Проведение денацификации Украины без взятия под прямой контроль ее территорий невозможно. Придется устанавливать систему внешнего управления процессами из Москвы. Возможно, это не будет называться «оккупация», а как-то иначе, но это делать надо, считает политолог и историк Олег Неменский
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее советник главы Офиса президента Украины Алексей Арестович заявил, что Москва и Киев могут достичь мирного соглашения в течение нескольких недель. В этой связи в российском обществе возникли опасения, что в результате этих договоренностей военные потери в ходе этой спецоперации будут напрасными.
- Олег, как вы видите эту ситуацию?
— Арестович неоднократно признавался, что его заявления носят пропагандистский характер и что он делает их ради поднятия народного духа, а не потому что он действительно так думает. Полагаю, что в данном случае речь об этом же. Сейчас задача Киева состоит в том, чтобы максимально затянуть конфликт, и для этого важным фактором является способность ВСУ к сопротивлению и поднятию ее морального духа. Арестович делает подобные заявления именно с этой целью.
- Есть мнение, что на переговорах с Украиной в Белоруссии мы на самом деле ведем переговоры не с Киевом, а с США. Так ли это и если так, то о чем с ними можно договориться?
— Я с этим не согласен. Мы сейчас ведем переговоры именно с Украиной по конкретным гуманитарным вопросам, в частности по созданию коридоров для выхода населения. Переговоров по крупным политическим вопросам пока не ведется, потому что к ним пока не готова ни Украина, ни Россия. Вести переговоры с США через украинскую группу было бы наивно. Понятно, что какие-то переговоры с США сейчас идут, но для переговорных групп Украины и России это не тема, они другими решениями заняты.
- Имеет ли значение вопрос местонахождения Зеленского для целей спецоперации России и для будущего Украины?
— Это имеет значение только для морального состояния украинского общества. Либо оно чувствует, что президент с ними в Киеве под обстрелами, либо оно думает о нем как о человеке, который спасает себя, куда-то убежал и чувствует близость поражения. Военного и политического значения это не имеет. Вряд ли Зеленский покинул территорию Украины, но из Львова он тоже имеет право управлять государством ничуть не меньше, чем из Киева.
- Российская официальная позиция состоит в том, что она не собирается оккупировать Украину. Мы действительно не собираемся этого делать или это дипломатическая формальность, а цели другие?
- Я не берусь комментировать наши планы после военной победы, так как для этого еще было сказано слишком мало, а те заявления, которые уже были сделаны, противоречивы. Например, проведение денацификации без взятия под прямой контроль украинских территорий, на мой взгляд, просто невозможно. Наверное, для программы денацификации необходимо будет устанавливать систему внешнего управления процессами на Украине из Москвы. Возможно, это не будет называться «оккупация», а как-то иначе. Но сейчас провести выборы, на которых победила бы пророссийская группа политиков, просто невозможно. И в обозримом будущем тоже.
- Если говорить о ситуации в Херсоне и Мелитополе, то почему мы не боремся с митингами «активистов» и почему не запрещаем вражеские СМИ?
— Российские вооруженные силы считают, что на это некогда отвлекаться, есть более важные задачи. Плюс ко всему, ведется наблюдение, участвующие в таких операциях граждане фиксируются с целью использовать эти данные в будущем процессе денацификации.
Я понимаю критику такого подхода, потому что местное население воспринимает это как нежелание бороться с ультраправым элементом. Так что, скорее всего, со временем такие митинги будут пресечены, но пока решили на это не размениваться. Перед российскими вооруженными силами стоят более важные задачи.
- Можем ли мы как-то успокоить лояльных к нам жителей, что мы никуда не уйдем и что их потом не отловят и не убьют за «коллаборационизм»?
- Это очень важная задача. Самое главное, что России сейчас следовало бы сделать — так это заявить о своих целях и показать образ будущего Украины после победы российской спецоперации, заявить, какой она хочет видеть судьбу каждого региона Украины и дать конкретику по основным вопросам, которые волнуют местное население.
Все пророссийские элементы сейчас опасаются того, что Россия уйдет и их уничтожат. Это вполне понятный страх. России давно следовало бы продемонстрировать свои намерения и свои планы.
Когда мы сетуем, что Россию на Украине не встречают с цветами, то мне непонятно, что конкретно должны поддерживать местные жители. Просто вступление российской армии? Это странно. Поддерживать надо новый политический проект, а для этого нужно иметь хотя бы общие черты плана, с которым Россия пришла.
Пока же цели России заявлены чисто негативно (денацификация и «декоммунизация»), а какой именно она хочет видеть Украину и отношения ее с Россией или различных ее частей с Россией, пока непонятно ни на Украине, ни в России. Сейчас это основная проблема спецоперации.
- То есть нужно заявить об этом прямо сейчас, не дожидаясь завершения военной кампании?
— Да. Чем быстрее мы это объявим, тем лучше. От этого зависит настрой населения, к которому идет российская армия.
- Если Зеленский покинет Украину, не подписав никаких соглашений с Россией, и будет призывать ВСУ и население бороться до конца, то что тогда мы будем делать?
— Я не очень понимаю, как это себе представляют те, кто планировал эту операцию. Честно говоря, у меня нет ответа на этот вопрос. Единственное, что я понимаю, что требовать признания Крыма и Донбасса можно только от легальных и международно признанных властей. Следовательно, работать надо с тем правительством и парламентом, кто есть сейчас. А как те, кто планировал эту операцию, собираются это делать, я теряюсь в догадках.
Беседовал Кирилл Курбатов
