«О, пламенеющий и страшный, навсегда врезавшийся в мою судьбу кровавый 1993 год! Ты обжёг мою душу огнём надежды и чёрным дымом отчаяния», - пишет главный редактор телеканала «День» Андрей Александрович Фефелов в статье «Баррикадники 1993 года вышли спасать Русскую цивилизацию», опубликованной в газете «Завтра».
«Теперь, спустя десятилетия, я ловлю себя на мысли, что грохот и треск тех осенних трагических дней постепенно уходит в тишину, в вечность. Живые воспоминания превращаются в пожелтевшие от времени страницы истории.
Раньше в памятные дни у Креста было тесно от плеч и горько от слёз. Теперь же пространство вокруг него пустеет. И дело не в забывчивости человеческой, - полагает он. – Просто часы тикают — тихо и непрерывно…
Я был тогда юнцом, но в основном на баррикады тридцать два года назад пришёл цвет нации в расцвете лет — те, у кого были семьи, дети. Им было по сорок, по пятьдесят. Это зрелый возраст ответственности за себя и за свою страну.
А теперь тем сорокалетним — за семьдесят. Пятидесятилетним — почти под девяносто. Многих уже нет на этом свете».
Стремительно уходят ветераны не только далёкой Второй мировой. Ряды ветеранов октября 1993-го тоже редеют с безжалостной скоростью потока истории…
Память моя выдаёт не последовательность событий, а серию огненных гравюр, - признаётся Андрей Фефелов. – Ночные дежурства у Дома Советов, лица, выхваченные из тьмы прошлого дрожащим оранжевым языком костра…
Вот широколицый мужчина в кепке, с усталыми серыми добрыми глазами, читает при свете фонарика газету "День". Это и есть тот самый "красно-коричневый", которого шельмовала "демократическая" пресса.
Помню девушку, поделившуюся со мной бутербродом — её профиль на мгновение стал золотым…
Эти образы плывут в пространстве памяти, как подсвеченные огнями маски на ночном карнавале.
Хрупкие баррикады, сложенные из искорёженных милицейских ограждений и досок, казались нам неприступными стенами Иерусалима. Самодельные картонные плакаты с проклятиями "пьяному Ельцину". Не допетая до конца песня, которую поглотили гул танковых залпов и разнузданный треск ручных пулемётов…»
«А потом наступил вечер. Синие, густые, почти фиолетовые сумерки. И в их непроглядной густой глубине — пылающий белый дворец. Огненная корона его зловеще величаво плыла над городом. С чёрных стен его опадали раскалённые лепестки. И заворожённый мистической картиной русской катастрофы, я подумал тогда, что так, наверное, выглядит гибель мира, - вспоминает он. - Только сейчас, спустя десятилетия, проступает контур истории, который тогда был окутан дымом и мраком октябрьских сумерек. Только теперь с безжалостной ясностью понимаешь, против кого мы тогда сражались и почему у нашего стихийного, народного восстания не было ни единого шанса.
Против нас вышел не только свирепый лужковский ОМОН, не только грачёвские танкисты и лукавые генералы МВД, устроившие ряд ловушек и провокаций. Против нас встала огромная тень надвигающегося Нового мирового порядка. Команда перестройщиков уничтожила СССР во имя встраивания его фрагментов в проект Всемирного государства. Под видом "реформ" нас тащили прямо в пасть к Левиафану».
«Вспомните тот невероятный сплав людей на баррикадах! Белые и красные, православные и атеисты, монархисты и сталинисты — все объединились. Это был стихийный, народный антиглобалистский фронт. Это был бессознательный инстинктивный бунт против сатанинского транснационального проекта. Баррикадники 1993 года вышли спасать Русскую цивилизацию. Ведь у нас похищали тогда не только собственность и суверенитет, но и само будущее. За российским инфернальным капитализмом 90-х годов маячил всемирный дипстейт, со всем своим фирменным инструментарием. Неодолимая мощь "мягкой силы" (в основе которой лежит контроль над СМИ) подкреплялась актами прямого террора.
Восстание 1993 года было первым серьёзным боем с международной гидрой, которая сегодня показывает своё истинное лицо в так называемом Евросоюзе», - убеждён Андрей Фефелов.
«В 1993 году ещё не была явлена миру развёрнутая программа преобразования человечества. Тогда по обе стороны Атлантики ещё не зудела в ушах прогрессистская повестка, не ломилась в каждый дом агрессивная гей-пропаганда, а врачи не предлагали детям втайне от родителей поменять пол. Но яд уже был разлит в воздухе. За мороком "шоковой терапии" и хаосом "переходного периода" проступали зловещие черты мира, в котором нет России.
Но Новый мировой порядок был взвешен на весах истории, и, к счастью для всего человечества, оказался слишком лёгким. Сегодня мы наблюдаем, как рушатся, осыпаясь в прах, вчера ещё казавшиеся незыблемыми бастионы глобализма. Наступает новая, беспокойная и полная вызовов эпоха — время больших пространств, макрорегионов, котерий.
Москва стремительно преображается, отстраиваясь и хорошея, становясь, без преувеличения, одним из лучших городов Земли. В районе того Дома Советов кипит большая, шумная, прагматичная стройка. Она всё ближе и ближе подбирается к Народному мемориалу — тому самому тихому островку памяти, где стоит крест в честь русского восстания 1993 года.
Бетонные заграждения, яркая строительная сетка и высокий железный забор теперь вплотную примыкают к поминальному кресту, нависая над ним молчаливой, равнодушной угрозой.
И потому мы, седые уже мальчишки с тех уличных баррикад, стали последней стражей этих реликвий.
Наш долг — хранить память о русских патриотах, героических защитниках Дома Советов. Эти места, политые кровью баррикадников, не должны затеряться на карте комфортного московского урбанизма.
Мы стояли тогда на баррикадах, чтобы у России было будущее. Теперь мы стоим здесь, в тени новых построек, чтобы у наступившего будущего было прошлое», - заключил главный редактор телеканала «День».
