Вране. Никольский монастырь.
Аще забуду тебе, Косово, о мой Иерусалим, забвена буди десница моя. Прильпни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе, Метохия моя, аще не предложу тебе яко в начале веселия моего.
Епископ Афанасий (Евтич)
Вавилонский плен – явление повторяющееся, оно не однократное: в этом можно убедиться на примере Косово и Метохии. Сербы давно уже не чувствуют себя хозяевами на собственной земле, а визиты к ним в Косово для русских стали практически невозможными. О причинах пленения, унижения народов – что во время оно еврейского, что в нынешнее время сербского – много говорили, даже кричали пророки, святители, преподобные, мученики: наши беды – прямое следствие наших же грехов, нашего преступного забвения Бога. И противоядие ничуть не изменилось, сохраняя с давних времен свою актуальность и злободневность: измени свою жизнь, стань настоящим христианином, поставь Христа во главе твоей жизни – все остальное встанет на свои места. Проще говоря, требуется деятельное покаяние. Говорить-то проще – а вот как делать.
Ответ у сербов есть: сознавая свое недостоинство, помогать ближнему, работать на совесть и молиться. «Лекарство старое, но действенное – не портится! Проверено веками», – говорят мои собеседники Никола Васич и Стефан Миркович, сотрудники благотворительной организации «Косовское Поморавье», специально приехавшие в приграничный городок Вране на юге страны – теперь наши «косовские беседы» проходят либо здесь, либо в монастырях поблизости. Собеседникам я передал помощь от наших читателей, ребята поделились свежими новостями.
Самая свежая и радостная новость была поведана заикающимся от волнения Николой: у них в семье пополнение. Мария Васич, его супруга, родила довольную жизнью и радостную Надежду.
«Представь – я стал отцом! И боязно, и радостно. В руки сначала страшно было взять младенца, а сейчас ничего, обвыкся немного. Мария чувствует себя хорошо, сейчас уже все дома. Как понимаешь, имя выбрано неслучайно – Надежда. Очень нам нужно надеяться на Христа».
Восторг вызвали вологодские валенки, привезенные в подарок юной сербке от переживающего за братский народ мастера Николая Алфеевича Сайкина: «Ну, теперь нам никакой мороз не страшен, будь уверен».
Была и новость не из приятных: у Александра Евтича из Косовской Каменицы в начале января, перед самым Рождеством Христовым, сгорел хлев и корм для скота. Никола говорит:
«Для него это стало большим ударом: 30-летний крестьянин годами жил исключительно за счет овцеводства. С болью, стесняясь, он обратился к нашей организации и ко всем, кто может помочь, с просьбой пособить ему с ремонтом. Затраты на восстановление, по нашим оценкам, составят около 3000 евро, и эта помощь будет большой поддержкой для Александра. Повторяю: крестьянин живет овцеводством, сельское хозяйство – его основное занятие. На наш взгляд, очень достойное: парень не просиживает штаны по кафанам за болтовней и ракией, а вкалывает с утра до вечера. Так что мы очень хотим ему помочь и призываем к этому наших друзей. Даст Бог, получится».
Спрашиваю, как сейчас обстоят дела с передвижением сербов по родному краю, не чинятся ли «дорогими албанскими соседями» и их американскими хозяевами препятствия.
«Вообще-то, – отвечают, подумав, – ездить можно относительно спокойно, соблюдая меры предосторожности. Это ж Косово, пойми: куда попало не сунешься. Не везде тебя встретят с распростертыми объятиями. Недавно вот навещали сербов на юге края, в Метохии. Хочешь, расскажем?»
Разумеется, хочу. Вот что ребята поведали.
Стефан Миркович и Никола Васич
Сербский «дауншифтинг»
– Неподалеку от села Исток живет больше всего сербов, которые вернулись в Косово и Метохию: во время войны в 1999-м и погромов 2004-го люди оставили свои дома. Кто-то уходил с войском, кто-то бежал после, когда началась тирания новых хозяев. Сейчас потихоньку возвращаются, несмотря на трудности. Вернуться в свой дом в оккупированный край – тут требуются какие-то неземная воля, сила и храбрость. Но, как говорят эти люди, того стоит: чувствуют, что возвращается их молодость, что жизнь вновь, после стольких лет скитаний, обретает смысл.
Едешь, смотришь по сторонам: разрушенные пустые дома, стены, испещренные пулями и осколками, запущенные поля – такой своеобразный «привет» из совсем недавнего времени. Понимаешь: ты приехал туда, где война и не думала кончаться. Разросшиеся хаотично кусты, закрывающие пустые окна в когда-то богатом селе Жач… Это, наверное, как будто ты в ветхозаветное время окунулся, когда в разрушенный Иерусалим пришли первые отпущенные царем вавилонским пленники.
Приехали в Исток ранним утром, устали здорово. Вот бы кофейку, да просто отдохнуть. А нас уже ждет Петко Милетич – замахал руками, кричит: «Давайте сюда, я все приготовил!» Едем по убитой дороге к его дому. Петко один воспитывает дочь Тамару и сына Лазаря, оба учатся в гимназии. Чем зарабатывают на жизнь? Обрабатывают землю, развели скот, птицу – как еще в наших краях на плаву продержаться. Работы ведь для сербов нет. Но держатся, и держатся серьезно: работают на совесть.
То, что производят, продают на рынке в Косовской Митровице, когда выпадает возможность проехать туда безопасно. Все-таки почти полторы сотни километров – туда-обратно все триста. Но на родной земле сидят крепко: здесь жили деды и прадеды, а на чужбине, по словам Петко, «делать особо нечего – как дерево без корней». Причем сам он родился в Белграде, а дом и земля в Метохии – его бабушки:
«Но, понимаешь, я спать не мог, когда жил в этой суетливой столице, понимая, что настоящая-то моя родина – в Косово и Метохии. Вот тут мы дома. А Белград – а, так себе. Не могу быть столичным жителем – хочу в родную деревню».
Такой вот «дауншифтинг» по-сербски.
Для детей, конечно, все здесь внове, все интересно. Хорошо, что отец человек рукастый, работящий, дом и хозяйство держит как следует, так что не голодают, не жалуются.
«Я останусь здесь в любом случае. Хочу, чтобы ребята по-настоящему полюбили родную землю, стали здесь хозяевами. Разумеется, я делаю все для того, чтобы у них было все необходимое, и в быту, и в учебе. Когда вырастут, решат сами, оставаться ли им здесь или нет».
Тамара собирается учиться на психолога в Приштинском университете (сейчас он находится в Косовской Митровице), а Лазарь больше внимания уделяет программированию. По столичной жизни не тоскуют: там суета, а здесь – красота. Да и сверстники из Белграда, говорят, завидуют: уважают столь серьезный и самоотверженный выбор.
Едем в Осояне, это село было дотла сожжено во время войны, все сербы были изгнаны. Но сербы – народ настырный: через 2 года вернулись, начали восстанавливать дома, хозяйство. Все смотрели на них как на безумцев: спят в хлеву, а днем настойчиво, упорно возводят стены, кроют крыши, вставляют окна, красят. Между прочим, иноки из сохранившихся обителей и владыки считали это возвращение евангельским чудом. Сейчас в Осояне действует средняя школа, там 40 учеников, есть еще два отделения в других селах, есть и гимназия имени Святого Саввы Сербского, там, слава Богу, учеников тоже хватает, все из этой местности.
Тут же, в Осояне, и Никольский храм, тот самый, который был сначала заминирован, а потом разрушен во время войны. Сразу после возвращения сербов церковь была восстановлена, и сейчас в ней идут службы. Настоятель, отец Далибор Коич, встретил нас с радостью. Во дворе церкви стоит памятник всем погибшим и пропавшим без вести жителям общины Исток – список имен огромный и, увы, далеко не полный.
Памятник погибшим соотечественникам, община Исток
Село витязей
Есть в этом краю село, которое, как настоящий витязь, преодолело все нападения и попытки изгнать сербов: Црколез. Лежит в низине у Мокрой горы. Про жителей Црколеза со времен войны остался даже анекдот: солдат КФОРа спрашивает албанца, что за люди живут в Црколезе – на них нападают со всех сторон, а они обороняются, будто в селе целая сербская дивизия, а не горстка местных. Тот отвечает: «Я тут всю жизнь живу, этих сербов хорошо знаю. Если бы они были нормальными, давно бы сбежали». Такие вот «ненормальные» сербы. Что, конечно, радует. Радует и самоирония местных, и их готовность защищать свои святыни, и их честность, достоинство витязей: чужого не возьмут никогда. Потому албанцы их и уважают, и побаиваются, уж признаемся.
Спокойно и на совесть трудясь на родной земле, разводя скот, жители села и мысли не допускают, чтобы продать хоть метр земли: «Не было бы земли, не было бы и нас, – говорят. – Наше дело – работать и не унывать». Здесь тоже есть школа, учатся в ней 11 ребят. В здании школы находится амбулатория. «Нам многого не надо – все есть, жаловаться нечего», – говорят спокойно, смотрят прямо, живут основательно.
Сельский храм Святого Иоанна Предтечи построен еще в XIV веке, в 1355-м году его воздвиг воевода Радослав, в монашестве принявший имя Иоанн. Храм стал метохом святогорской обители Святого великомученика и целителя Пантелеимона. Согласно преданию, у входа в церковь веками растет саженец дерева из Печки Патриаршей, одной из главных святынь Косово и Метохии. «Наш храм нас хранит до тех пор, пока мы его храним», – сказал паренек около церкви. Обратили внимание: здесь, в Црколезе, большинство жителей молодые, а это внушает надежду.
Любовь и согласие – в ответ на воровство и грабежи
Последнее село на юге края, куда мы приехали в этот день, называется Любожда. Сюда в 2017-м году вернулись 13 семей, и своим примером убеждают: без любви и согласия никогда ничего достичь не удастся.
Как и подавляющее большинство косовских сербов, жители занимаются сельским хозяйством. Главная проблема, даже беда, по их словам, – это кражи и уничтожение имущества. Бывает, по работе отлучаются из дома или едут, например, к врачу – всегда нужно иметь в виду, что «дорогие соседи» могут либо что-нибудь украсть либо испортить. Технику крадут с особым удовольствием.
«Что ж, мы привыкли уже, стали осторожнее. С другой стороны, если у тебя ничего, кроме рук, нет, им и красть больше нечего», – шутит один из жителей. Печальные у него шутки, но он улыбается.
Что такое взаимопомощь, в Любожде хорошо знают и ценят, друг друга всегда поддержат, так что никто, похоже, не унывает.
Жители, вернувшиеся в свои дома
Каждый вечер все село собирается у кого-то дома – всегда есть повод для доброй встречи. Да, вспоминают былые времена и испытания, но не «зацикливаются» на них – больше говорят о том, как обустроить село как следует, что нужно сделать, скажем, завтра или на неделе, чтобы такая-то улица выглядела лучше. Не только говорят, конечно: помимо домовладений, обновили и очистили несколько храмов, кладбищ, а еще занялись собиранием местного фольклора, легенд, историй – как новых, так и из глубины веков.
Здесь находится один из древнейших храмов Сербии, как и древнее кладбище, за которыми тщательно ухаживают местные жители. Средневековый монастырь Богородицы Хвостанской известен как Хвостанская Студеница или Малая Студеница – от него остался только фундамент. Здесь же была базилика VI века. Когда в 1219-м году Сербская Церковь стала автокефальной, в монастыре была резиденция семи Предстоятелей Церкви. Но, разумеется, есть в Любожде и действующий храм – духовная жизнь состоит не только из печальных развалин.
***
Метохия – это монастырская собственность, земля святых обителей. Из-за этой своей принадлежности святыне страдала и продолжает страдать как сама земля, так и населяющий ее народ. Непросто быть сербом и православным на своей земле – часто плата за твою верность Христу и Отечеству очень высока, иногда и жизнь. Но, как говорят наши собеседники, с которыми мы общались во время последней поездки по краю, «как мы можем отречься от правды?» Правда здесь одна, хоть и не выбита золотыми буквами на памятниках, в эпитафиях: без Христа «не можете творити ничесоже». Только с Богом сербы могут преодолеть все беды и горести. И с Россией, конечно: спаси вас Господь за помощь, братья!
Никола торопился к семье. Мы со Стефаном понимающе переглянулись: отцовский долг! Договорились встретиться вновь, если Бог даст. Ребята умчались в Косово и Метохию – граница совсем рядом. Я шел по городу и вспоминал их слова: «Без Бога, без покаяния, без труда мы ничего не достигнем». Полностью с ними согласен.
Степан Игнашев
