Смысл литературы сегодня

Источник: Завтра

Единственный и очевидный. Экзистенциальный, если хотите.

Литература, подлинное, это то, что выхватывает человека из потока жизни и ставит перед самим собой.

К примеру. Читаешь "Преступление и наказание", письмо матери Раскольникова... и тебя выхватывает из времени.

И ты вспоминаешь свою, ещё молодую, моложе тебя нынешнего, мать, отец, ещё живой, мы идём каким-то неубиваемым маем, цветёт черёмуха, журчит маленькая среднерусская речка, в кустах, у поверхности воды, темнеют, серебрятся голавли, выходной...

И отваливается всё, что было "важно": нужные звонки, количество просмотров твоего Телеграм-канала, вести с полей сражений...

Это важнее твоих ежедневных дежурных сообщений: "Я жив..."

Потому что только благодаря этому, литературе, ты на секунду ощущаешь: жив...

Есть, конечно, у литературы, у поэзии во всяком случае, ещё и пророческое измерение. Этого никто не отменял.

Но это нельзя вынести в такое обязательное качество литературы, как первое, экзистенциальное её свойство.

Потому что первое обязательно для всех, второе только для самого поэта.

К примеру, большая война уже грохотала вовсю в моих стихах (книга "Война") ещё в 2020 году.

За несколько месяцев до СВО я снял короткометражный фильм с известными актёрами "Победа обязательно будет", про тяжёлую смертельную битву, ждущую нас.

В это время государственные пропагандоны кормили нас лёгкой спецоперацией, походом на Варшаву, вторым Крымом...

С ними и их зарплатными боссами всё понятно: ни они сами, ни их дети, ни их знакомые, ни даже знакомые их знакомых никогда не попадут на войну. Даже на пушечный выстрел.

С государством тоже всё понятно: оно как амёба - ткнули англосаксы иголкой, съежилось, отвечает.

Планирование и пророчества - это не про них. Даже у Гитлера с его паранойей на метафизике и спиритизме не получилось.

Даже в Российской империи со старцами и пророчествами - не прошло.

Господь сказал: "Без чести пророк в отечестве своём".

И это уже не изменится.

Поэтому оставим пророческое измерение литературы самим поэтам.

А вот, то что литература (да и любое подлинное искусство: кино, театр, живопись) может выдернуть человека из этого жуткого потока и поставить перед самим собой, хотя бы на секунду - это, пожалуй, самое важное, что нам осталось.

О добре и зле (в продолжение "Литературы сегодня").

Возвращаясь к сказанному.

Есть такое распространённое заблуждение, что литература может кого-то изменить. Сделать лучше. Добрее.

Мы тащим с собой это убеждение из Русского XIX века.

Но есть факты. Ленин читал Толстого. И Тургенева. Лейба Троцкий читал (и даже лично знал) Есенина.

Гитлер читал Гёте. И Шиллера.

Основатель ГУЛАГа Нафталий Френкель читал Достоевского.

Эсесовский палач доктор Менгеле проходил в школе Гофмана.

Стали ли они лучше?

Ответ очевиден.

Но. Совершенно не исключено, что маленький Ульянов мог рыдать над судьбой Муму. А юный Шикльгрубер над страданиями бедного Вертера.

А Бронштейн над "Отговорила роща золотая" или "Песнью о собаке".

Пусть не рыдать, но остановиться на секунду. Увидеть своего внутреннего Христа.

Только на секунду.

Что потом - это другое. Это выбор. И то, что эти палачи и убийцы выбрали Антихриста - это не дело литературы

Но литература показала им в них самих Человека.

Великая, подлинная литература. Показала.

То, что я писал выше об "искусстве вообще" нуждается в уточнении.

Конечно, поставить человека перед самим собой может только "литературное" искусство (кино, театр, возможно опера).

Остальное воздействует на чувства, потрясает воображение.

Но внутренний Человек только от Слова.