Поиски веры, или Как научиться общению с Богом

Источник: Прихожанин

Те, кто хорошо помнит замечательный фильм «Берегись автомобиля», наверняка вспомнят и эпизод, когда герой картины Юрий Иванович Деточкин в исполнении блистательного Иннокентия Смоктуновского продает украденную «Волгу» некоему прибалтийскому пастору (его роль сыграл Донатос Банионис). В ходе той сделки между ними происходит весьма показательный диалог: «И Вы верите в Бога?» – спрашивает Юрий Деточкин. «Все люди верят, – отвечает пастор. – Одни верят, что Бог есть. Другие, что Бога нет. И то, и другое недоказуемо».

«Прихожанин» решил обсудить тему веры с преподавателем Московской духовной академии, настоятелем храма святого Александра Невского в подмосковной деревне Бузланово иеромонахом Симеоном (Мазаевым). 

См.: начало

– Вы сказали, что человек, верующий и возделывающий свой сад, данный ему Богом,  должен постоянно расти, находясь в диалоге с Творцом. Но если спросить людей, стоящих в храме на воскресной Литургии, как вы познаете Бога, большинство просто растеряется. Скажут: «Мы читаем Евангелие, по воскресеньям ходим на службу, исповедуемся в своих грехах, причащаемся». Разве может Богопознание заключаться в этих четырех элементах?

– То, что люди регулярно ходят в храм Божий, в своего рода школу, где можно действительно узнать о Боге, это уже хорошо. Моя мама, пока была студенткой строительного университета, не разбиралась в медицине и даже не интересовалась ею. Она была молодой, красивой, здоровой женщиной. Потом, уже ближе к пенсии, когда ее начали одолевать болезни, она стала интересоваться медициной, по крайней мере, в той ее части, которая касается ее заболеваний. И сейчас мама накопила такое количество знаний, что вполне могла бы быть провизором в аптеке. Что я хочу этим сказать? Как только человек начинает ощущать себя больным, у него естественным образом появляется интерес к медицине. Так и здесь: человек приходит к Богу, когда ощущает острую нужду в Нем, когда он понимает, что он один из тех, кого Христос в Своей Нагорной проповеди назвал «нищие духом». Когда человек ощущает себя «нищим духом», чувствует острый голод по Богу, тогда у него естественным образом появляется интерес к Богопознанию. Настоящее Богопознание начинается не с досужего интереса, а от нищеты духа.

– Из Ваших слов можно сделать вывод, что, пока у человека нет проблем, он к Богу и не придет?

– Проблемы есть всегда у каждого человека. Просто одни душевные болезни какое-то время, порой весьма длительное, протекают бессимптомно. С другими – человеку кажется, он может справиться самостоятельно. Иные проблемы люди привыкают долгое время не замечать, загоняя их в самый дальний угол души. Или же считают себя вполне здоровыми, в то время, как время внутри у них протекают разрушительные процессы, которые в любой момент могут вырваться наружу.

– Один священник в интервью «Прихожанину» с грустью заметил, что настоящих верующих в России очень мало, что для многих из тех, кто стоит в храме, вера – это, к сожалению, лишь обрядовость. И что по этой причине нам придется еще немало пострадать. Что Вы об этом думаете?

– Возможно, он прав. На эту печальную особенность обратил внимание наш Первосвященник, Христос Вседержитель, когда рассказал своим ученикам притчу о добром самарянине.

Обычная житейская история: на человека в пути напали разбойники, ограбили, избили и бросили валяться у дороги. Мимо него, избитого и ограбленного, шли люди. Прошел священник, прошел левит... И никто из них к несчастному не подошел, ничем не помог. Это сделал лишь самарянин, полуязычник, который был потомком Авраама, но в храм Иерусалимский не ходил. Так вот этот самарянин позаботился о несчастном: накормил, напоил, отвел в гостиницу и оплатил его лечение и кров. И этого самарянина-полуязычника Христос поставил всем в пример. (См.: Лк. 10, 30-37).

И эта ситуация повторяется на протяжении вот уже двух тысяч лет. Мы так много говорим о религиозной вере, о духовной жизни. А что такое духовная жизнь? Это гармоничное сочетание двух крыльев – аскетики и этики. На мой взгляд, особенностью прихожан Русской Православной Церкви является любовь к аскетике, она превалирует в умах и в жизни. А вот про этику как-то забывают. У нас в святые сегодня попасть очень просто – достаточно не пить, не курить, не блудить... У католиков, как ни смешно, всё наоборот: на священника-католика, который сидит с крестом в подряснике в каком-нибудь кафе в Риме, курит и выпивает, никто не обернется. Самое обычное дело. У нас нет курящих священников, публично курящих. При этом у нас курение считается более страшным грехом, чем, скажем, отсутствие заботы о своих собственных клириках, хоре и служителях. Священник может месяцами не платить им зарплату, и никто ему в вину это не поставит, но если заметят курящим или слегка подвыпившим, то обвинят во всех грехах.

У католиков всё наоборот: у них упор сделан на этике: социальном служении, помощи ближнему, всевозможных социальных проектах и программах. А у нас на аскетике, на личной святости. Так сложилось исторически. Поэтому, на мой взгляд, притча Христа о добром самарянине обращена, в первую очередь, именно к нам, Восточной Церкви, чтобы мы не оставляли служения и ради личной аскезы не забывали о том, что делает христиан христианами.

В евангельской истории есть две очень значимые фигуры – Марфа и Мария. Они равноценны и олицетворяют два крыла одной птицы. Многие наши беды возникают оттого, что мы в своей вере ударяемся в какую-нибудь одну крайность, например в аскетизм. И начинаем ревностно воздерживаться от мяса и рыбы, а ближних своих при этом сгрызаем и едим поедом. Служение как Марфы, так и Марии являются важными составляющими понятия «вера».

– Батюшка, прокомментируйте, пожалуйста, слова одного нашего знакомого. Он считает себя глубоко верующим человеком. При этом в церковь ходит редко, объясняя это так: «Я много  работаю, практически по семь дней в неделю, на мне висит большой бизнес. Но я следую всем заповедям Христа, хотя и не соблюдаю некоторые формальные моменты: редко хожу в храм, редко бываю на исповеди… Почему вы считает, что я менее верующий, чем какая-нибудь бабушка, которая ходит в церковь каждое воскресенье? Чем я хуже?»

– Как я могу ответить на Ваш вопрос? Тем же рассказом о Марфе и Марии. Ваш знакомый – это Марфа, которая постоянно хлопочет, постоянно в хозяйственных делах, а вот бабушка, с которой состязается ваш знакомый, это Мария, которая сидит у ног Спасителя и слушает Его слова. Они оба верующие, только каждый в силу своих возможностей. Я не вижу никакого смысла в этом состязании, ведь левое крыло у птицы не может состязаться с правым. Нельзя сравнивать, кто больше верит, Марфа или Мария. Для Господа их вера равноценна. И труд верующего бизнесмена, на чьих плечах лежит ответственность за большой бизнес и своих работников, это его молитва, его служение Христу.

Какого Бога ты ищешь себе, человек?

Я много общаюсь с монахами и священниками и в московских монастырях, и за пределами Московской епархии. Несколько раз в беседах со мной эти иеромонахи говорили о том, как тускло и уныло проходит их жизнь. Они говорили, что до пострига, до прихода в монастырь их вера была ярче, интересней, жизнь играла красками, а сейчас, признавались они, мы молимся, постимся, но нет той радости и полноты жизни, о которой заповедовал Христос.

В ходе наших бесед мы пришли к выводу, что это происходит оттого, что человек перестает трудиться. И от этого наступает внутреннее выгорание. «Все наши усилия, – говорили эти монахи, – свелись лишь к ритуальной стороне церковной жизни. Мы служим каждый день, совершаем молитвы, но нет у нас элемента труда, нет Марфиной заботы, сам труд умалился в нашей жизни, а ведь мы помним,  что труд – это первая заповедь, которую Господь дает человеку в раю».

И вновь мы с Вами возвращаемся к одному и тому же: аскетика и этика, Марфа и Мария, два крыла одной души. Если одно крыло атрофируется, полет души прекращается. Надо помнить, что если ваша духовная жизнь сводится лишь к ритуальной составляющей, то это весьма опасно. В словосочетании «духовная жизнь» мы привыкли делать ударение на первом слове и забываем, что это все-таки жизнь со всеми ее потребностями, людьми, которые нас окружают и о которых нам надо заботиться. Любой перекос в духовной жизни в ту или иную сторону грозит тем, что сама наша жизнь начнет замирать. И если подобная ситуация выгорания наступает у монашествующих и священников, то каково простым верующим?!

Ситуация выгорания, или религиозного разочарования, – это не явление сугубо нашего времени. Вспомните: 90 процентов людей, ходивших следом за Иисусом по всей Палестине, вдруг разом и с гневом от Него отвернулись. Это произошло после слов Христа: «Царство мое не от мира сего».

– Что в этих словах людей оттолкнуло от Спасителя?

– А Вы подумайте: они месяцами ходили за Ним, были свидетелями Его чудес, слушали Его слова, понимали, кто Он и что за Ним вся Божественная сила… Они ждали, что вот сейчас Он возглавит национальное движение в Израиле и скинет ненавистную власть римлян. Все евреи были тогда страшно политизированы, имели лишь одну мечту – освободиться от римского гнета. И тут появляется человек, которому повинуются волны и ветер на Тивериадском море, мертвые слышат Его голос и выходят из гробов, прокаженные исцеляются по слову Его. Евреи хотели видеть в Нем своего царя, земного израильского правителя, который приведет Израиль к расцвету. А Он одной лишь Своей фразой: «Царство мое не от мира сего» – поверг их в страшное разочарование. И они почти все уходят.

Остаются лишь немногие верные, которых позже назовут апостолами. Христос поворачивается к ним: «А вы что? Не хотите ли и вы уйти?» За всех отвечает апостол Петр: «Господи, куда нам идти от Тебя?» Я это говорю к тому, что и сейчас, как и 2000 лет назад, всё движется по одному и тому же кругу, история повторяется вновь и вновь. Из поколения в поколение люди ищут в Христе не Иисуса из Назарета, они любят не Личность в Нем, они любят в Нем Его Божественную силу, царское достоинство, способность решать проблемы и исполнять людские молитвы.

Почему в какой-то момент голос Господа замолкает для верующего? И даже священник или монах вдруг перестает его слышать? На исповеди, после Причастия, во время молитвы... Почему какие-то молитвы совсем не исполняются и радости никакой не чувствуешь? Почему даже в монастыре ты чувствуешь себя как в тюрьме? Почему?

Святые отцы, наши старшие товарищи, говорят, что это правильный процесс Богопознания, что Господь посылает человеку испытание. Что таким способом Господь дает возможность верующему найти ответ на очень важный для взаимоотношений с Богом вопрос: ты почему пошел за Ним? Потому ли, что тебя в Нем интересует Личность Иисуса Христа, Бога твоего? Или тебя  интересует то, что Он способен тебе дать не в виде материальных благ, а в виде каких-то духовных состояний или переживаний, в виде ответа на твои молитвы?

И это, наверное, один из главных вопросов для понимания собственной веры. Какого Бога ты ищешь себе, человек? Легко идти за Христом торжествующим. Сколько тысяч людей за Ним ходило, когда Он воскрешал мертвых, когда пятью хлебами насытил пять тысяч человек, когда воскресил сына вдовы, вывел на свет Лазаря и ходил по воде! Мы все нуждаемся во всемогущем Боге. Мы постоянно просим Его, молим Его: сделай так, подай нам то, убереги нас от этого... А много ли людей готовы идти за Христом избитым, окровавленным, бредущим с крестом на Голгофу? Когда Господь нищает и от Него не остается ничего, кроме Личности плотника из Назарета, Сына Марии и Иосифа Обручника, тот, кто последует за Ним, тот и проявит себя  истинным христианином. Это и есть ответ на вопрос о вере.

Когда-то, 2000 лет, назад жили апостолы, которые творили чудеса и воскрешали мертвых, потом их не стало. Позже были святые подвижники, которые совершали невероятные духовные  подвиги, о которых сейчас даже читать страшно, потому что понимаешь, что это совершенно не под силу современному человеку. Им на смену пришли духоносные старцы, прозорливцы подобные архимандриту Иоанну (Крестьянкину), которые действительно говорили не от себя. Но и их время закончилось. Возможно, придут еще какие-нибудь учители, философы, рассудительные священники, несущие утешение, но и они пройдут.

Всё проходит, кроме Самого Иисуса Христа. И потому, если человек приходит в Церковь за чем-то, кроме Христа, его рано или поздно ждет разочарование. Жизнь в Церкви и вокруг Церкви постоянно меняется, трансформируется, не меняется лишь краеугольный камень – Сам Основатель этой Церкви.

– И что же делать простым людям, когда они теряют свою веру? Ведь если даже монашествующие порой чувствуют себя оставленными Богом, то что можно сказать о мирянах? Как не отпасть от Церкви, не потерять веру?

– Тут нет и не может быть никакого волшебного рецепта. Делать можно только то, на что человеку хватает сил. Кто-то остался и стал апостолом, кто-то не выдержал и ушел – будем надеяться, что потом он вернется. К этому просто надо быть готовым в духовной жизни: к молчанию Бога, к постоянному вопросу-призыву: «Боже мой! Для чего Ты меня оставил?», (см.: Мф. 27, 46) –  к ощущению оставленности. Надо понимать, что это пройдет, что это дается как испытание, которое нужно пройти. Но если ты чувствуешь разочарование или богооставленность, то, может быть, пришло время пересмотреть свои отношения с Богом и понять, кого ты в Нем ищешь. 

То, что люди порой теряют веру, вполне нормально. Но, помните, мы говорили с Вами о том, что между верой и неверием есть такая нейтральная полоса, которая называется «желанием-нежеланием верить». Если человек утратил веру и оказался в этой зоне, для него вопрос, как вернуть веру, неактуален. Какие бы мы сейчас ему советы ни давали, он ими не воспользуется.

– Но что же тогда делать?

– Оказавшись вдруг без своей веры, можно вспомнить, например, слова апостола Павла: «Вера без дел мертва» (Иак. 2, 26) – и поискать вокруг себя «страждущего самарянина». Помогите нуждающимся, и вы вновь обретете Бога в своей душе. Если человек чувствует, что утратил свои духовные ориентиры и связь с Богом, надо в прямом смысле исполнять заповедь Христа, Который  сказал: «Истинно говорю вам: так, как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25, 40). Вот прямой ответ на Ваш вопрос, который дал нам Сам Господь. Чтобы вернуть веру и утраченную связь с Богом, надо наполнить свою жизнь делами.

– Вы советуете заниматься волонтерством?

– Вы поняли мой совет слишком упрощенно. Служение людям – понятие довольно широкое, и  формы служения могут быть разными. Для кого-то это волонтерская деятельность, для иных – просвещение или лечение. Кто-то может спасать или помогать словом. Как я уже говорил, по моему убеждению, поэзия для Пушкина была и служением людям, и реализацией таланта, данного Богом, и в то же время формой Богообщения.

– Отец Симеон, вопросы веры являются настолько важными и значимыми для людей, что нередко приводят к расколу, появлению различных сект и даже разных групп внутри самой Церкви. Можно вспомнить Патриарха Никона и последовавший за его реформами страшный раскол. Да и сейчас часто приходится наблюдать споры о чистоте веры между «зилотами» и «модернистами». Как надлежит относится к разногласиям внутри Церкви?

– В основе любого церковного раскола лежит отношение к традиции. Я считаю, что к традиции нужно относиться как к престарелым родителям: любить, почитать, уважать, прислушиваться. Родители могут быть не самыми умными, не самыми удачливыми, но в силу своего положения и опыта могут дать дельный и мудрый совет.

Но нередко всякая добродетель, даже сыновняя и дочерняя почтительность к своим родителям, может превратиться в свой темный двойник. В любой добродетели главное не нарушать меру, потому что в противном случае добродетель превращается во зло. Престарелых родителей надо любить и уважать, но нельзя становиться заложниками своей добродетели, своей любви к ним.

В этом смысле радикальное, консервативное отношение к церковной традиции в какой-то момент  может похоронить саму церковную и духовную жизнь. Нам нужно чтить традиции, но нельзя допускать, чтобы почитание Бога сменилось почитанием традиции почитания Бога. Есть почитание Бога, а есть красивая традиция почитания Бога. Надо уметь видеть эту разницу.

Я, кстати, долгое время воспитывался вне Церкви, и поэтому христианская церковная традиция для меня, возможно, дороже, ближе, чем для человека, который вырос в священнической семье и, что называется, впитал церковные традиции с молоком матери. Но при всей моей любви к церковной традиции я вижу, как она нередко хоронит новую «поросль», которая стремится «прорасти» в нашей Церкви.

Взять хотя бы богослужение. Я сам служу исключительно на церковнославянском и Евангелие читаю по-церковнославянски. При этом считаю, что ничто не мешает священнику после окончания богослужения выйти на амвон и пересказать Евангелие дня или еще раз прочитать его на современном русском языке, как это ежедневно делают отцы на радио «Вера» в рубрике «Евангелие дня».

Церкви нужны изменения. Ведь если задуматься, когда Христос проповедовал иудеям, Он говорил им те же истины, которые были записаны в Ветхом Завете. Только Спаситель эти истины говорил новым языком, который был понятен окружавшим Его людям. Но фарисеи и саддукеи не хотели слышать и принимать новый язык Христа, они боялись хоть на йоту отойти от древних традиций. Они видели, что явился Человек, который ходит в простых одеждах, и этот Человек древние истины, которые эти священнослужители получили от ветхозаветных пророков, облекает в простые повседневные образы. Это страшно пугало иудейских священнослужителей, потому-то они стремились убить Иисуса из Назарета из-за страха за свои традиции. Христос им прямо сказал, что они почитают букву закона, а не его дух. И вполне возможно, что в глубине души они и сами это понимали, но боялись сами себе в этом признаться.

То же самое происходит сегодня и с нашими церковными «ревнителями». Хотя нам ничего не мешает проповедовать истины людям тем языком, который им больше понятен. Повторю еще раз: во время службы сложно прервать богослужение и перейти на современный русский язык, так как есть особая музыка богослужения.  Но ничего не мешает священнику после богослужения выйти к людям и прочитать им еще раз этот отрывок из Евангелия на русском языке и прокомментировать его.

Я не выступаю за церковную реформу, но что мешает нам, например, каноны и акафисты, которые являются не совсем удачной калькой с греческого языка, перевести лучше? Почему у нас в Церкви живет такой страх перед творчеством? Почему мы забываем, что Христос, Бог наш, прежде всего Творец и источник всех творческих вдохновений и деяний?

Печально, когда традиция превращается в идолопоклонство. Она полезна для жизни; как историю, ее нужно чтить, и нельзя традиции бездумно ломать, как порой призывают «модернисты». Но есть и другая опасность, что всё живое в Церкви можно просто похоронить этой традицией. Приезжаешь в иной храм и понимаешь, что, если бы здесь появился Христос, Его попросту забили бы Типиконом. Опять же из-за ревностного отношения к церковной традиции.

Нужно идти за Христом

– Отец Симеон, простите за такой вопрос… Но не получается ли так, что сама Церковь порой сдерживает рост чего-то нового из опасений перед мнением своих же прихожан? И что, возможно, сами прихожане напоминают «фарисеев и саддукеев», которые не услышали слово Истины, боясь нарушить «букву закона»?

– Да, Вы правы. Во многих отношениях именно прихожане являются самыми косными «ревнителями» древних традиций и выступают против любых изменений. Очевидно, что ни Святейший Патриарх, ни кто-либо из епископов не хотят раскола или каких-то нестроений, способных нарушить церковную традицию. Но вспомним, что были ведь и такие великие люди, как Василий Великий, Иоанн Златоуст, Папа Римский Двоеслов, они шли за Христом и  не боялись творить. Они сочинили Литургию, которую мы служим и поныне. А мы уже две тысячи лет боимся неверное ударение на Часах поставить. Сегодня не видно в Церкви людей великих, бесстрашных, творческих и дерзновенных. Но не потому, что Русская Церковь оскудела талантами, а потому, что традиция начинает понемногу придавливать таких людей.

– Батюшка, позвольте последний вопрос. Бывает, люди, пришедшие в Церковь, вдруг разворачиваются к ней спиной. При этом они продолжают считать себя верующими, но только веру во Христа укрепляют не в православных храмах, а в сектах. Почему так происходит? Может быть, они считают, что Церковь предъявляет слишком высокие требования к человеку?

– Скажу Вам прямо: я не отношусь к числу тех людей, которые плюют в спину тем, кто ушел из  Церкви. Хотя мне чисто профессионально интересно понять, почему этот человек от нас ушел.

На сегодняшний день я пришел к выводу, что в сектах люди собирают черепки древнего глиняного сосуда, на котором было написано: «Истина», «Правда», «Вера, «Жизнь». Господь дал нам этот сосуд, но мы его регулярно разбиваем. Кто-то по своему небрежению, кто-то от своей расслабленности, а кто-то от излишнего рвения. Господь регулярно этот сосуд восстанавливает, а мы также регулярно его разбиваем.

Мне немало доводилось беседовать с людьми, которые ушли из Церкви в секты. Знаете, почему они ушли?  Их оттолкнул казенный дух, воцарившийся в Церкви.

Многие молодые уходят, потому что не могут в Церкви себя реализовать. Люди часто испытывают потребность не просто принести в Церковь деньги, но как-то потрудиться, скажем, на благоустройство храма. В сектах молодых людей сразу отправляют проповедовать  бабушкам. В наших же храмах им доверяют подсвечники протирать или дежурными поработать – дело, конечно, нужное, но совсем не творческое.

Кроме того, в наших храмах, особенно в больших, люди зачастую не чувствуют поддержки, заботы со стороны других людей. В больших храмах просто нет настоящей христианской общины. А вот в сектах ощущение общины есть: там люди сначала вместе молятся, потом вместе сидят за одним столом за трапезой, обсуждают дела. А это не что иное, как продолжение Литургии. В ходе общения обсуждаются дела, кто-то кому-то помог устроиться на работу, кто-то в общине нашел жену или мужа. Вы понимаете, о чем я говорю? Человек, выходя из дома от своей малой семьи, хочет в храме найти семью большую, получить живое общение, внимание, заботу, участие...

В нашей современной жизни с ее беспокойным и торопливым ритмом люди испытывают дефицит неделовых, дружеских отношений. Община, это весьма древнее христианское понятие, вновь крайне важна для людей. Но, как ни печально, в храмах Русской Православной Церкви духа общины верующие порой не находят, а секты как раз на эту потребность отвечают.

– И как же вернуть людям веру? И как вернуть тех, кто засомневался, сбился с пути и подался за общением в секты?

– Помню, как-то на массовом церковном мероприятии шеф протокола громко командовал: «Так! Верующие – налево, батюшки – направо». Вот Вы сейчас всё время говорите: «Люди, Церковь, люди, Церковь….». А Церковь из кого состоит? Из нас с вами. От нас это во многом и зависит. Этим мы постоянно и занимаемся.

Петр Селинов

Источник: Прихожанин