Источник: Православная жизнь
Испокон веков всю сознательную историю своего существования человечество активно боролось за право на жизнь. И в этом нет ничего удивительного.
Стремление к жизни – это вполне объяснимое желание каждого человека, заложенное в него Самим Творцом, Который изначально задумал людей нетленными и способными к восприятию бессмертия. В Книге Премудрости Соломона говорится: «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих» (Прем. 1:13), а святитель Григорий Палама в одной из своих бесед замечает, что Бог даже «удерживал ее появление». Но первые люди не прошли испытания дарованной им свободой и, нарушив единственную заповедь Создателя, впустили в мир смерть, которая, однако, всегда подсознательно воспринималась и продолжает восприниматься человеком как неестественное, чуждое, разрушительное явление. Вместе со смертью в нашу жизнь вошли различные немощи, болезни и скорби. Древние языческие народы, не имевшие познания об истинном Боге, усматривали в процессе умирания лишь неизбежное, бессмысленное зло, порождающее страх и не оставляющее никакой надежды, а потому всячески стремились к тому, чтобы различными способами задержать исход, продлив молодость и жизнь. Например, в Китае эпохи династии Цинь был культ, последователи которого свято верили в существование эликсира бессмертия. Император Цинь Ши хуанди (258–210 гг. до н. э.) даже снаряжал неоднократно экспедиции на поиски чудодейственного лекарства, способного остановить старение и даровать вечную жизнь. Даосские алхимики не одно столетие потратили на изготовление бесполезных всевозможных снадобий, с помощью которых можно было бы достичь бессмертия. В ход шли различные травы, грибы и химические элементы, часто очень токсичные и ядовитые. Согласно летописям, одно из таких снадобий – пилюля, содержавшая ртуть, стала причиной смерти основателя первого централизованного китайского государства Ин Чжэна.
Христианство принесло в мир совершенно иное понимание смысла жизни и смерти. И это понимание еще больше приоткрыло для всех одну из истин – о величайшей ценности каждой человеческой личности в очах Божьих. Христианская религия объявила удивительную тайну о том, что с наступлением физической смерти бытие не прекращается, а лишь переходит в иное качество и что, наконец, смерть, согласно словам апостола Павла, может быть «приобретением» (Флп. 1:21). Но вот каким приобретением в вечности она станет, зависит от того, как человек пройдет свой земной путь и в каком состоянии он встретит свой последний час. А потому в Православной Церкви постоянно за богослужением звучит прошение о «христианской, безболезненной, непостыдной и мирной» кончине. Такую «добрую кончину» древние греки называли словом «эвтаназия» (еu – хорошо, thanatos – смерть), которое сегодня поменяло свой первоначальный смысл и стало использоваться в основном для обозначения процесса добровольного преждевременного ухода из жизни безнадежных больных с целью прекращения страданий. Одно из самых ранних упоминаний термина «эвтаназия» в отношении быстрой и доброй естественной смерти встречается в произведении «Жизнь двенадцати цезарей» римского историка Светония, описавшего легкую кончину первого римского императора Октавиана Августа. И в античную эпоху, и гораздо позже название «эвтаназия» никогда не связывали с насильственным завершением жизни раньше срока. В нынешнее время помимо эвтаназии существуют еще и такие термины, как ортаназия, когда решение о прекращении жизнедеятельности принимает не сам пациент, а его родственники или суд, а также такое понятие, как САВ – самоубийство, ассистированное врачом, при котором сам пациент в определенный момент принимает прописанное ему лекарство, гарантирующее летальный исход. Но как бы ни назывался такой акт искусственного ускорения смерти и какими бы гуманными целями его ни оправдывали, с точки зрения христианства это является грехом убийства или самоубийства.
В Библии засвидетельствовано, что источником бытия человека является только Бог. Псалмопевец Давид восклицает: «Познайте, что Господь есть Бог, что Он сотворил нас, и мы – Его» (Пс. 99:3). «В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти», – говорится в Книге Иова (Иов. 12:10). Наша жизнь – бесценный дар Создателя, и она не принадлежит нам вполне, но мы несем за нее ответственность. Все разговоры о том, что каждая личность помимо права на жизнь имеет еще и право на смерть, являются профанацией. Потому что смерть – это факт, обусловленный нашей природой и законами, которые установлены Творцом, и ее никак нельзя определять как право. И что бы ни говорили сторонники добровольного ухода, эвтаназия всегда будет обозначать выбор между жизнью и смертью, и никакое право не может поставить приоритет второго над первым либо уравнять их. К сожалению, в современном секулярном обществе, где жизнь все чаще пытаются вместить лишь в стандарты юридических норм, где вседозволенность называется мудреным словом «толерантность», где все меньше места остается для христианских добродетелей, существует свое понимание милосердия и сострадания, свое представление о том, что можно считать подлинным благом.
Если Слово Божие говорит нам, что «претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24:13), то мир утверждает, что ничего терпеть не надо, а все можно решить радикальнее, быстрее и гораздо проще. Преподобный Иустин (Попович) в своем Толковании на Евангелие от Матфея называет терпение «своего рода евангельской вседобродетелью», без которой человек не может ничего ни приобрести, ни преодолеть. Очевидно, что Бог воззвал всех из небытия для осуществления определенных целей и задач. У каждого из нас свой путь, у кого-то он более легкий, у кого-то – трудный, но его нужно пройти до самого конца, который определяется только Создателем. Древнегреческий философ Аристотель, осуждая убийство из милосердия, считал, что суицид – это нарушение правильного принципа природы и тяжкое преступление. Тем более что никто не может знать наперед результатов исхода самого безнадежного недуга.
Нашей медицине известно немало случаев исцеления неизлечимых больных и возвращения к жизни обреченных пациентов, длительно находившихся в коме, чьи функции поддерживались искусственно при помощи соответствующей аппаратуры. Любая попытка либо самого человека, либо целого сообщества решать вопросы преждевременного ухода представляет собой акт богоборчества и выглядит своеобразным бунтом против Божественных установлений. Такой «возврат билета» Творцу действует разрушительно прежде всего на душу того, кто решился на такой поступок. И если подобным образом можно навсегда прекратить физические страдания, то душевная боль переходит вместе с личностью в жизнь будущего века.
Священное Писание и вся святоотеческая литература свидетельствуют о том, что за гробом нет покаяния и возможности что-либо исправить. Душа живет там и развивается в том направлении, которое начала на земле. Помощь она может получить только от тех, кто за нее молится на земле.
Суицид как законное право и выход является измышлением языческой эпохи, когда жизнь определялась исключительно по критерию качества и возможности использования мирских благ. Если соответствующего качества не было, то такое существование считалось бесполезным. Римский философ-стоик Сенека, одобрявший самоубийство как выход в определенных случаях, в своих письмах к Луцилию утверждал, что «никчемная жизнь более страшнее, чем быстрая смерть». Такой подход позволял и даже поощрял не только так называемое убийство из сострадания в отношении людей с определенными физическими и умственными недостатками, больных, стриков, но и даже добровольный уход вполне здоровых.
В настоящий момент в нескольких странах, в которых на законодательном уровне разрешена эвтаназия, наблюдается опасная тенденция к тому, чтобы сделать ее общедоступной для всех. Такой законопроект готов для рассмотрения уже в Нидерландах, которые первыми узаконили преждевременную искусственную смерть и являются «рекордсменами» по самоубийствам с помощью государственной медицинской системы. Речь уже не идет о содействии в намеренном наступлении кончины только терминальных больных.
Если раньше подобное допускалось как исключительная мера, то сейчас становится возможным осуществлять эту процедуру и в других случаях, когда человек, не страдающий тяжелым заболеванием, просто устает от жизни и хочет ускорить ее завершение. Так, например, поступил один из бывших сенаторов Голландии Эдвар Бронгерсма, который решил, что живет уже слишком долго.
Известный немецкий философ Иммануил Кант в «Лекциях по этике» отмечал, что государство было предопределено Богом для того, чтобы оберегать святость человеческой жизни в любых ситуациях. Похоже, что некоторые из теперешних государств превращаются в аппарат по защите умирания. И люди, помогающие в этом, отнюдь не благодетели, а преступники. Печальнее всего, что во все эти злодеяния вовлечены те, кому по роду профессии вменяется в обязанность сохранять жизнь, а не способствовать смерти.
Определенная часть мирового медицинского сообщества уже давно пренебрегает двумя великими моральными принципами, сформулированными некогда Гиппократом в клятве врача: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине просимого у меня абортивного пессария».
По итогам исследования ВОЗ ежегодно в мире совершается около 56 миллионов абортов – фактических убийств нерожденных детей. К праву на это узаконенное преступление современная либеральная европейская цивилизация, противостоящая традиционным этическим принципам не только медицины, но вообще человеческой жизни, добавила еще и эвтаназию как альтернативную смерть.
Подобное стало возможным, несомненно, в результате дехристианизации нынешнего мирового сообщества и отсутствия восприятия человеческой личности как образа и подобия Божьего, а также непонимание ответственности за свою жизнь, которая будет иметь продолжение в вечности. К большому сожалению, еще с конца XVIII века религиозные доводы о недопустимости самоубийства перестали восприниматься серьезно. А если Бога нет, то, как говорил один из героев Ф. Достоевского – «все позволено».
Совсем недавно к «содружеству» стран, легализовавших эвтаназию, присоединилась еще и Португалия, в которой всего еще два года назад считали такое невозможным. Процесс идет, и это очень тревожно, потому что, как писал пророчески в свое время христианский мыслитель и литератор Г. Честертон об эвтаназии: «В настоящее время предлагают убивать только тех, кто самому себе в тягость; но скоро так же станут поступать и с теми, кто в тягость другим». Европа прошла уже однажды это испытание смертью с приходом к власти в Германии нацистов.
Христиан очень часто обвиняют в жестокосердии из-за того, что они осуждают и считают нравственно неприемлемой легализацию искусственного прерывания жизни безнадежно больных людей. Но на самом деле, зная, что долгая, изнуряющая болезнь и предсмертные страдания не всегда могут быть эффективно устранены применением соответствующих обезболивающих препаратов, Церковь прибегает к другому способу помощи таким людям. Она в молитвах обращается к Тому, в Чьих руках единственно находится жизнь и смерть каждого человека.
Существует чин, который совершается над долгостраждущим. В нем просят Господа о разрешении от нестерпимой боли и мирном упокоении души. Самые частые причины, по которым человек решается на эвтаназию, – это не только неизлечимая болезнь, сопровождающаяся мучительными страданиями, но и чувство одиночества, обреченности и безысходности, ощущения ненужности и боязни стать бременем для других, депрессия. Все это еще больше усугубляется отсутствием веры в Бога и надежды на жизнь вечную.
Люди, находящиеся в трудных состояниях, психологически очень слабы и уязвимы, а потому склонны к принятию ошибочных решений. И совершенно очевидно, что они более чем кто-либо другой нуждаются в хорошем уходе, сочувствии, поддержке, милосердии и в такой атмосфере, которая смогла бы способствовать снижению как физической боли, так и эмоционального напряжения. Замечательный британский писатель и богослов Клайв Льюис в своей книге «Страдание» писал: «Я не так глуп, чтобы учить других терпению и силе, и мне нечего предложить читателю, кроме убежденности в том, что если страдание неизбежно – капля мужества поможет больше, чем реки знаний, капля жалости больше, чем реки мужества, а любовь Господня – больше всего».
Валентина Новикова (Чернышева)
Источник: Православная жизнь
