Иезуитский костел св. Казимира в Вильнюсе. https://vsegda-pomnim.com/religija/3001-kostel-svjatogo-kazimira-69-foto.html
Заключение в 1596 г. Брестской унии и последующая латинизация униатской церкви с целью полного растворения её в лоне католичества не были событиями случайными. Идея полного подчинения Риму православной церкви на территории современных Беларуси, Литвы, Украины и Польши разрабатывалась и проводилась в жизнь в течение многих поколений. Но для того, чтобы яснее представить картину этого процесса, нам необходимо вернуться к самим истокам христианства на Руси.
Приняв 988 г. крещение от Византии и восприняв её духовные и интеллектуальные богатства, Киевская Русь начала развитие собственной славянской христианской цивилизации и культуры. Бывшая языческая Русь, не знавшая живописи, культовой архитектуры, стала обогащаться выдающимися по своим эстетическим достоинствам памятниками искусства. Появилась и стала развиваться высокого уровня письменность и литература. Несомненно, что эта зарождающаяся культура имела глубоко церковный характер и опиралась именно на восточно-христианскую духовность. Появившиеся еще при святом князе Владимире епископские кафедры в Полоцке и Турове способствовали духовному просвещению и народов нынешней Беларуси.
Развал Киевской Руси на удельные княжества и монголо-татарское нашествие в первой половине XIII в. стали причиной разделения русских земель. С течением времени образовались новые государственные и церковные центры, ставшие фундаментом дальнейшего развития христианских народов. Западным землям Киевской Руси суждено было войти в состав Великого Княжества Литовского, впоследствии порвав связь с начавшими формироваться вокруг Москвы северо-восточными княжествами и связав свою историческую судьбу с литовцами и поляками.
В Великом Княжестве Литовском население было преимущественно русским и в большинстве своём исповедовало православие. В.А. Беднов в своём фундаментальном труде «Православная церковь в Польше и Литве» отмечает, что «среди массы русского населения, вошедшего в состав Литовского государства, литовское племя было ничтожно в своём количестве»[1]. Несомненным было культурное и цивилизирующее влияние православных русских на литовцев-язычников. Оно выражалось не только в принятии обычаев, языка и нравов, но и православной веры. Этому в немалой степени способствовали и браки литовской знати с русскими княжнами, а иногда и прямые политические расчеты и соображения. Своего апогея процесс обрусения достиг при великом князе Ольгерде (1345-1377), сосредоточившем все свои симпатии на интересах православных русских подданных. Известно, что все двенадцать сыновей Ольгерда были крещены в православии. Даже известный польский историк Владислав Грабеньский соглашается, что «литовские князья путем завоеваний создали, собственно, русское государство, население которого исповедовало православную веру»[2]. Таким образом, при известном ходе исторических событий Великое Княжество Литовское стечением времени сделалось бы православным западно-русским княжеством, подобно как Москва восточно-русским[3].
Между тем, одновременно со становлением Киевской Руси ее ближайшая соседка Польша через принятие католицизма входит в состав цивилизации западно-христианской. С течением времени четко обозначилась роль Польши как религиозного и культурного форпоста Запада, все более и более усиливавшаяся по мере обострения церковного разделения между православием и католицизмом. Характерной чертой западноевропейской цивилизации явилось то, что ее представители признают носителями цивилизации только себя, а все прочие народы они считают объектом цивилизаторской деятельности.
Сближение Великого Княжества Литовского с Польшей наступило в результате заключения династической унии между этими государствами в 1385 г. Унийные переговоры происходили в замке в Крево возле Вильно, почему и сама уния получила название Кревской. Согласно достигнутым договоренностям, великий князь литовский Ягайло вступал в брак с польской королевой Ядвигой, дочерью Людовика Венгерского, и вследствие этого происходило политическое объединение двух держав. Это событие резко изменило вектор внутренней политики Великого Княжества Литовского – отныне ему суждено было стать католическим государством. Уже сам Ягайло за несколько дней до бракосочетания отрекся от исповедуемого им православия и принял католицизм (с именем Владислав) вместе со своими братьями и свитой. В 1387 г. он возвратился в Литву уже в окружении сонма латинского духовенства. Но первые его действия были направлены только против язычников, которых было еще немало среди литовцев. Все внешние знаки язычества в Литве были уничтожены, в Вильно была учреждена латинская епископская кафедра, а для новокрещеных были построены костелы. Но для полного осуществления унии между Польшей и Литвой необходимо было уравнение обоих государств в политическом, общественном и, что особенно касается нашего вопроса, в религиозном отношении. Процесс этот неизбежно должен быть длительным и трудным, и Ягайло, желая укрепить унию, решил расширить права литовского боярства, предоставив ему некоторые свободы и привилегии, которыми владела шляхта польская. Но эти новые привилегии распространялись лишь на бояр, принявших католичество. Позже Ягайло была составлена грамота на имя первого виленского католического епископа, в которой он заявляет о своем обете и клятве принудить к католической вере и повиновению римской церкви всех литовцев (в Литве и на Руси) всякого пола и звания и состояния, к какой бы вере или секте они не принадлежали. В дальнейшем подобная линия во внутренней политике Ягайло и его преемников только укреплялась. Если первоначально дискриминационные акты в отношении православных касались лишь литовских бояр, то после Городельского сейма 1413 г. они затронули и русские территории Великого Княжества Литовского. Акт Городельского сейма, который подтвердил и существенно укрепил Польско-Литовский союз, ставил православных уже на одну ступень с язычниками. В этих актах под «схизматиками» разумеются именно православные, ведь в латино-польских документах того времени даже слово «христианин» относили собственно только к католикам.
Принятие Ягайло и литовской знатью католичества в исследованиях православных авторов чаще всего описывается как некий досадный факт, имевший столь печальные последствия. Между тем, эти два направления литовской политики – западная и восточная к этому времени прочно обозначились. Созданная за счет русских земель, дуалистическая Литовская держава инстинктивно чувствовала опасность и со стороны все более и более крепнувшего Московского царства, столь близкого по крови и вере жителям Великого Княжества Литовского. Противовес Москве виделся литовцам зачастую на Западе. Кроме того, литовцы боялись элементарного растворения и исчезновения своего народа в море русского населения. Немалую роль сыграла и определенная внешняя экономическая и культурная привлекательность западной цивилизации, ключом к которой являлось принятие католичества. Папство в это время было еще достаточно сильным – так, без благословения папы королевский титул не был бы признан никем в Европе. Поэтому западный путь и стал краеугольным камнем политики литовских князей, окончательно воплотить в жизнь который удалось Ягайло. Своей цели литовцам добиться удалось вполне – так, уже в 1397 г., когда папу Бонифация IX достиг слух о походе на татар, он объявил крестовый поход, признав тем самым Великое Княжеств Литовское пограничным бастионом католичества.
Конечно, подобные перемены внутри державы не могли не вызвать справедливого возмущения и противодействия со стороны православных. Притеснения со стороны католиков стали одной из причин гражданской войны 1432-1436 г. г., имевшей в немалой степени и религиозную окраску. Но в дальнейшем православные жители Великого Княжества Литовского не смогли выделить из своей среды вождя, поднявшего бы их на защиту своих интересов. Фактически, превращение Великого Княжества Литовского в католическое государство стало только вопросом времени.
Крайне сложной была и церковная ситуация в Великом Княжестве Литовском в середине XV века. Падение в 1453 г, Византийской империи, и принятие незадолго до этого ею Ферраро-Флорентийской церковной унии ослабило Восточную церковь настолько, что сделалось возможным беспрецедентное поставление в Риме митрополита на одну из крупнейших кафедр Константинопольского Патриархата – Киевскую. Папа Пий II направил рукоположенного униатским Константинопольским Патриархом Григорием Мамой митрополита Григория (Болгарина) в Восточную Европу и просил короля польского и великого князя литовского Казимира IV содействовать ему в передаче Киевской кафедры из рук «отщепенца Ионы» – общерусского митрополита, находившегося в Москве. Добиться признания митрополита Григория в Москве не удалось, но православные епископы во владениях Казимира вольно или невольно вынуждены были подчиниться его власти. К счастью, эта связь с Римом оказалась недолгой – видя непризнание паствой Флорентийской унии, митрополит Григорий порвал связь с Папой и обратился в 1469 г. к Константинопольскому Патриарху. В 1472 г. Патриарх Дионисий утвердил его как православного митрополита Киевского, Галицкого и всея Руси. Но вместе с этим произошло и разделение некогда общерусской Киевской митрополии, единство которой и перед этим было весьма непрочным из-за желания литовских князей иметь своего митрополита, независимого от Москвы. Это разделение впоследствии наложит существенный отпечаток на характер церковной жизни западнорусской церкви и ее последующей судьбе.
К этому времени политика Казимира IV, поначалу доброжелательная в отношении православных подданных, уже существенно изменилась. Он начинает усиленно строить на русских землях латинские костелы. В 1483 г. Казимир издает указ, воспрещающий русским строить новые церкви и починять старые в духе полузабытого Городельского постановления 1413 г. Этот указ беспрепятственно осуществлялся только на землях лично королевских и панов-католиков.
В годы царствования Александра Казимировича († 1504) положение православных резко изменилось к худшему. При нем развернулась широкая миссионерская деятельность католических монашеских орденов: в 1498 г. в Полоцке был основан бернардинский монастырь, в 1501 г. в Вильно были призваны доминиканцы. В тоже время римский папа Александр VI освободил Александра Казимировича от обязательств «никогда не принуждать к римской вере» свою жену Елену, дочь великого князя Московского Ивана III. Виленского епископа папа даже уполномочил в случае отказа Елены принять латинство разлучить ее с мужем и конфисковать ее имущество. При Александре на землях Великого Княжества Литовского стала распространяться и практика взимания с православных десятины в пользу расположенного на территории прихода католического костела[4]. В 1501 г. виленский католический епископ Войцех Шабор получил от папы право «светского меча», то есть право преследовать и даже казнить противников римской церкви. С этого времени в Великом Княжестве Литовском стало возможным преследование православных и закрытие церквей[5].
При Александре Казимировиче развернулась и униатская интрига – поставленный им митрополитом бывший Смоленский епископ Иосиф Болгаринович († 1501 г.) в 1500 г. направил папе Александру VI полное лести послание, близкое по смыслу с грамотой митрополита Мисаила папе Сиксту IV от 1476 г.[6]. Но последовавшая вскоре смерть митрополита Иосифа и крупные военные поражения в войне с Московским княжеством похоронили начатое униатское дело.
Время Александра Казимировича хорошо характеризуется таким явлением, как переход многих бояр и князей, православных по вере, на сторону московского князя. Свой переход они оправдывали тем, «что на них пришла великая нужда о греческом законе, и что их «нудят ‹…› приступать к римскому закону», то есть они жаловались на притеснения, чинимые православным в Литве со стороны католиков[7].
Это обстоятельство стало причиной смягчения внутренней политики государства в отношении православных жителей Великого Княжества Литовского последними Ягеллонами. Неудачные для Польши и Литвы военные столкновения с Московским царством побудили Сигизмунда I Старого (1506-1548) и его преемника Сигизмунда II Августа (1548-1572) значительно улучшить юридическое положение православных, которые были уравнены в правах и привилеях с католиками. Этому в немалой степени способствовало как проникновение в общество идей гуманизма и реформации, несколько смягчивших остроту конфессиональных вопросов, так и личные характеры королей, не склонных к крутым мерам.
Однако в это же время со всей очевидностью проявились и расстройства внутренней жизни западнорусской церкви. В Киевской митрополии издавна сложилось такое положение, что православные князья, как покровители Церкви и основатели храмов и монастырей, пользовались весьма широкими правами по отношению к ним. Со временем, великие князья литовские и польские короли, утвердив свою власть как преемники древнерусских правителей, присвоили себе эти права, часто используя их не для защиты Церкви, а для ее унижения и личного обогащения. Это право духовного «патроната» привело к тому, что на епископских кафедрах стали появляться люди, оказавшие монарху какую-либо услугу и не способные выполнять свои пастырские обязанности. От этого немало потерпела даже господствующая в Польше церковь католическая, так что уж говорить о терпимом только православии? Кроме того, как отмечает А. Карташев, описывая царствование Сигизмунда I: «процесс родства через браки с католическими фамилиями поглощал часть русского общества в латинство. Территории православных епархий покрывались поместьями умножавшихся католических фамилий. И король, ускоряя этот процесс латинизации, изымал олатинившиеся части православных епархиальных территорий и передавал их в управление уже латинских епископов»[8].
Со времени Сигизмунда I на землях Польши и Литвы стали широко распространяться и идеи Реформации, проникавшие из протестантского Прусского герцогства. Король Сигизмунд попытался реагировать на ситуацию несколькими указами запретительного характера, поначалу действовавших лишь на территории собственно Польши[9]. Но в 1535 г. действие антиреформаторских указов пришлось распространить и на Великое Княжество Литовское[10]. Однако эти меры серьезного влияния на ситуацию не оказали – в большом числе в протестантизм переходили даже аристократические фамилии. Король Сигизмунд II Август, хотя по долгу короны и продолжал оставаться католиком, тем не менее, сам состоял в личной переписке с такими отцами Реформации, как Лютер, Меланхтон и Кальвин. Хотя поначалу православным жителям Великого Княжества Литовского наступление Реформации казалось внутренним делом католиков, которое их мало затрагивало, впоследствии оно нанесло немалый урон и им. Ведь обращение в протестантские кирхи коснулось не только католических, но и православных храмов. Так, Карташев отмечает, что «в одном Новогрудском воеводстве <…> Симон Будный разорил 650 церквей»[11]. Но еще более страшная трагедия разыгралась позднее, когда «спустя два-три десятилетия почти все эти аристократы-кальвинисты уведены были в римо-католичество и через то потеряны и для православия, и для русскости»[12]. Все они были поглощены мощной волной контрреформации.
Но все-таки не так был страшен по своим последствиям разразившийся протестантизм, как последующий ответ на него католицизма. Ответом протестантизму несколько растерявшейся поначалу католической церкви стал основанный в 1534 г. орден иезуитов, которому удалось в корне изменить конфессиональную ситуацию во всей Европе. Папская булла 1540 г. по мнению историка-иезуита Йозефа Лортца «с первых же слов соотносит учрежденный орден с «воинствующей Церковью» и обращается к членам нового сообщества как к боевому отряду под знаменем Господа»[13]. По приглашению кардинала Гозия иезуиты появились в Польше в 1565 г. По совету Гозия пригласил их к себе и виленский епископ Валериан Протасевич. Уже само появление иезуитов вызвало немалые волнения среди нелатинского населения Вильно: Протасевичу пришлось организовать их вооруженную охрану. Члены нового ордена расположились при костеле святого Иоанна и немедленно занялись устройством училища[14]. Впоследствии их бурная проповедь, публичные диспуты и торжественные процессии послужат небывалому торжеству католичества. Иезуиты организационно поспособствовали и уже наметившейся тенденции к заключению унии[15].
Продолжение следует…
[1] Беднов В. А. Православная церковь в Польше и Литве (по VOLUMINA LEGUM). – Мн.: «Лучи Софии», 2002. – С. 12.
[2] Грабеньский Владислав. История польского народа. – Мн.: МФЦП, 2006. – С.117.
[3] Беднов В. А. Православная церковь в Польше и Литве… С. 14.
[4] Поздняков В. С. Александр Ягеллончик // Православная энциклопедия. − М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия»., 2000. − Т. I. − С. 541.
[5] Теплова В. А. Брестская церковная уния. Предыстория, причины и следствия / Уния в документах. сост. Теплова В, А., Зуева З. И… – Мн.: Лучи Софии, 1997. – С. 33.
[6] Афанасий (Мартос), архиепископ. Беларусь в исторической государственной и церковной жизни. – Мн.: Издательство Белорусского Экзархата, 2000. – С. 150.
[7] Беднов В. А. Православная церковь в Польше и Литве… С. 52.
[8] Карташев А. В. История Русской Церкви. – М. Изд-во Эксмо, 2005. – С. 422.
[9] Грабеньский Владислав. История польского народа… С.156.
[10] Гудавичюс Эдвардас. История Литвы с древнейших времен до 1569 г. Т. 1. – М.: фонд им. И. Д. Сытина (при участии изд. «Зарницы»), 2005. – С. 596.
[11] Карташев А. В. История Русской Церкви… С. 425.
[12] Там же.
[13] Лорц Йозеф. История Церкви (рассмотренная в связи с историей идей): в 2 т. – М.: Христианская Россия, 2000. Т. 2. – С. 655.
[14] Коялович М. И. Чтения по истории западной России. – Мн.: БелЭн, 2006. – С. 179.
[15] Подробнее см.: Демьянович А. Иезуиты в Западной России 1569 – 1772 г.г. – СПб.: печ. Головина, 1872. – 227 с.
