Мы уже как-то привыкли к унылому конформизму российской прессы и
интернет-маразму. И там и там царит цензура: редакционные комментарии
прилизаны надзорным бриолином, а в Сети «нет доступа» к неугодному
сообщению, «сайт закрыт». Кем - не говорят.
Но кто сказал, что в России нет свободы слова? Вот самые последние новости в Интернете: «Волочкова удивила всех, прилюдно раздвинув ноги»; «Тарзан и Королева в бане - смотрите, пока не удалили»; «Собчак села на шпагат»; «Тайны развода Петросяна...» и т.д., и т.п.
Тщетно искать в этом информационном болоте каких-либо сообщений о том, что же действительно волнует ограбленную олигархами Россию, чем живет и чем дышит русский народ. Неудивительно, что в ее информационном пространстве так и не появилось сообщение о том, что 1 августа с.г. в загородный дом директора Института русской цивилизации О.А. Платонова нагрянула команда следователей с обыском. Официальная печать ни словом не упомянула о том, что травля этого великого просветителя, издателя, ученого и писателя идет уже не первый год и в конечном итоге дошла до возбуждения против него уголовного дела по поводу откровенно надуманному и несостоятельному, которое ни шатко ни валко ведется уже два года.
Началось все с рейда доблестных следаков в сам Институт русской цивилизации (ИРЦ). Они демонстративно вели себя по-хамски, всячески демонстрируя свои способности унижать «подследственных», топтать их человеческое достоинство и не уважать никак их репутацию в России и за ее пределами. Она сбрасывали на пол уникальные книги, изданные Олегом Платоновым и собранные в библиотеке ИРЦ, топтали готовые к печати верстки новых исследований, взламывали и изымали компьютеры. Кто дал санкцию Следственному комитету России на этот погром, кому он понадобился? Почему Платонова заставили дать подписку о невыезде, сорвав тем самым целый ряд зарубежных мероприятий Всеславянских объединений с его и видных отечественных славистов участием? Кто столь настойчиво использует репрессивные возможности так называемых «русских статей» Уголовного кодекса РФ? Речь идет прежде всего о его 282-й статье, которая и фигурирует в «деле» Платонова. «Среди привлеченных к уголовной ответственности лиц много русских патриотов и общественных деятелей», - говорится в заявлении группы депутатов от фракции ЛДПР, которая подготовила и внесла на рассмотрение в Государственную Думу законопроект, которым предлагается признать утратившей силу статью 282 Уголовного кодекса. Не секрет, что она используется сплошь и рядом для раздувания русофобии в постсоветской России.
«В обществе ст. 282 УК даже получила название "русская статья", поскольку очень большое число осужденных по этой статье являются этническими русскими", - подчеркивают депутаты ЛДПР. - По статистике число лиц, осужденных по этой статье, непрерывно растет. Если в 2014 году по ней осудили 267 человек, то в 2016-м - уже 395, а в первом полугодии 2017 года - 205». Та же динамика прослеживается и в 2018 году.
Откуда, как говорится, ветер дует? Кто выдает российским законникам мандат на русофобию? Заместитель председателя Государственной Думы Петр Толстой очень четко определил направление этого русофобского «ветра», когда поднялся «шмон» в связи с вопросом о передаче Исаакиевского собора в Петербурге Русской Православной Церкви: «Наблюдая за протестами вокруг передачи Исаакия, не могу не заметить удивительный парадокс: люди, являющиеся внуками и правнуками тех, кто рушил наши храмы, выскочив с наганом в семнадцатом году, сегодня, работая в разных других очень уважаемых местах - на радиостанциях, в законодательных собраниях, - продолжают дело своих дедушек и прадедушек».
Многочисленные протесты со стороны либерального сообщества и пятой колонны, последовавшие за этим заявлением нашего вице-спикера, довольно быстро, однако, пошли на спад. Видимо, поняли «внуки и правнуки», что не стоит даже сегодня напоминать русским людям о том, что творили их дедушки и прадедушки в послереволюционной России, КОГДА русофобия была возведена в ранг государственной политики, где осуществлялся стратоцид православного духовенства и русской интеллигенции, где изымали из библиотек и жгли книги русских мыслителей, философов и историков, где чекисты, вроде эпилептика Агранова и садиста Якобсона, палачи Николая Гумилева, расстреливали поэтов и писателей за русское слово. Слово это осталось жить, а палачи эти прокляты нашим народом. Но вот их внуки и правнуки хотели бы, чтоБЫ все произошло с точностью до наоборот. А для этого и пытаются вернуть то, чего удалось достичь, как пел Б. Окуджава: «...комиссарам в пыльных шлемах», в те самые двадцатые.
Напомню о том, к чему эта работа «комиссаров в пыльных шлемах» привела в России, что тогда творили дедушки и прадедушки нынешних русофобов с великим наследием русской мысли, русской истории и культуры, дорвавшись до власти после Октябрьского переворота 1917 года. Это был настоящий русский погром, который они творили, руководствуясь известными указаниями своего вождя В.И. Ленина: «Русский народ велик, как может быть велик держиморда, угнетающий другие народы. <...> Русская интеллигенция не мозг нации, а г-но...», а потому и надо «давить Русь и великорусскую шваль...». Не эти ли ленинские тезисы взяли на вооружение сегодня в Следственном комитете России?
Институт Русской цивилизации под руководством О.А. Платонова провел гигантскую работу по восстановлению разрушенных памятников русской мысли. Переизданы сотни преданных забвению при советской власти трудов русских религиозных философов, историков и писателей, забытые шедевры русской патриотической литературы. Понятно, что потомкам местечковых «интернационалистов» это не нравится. Они и по сей день грезят о возвращении того времени, когда все русское предавалось анафеме - от русской истории до русской литературы. Так, в сентябре 1918 года нарком просвещения А.В. Луначарский, выступая перед учителями с лекцией «О преподавании истории в коммунистической школе», заявил со всей революционной прямотой: «Преподавание истории в направлении создания народной гордости, национального чувства и т.д. должно быть отброшено; преподавание истории, жаждущей в примерах прошлого найти хорошие образцы для подражания, должно быть отброшено».
«Конечно, идея патриотизма - идея насквозь лживая, - продолжал Луначарский «просвещать» учителей на Всесоюзном учительском съезде. Естественно, что этот патриотизм сейчас разлагается».
Наибольшим влиянием в 20-е годы обладала школа академика М.Н. Покровского. Историки этой школы утверждали, что патриотизм не бывает никаким иным, кроме как казенным и квасным, и не иначе как национализмом и шовинизмом.
В 1922-1923 годах, во многом благодаря усилиям Покровского, была закрыта для изучения в государственной общеобразовательной школе русская история. В школе ставились под сомнение и отрицались сами понятия «Россия», «патриотизм», «русская история». Никакого иного понятия, кроме как «тюрьма народов», для многонациональной дореволюционной России в школе не предлагалось.
Никаких героев в отечественной истории при таком понимании патриотизма быть не могло. В августе 1925 года в «Правде» был помещен даже оскорбительно-издевательский стихотворный «некролог» В. Александровского: «Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? // Что же! Вечная память тебе. // Не жила ты, а только охала // В полутемной и тесной избе».
Позднее дело дошло до того, что конференция историков-марксистов «установила» в январе 1929 года полную неприемлемость термина «русская история» из-за того, что этот старый, унаследованный от царской России термин был будто бы насыщен великодержавным шовинизмом, прикрывал и оправдывал политику колониального угнетения и насилия над нерусскими народами. Согласно Покровскому, «термин "русская история" есть контрреволюционный термин».
Историки школы Покровского упраздняли даже определение «отечественная» в названии войны 1812 года. «"Отечественная" война, - писала «историк» М.В. Нечкина в начале 30-х годов, - это русское националистическое название войны». В ее трактовке никакого нашествия Наполеона на Россию не было - «войну затеяли русские помещики», а победа русских в войне по Нечкиной «явилась началом жесточайшей всеевропейской реакции». При таком изображении русской истории герои 1812-го года» (М.И. Кутузов, П.И. Багратион, атаман М.И. Платов и др.) не должны были заслуживать у «настоящих советских патриотов» доброй памяти и подлежали забвению.
Поражает сходство методов дискредитации нашей отечественной истории в первые годы советской власти и в период перестройки. Дегероизация в истории России первой Отечественной войны 1812 года и Великой Отечественной 1941-1945 годов проводилась по одному и тому же сценарию!
Могильщики русского патриотизма, всей нашей истории не раз прибегали к открытому варварству. В фундамент для компрессоров были превращены могилы героев Куликовской битвы Александра Пересвета и Родиона Осляби. Останки организатора и героя национально-освободительной борьбы русского народа Кузьмы Минина взорваны вместе с храмом в нижегородском кремле, а на том месте сооружено здание обкома партии. Мрамор надгробия с места захоронения другого народного героя князя Дмитрия Пожарского в Спасо-Ефимиевом монастыре в Суздале пошел на фонтан одной из госдач. Сам этот монастырь, как и многие другие, был превращен вначале в тюрьму, потом в колонию для малолетних преступников.
Поэт Иван Молчанов радостно оповещал читателей:
Устои твои
Оказались шаткими,
Святая Москва
Сорока-сороков!
Ивану кремлевскому
Дали по шапке мы,
А пушку используем для тракторов!
И это были не только слова. 25 апреля 1932 года в Наркомпросе постановили передать «Металлому» памятник Н.Н. Раевскому на Бородинском поле ввиду того, что он «не имеет историко-художественного значения». В Ленинграде была перелита на металл Колонна Славы, сложенная из 140 стволов трофейных пушек, установленная в честь победы под Плевной в Русско-турецкой войне.
Колоссальный ущерб памятникам архитектуры был нанесен в результате антирелигиозного призыва: «Сметем с советских площадей очаги религиозной заразы». Одним из первых разрушенных памятников культовой архитектуры была часовня Александра Невского, построенная в центре Москвы в 1883 году в память воинов, погибших в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов. К концу открытой войны пролетарского государства с Православной церковью в России из 80 тысяч православных храмов сохранилось лишь 19 тысяч. Из них 13 тысяч были заняты промышленными предприятиями, служили складскими помещениями. В остальных размещались различные учреждения, в основном клубы. Только в 3000 из них сохранилось культовое оборудование, и лишь в 700 велась служба. В Московском Кремле разрушили мужской Чудов и стоявший рядом женский Вознесенский монастыри. Был взорван Храм Христа Спасителя, построенный в Москве в 1837-1883 годах как храм-памятник, посвященный Отечественной войне 1812 года. Не щадились и светские постройки. Были снесены такие шедевры русской архитектуры, как Сухарева башня, «сестра Ивана Великого», Красные ворота, стены и башни Китай-города. В 1936 году была разобрана Триумфальная арка на площади Тверской заставы в Москве, сооруженная в честь победы в Отечественной войне 1812 года.
Защитников шедевров русской архитектуры нередко называли классовыми врагами. Академику А.В. Щусеву, обратившемуся к руководству Москвы с письмом о нецелесообразности сноса памятников, был дан публичный ответ: «Москва не музей старины, не город туристов, не Венеция и не Помпея. Москва не кладбище былой цивилизации, а колыбель подрастающей новой пролетарской культуры, основанной на труде и знании». Не этот ли вандализм советских культургеров вдохновляет сегодня власти Москвы, да и других российских городов, где сносят памятники русской архитектуры, чтобы освободить землю под прибыльное многоэтажное строительство? Такая «связь времен», увы, прослеживается не только в этом.
Как и в 20-е годы, русскую культуру и русскую творческую интеллигенцию в целом сегодня искусственно душат разного рода запретами. Торжество рыночной экономики - возведение потребления и наживы в ранг национальной идеи - гибельно для русской идеи, для самого будущего нашего народа. Вместо высокой духовности, всегда выгодно отличавшей русскую литературу, народу скармливают низкопробное бульварное чтиво и труды писателей из либеральной когорты не российских граждан, а «граждан мира». И все это тоже мы проходили в тех самых 20-х и в начале 30-х.
«Во имя нашего Завтра, - призывал еще в 1918 году Владимир Кириллов в своем знаменитом стихотворении «Мы»:
Мы сожжем Рафаэля,
Разрушим музеи,
растопчем искусства цветы.
Даже Маяковский не устоял тогда перед искусом разрушения:
А царь Александр
на площади Восстаний
стоит?
Туда динамиты!
Выстроили пушки по опушке <...>
А почему
не атакован Пушкин?
Газета «Искусство коммуны», издававшаяся в Петрограде, утверждала: «Следует больше жалеть о сошедшем с нарезки винте, чем о разрушении храма Василия Блаженного»; «Разрушать - это и значит создавать, ибо, разрушая, мы преодолеваем свое прошлое».
Разрушать, конечно, проще, чем создавать. Известно, кому не по душе все то, что воссоздано из руин культурного вандализма времен Советов Институтом русской цивилизации во главе с О.А. Платоновым. Им следовало бы вспомнить, чем и где закончили выскочившие в 1917 году с наганом разрушители России «именем революции». Поймут ли русофобствующие законники, что рано или поздно за гонения на все то, что на Руси издревле свято, и на тех, кто все это возрождает и хранит, придется отвечать? Будем надеяться, что поймут.
Русский вестник
