гласник» №17, 1921, С.275
[17 Впоследствии он стал тем самым печально известным епископом американско-канадским Дионисием, разговор о котором мы продолжим в пятой главе.
[18] «Одлуке свештеничке скупштине о покрету Богомољаца», №1, 1926. Упореди о.Атанасиjе Вукићевић
[19] «Хришћанска Заjедница», №2-3, 1926, С.20
