Источник: Благодатный Огонь
С XIX в. тянется шлейф обвинений, в том числе и со стороны духовенства, что русские народные традиции – это не что иное, как пережиток язычества, а народ, придерживающийся их, находится вдали от истинного христианского учения. Подобные рассуждения не просто разрушают веру в русский народ, как «народ Богоносец», а ввергают многих патриотически настроенных людей в сети неоязычества, где они пытаются найти «подлинную» национальную духовную основу. Однако при объективном взгляде на русскую народную культуру, придется согласиться, что все «реконструкции» «славянского язычества» на основе народного эпоса и быта являются ничем не обоснованным мифотворчеством ученых мужей. В реальности наш народ был настолько укоренен в христианстве, что напрямую отождествлял свою национальную принадлежность со своей православной верой. В его сознании даже апостолы были русскими, потому что были православными. Конечно, в народных традициях можно увидеть много отрицательного и суеверного с точки зрения христианского мировоззрения. Но они и порицались самим русским народом, как явления антихристианского и бесовского характера. А то, что многие им увлекались, объясняется слабостью и греховностью человеческой натуры. Народ же в своих идеалах воспевал не грехолюбцев, а кающихся грешников и святых. Поэтому даже отрицательные стороны русского народного быта нужно рассматривать не с позиции остатков языческой древности, а в контексте православного мироощущения, в границах которого они и существовали, то есть греха, покаяния и святости. Поэтому нам необходимо не отвергать традиции нашего народа, а постараться максимально раскрыть в них христианское содержание, как на положительных, так и отрицательных примерах. С этой целью в канун Рождества Христова предлагаем обзор рождественских православных народных традиций, составленный на основе труда русского этнографа Ивана Калинского «Церковно-народный месяцеслов на Руси» (1877 г.) и дополненный выдержками и выводами из работ С.В. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила» (1903 г.), А.Н. Веселовского «Разыскания в области русского духовного стиха» (VII, 1883) и некоторых других.
24-й день – Навечерие Рождества Христова
Канун праздника Рождества Христова – 24 декабря – называется Навечерием праздника. Обычай совершать Навечерие перед праздником Рождества Христова, несомненно, древний. Уже в IV в. было определено Церковью, как праздновать Навечерие этого праздника. В Навечерие Рождества Христова, известное под именем Сочельника или Сочевника, народ русский исстари соблюдал особенные благочестивые традиции, которые служили у него своего рода приготовлением к празднику Рождества Христова. По заведенному обычаю русский народ в Рождественский сочельник постился до позднего вечера, а именно до появления первой звезды. Традиция не вкушать пищи до первой вечерней звезды связана с воспоминанием явления Вифлеемской звезды на Востоке (Мф. 2:2), возвестившей о рождении Христа. Это согласуется с Уставом Церкви, который предписывает воздержание от пищи до конца вечернего богослужения. В Западной и Южной России, по старому патриархальному обычаю, как только появлялась на небе вечерняя звезда, все семейства приступали к святой рождественской вечери. Перед самым началом этой трапезы хозяева дома затепляли лампаду у образов, ставили пред иконами восковые свечи, читали вслух молитвы, и затем все семейство, заключив молитву благопожеланиями, принималось угощаться. Но вечером, в канун Рождества Христова, люди русские не нарушали поста: разговенье – утром, после ранней обедни; а до утра все еще стоят на Руси Филипповки (т.е. Рождественский Пост). Поэтому важнейшею принадлежностью стола на Рождественский сочельник служили кутья и взвар. Первая обыкновенно приготовляется из зерновой вареной пшеницы, ячменя, риса с сытою (напиток из меда); взвар состоит из яблок, груш, слив, изюма, вишен и других плодов, сваренных в воде. Сам стол, на котором располагалась трапеза, устилался сеном или соломой. Надо полагать, кутья и взвар, как главные угощенья на Рождественский сочельник, имели символическое значение: кутья есть неотъемлемое блюдо при похоронах и поминовении покойников, а взвар обыкновенно варился при рождении ребенка. Отсюда легко заключить, что наши предки в вечери Рождества Христова этими двумя блюдами хотели, быть может, соединить воспоминание о рождении и смерти Спасителя. Вспомним, что и смирна, которую волхвы принесли в дар Богомладенцу, также знаменовала смерть Христову. Сено или солома, которыми устилался стол и прилавок, напоминали собой те ясли, в которые был положен Спаситель. Наши предки старались Рождественский сочельник ознаменовать делами христианской благотворительности. Так, царь Алексей Михайлович накануне Рождества Христова рано утром тайно ходил в тюрьмы и богадельни, раздавал там щедрую милостыню; он делал такие же подаяния на улицах нищим и разного рода бедным.
25-й день – Рождество Господа нашего Иисуса Христа
Начало празднования Рождества Христова относится ко временам апостольским. В своих постановлениях, хранимых Церковью, апостолы засвидетельствовали и точную дату этого праздника: «Храните, братия дни праздничные, и во-первых, день Рождества Христова, которое да празднуется вами в 25 день десятого месяца (т.е. декабря, т.к. первым месяцем в то время был март)». Сам факт, что Рождество Христово совпадает с днем, когда в природе солнце поворачивается на лето и постепенно возрастает его светоносная сила, для христиан лишний раз свидетельствовало, что сама природа в образе земного солнца прославляет явление в мир своего Творца – Господа нашего Иисуса Христа, который, подобно Солнцу, разгоняет тьму неверия и смерти. Поэтому в одном из главных рождественских песнопений Христос именуется «Солнцем правды, пришедшим с востока». Неслучайно наши предки верили, что в праздник Рождества Христова, как важнейший и радостный церковный день, в небе «играет солнце», а в рождественскую ночь по городам и селам зажигали костры, в ознаменование победы божественного света над бесовской тьмой. И самый день этот считали началом зимы. В одном рукописном сборнике XVII столетия замечается: «Месяца декемврия в 25-й день еже по плоти Рождество Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, отселе начинается зима».
Важнейшим из обычаев, относящихся к празднику Рождества Христова, бесспорно, был обряд славления Христа. Христославление – это святочный обряд, осмысляемый в народном сознании, как приход волхвов по случаю Рождества Иисуса Христа. Соответственно славление Христа приурочивалось к первому дню Рождества, реже – ко второму. По большей части утром, но иногда и в течение всего дня, славильщики ходили по домам и пели христославления. В праздник Рождества Христова, когда раздавался благовест к литургии, сам Патриарх со всем духовным синклитом приходил славить Христа и поздравлять царя в его палаты; оттуда все шли с крестом и святою водой к царице и другим членам царского семейства. В расходной книге Чудова монастыря в 1645 г. записано, что «в праздник Рождества Христова много роздано денег рождественским славильщикам, придворным певчим и крестным дьякам». Вслед за духовенством и миряне в праздник Рождества Христова имели обычай посещать друг друга с пением рождественских славословий. В Южной Руси славлением на праздник Рождества Христова особенно занимались школьники, которые при этом имели обычай приветствовать хозяев дома латинскими и греческими «рацеями и виршами». В начале XVII в. к обряду славления было присоединено ношение так называемого вертепа, или ящика, в котором в лицах представлялись события и обстоятельства рождения Иисуса Христа. Что касается происхождения обряда славления, то можно полагать, что он относится к глубокой христианской древности; начало его можно видеть в тех поздравлениях, которые в свое время приносили еще императору Константину Великому его певчие, распевая при этом кондак Рождеству Христову: «Дева днесь Пресущественнаго раждает». Нет сомнения, что основанием для этого послужили некоторые обстоятельства самого рождения Иисуса Христа и, как видно, именно весть о рождении Спасителя, которую вифлеемские пастыри услышали от ангелов.
Колядование
Но рядом с указанными благочестивыми обычаями у наших предков совершались и такие обряды, которые имели явно нехристианский характер, так называемые святочные переряживания и гадания. Например, в церковном памятнике XVI в. Стоглаве говорится, что «в навечерие Рождества Христова… мужи и жены и дети в домах по улицам отходя и по водам глумы творят всякими играми и песньми сатанинскими и многими видами скаредными», а на праздник Рождества Христова сходятся «мужи и жены и девицы на нощное плещевание и на безчинный говор, и пр., и на многие богомерзкие дела». Нет сомнения, что эти беснования и игры были остатками празднества языческой Коляды, празднества, которое с разными пиршествами и весельем совершалось 24 и 25 декабря. В конце XVII столетия Московский Патриарх Иоаким сильно восставал против этого празднества и даже указом своим запрещал скверные и бесовские действия и игрища, которые совершались в Москве и других городах в Навечерие Рождества Христова. Архимандрит Киево-Печерской лавры Иннокентий Гизель в середине XVII в., говоря о Коляде, также замечает, что «некоторые и доселе не перестают обновлять память беса Коляды: начиная от Рождества, собираясь во все святые дни на богомерзкие игралища, песни поют и, хотя в них и поминают о Рождестве Христовом, но только беззаконно и Коляду прибавляют, много раз повторяя эту ветхую прелесть дьявольскую». В церковном Номоканоне Афонской горы, напечатанном в Киеве в 1624 г., говорится о празднике Рождества Христова, что и «ныне в одежду женскую мужие облачаются и жены в мужскую, якоже в странах лятских (католиков) зле обыкоша творити». Словом, как видим из приведенных свидетельств, в праздник Рождества Христова наши предки совершали под именем Коляды празднество, носящее на себе несомненную печать язычества.
Однако, к большому разочарованию неоязычников, к древнеславянскому язычеству колядование не имеет никакого отношения. Попытки связать Коляду с славянскими божествами в свое время высмеял знаменитый русский этнограф-фольклорист И.П. Сахаров: «Наши затейливые мифографы, по следам Гизеля, в Коляде находят особенное славянское божество… Но нет ничего смешнее, как читать догадки наших археологов о Коляде». В действительности же на Русь это празднование попало из греко-римского мира вместе с христианским Рождеством. На это указывает происхождение слова Коляда. Оно, без сомнения, есть только измененное латинское слово Календа (Kalendae). У древних римлян первоначально этим именем назывался первый день каждого месяца. Впоследствии слово это стало, собственно, употребляться для обозначения январских календ (с 1 по 5 января включительно). Древнеримским праздником январских календ завершался целый праздничный цикл, общий всему греко-римскому миру; цикл этот начинался с Врумалий в честь Диониса фракийского (от 24 ноября до 17 декабря), включал в себя Сатурналии и Опалии (от 17 до 23 декабря), а также Воты (от 23 декабря до 1 января). Празднования достигали своего апогея именно в январских календах, с присущими для язычников игрищами, плясками и гаданиями, следы которых мы наблюдаем в русском праздновании Коляды. Именно против этих бесчинств в греко-римском мире Святыми Отцами VI Вселенского Собора было принято 62-е правило:
«Так называемые Календы, Вота, Врумалия... желаем совсем исторгнуть из жития верных. Также и всенародные пляски, могущие причинить великий вред и пагубу, равно и в честь богов, которых так ложно называют эллины, пляски и обряды, производимые мужчинами и женщинами, совершаемые по старинному и чуждому христианского жития обряду, отвергаем и определяем: никому из мужей не одеваться в женскую одежду, ни жене в одежду мужу свойственную: не носить масок... Поэтому тех, которые отныне, зная это, дерзнут делать что-либо из вышесказанного, клириков – повелеваем извергать из священного сана, а мирян – отлучать от общения церковного».
Однако, к сожалению, в Византии эти празднования пустили глубокие корни и как показал профессор А.Н. Веселовский «вместе с проповедью христианства (на Русь) могли переселяться не только церковные, но и народные обряды, удержавшиеся случайно под сенью церкви и прикрытием христианского святого, а с обрядом переселялись и сопровождавшие его песни – оригиналы наших щедривок, как тем же путем могли заходить и оригиналы рождественских песен».
Особенно много доказательств представил А.Н. Веселовский в подтверждение мысли, что внешняя обрядность, и прежде всего маски и ряженье, представляет наследие римского обихода, которое переносилось с места на место сначала греко-римскими мимами, а затем их последователями и подражателями, всякого рода шпильманами, глумцами и скоморохами, а через них укоренилось в простом народе.
На связь Коляды и Календ указывают и церковные письменные источники. Так, Славянская Кормчая по списку 1282 г., приводя правило, запрещающее колядские обряды, присоединяет такое толкование:
«Каланды суть первие в коемьждо месяци денье, в них же обычаи бе Елином творити жертвы», и прибавляет, что святые отцы возбраняют христианам это делать и «не повелевають мужем облачатися в женьскыя ризы, ни женам в мужьскыя, еже творять на праздьникы Дионисовы пляшюще, ни лиц же косматых взлагати на ся, ни козлих, ни сатурьских…».
Однако, на основании того, что наши предки, празднуя Рождество Христово, одновременно могли развлекаться колядовскими игрищами, не следует вывод о бытовавшем в русском народе двоеверии. Как ни странно, колядовские празднества существовали в рамках христианского мировоззрения, хоть и с отрицательным знаком. Простой народ прекрасно понимал, что в колядских забавах имеет дело с бесовской силой. Как свидетельствует этнограф XIX в. С.В. Максимов, по народным поверьям в святочные дни «бесчисленные сонмы бесов выходят из преисподней и свободно расхаживают по земле, пугая весь крещеный народ… вплоть до кануна Богоявления нечистая сила невозбранно устраивает пакости православному люду и потешается над всеми, кто позабыл оградить свои дома крестом, начертанным на дверях жилых и нежилых помещений. В эти страшные вечера, говорит народная легенда, Бог на радостях, что у Него родился Сын, отомкнул все двери и выпустил чертей погулять. И вот, черти, соскучившись в аду, как голодные, набросились на все грешные игрища и придумали, на погибель человеческого рода, бесчисленное множество развлечений, которым с таким азартом предается легкомысленная молодежь... Все виды гаданий (в особенности, так называемое страшное гаданье с зеркалом) считаются благочестивыми людьми за грех. Но еще больший грех совершают те, кто рядится и надевает «хари» (маски). Во многих местах девушка из богобоязненной семьи, воспитанная в твердых правилах крестьянского приличия, ни за что не позволит себе не только надеть маску, но и просто нарядиться в несвойственный ее полу и возрасту костюм. Даже для парней маска, купленная в городе, считается непристойной забавой и настолько тяжким грехом, что провинившемуся остается только один способ поправить дело – это выкупаться в проруби в день Богоявленья».
В.И. Даль зафиксировал поговорку: «Кто на святки рожу надевал – купается на Иордани», а также: «Святоша – нечистый бес, который является о святках тому, кто рядится, накладывая на себя рожу». Поэтому не случайно в колядовских забавах участвовала преимущественно молодежь, проявляя тем самым свойственное молодости непослушание старшим, буйство и баловство. Святочные же забавы взрослых почти целиком были направлены на исполнение дедовских обычаев, освященных Церковью и временем.
В этой связи следует отметить, что в сознании наших современников сегодня смешалось Рождественское славление Христа и исполнение церковных песнопений с колядованием и пением колядок. Однако изначально – это совершенно разные вещи. Первые по духу и содержанию глубоко церковные, вторые – скорее бесовские. Поэтому благочестивые христиане никогда не пускали к себе колядовщиков, а пытались откупиться от них на улице. Славильщиков же, наоборот, хозяева сами зазывали в дом и без всяких просьб щедро одаривали их. Было бы полезно и современным христианам знать разницу и не употреблять нечестивое имя «Коляды» к Рождественскому славословию Христа.
Источник: Благодатный Огонь
