Итак, ситуация вокруг Сирии начинает определяться. Она остается тревожной, опасность внешней интервенции не ликвидирована, однако отказ 12 членов НАТО от любой формы участия в акции возмездия без санкции Совета безопасности делает военную операцию в Сирии в любом ее формате бесперспективной.
Есть еще ряд формальных обстоятельств, которые могут позволить запустить машину войны - если американский Конгресс, к примеру, даст отмашку Обаме. Или неизвестные произведут нападение на территорию Турции или Израиля. Тогда можно будет включать и Устав НАТО, и Устав ООН, декларирующие право на самооборону. Однако чем дальше, тем меньше шансов на подобное развитие событий. Вариант «по беспределу», когда ракеты полетят вообще безо всяких объяснений, видимо, рассматривать совсем нелепо.
Куда ударят ракеты и бомбы, которыми угрожают страны Запада Сирии? Некоторые потенциальные цели уже названы. Газета ВЗГЛЯД напоминает, как выглядят эти объекты сейчас, до гипотетической атаки. На данном фото - президентский дворец Башара Асада в Дамаске. В чем дело? Неужели Запад столь одряхлел, что уже неспособен даже задрать лапу? На мой взгляд, дело совсем в другом.С самого начала химическая атака под Дамаском носила все признаки провокации. Причем грубой и совершенно недостоверной. До сих пор неясно - была ли она, если да, то какое именно отравляющее вещество в ней применялось. Вопрос - кто применял - в сущности, понятен, но конкретные исполнители неизвестны тоже. Как повод для войны, провокация подходила великолепно. С маааленькой оговорочкой - если эта война вписывалась в планы.
Проблема в том, что в планы Обамы война с Сирией в любой форме не вписывается совершенно. Данное сгоряча обещание покарать режим в случае, если он перейдет «черту», каковой является применение химического оружия, носило сугубо декларативный характер. Обама, давая его, прекрасно понимал, что сирийское правительство не станет его применять. Риск казался вполне оправданным - и его банально подловили на риторике.
За провокацией вполне очевидно стоят силы и страны, которые настоятельно желают сорвать стратегию Обамы по переформатированию Ближнего Востока. Поставив на «братьев-мусульман» в 11 году, он уже проиграл - и американские политические противники Обамы, и ближневосточные их союзники, которых, собственно, и сметала Арабская весна, перешли в наступление и с осени 12 года стали активно выдавливать «братьев» из власти и политической жизни региона. Финалом борьбы стал переворот в Египте, который окончательно похоронил «братьев», как инструмент политики Обамы в регионе.
Еще одна возможная мишень - крупнейший порт Латакия, где в том числе стоят и корабли сирийского ВМФ. Обама - один из самых умных президентов США последнего полувека. Он обладает вполне редким качеством - умеет признавать ошибки и просчеты, делать из них выводы и не стесняться исправлять их. Причем все это в режиме реального времени. То, что он получил в наследство от предшественников не сверхдержаву, а идущую в разнос страну, почему-то упорно не замечается. Его ошибки и просчеты связаны с крайне узким набором возможностей, которые остаются у США.Поэтому после гибели посла США в Бенгази Обама быстро и решительно взял курс на овладение совершенно иным инструментом своей политики в регионе - Иран. По сравнению с «братьями» режим аятолл на порядки менее сговорчив и столь же неуправляем - но у Ирана есть свои резоны пойти на сближение с США. Однако превращение Ирана из изгоя в ведущего игрока на Ближнем Востоке абсолютно неприемлемо для Саудовской Аравии и Израиля. Неизвестно, кто именно в Восточной Гуте наливал в канистры отраву, но совершенно нетрудно представить, в чьих это было интересах и кто заплатил за эту провокацию.
Для Обамы есть своя «красная черта» - это срыв переговоров с Ираном. Война в Сирии заводит его далеко за эту черту и ликвидирует любую возможность для него проводить самостоятельную политику в регионе. Нет инструментов - нет политики. Саудовская Аравия, Израиль - это инструменты совсем других политических сил США и предназначены для проведения совершенно ной политики с совершенно иными, чем у Обамы, целями.
Остаться в игре Обама может только одним способом - спустив на тормозах прямой конфликт с Сирией, не допустив отказа Ирана от переговоров. С другой стороны, он не может отказаться от своих слов про «красную черту» для Сирии - политические противники только и ждут такого промаха.
Недельные колебания Обамы в такой ситуации вполне объяснимы. Русское выражение «и рыбку съесть...» в данном случае очень подходит под нее. Поэтому удар по Сирии остается крайне вероятным. Но вот масштаб такого удара стремительно сокращается, и вполне возможно, что все усилия Обамы в течение этой недели были направлены на минимизацию этого масштаба. Если так - ему это почти удалось. Пресс-конференция представителя Белого дома этой ночью (в Вашингтоне, понятное дело, был день) весьма четко показала - США проведут «воспитательную» акцию в отношении Дамаска. Но не более того. Никакого Совета безопасности им не нужно, поэтому и обсуждение английской резолюции идет вяло, без должного накала и с предсказуемым финалом.
Удар «томагавками» издалека, десять воронок на окраине Дамаска и возле президентского дворца - это максимум, на что готов пойти Обама без риска сломать свою игру с Ираном. Однако это же является и тем минимумом, на который он может пойти, чтобы не дать всяким Маккейнам повод обвинить его в бесхребетности. Поэтому ближайшие дни по идее должны стать развязкой всей этой истории. Ее последствия гораздо глубже - и это видно даже сейчас, но об этом, видимо, позже. Когда она завершится.
Масштаб перестает соответствовать ожиданиям
30 августа
Соединенные Штаты, наконец, начинают в час по чайной ложке выдавать свои намерения относительно возмездия сирийскому режиму. Пока, правда, речь идет не столько о том, что намерены делать Штаты, сколько о том, что они делать точно не будут.
Не будут США вводить бесполетную зону по примеру ливийской. Не будет и масштабного вторжения. Немасштабного, похоже, не будет тоже. Еще немного - и из всех доступных возможностей выразить неудовольствие у американцев останется только способ, которым гордые шотландцы в фильме «Храброе сердце» выразили свое презрение английским лордам - задрать килты и продемонстрировать филейную часть в направлении противника.Пока вероятность удара по Сирии остается высокой - однако его масштаб явно перестал соответствовать ожиданиям кровожадной публики. Сейчас уже можно сказать, что вероятность принятия решения о нанесении удара практически равна вероятности отказа от него.
Репутационные потери обоих решений для США и лично Обамы очень высоки. Размах на рубль и удар на копейку выглядят нелепо, но Обама будет выглядеть ничуть не лучше, даже если он весь в белом выйдет завтра и скажет, что во имя гуманизма отказывается от военной операции в Сирии. Ему немедленно напомнят про «красную черту» и спросят - а кто тебя, болезный, за язык тянул?
Поэтому еще ничего не закончилось, и одиночная акция возмездия, как бы нелепой она теперь не выглядела, вполне вероятна. Тем не менее, речь идет о гораздо большей проблеме для Соединенных Штатов и ее нынешней администрации.
Трижды за год администрация Обамы получает ощутимую пощечину, на которую у нее не находится сколь-либо адекватного ответа. Убийство посла Стивенса в Бенгази, военный переворот в Египте с демонстративным избиением движения «братья-мусульмане», на которое сделал ставу Обама, и вот теперь - откровенно подставная провокация с химической атакой и невнятная реакция на нее со стороны Запада, США и лично Обамы. Акела не просто промахнулся - он вообще шлепнулся со всего размаха в неаппетитные следы местной фауны.Пару дней назад сенатор Маккейн саркстически сказал с присущим ему солдатским юмором: авторитет Америки упал уже настолько низко, что даже странно, как Обама умудряется ронять его еще ниже. Вполне возможно, что затеянная история с химической атакой имела несколько целей, и создание неприятностей авторитету Обамы входило в программу мероприятий.
Вместе с Обамой в историю попал и английский премьер Кэмерон, получивший отказ парламента от поддержки силовой акции. Решение рекомендательное, однако Кэмерон уже заявил, что будет неукоснительно его придерживаться. Понятно, что парламент предоставил премьеру возможность сохранения лица, но то, что ему припомнят этот феерический провал с поспешным выражением верноподданности еще невысказанного пожелания заокеанских хозяев - факт.
Пожалуй, единственный, кому в этой истории точно ничего не грозит - это французский президент. Упражнения с семейным законодательством Франции создали ему прочную поддержку среди нетрадиционной публики, а вот с остальными вряд ли что склеится, как ни старайся.
Трудно сказать, смирились ли западные лидеры с очевидным поражением или все-таки попробуют напоследок хлопнуть дверью - в таких обстоятельствах возможно принятие решений по иррациональным соображениям. Во всяком случае, военная группировка потенциальных агрессоров еще не дала задний ход, что вынуждает не спешить с окончательными выводами.
