России нужен экономический рост, который приводил бы к росту благосостояния и качества жизни граждан. Об этом заявил министр финансов России Антон Силуанов на одной из сессий Гайдаровского форума. Появятся ли после пандемии предпосылки для устойчивого экономического роста? Какова роль государства в создании благоприятных условий для развития экономики? Эти и другие вопросы обсуждались 15 января 2021 года на сессии «Непростой разговор об экономическом росте». Подробности – в материале profiok.com.
Какой рост нам не нужен?
Как отметил модератор дискуссии, ректор РАНХиГС Владимир Мау, ещё со времён Великой депрессии (мировой экономический кризис 1930-х годов – прим. profiok.com) ключевой задачей экономической политики государства было обеспечение темпов экономического роста. Тем не менее, кризис 2008-2009 годов заставил развитые страны пожертвовать экономическими интересами ради социально-политической стабильности, а пандемия 2020 года вновь потребовала принести экономику в жертву ради спасения человеческих жизней.
Что будет после пандемии? Некий «отскок» после спада, безусловно, обеспечен: по мере снятия ограничений и возвращения жизни в привычное русло экономика начнёт восстанавливаться. Однако пока непонятно, останутся ли низкие темпы роста долгосрочным трендом или за счёт продуманной экономической политики получится сделать рост более ощутимым? Впрочем, с понятием «рост» тоже не всё гладко: эксперты до сих пор не пришли к единому мнению, что под ним понимать и как его оценивать. Нас же, обычных граждан, да и чиновников, по долгу службы работающих в наших интересах, экономический рост интересует исключительно в качестве показателя роста благосостояния. Причём не среднестатистического, а такого, который каждый из нас ощутит на себе.
«Рост бывает разный, – объяснил глава Минфина Антон Силуанов. – Можно добиться роста, но он не будет вести к созданию долгосрочного добавочного продукта, который обеспечивает благосостояние граждан». По словам министра, экономический рост – просто инструмент, с помощью которого государство намерено обеспечить благосостояние граждан, рост их доходов и качества жизни.
Правда, это далеко не единственный инструмент, да и прямой зависимости между ростом и благосостоянием не существует. Экономика может расти, как в Советском Союзе в период «ускорения» 1980-х годов, а благосостояние граждан в это время падает. Есть и примеры стран, где экономика по сути стоит на месте, а благосостояние растёт.
При этом рост экономики тоже может быть разным. Например, если выкопать яму, а потом её закопать, статистика покажет рост (люди работали, получали вознаграждение и так далее). Однако эта инвестиция не несёт никакого добавочного продукта. Другой пример – рост экономики за счёт роста цен на нефть. По статистике он был, по факту – никаких качественных улучшений ни в экономике, ни в жизни граждан не происходило.
Как напомнил министр экономического развития Максим Решетников, благосостояние – это не просто доходы населения. Это и жилищные условия, благоустроенные города, качество здравоохранения, устранение цифрового неравенства, возможности для самореализации. Все эти моменты включены в национальные цели развития, обозначенные в июле 2020 года, где понятия экономического роста и благосостояния сделаны, по выражению Решетникова, «объёмными и комплексными». Глава Минэкономразвития напомнил, что это мировая тенденция: многие страны сейчас пересматривают ориентиры развития с учётом целей устойчивого развития, поставленных ООН.
«Есть такое понятие: нерентабельный рост. Вроде рост есть, а удовлетворённости граждан услугами и жизнью в целом нет. Нам такой рост не нужен», – резюмировал Антон Силуанов.
Почему заливать экономику деньгами – плохая идея?
Ряд российских экономистов утверждают, что деньги в национальной валюте государство может печатать бесконечно. Выходит, можно напечатать их достаточно для того, чтобы экономика вышла на новый уровень развития. Более того, пример ряда стран показывает, что до некоторых пор подобный подход работает.
Однако, как считает председатель Банка России Эльвира Набиуллина, нетрадиционная денежная политика – низкие и отрицательные ставки, скупка активов и так далее – хороши в экстремальных ситуациях для смягчения кризисных явлений. Как только ситуация нормализуется, необходимо возвращаться в традиционную сферу, считает глава Центробанка. По её словам, «мягкая» денежно-кредитная политика, в рамках которой в экономику вливаются деньги за счёт роста госдолга и дефицита бюджета, – авантюра, которая неминуемо приведёт к неблагоприятным последствиям.
«Страны, которые проводят нетрадиционную денежно-кредитную политику, каждый раз тестируют новый рубеж. И убедившись, что ничего не случилось, инфляция не выросла, долги обслуживаются, делают следующий шаг, – пояснила Набиуллина. – Но из этой политики очень тяжело выйти, и даже страны, которые ставят такую задачу, сделать этого не могут». Проблема в том, что возврат к традиционной политике потребует сокращения бюджетных расходов, увеличения налогов, что может вызвать опасное социальное напряжение.
Более того, аналитики ЦБ отмечают, что если в период пандемии «мягкая» денежная политика не приводила к росту инфляции, то сейчас налицо все признаки ускорения инфляции. Наличие «разгона цен» и начало роста инфляции подтвердил и Максим Решетников, сообщивший, что в последнем квартале мировые цены на пшеницу растут примерно на 10 процентов в месяц. Правда, как заверил министр, правительство принимает меры, чтобы предотвратить «импорт инфляции»: например, увеличивая пошлины для экспортёров.
Но даже если не говорить о рисках, уже видно, что высокого роста мягкая денежно-кредитная политика не обеспечила ни в одной стране, подчёркивает Набиуллина. К сожалению, в долгосрочном итоге такой подход приводит лишь к раздуванию финансовых пузырей. В экономике не происходит структурных изменений, «созидательного разрушения», как называл индустриальные изменения экономист Йозеф Шумпетер. Если низкую безработицу бесконечно поддерживать созданием низкопроизводительных и едва оплачиваемых рабочих мест, о высоких темпах роста можно забыть.
Важное дополнение в эти рассуждения внёс Владимир Мау. Популисты, ратующие за сверхмягкую денежную политику, не учитывают, что она порождает рост неравенства. Причём зарабатывать больше начинают не те, кто больше и производительнее работает, а те, в чьих руках исторически оказался большой объём активов. И владельцы этих активов оказываются несопоставимо богаче тех, кто работает за зарплату.
«Просто так в экономике ничего не бывает, – считает Антон Силуанов. – Большие дефициты, накачка долгов компаний – всё это бесследно не проходит. За это придётся платить, причём гражданам, поскольку за смягчением ставок последует либо рост инфляции, либо необходимость сокращать государственные траты». Собственно, в нашей стране уже были ситуации, когда государство, выпустив большой объём облигаций, не смогло их обслуживать.
Снижение ставок, решение потратить накопленные ресурсы – это так называемая контрциклическая политика, направленная на сглаживание колебаний. Но как только страна начинает выходить из кризиса, нужно, как считают представители финансового блока, возвращаться на обычные рельсы.
По словам Эльвиры Набиуллиной, потенциал отечественной экономики не исчерпан, то есть в случае ухудшения ситуации у Центробанка и Минфина будет возможность отреагировать, но нужно думать и о том, чтобы возвращаться к восстановлению потенциала, чтобы иметь «пространство для манёвра».
«Мы поставили себе задачу к 2022 году выйти на нормальную бюджетную и денежно-кредитную политику», – поделился планами Антон Силуанов.
Получится ли добиться роста?
Участники дискуссии единодушно признали, что ведущую роль в развитии как экономики в целом, так и отдельных отраслей, будут играть инвестиции. Разумеется, структурные сдвиги в экономике, как и стимулирование экономической активности, во многом связаны с бюджетными инвестициями. Но рассматривать государство как ключевого инвестора всё же не стоит.
Во-первых, к сожалению, далеко не все государственные программы оказываются эффективными и отнюдь не все государственные инвестиции себя оправдывают. Во-вторых, как подчеркнул Антон Силуанов, государственные инвестиции могут быть катализатором поддержки роста в сложные периоды, но в общем случае они мешают частным предприятиям и институтам инвестировать в экономику. «Задача увеличения инвестиций не решается выдачей денег из бюджета», – убеждён глава Минфина.
Максим Решетников рассказал, что в прошедшем 2020 году инвестиции из бюджета выросли на 13 процентов. По мнению министра, это хорошо, что государство не только тратило деньги на поддерживающие выплаты, но и вкладывалось в развитие целого спектра отраслей. Параллельно предпринимались меры по совершенствованию законодательства – например, разработан и принят закон о защите и поощрении капиталовложений. Есть и другие инструменты – скажем, бизнес получил возможность вложиться в инфраструктуру при гарантии уменьшения будущих налогов. Кроме того, созданы условия для инвестиций граждан в облигации и акции. Важным шагом в направлении структурных изменений стала реформа институтов развития, суть которой состоит именно в привлечении внебюджетных ресурсов.
«Мы использовали прошедший год для формирования новых возможностей для инвестиций, – подытожил министр. – Рано говорить, что мы перезапустили инвестиционный цикл, но серьёзные камни в фундамент нового цикла заложены».
По словам Антона Силуанова, кризисы всегда подвигают на то, чтобы реформировать то, что требует совершенствования, и проводить структурные изменения. Именно этим и занималось правительство наряду с борьбой с последствиями пандемии. Был сделан манёвр по налогам: налоги в нефтяном секторе выросли, в малом бизнесе и ИТ – снизились. Изменилась структура расходов: теперь поддержка оказывается не всем подряд, а тем, кто в ней нуждается в первую очередь. Отменено множество устаревших нормативных актов, мешавших нормальному развитию бизнеса.
Кроме того, одним из важных факторов роста должна стать цифровизация, которая (во многом благодаря назначению на пост главы кабмина Михаила Мишустина – прим. profiok.com) постепенно превращается из набора принципов в некую философию государственного и экономического управления. Изменения в этом смысле ждут практически все отрасли, включая финансовый сектор, хотя в нашей стране он весьма «продвинут» с точки зрения цифровизации.
Как сообщил Максим Решетников, доля инвестиций в информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) в общей структуре инвестиций за прошедший год выросла вдвое. По мнению министра, за счёт роста вложений в «цифру» возможен переход к так называемой шеринговой экономике, где одно и то же средство производства используется разными участниками рынка, в результате чего стоимость его использования заметно снижается. В этих условиях экономика сможет расти быстрее даже при небольшом росте инвестиций.
Важно, что в сфере формирования институциональной среды для изменённой экономики Россия лидирует даже среди развитых стран. В пример можно привести законодательство о самозанятых, налог на профессиональный доход, цифровизацию налогообложения. Готовится к рассмотрению в Госдуме закон об экспериментальных цифровых режимах.
«Благосостояние и рост – это институциональная реформа плюс цифровизация всей страны», – перефразировав Ленина, вывел формулу светлого будущего Антон Силуанов.
Получится ли с помощью этой формулы обеспечить переход к принципиально иному развитию экономики? Многие эксперты сравнивают пандемию коронавируса с войной, поскольку она включила в повестку множество факторов, не имеющих прямого отношения к экономическим законам. По мнению Владимира Мау, правильнее было бы сравнивать события ушедшего года с финансовым кризисом 2008-2009 годов, который, как видно через десять лет, мог спровоцировать появление новой модели экономического роста. Мог, но не спровоцировал: правительства ведущих стран, включая Россию, сконцентрировались на купировании последствий кризиса, в результате чего с ним удалось быстро справиться без радикальных реформ. Результатом стало десятилетие с низкой инфляцией, низким уровнем инвестиций, ростом неравенства и явно недостаточными темпами экономического роста.
На этот раз Россия действует принципиально иначе. Кроме того, как подчеркнул Мау, на момент грянувшей пандемии мы оказались в крайне благоприятной макроэкономической ситуации: у России беспрецедентно низкий госдолг, невысокая инфляция, относительно низкая безработица. Если правительству удастся развернуть экономику в нужную сторону, не нарушив эти макроэкономические условия, у России есть все шансы выйти на траекторию устойчивого роста. Причём не статистически, а на уровне ожиданий граждан. Хотя, признаться, граждане от ожиданий уже изрядно подустали.
