«Крым, Крым, – восклицаю я. – Милый мой, как много места в моей жизни занял ты, как я тебе благодарен за счастье встречи с морем, с твоей землёй». Крым, изъезженный и исхоженный с севера до юга, с востока до запада, обжитый во многих незабвенных днях и неделях пребывания в Севастополе, Евпатории, Керчи, Ялте. Жена моя таманская, и множество раз пересекали мы Керченский пролив из Керчи в Тамань, к её дядям и тётям, да и вся Керчь заселена её роднёй. Все годы детства и отрочества жила она и там и там, и везде её очень любили. Очень ревнивы были к её замужеству, ценит ли молодой муж их любимую умницу и красавицу. Вроде бы я выдерживал испытания.
Но как выдержать начинавшийся тогда славянский раздрай, ведь время нашей женитьбы пришлось на годы, когда крымчане с большой болью переживали недавнюю преступную передачу Крыма под эгиду Киева. Украинизация была торопливой и даже жестокой, захватчики торопились овладеть территорией. Чем плоха остановка, нет, надо назвать её зупинкой. Срывали любые вывески на русском языке. Главное в смене вывесок было одно: лишь бы не по-москальски. И все годы захвата Крыма Украиной, крымчане, в основном русские, тосковали по России.
И возврат свершился! Крым, окропленный русской кровью, стал русским навсегда. И не будет он нигде, кроме как в России. Но силён сатана, всеял семена раздора в наши отношения, настроил малороссов против славянского единения.
Но мы – одна семья, мы от одного корня, одного вероисповедания, одни былины выращивали нас. А главное: одни враги были у нас. И вдруг мы стали врагами? Как? Уму непостижимо…
Ответ в трудах Николая Данилевского. Вот в ком высшая степень преданности делу славянства. Уж когда-когда, а теперь-то особенно надо читать его книгу «Россия и Европа».
Читать её надо было прежде всего большим начальникам. Вот 80-е годы, вот президент, первый в России, чем очень гордится. (Вспомню к случаю тогдашнее стихотворение сибирского поэта: «А президент как резидент всего ненужного в России»). И тогда в Верховный Совет России избраны, в числе других, два замечательных русских писателя: Василий Белов и Валентин Распутин. И они идут к президенту. Он не приглашал, сами просили о встрече. Они – депутаты Верховного Совета, им не откажешь. Идут. Думают, что подарить. Надо подарить книги, обязательно важные для судьбы России. Обязательные для прочтения руководителем такого ранга. Выбрали три: «Народная монархия» Солоневича, «Наши задачи» Ильина и, конечно, «Россия и Европа» Данилевского. Горбачёв сильно благодарил: «Вот, при вас, кладу на стол, будут на глазах».
А когда, через полгода, Распутин стал членом Президентского совета, пришёл на заседание в знакомый кабинет, то увидел, что подаренные книги, не тронутые, лежали, где лежали. Не прикасался к ним первый и последний президент.
Сатана делает своё дело, то есть отворачивает от Бога, слуг Божьих выставляет в неприглядном виде. Те же Ильин и Данилевский. Ильина в фашисты записали. Да, он ненавидел большевизм, да, надеялся на его свержение. Но надо же брать из его наследия то, что работает на Россию православную. А Данилевский западникам вообще кость в горле. Они выхваляются своим образом жизни, а Данилевский доказал, что этот их образ приводит в тупик цивилизации. Как же, стал бы читать Данилевского Горбачёв, тем более Ельцин, если они всерьёз радовались, что они не Борис и Михаил, а Боб и Майкл.
Запад с одной стороны очень уверен в превосходстве над нами, с другой – завистлив. Как это вдруг недочеловеки славяне в чём-то могут их опередить. И Данилевскому приписали, что он какие-то мотивы заимствовал у Фридриха Рюккерта. Какие? А неважно. Им лишь бы свергнуть наши авторитеты. Рюккерт – учёный, переводчик. Очень неплохо сейчас звучит его афоризм, обратим его именно к тем, кто старается оболгать русских: «Грехи людей пересчитать ты так усердно рвёшься.// С своих начни, и до чужих едва ли доберёшься».
И нам неплохо перед зеркалом стоя, признаться в своих приседаниях перед Западом. Это ещё из 18-го, даже раньше, века: «Матушка, в Париже даже извозчики говорят по-французски». Теперь, представьте себе, сейчас у них даже таксисты на французском изъясняются... А либералы наши с Болотной площади и «чикагские мальчики» в 80-е и 90-е добились же своего, всё государственное здание России строилось при Ельцине по западным лекалам.
Собственно, ведь и Запад жалко: это заблудшая овца, которую никто не ищет. Конечно, Господь ждёт её обращения, но она от Него убегает, забивается в тернии разврата и безбожия. Запад по своей вине потерял Христа и интуитивно понимает, что остался без самого главного, но признаться в этом не желает. Живёт по переводу Священного Писания на латынь с древнееврейского, из которого полностью изъято Христологическое толкование Писания. Мы, слава Тебе, Господи, получили Писание от Византии, сохранившей в чистоте первооснову православного учения. Латинский перевод называется Вульгата (слово-то даже какое вульгарное), перевод на греческий, от него к нам, именуется Септуагинта.
Да что мы о них! Я счастлив тем, что судьба (суд Божий) привела меня в крымский Форос, а именно здесь могила Данилевского. И к этой могиле я всё время ходил. Идёшь от санатория «Форосский берег» навстречу восходу, справа неумолчное море, слева горные хребты, именуемые драконьими клыками, тропа пересекается вдруг ручейком, льющимся сверху. Напился из крошечного водопадика, решил обязательно подняться к истоку ручья. Иду дальше. Справа и слева остатки былых строений: пионерский лагерь, эстрада, спортивные площадки, будка охранников. Всё тут было обитаемым. Всё пропало при новых временах. И вот, как раз от будки перед взглядом распахивается вид на огромную круглую поляну, обсаженную когда-то давно кипарисами, выросшими за годы и теперь высоченными. Стоят, прямо как воины в остроконечных шлемах. Именно они несут стражу у могилы раба Божия Николая. Она в середине поляны, видна издали. Подошёл. Видно, что не заброшенная, только цветы давно не поливали, сохнут. Да живых-то цветов почти и нет. Много ярких искусственных букетов, очень искусно сделаны. И на их цвет и яркость летят шмели. Даже жалко их крылышек, так много сил, тратящих на обследование каждого цветка. Надеется шмелик на нектар, а там химия, поролон. Все равно стараются искать. Изучают мёртвые лепестки и соцветия. Не так ли, подумал, многие учёные вспузыривают новые исследования на старых бесполезных изысканиях, в которые втягивают и других.
Ну и ладно, и пусть бы искали и громоздили изыскания, теории новые, а теории требуют новых терминов, барахтались бы в них, так нет: тупики цивилизации в том, что теории овладевают теми, кто управляет странами. Чего ради мы навязывали континентам идеи марксизма-ленинизма, уверяли в живучести этой идеологии, сколько ухлопали на это средств материальных и человеческих жизней. Разве не так и Америка со своей навязчивой идеей демократии? Мы-то хотя бы не бомбили никого во имя социализма. Плотины строили, специалистов готовили, но результат был тот же: наживали врагов. И до всего нам было дело. Но нажили не только врагов, но и (по Данилевскому) заразились болезнью «европейничания». А как раз это и привело к революции. Кроме всего прочего, в русских жило противление западному индивидуальному образу жизни в отличие от русского общинного. «Индивидуальная свобода составляет принцип европейской цивилизации», – замечает Данилевский и, ещё тогда вскрывая всю ложь демократии, пишет: «Хотя демократия, всеобщая подача голосов, означает владычество всех, но в сущности она значит так же точно владычество некоторых…». Убийственно точно впоследствии было сказано святым праведным Иоанном Кронштадским: «Демократия – в аду». Хорошей демократии быть не может. Мы теперь еле-еле выкарабкиваемся из-под завалов недавнего прошлого.
Данилевский всем во вразумление просто и понятно объяснял: что нам до всех Европ и Азий, мы - славяне, давайте свой дом строить. А европейские соседи? Что соседи, вспомним пословицу: чем выше забор, тем лучше соседи. Времена железного занавеса мы пережили хоть бы что. Не ездили в Европу, и прекрасно, зависти не плодили от зрелища витрин и изобилия продуктов. Отстали по компьютерам? Потом моментально догнали. С нашим-то русским умом – плёвое дело. Не отстали же по Андрею Рублёву, Пушкину, Чайковскому, Менделееву. Но вот – бесы не дремлют – вторгся к нам из Европы идеал образа жизни начисто лишённый не только духовного, но и душевного наполнения. Только материальное, только желудок, только удовольствия. Вот и дошло у них до ЛГБТ. Как же – демократия. Вспомним и лозунги майданного мышления: «Украина – цэ Европа». А теперь уже и Украину они сами делят: западэнцы – первый сорт, центральная – второй, остальная остальное.
Насильственность – черта романо-германского типа; Россия – не завоевательное государство; Германцы – наследники Рима; мы - наследники Византии. Разве были у нас колонии, разве Великобритания не паразитировала со своей экономикой на Ост-Индии, а Америка разве не завозила к себе рабов из Африки. Всегда ставит свой интерес выше любого другого, все должны подчиняться Штатам. Пример: насильственное внедрение американизма. «У вас нет демократии? Мы летим к вам». Бомбить. Вот такая гуманитарная помощь от Америки Сербии, Сирии, Ливии, Афганистану, Палестине.
А нам, славянам, богатство, данное Богом, и хранить. Недра, культуру, язык, традиции, свой, выращенный веками славянский тип. Правильность такого пути выверена в войнах и революциях. По Данилевскому, в русском человеке «огромный перевес принадлежит общенародному русскому элементу над элементом личным, индивидуальным». Не партийность, а народность, не парламентаризм, а соборность. А подражание ещё никогда никого ни к чему хорошему не приводило. Европейничание, по Данилевскому, болезнь, «которую можно назвать слабостью и немощью народного духа в высших образованных слоях русского общества». Сам же Николай Яковлевич безусловно верил в любимую свою Россию. Вот его слова:
«Силы России заключаются не в одной её армии, а в духе всего народа, который всегда был готов скорее видеть свои дома и имущество в объятиях пламени, нежели в руках неприятеля, и с этим-то народом пришлось бы иметь дело всякому врагу, вторгнувшемуся в пределы России».
Вообще, Данилевский – великий человек. Ведь не просто же шёл к нему пешком в Форос из Симеиза, его сиятельство граф Лев Николаевич Толстой.
А сколько Данилевский свершил в деле, сказали бы сейчас, экологии, защиты зелёных насаждений, и в деле использования рыбных богатств России. Но, думаю, самой спасительной благотворной была его борьба за чистоту Православия. Как очистительный гром грянул в России от выступления Данилевского на съезде русских врачей и естествоиспытателей (1879 г.). Это был сокрушительный удар по эволюционной теории сотворения мира Чарльза Дарвина. Дарвин один из всех землян произошёл от обезьяны, остальных Господь сотворил. Какая эволюция, когда мы такие же, как созданные Господом Адам и Ева. А по теории эволюции пришлось бы идти дальше и дальше: от обезьяны к человеку, от человека уже к сверхчеловеку. А туда-то пойдут избранные, рассуждали «арии» Шопенгауэр и Ницше, а славянам хватит водки и балалайки. Врагам рода человеческого было выгодно пленение умов теорией эволюции. Данилевский расшиб её вдребезги. И его доказательства сотворения жизни на земле Господом спасительно распространялось по России. Так что к причинам, которые привели страну к революции надо добавить и это: масонам важно было внушать людям, что можно обойтись без Бога. И долгие годы Советской власти инфузории-туфельки вкупе с обезьянами ползали по школьным учебникам.
Как жаль, что Николай Яковлевич не дожил до воздвижения храма Воскресения Господня на Красной скале, это более четырехсот метров над уровнем моря. Четыреста, да ещё сам высоченный храм. Переживший многие страдания, чуть ли не разрушенный, Бог его сохранил, ныне сияющий во всей своей красе – главная святыня южного берега Крыма.
Сейчас к ней стремительно присоединился новосозданный Храмовый комплекс Херсонеса – место Крещения святого князя Владимира, фактическое начало христианства на всей Руси. Храм и музеи, выставочные залы не описать, это надо видеть. Только как-то странно назвали в известиях по телевидению это законченное строительство: Храм-парк. Какой парк? А ведь я был тут лет пятьдесят назад. Помню место Крещения, колокол, ходил по раскопкам. Вспоминал читанное и пытался представить молебны на этом месте во время Русско-Французской войны. Эскадра кораблей ведёт огонь по Херсонесу. Священство, молящиеся, моряки и солдаты. Возглавляет службу архиепископ Херсонесский Иннокентий, святитель редчайшего дара проповедей, личной смелости, неустанных трудов. Бомбардировка. Падают бомбы. Но нет ни малейшего намёка на то, что святитель прервёт службу. Она идёт, свершается, заканчивается. Ни один снаряд не упал вблизи молящихся. А огонь был прицельный.
Нас сопровождала милая, стеснительная Даша. Разумеется, мы сразу окрестили её как Даша Севастопольская, по имени героини той давней войны, родоначальницы движения русских сестёр милосердия. Это же удивительно точно: не казённое наименование «медсестра», а «сестра милосердия». И хорошо бы, если бы название это вернулось в нашу жизнь.
Крым жил молитвами святителя Луки Войно-Ясенецкого. У мощей его в Симферополе всегда молящиеся. Перестрадавший, как никто другой, святитель – Ангел-хранитель крымских земель.
В Форосе испытали радость Причащения, побывав на Воскресной службе. После неё не хотелось даже уезжать, так привольно и отрадно тут было. Перед нами море, за нами горы, увенчанные скалами – зубьями дракона, оскаленными на окрестности, на зелень склонов, на голубизну и сияние морских просторов. Высоки клыки, но крест церкви Воскресения Христова повыше. А какой воздух на вершинах Крыма, какое благоухание. И какое благоговение церковной службы на высоте близкой к небу.
А представить, что было бы здесь, если бы Крым остался под киевским режимом, посягнувшим на свободу вероисповедания. Ведь даже уже и Папа Римский не выдержал, заявил о неправомерности запретов на церковные службы.
Пришли на смотровую площадку. Вот оно – окончание крымского берега. Вот он, легендарный Форос. Дальше море, уходящее к горизонту и переходящее в небо. Там Турция, а там и Ближний Восток, Святая Земля, Палестина. Спросил сопровождающего:
- А отсюда видно эту дачу? Откуда Горбачёва вывезли. Частушку знаете: «Я не буду больше пить, верным буду Фросе.// Только дайте мне пожить хоть денёк в Форосе?».
Он долго вглядывался вниз.
- Дача вот в этом направлении… Нет, не видно.
- Ну и хорошо.
На прощание ещё побывал на могиле Данилевского. Перед этим поднялся по течению ручейка повыше, к его выходу прямо из горы. Набрал воды в бутылочку. На могиле опять летали махонькие медвежата-шмелики. И дай Бог доброго здоровья тому, кто принёс в эти дни и посадил живые цветы у памятника. Так что не зря в этот день шмели – Божьи твари прилетали.
И полил водой из родника живые цветы.
Полюбовался на стройные кипарисы, на горы. Подумал: а может эти мощные, стального цвета клыки, считать не зубами дракона, а недремлющей службой охраны Крыма. Поставленной не человеческими руками.
Владимир Николаевич Крупин, русский писатель, лауреат Первой Патриаршей литератрной премии им. равноапп. Кирилла и Мефодия
