Многим с детства знакома игра в «шашки наоборот». В ней игрок борется за победу, действуя на первый взгляд абсурдно: подставляет сопернику свои шашки, стремясь, чтобы они были «съедены». Даже в дамки проводят шашку затем, чтобы побыстрее ею пожертвовать. Кто раньше останется без фишек, тот и победитель. И когда изучаешь происходившее на русской политической «доске» в период между февралем и октябрем 1917 г., возникает ощущение, что именно такую «игру в поддавки» вели ключевые фигуры буржуазно-либерального лагеря, и прежде всего, А.Ф. Керенский (на фото в центре), взявшие власть в стране, похоже, только для того, чтобы вскоре позволить подхватить ее левым экстремистам...
В «обычной» политической игре «нормальное» правительство укрепляет свою власть, армию и спецслужбы как опоры этой власти и, разумеется, экономику. А играющие в «поддавки» все это ослабляют. И если проанализировать все политические шаги Керенского (не публично произносимые красивые слова, а именно реальные действия), то напрашивается только два варианта объяснений: либо он идиот, либо игрок в поддавки!
Ибо Временное правительство провозглашает невиданные свободы и права, начинает коренные преобразования (реформы городского самоуправления, в области юстиции и правопорядка и др.), но под аккомпанемент красивых фраз ведет Россию к гибели.
Возглавляя правительство, пользуясь тем, что власть в его руках, Александр Федорович ловко блокирует и забалтывает все попытки спасти ситуацию...
В. Ленин и Л. Троцкий, в свою очередь, приехали делать в стране социалистическую революцию и коренным образом перевернуть ее жизнь. Таких грандиозных потрясений, конечно же, желает совсем небольшое количество населения. Но если сделать так, что верховная власть покажется абсолютно ненормальной, тогда вернувшиеся из эмиграции лидеры ультралевых будут смотреться на ее фоне, как вполне здравомыслящие политики. И с момента приезда в Петроград Ленина, а затем и Троцкого дорвавшиеся до власти политиканы предпринимают усилия по всемерному развалу русского государства. Конечно, в открытую передать власть приехавшим экстремистам невозможно. Вот тут-то и начинается замечательная шашечная игра...
Мы проследим, как либералы и их союзники из революционного лагеря разваливали страну на примере армии, которая во все времена служила главной опорой власти. Огромную роль в этом сыграл пресловутый приказ № 1, изданный Петроградским советом. Он был составлен и издан 1 марта 1917 г., ещё до получения известия об отречении Николая II (2 марта), что дает основание характеризовать его как акт неприкрытой государственной измены. Согласно этому приказу, руководство частями переходило в руки выборных представителей от нижних чинов, которые делегировали своих депутатов в вышестоящие органы военной власти. Все решения генералов и офицеров ставились под контроль этих представителей. Строгая дисциплина, безусловное подчинение нижестоящих вышестоящим отменялись. Таким маневром армия из защитницы Отечества превращалась в неуправляемое стадо, становилась крайне опасным орудием разрушения государственного порядка.
Коллективным «автором» приказа считается пленарное собрание Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, недавно созданного органа революционной демократии (наряду с Временным комитетом Госдумы - предшественником Временного правительства, сформированным еще 27 февраля, и участвовавшим в том злосчастном заседании Петросовета). А исполком Петросовета, «считаясь с волей Совета и признавая полное соответствие приказа задачам и потребностям революционной армии и революционного момента», немедленно его опубликовал.
Кто конкретно составлял сей документ, с полной уверенностью сказать невозможно - индивидуальных подписей под документом нет. Однако кое-кого мы все-таки можем назвать.
Точно выяснено, что над приказом поработали члены Петросовета социал-демократы Ю.М. Стеклов (Нахамкес), сотрудничавший с Лениным в эмиграции в парижской школе подготовки партийных кадров «Лонжюмо», будущий главный редактор «Известий», и Н.Д. Соколов. Кстати, Николай Соколов был знаменитым адвокатом (и по совместительству членом масонской ложи), сделавшим себе имя во время Первой русской революции пламенной защитой разрушителей России. Именно Соколову Россия должна быть «благодарна» за Керенского. Он положил начало его политической карьере, пригласив Александра Федоровича защитником в 1906 году на громкий процесс по делу прибалтийских террористов, после успешного окончания которого тот и начал восхождение к вершинам политической власти...
Остроты добавляет и тот факт, что Соколов состоял в связи с агентом германского генштаба А. Парвусом (Гельфандом) через своего приятеля, польского социал-демократа М.Ю. Козловского, в 1915-1917 гг. совершавшего вояжи из России в Копенгаген в качестве связного между революционерами и немецкими спецслужбами...
Наряду с открытыми сторонниками развала страны в появлении приказа №1, безусловно, виноваты и либералы, все, кто входил в уже намеченный состав будущего Временного правительства, в частности, военный министр А.И. Гучков. Виноваты все, кто присутствовал на заседании и с умным видом пописывал в блокнотиках. Но более других виноват А.Ф. Керенский. Он ведь входил в состав Совета, подготовившего и издавшего преступный приказ, а вскоре стал министром правительства, которое имело возможность уничтожить в зародыше ген разложения собственной армии. Керенский все это мог предотвратить не однажды! Но этого не сделал (спрашивается, почему?), а, наоборот, помог приказу появиться на свет, хотя предвидеть его катастрофические последствия было не сложно...
Возможно и участие в выработке преступного приказа германских спецслужб. Контрразведка и полиция были парализованы, цензура разгромлена... В этих условиях сфабриковать самоубийственный приказ и через руководителей Петросовета, видевших в организованной по старому образцу армии контрреволюционную, а значит, враждебную силу, дать ему ход было лишь делом техники...
Внефракционный социал-демократ Иосиф Гольденберг так говорил французскому писателю Клоду Анэ, мотивируя издание приказа № 1:
«Это была не ошибка, а необходимость... В день, когда мы «сделали революцию», мы поняли, что если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили - я смело утверждаю это - надлежащее средство...».
В ночь с 1 на 2 марта подрывавший армию рескрипт был отпечатан в виде листовок (9 млн экз.!) и отправлен на фронт (вся Русская армия тогда насчитывала 11 млн чел.). Кстати, на участие противника в его фабрикации указывает тот факт, что дополнительный тираж приказа поступил в русские окопы... с немецкой стороны! И не случайно даже один из главных зачинщиков Февральской революции, председатель Госдумы М.В. Родзянко, специально изучавший вопрос о появлении на фронте приказа № 1, не сомневался в его немецком происхождении.
Противник был кровно заинтересован в появлении такой директивы, ибо она превратила нижних чинов русской армии в многомиллионное стадо лишённых воинской дисциплины, всяких понятий о долге и чести людей, опьянённых вдруг открывшейся «свободой» и вседозволенностью, а посему не способных ни к наступлению, ни к обороне.
Так была полностью подорвана боеспособность Русской армии. Ведь решение, скажем, об атаке стали обсуждать и принимать на митинге, а зовущего в бой офицера теперь можно было просто послать куда подальше или вовсе отстранить от командования...
А раз солдату гарантирована свобода слова - в воинские части спешат товарищи агитаторы, куда же без них? Расскажут служивым, чем платформа левых эсеров отличается от программы правых, или нарисуют все прелести анархизма... А если командир что-то о дисциплине вякнет - его мигом приструнят, царского сатрапа! И попробуйте покомандовать толпой орущих и обнаглевших субъектов, каждый из которых симпатизирует какой-нибудь партии...
12 марта в России официально была отменена смертная казнь, затем - военно-полевые суды, заменённые на коллегии из выборных представителей. Это только подхлестнуло у солдат ощущение полной вседозволенности.
Уже через несколько дней после опубликования зловещего приказа его содержание знали назубок даже новобранцы, и по всем фронтам покатились волны неповиновения и тяжелых эксцессов, нередко с кровавым исходом...
Начались стихийные самосуды солдат и матросов над начальниками. Ещё 3 и 4 марта на Балтийском флоте, особенно в Кронштадте и Гельсингфорсе, было убито до 200 офицеров, включая командующего флотом вице-адмирала А.И. Непенина и командира Кронштадтского порта адмирала Р.Н. Вирена. В Петрограде солдаты запасных частей в феврале-марте разоружили своих офицеров, особо непопулярные погибли. Известно и о множестве расправ над командирами на фронте, причем нескончаемый вал их начался с мая, уже в бытность Керенского военным министром. Так, помощник комиссара 1-го гвардейского корпуса докладывал, что «за то, что офицеры высказывались за наступление, они были в течение двух дней лишены всякой пищи». В 299-м полку солдаты убили командира, предварительно засыпав ему глаза песком, 4 июля солдаты убили командира 22-го полка подполковника Рыкова, уговаривавшего полк идти на позицию...
Только по официальным данным к ноябрю 1917 г. в ходе самочинных расправ на фронте было убито несколько сот офицеров, не меньше покончило жизнь самоубийством (только зарегистрированных случаев более 800), многие тысячи лучших офицеров смещены и изгнаны из частей. А при захвате Ставки Верховного главнокомандующего генерала Н.Н. Духонина, смещенного большевиками, 20 ноября (3 декабря) 1917 г. он был зверски убит солдатами на глазах нового главковерха Н.В. Крыленко...
Пытаясь избавиться от заподозренных в нелояльности к новой власти военачальников, Временное правительство устроило кадровую чехарду. В России в период между февралем и октябрем успело смениться три Верховных главнокомандующих, несколько раз менялись командующие всех 5 фронтов и 14 армий, из 225 полных генералов, состоявших на службе на март 1917 г., было уволено 68...
Общее же количество смещённых генералов, по данным историка С.Н. Базанова, составило 374.
Став 5 мая 1917 г. военным и морским министром, Керенский всего через четыре дня издал свой «Приказ по армии и флоту», очень близкий по содержанию к соколовскому; его стали называть «Декларацией прав солдата». Генерал А. И. Деникин впоследствии напишет, что эта «декларация окончательно подорвала все устои армии».
Безусловно, ни одна армия по таким правилам - на началах полной выборности и безграничной вседозволенности - жить не может. Даже самые горячие сторонники и проводники приказа № 1 и «Декларации...», большевики и левые эсеры, использовали его исключительно как инструмент захвата власти и разложения царской армии. И придя к власти, они быстро начали создавать свою Красную армию, построенную на новой дисциплине. Точнее говоря, на год забытой старой дисциплине: за неповиновение в 1918 г. снова был введен расстрел. Ведь армия - это царство безоговорочного подчинения, строгой иерархии, где приказы выполняются беспрекословно. Исчезает дисциплина - заканчивается и армия. Вместо нее - огромный дискуссионный клуб или просто банды разбойников...
Чрезвычайная дезорганизация армии стала причиной неудачного исхода Июньского наступления 1917 года, затеянного не без давления союзников. Многие полки отказались идти в наступление, множество солдат дезертировали. Немцы в ответ в июле-августе предприняли контрнаступление и взяли Ригу.
Со временем разложение распространилось и на русские части, воевавшие на Западном фронте. 3 (16) сентября 1917 г. подняли мятеж солдаты Русского экспедиционного корпуса близ г. Лимож, подавленный с помощью артиллерии.
После Июльского кризиса в Петрограде, спровоцированного леваками, Временное правительство восстановило на фронте смертную казнь. Братание официально было запрещено под угрозой расстрела. Но эти полумеры уже не могли остановить маховик нараставшего распада. Особенно ярко он проявился в массовом дезертирстве с фронта. Одетые в солдатские шинели крестьяне, спешившие поспеть к дележу барских земель, толпами покидали свои полки. По данным эмигрантского историка Н.Н. Головина, к ноябрю 1917 г. насчитывалось 1518 тыс. незарегистрированных и 365 тыс. зарегистрированных дезертиров, причем после Февральской революции среднее их количество в месяц возросло по крайней мере в пять раз... Фактически происходила стихийная демобилизация.
Министру путей сообщения Н. В. Некрасову потоком шли жалобы железнодорожников на вооружённых дезертиров, захватывающих поезда. Так, 30 мая начальник ст. Самодуровка сообщал, что дезертиры потребовали от него немедленно отправить их поезд, угрожая бросить начальника станции в топку. Британский военный атташе генерал А. Нокс отмечал, что «любимым спортом этих солдат, примостившихся на крышах классных вагонов, было мочиться в вентиляторы для того, чтобы досадить буржуям, едущим внутри вагонов. Противодействующих этому железнодорожных служащих они избивают...»
Кстати, Временное правительство, само всполошившись, пыталось задним числом объяснить, что Приказ № 1 распространяется только на петроградский гарнизон, а не на всю армию, издало даже свой Приказ № 2 с разъяснениями. Но все было тщетно - обратно в бутылку джинна было уже не загнать...
Тем более, что в августе 1917 г. последовала череда необъяснимых маневров министра-председателя Керенского и его сотоварищей (чего стоит одно подавление «корниловского мятежа»!), делавших левые партии вместе с созданными ими отрядами Красной гвардии полновластными хозяевами положения...
Но логику действий Временного правительства нетрудно понять, представив, что его важнейшей (хотя и тщательно скрываемой) целью было разрушение всех основ государственности и создание в стране невообразимого хаоса. Воплощение «союзного» плана по уничтожению великой России...
В конечном итоге, он был реализован - Российская империя раскололась и оказалась исключена из состава победителей в Первой мировой войне, Константинополь и черноморские проливы вошли в сферу влияния «союзников», на развалинах великой державы, еще вчера на равных спорившей за мировое лидерство, заполыхала гражданская война...
Источник: Столетие.Ru
