Антилибералы, отвергая суд присяжных, плюют против ветра

В 2024 года отмечается 160-летие судебной реформы Императора Александра II.

В ходе преобразований, в частности, был введён суд присяжных. Появление этого института неоднозначно воспринято тогдашней общественностью… Достоевский и Толстой в своих романах «Братья Карамазовы» и «Воскресение» высказали сомнение в способности присяжных выносить справедливые вердикты. С жёсткой критикой суда присяжных выступал выдающийся правовед, писатель и государственный деятель Победоносцев, который в одноименной статье писал: «Можно себе представить, во что обращается это народное правосудие там, где в юном государстве нет и этой крепкой руководящей силы, но взамен того есть быстро образовавшаяся толпа адвокатов, которым интерес самолюбия и корысти сам собою помогает достигать вскоре значительного развития в искусстве софистики и логомахии, для того чтобы действовать на массу; где действует пестрое, смешанное стадо присяжных, собираемое или случайно, или искусственным подбором из массы, коей недоступны ни сознание долга судьи, ни способность осилить массу фактов, требующих анализа и логической разборки; наконец, смешанная толпа публики, приходящей на суд как на зрелище посреди праздной и бедной содержанием жизни; и эта публика в сознании идеалистов должна означать народ».

О значении института суда присяжных размышляют помощник главного редактора «Русской народной линии» писатель, публицист Павел Вячеславович Тихомиров и адвокат Александр Валентинович Тимофеев.

Александр Тимофеев: Суд присяжных — одна из тех проблем, по которым довольно сложно сформулировать окончательное и непротиворечивое мнение. До сих пор я не могу с определённостью сказать, являюсь ли я категорическим сторонником или категорическим противником этого института.

Вероятно, такая неопределённость связана с явными достоинствами и очевидными недостатками суда присяжных, а кроме того, с тем, что и его сторонниками, и его противниками высказываются равно убедительные аргументы как в пользу, так и против данного института.

Мне кажутся убедительными и очень глубокими три аргумента в защиту суда присяжных.

Первый заключается в том, что присяжным, которых в юриспруденции принято называть «судьями факта», лучше профессиональных судей («судей права») известна реальная жизнь, её фактические обстоятельства и многообразные проявления. Этот довод правдоподобен, особенно учитывая то обстоятельство, что большая часть преступлений, совершаемых в России, носят корыстный характер. Каждое второе преступление — это кража и мошенничество. Многие преступления имеют бытовой характер и совершаются в нетрезвом состоянии. Профессиональные судьи — и по своему социальному статусу, и по высочайшей степени защищённости, и по довольно высокому уровню и качеству жизни — представляют собой привилегированное сословие, члены которого тщательно уберегаются государством от жестокой правды жизни. Если же судьёй становится вчерашний выпускник, не имеющий иного профессионального опыта, кроме юридического, то, как указывается в учебниках по юридической психологии, такой судья вряд ли избежит профессиональной деформации, которая проявляется в том числе в искажённой картине мира, где существуют лишь безупречно законопослушные граждане и прирождённые преступники. А промежуточные типы вовсе отсутствуют. «Судьи факта», напротив, видят жизнь не так примитивно, поскольку им известны её множественные оттенки, они знают примеры как преображения пропащего, так и падения человека, ещё недавно казавшегося безукоризненным.  

Второй довод, тесно связанный с первым, указывает на больший процент оправдательных приговоров, когда дело рассматривается судом присяжных, что объясняется способностью «судей факта» проявлять отзывчивость, милосердие, снисхождение к подсудимому, в отличие от «судей факта», склонных втискивать сложную жизнь в узкие правовые рамки.

Третий аргумент основывается на то, что участие граждан в отправлении правосудия — полезная школа для самих граждан, воспитывающая в них чувство ответственности, сопричастности к управлению государством и смирению. Кроме того, суд присяжных — один из барометров общественного настроения, на что в своё время указывал выдающийся русский юрист Анатолий Кони в своих «Воспоминаниях о деле Веры Засулич».

В этой связи любопытно наблюдение В.В. Путина, обратившего внимание на то, что вынесение обвинительное вердикта присяжными Трампу привело к росту его популярности. «О чем это говорит? Это говорит о том, что люди в США не верят судебной системе, которая принимает такие решения, а наоборот считает, что они приняты по политическим мотивам», - полагает русский лидер, слова которого цитирует РИА Новости. В самом деле недавний опрос в США показал, что популярность Трампа на фоне нескольких федеральных судебных тяжб, обвинительного приговора в суде штата Нью-Йорк достигла рекордного уровня. Итак, на примере уголовного преследования Трампа мы видим, что вердикт присяжных не всегда глас народа…

Павел Тихомиров: Насчёт того, что суд присяжных выносит бОльший процент оправдательных приговоров… это не просто мягко сказано, а даже затрудняюсь подобрать колоритную метафору…

Вот посмотрел статистику, которая приводится в материале.

И без того невысокий процент оправдательных приговоров в России продолжает снижаться. В 2020 году судебная система поставила очередной рекорд: было осуждено 530 965 человек, а оправдано — всего 1163 (около 0,22% от общего числа приговоров). При этом присяжные проявляют милосердие гораздо чаще: так, за период с 2008 по 2017 годы они рассмотрели свыше 4,1 тыс. уголовных дел, и по их вердиктам были оправданы 1,5 тыс. человек (около 16%).

Ещё раз.

Судебная система РФ оправдывает 0,22%, а Присяжные – 16%.

Как это можно прокомментировать…

Точнее, что ещё добавить к верно подмеченному тобой?

Понятно, что Суд присяжных не просто относится к обвиняемому по-человечески.

Однако, когда знакомишься с материалами, касающимися темы англо-саксонской судебной системы, то как-то начинаешь с тревогой замечать, что либералы-то относятся к человеку по-человечески. Чего не скажешь о нашем «скрепном».

Оказывается, вполне реальна такая ситуация, кода обвиняемый и обвинитель являются политически равноправными.

Что присяжные — это члены общества, граждане, и в обвиняемом они тоже видят члена общества.

Но разве у нас – так?

Разве у нас – что справа, что слева – не клянут либерализм (под этим я, разумеется, подразумеваю не БЛМ с ЛГБТ, а нехолопское мироощущение).

Потому что у нас ведь получается так, что если уж гражданин «попался», то пятьсот (!) к одному, что он будет непременно посажен.

Да и какое может быть политическое равенство между тем, кто «попался», и теми, кто решает: как его прищучить?

Какие могут быть присяжные в обществе, где права человека и гражданская сознательность были и остаются разновидностями ругательства. Только лишь потому, что эти лозунги были на устах у «демшизы 90-х», ненавидимой абсолютным большинством населения страны.

Александр Тимофеев: Мнение, что суд присяжных есть продукт либерализма, действительно, распространено широко. В этом проявляется неразборчивое и неряшливое отношение к терминологии. Приведу один характерный, хорошо известный православным, пример подобной терминологической неразборчивости. Печально известный американский гражданин Дворкин, провозгласивший себя «сектоведом», склонен всех своих оппонентов записывать в сектанты. В итоге получается, что сектант —всякий, кто не нравится товарищу Дворкину. Это внешне нелепое, но в то же время самое точное определение понятия «сектант» с дворкинской точки зрения. Такая же дурная ситуация сложилась с понятием «либерализм», которое прилепляется антилибералом ко всему неприятному, и совсем неважно, имеет ли вещь, к которой «присобачили» это затасканное словцо, хоть какое-то отношение к либерализму.

Яркий пример «антилиберального» отношения к суду присяжных представляет собой выступление депутата фракции КПРФ Ю.П. Cинельщикова (бывшего прокурора) на пленарном заседании Госдумы по законопроекту, посвященному расширению этого института. Кстати, с некоторыми его аргументами можно и согласиться или, по меньшей мере, они требуют вдумчивого осмысления. Однако заключительная часть его речи с критикой либерализма смотрится неуместно: «В том, что президент призвал к расширению суда присяжных, вина не его, а его советников, некоторые из которых буквально пропитаны западным либерализмом и ложными идеями демократии. Надо сказать, что либералы призывают ввести суды присяжных вообще для всех категорий дел, вплоть до самых малозначительных, которые рассматривают мировые судьи».

Этот вывод совершенно не следует из речи коммуниста и скорее напоминает софистическую уловку, которую обыкновенно используют плохие ораторы и жулики. Суть её заключается в том, что после некоторого количества утверждений делается вывод, обычно с использованием таких ключевых слов, как «следовательно», «таким образом», «и поэтому» и т.п., хотя никакого логического следования в действительности не имеется.

Иными словами, из выступления депутата Cинельщикова не вполне ясно, каким образом перечисленные им действительные или мнимые недостатки института присяжных заседателей связаны с либерализмом, и почему названный институт следует считать либеральным по сути.

Данный институт имеет такое же отношение к либерализму, как нож к убийству. Речь идёт не о сущностной характеристике «суда присяжных» или «ножа», а об их функциональном применении. Нож может быть орудием преступления, но прежде всего это незаменимый кухонный прибор. То же можно сказать и о суде присяжных. Это инструмент, позволяющий выносить справедливые решения в отношении подсудимого, возможно, более справедливые, чем приговоры, вынесенные профессиональными судьями. Но этот же институт может иметь и побочные функции, например, являть собой орудие анархистов, как это было в «Деле Веры Засулич», что отмечалось даже Кони, судьёй по тому делу.

В настоящих условиях, учитывая пониженный интерес общественности к суду присяжных, его небольшую популярность, отсутствие революционных настроений в нашем обществе и уважения широкой публики к адвокатам, которые уже давно перестали быть властителями дум, вряд ли этот институт может стать действенным либеральным орудием.

Павел Тихомиров: Из «либерализма» в нашем патриотическом кругу – как в русском православном, так и в необольшевицком – давно уже сделали какой-то жупел. Абстрактное общественное зло, навязанное «западными еретиками». Между тем, когда мы говорим о «либерализме здорового человека», (а не о фанатиках всевозможных извращений), то речь идёт просто-напросто об уважении к правам личности. Кому-то нравится быть рабом князей и сынов человеческих – пожалуйста. Но почему это холопство превращается в некий светлый идеал и едва ли не в «скрепу»?

В начале первого комментария ты ведь верно обозначил один из важнейших плюсов института присяжных – повышение (точнее, взращивание) в людях гражданской зрелости, избавление от инфантилизма и холопского менталитета. Понятно, что тут есть явная опасность того, что люди взрастят не столько гражданственность, сколько элементарное сутяжничество, но «волков бояться – в лес не ходить», так, что ли?

Судебная система для нашего постсоветского человека – это система, несомненно, «палочная».

И поэтому люди – необязательно прощелыги и преступники – будут приветствовать всякую альтернативу.

Хорошо помню, как весной 2013 года в родном Николаеве я агитировал свою родню – абсолютно русско-культурную – против майдана, апеллируя к общерусскому сознанию и прочей геополитике.

Но аргумент моих родичей, ныне уже бандеризированных «по самое не могу» – был прост: пусть лучше приедут европейцы, они будут решать все вопросы по справедливости.

У нас ведь тоже народ не особенно доверяет государству.

Эти пресловутые 86% консенсуса – это просто поддержка курса на избавление от состояния постоянного унижения и бардака «90-х», а вовсе не рабство/холопство. Поэтому политтехнологи и не расслабляются у нас. Придумывают симулякры, имитирующие справедливое общество.

А укрепление института Суда Присяжных может стать – и станет – вовсе не симулякром, а одним из явных проявлений того, что общество оздоравливается, что, извиняюсь за цитату, «мы не рабы, рабы немы».

Александр Тимофеев: Выше я уже отмечал, что участие граждан в суде присяжных воспитывает в них чувство ответственности, сопричастности к управлению государством и смирению. Это крайне важный постулат, который указывает на то, что данный институт носит прогосударственнический, охранительский характер. Эта идея замечательно отображена в фильме Никиты Михалкова «12».

Вынесение вердикта — весьма важное, ответственное дело, а порой и страшное. Ведь решается судьба человека, возможно, невиновного. Присяжный, пытаясь обнаружить истину в деле, осознаёт уже на своём личном опыте, каким сложным и ответственным делом является отправление правосудия. Такое осознание не может не способствовать развитию правового сознания и укреплению понимания важности и нужности государства, государственной власти, в том числе судебной. А поскольку руководство уголовным процессом осуществляет профессиональный судья, именно от него, в том числе путём произнесения напутственного слова, и зависит то, какой опыт приобретут граждане от участия в процессе в качестве присяжных. В истории бывали случаи, когда напутственное слово председательствующего судьи имело колоссальное влияние на присяжных (вспомним казус судьи Кони).

Антилибералы, по недомыслию критикующие суд присяжных, говоря образно, плюют против ветра и… на присяжных. Ведь таким образом они фактически разрушают основы государства, ослабляют его, отбирают у государства возможность взращивать в гражданах, через их участие в отправлении правосудия, государственнические чувства, являющиеся противоядием против пагубного либерализма.