Почему «Русская земля сидит невесёлая»?

Ровно 800 лет назад произошла печально знаменитая битва на реке Калке , повлиявшая на дальнейший ход русской истории, уроки и выводы из которой нашими предками, увы, не были сделаны. Но, давайте по порядку…

Брат на брата. 20-е годы далёкого от нас XIII века характеризовались т.н. феодальной раздробленностью на русских землях, типичной, впрочем, для Европейского позднего Средневековья. Но уже тогда была политика, экономика, заключались военные, дипломатические и торговые союзы и договора, которые так же часто расторгались и нарушались. Жизнь не стояла на месте, хотя и была в силу объективных причин куда менее насыщена событиями. Увы, после смерти Киевского князя Владимира Мономаха, который сумел объединить большинство Русских земель, последовавшей в 1125 году, начался, а, вернее сказать, продолжился затяжной период княжеских междоусобиц. В тот трагический период русские по крови и крещёные в одной вере люди убивали друг друга, порой с небывалым остервенением, что, увы, очень напоминает события СВО и предшествующие им годы. Это автоматически множило желание отомстить и, конечно, ослабляло русских как единый этнос.

Вместе с тем, в те годы каждый удельный князь считал себя полностью независимым в действиях, считал вправе объявлять войну или заключать мир с кем угодно. Это также не способствовало миру и согласию на Русской земле, которая тогда простиралась от Карпат до верховьев Волги и от берегов Белого моря до донецких степей, что в нынешнем Донбассе. К началу 20-х годов XIII века на этой громадной по тем временам территории, поделённой между князьями и вольными новгородцами, образовались три основных центра притяжения: собственно, Новгород Великий с выборными или приглашёнными князьями, Владимир и Суздаль как центр одноименного государственного образования и объединения южно-русских княжеств: Черниговского, Новгород-Северского, Киевского, Галицкого, Волынского и других. Между собой у них были сложные отношения, мешавшие объединить свои усилия для борьбы с внешними врагами, угрожавшим всему Русскому миру как с Запада, так и с Востока.

Характерным был расклад сил на Юге. Если предшествующие князья, тот же Мономах враждовал с кочевыми племенами (в основном половцами), тревожившими своими набегами Южную Русь, нанеся им в союзе с другими князьями два серьёзных поражения в 1111 и 1116 годах, то уже его потомки вполне выстроили с воинственными соседями вполне добрососедские отношения. Они всё чаще были союзниками в совместных походах против общих врагов, а их дети вступали в смешанные браки, породнив бывших противников.

Угроза с Востока. Всё это время за Волгой усиливались монголы, сумевшие под руководством талантливых полководцев Чингисхана и Тамерлана овладеть обширнейшими территориями, простиравшимися от монгольских степей до пустынь Средней Азии и гор Кавказа, подчинив себе проживавшие там народы. Они, как известно, не собирались останавливаться на достигнутом и планировали расширять свои владения на запад и север, но для этого им нужно было время и хорошая разведка.

С это целью ими в 1222 году была предпринята военная экспедиция. Талантливые монгольские военачальники Джэбэ и Субэдэй вторглись с Северного Кавказа в половецкие степи, нанеся ряд серьёзных поражений кипчакам, как они называли половцев. Половецкие ханы, связанные с русскими князьями определёнными договоренностями, прибыли с посольствами в Киев, Чернигов и Галич, прося там военной и дипломатической помощи. Хан Котян, зять галицкого князя Мстислава Удалого, откровенно призывал: «Нашу землю суть днесь отняли, а вашу заутра, пришедше возьмут». Тем временем монголы нанесли поражения уже русско-половецкому войску в Крыму, осадив и взяв обороняемую ими крепость Судак, выйдя в итоге через Перекоп в Северное Причерноморье. При этом попавших к ним в плен русских они по просьбе киевских послов освободили, что было воспринято нашими князьями как слабость.

Они на самом деле тогда ещё плохо понимали, что из себя представляли могущественные степняки, не оценив по достоинству их силы, ресурсы, и потому легкомысленно поддались на уговоры половцев, пообещав им свою военную поддержку. Ещё больше не оценили надвигавшуюся опасность владельцы Северо-Восточных княжеств, не говоря о свободолюбивых новгородцах, считавших себя и без того самодостаточными. И потому не посчитали для себя нужным отозваться на призыв соседей выступить совместно в союзе с половцами для отражения неведомого, а потому и не страшного противника.

Три Мстислава в поисках славы. Итак, русские князья, пребывая в распрях и ссорах, самонадеянно решили выступить в поход совместно с половцами против монголов. С этой целью по инициативе самого, как сказали бы сейчас, креативного Мстислава Галицкого по прозвищу «Удалой» в Киеве был созвали съезд, на который прибыли, однако, не все князья даже Южной Руси. Но и между теми, кто приехал, не было ни единого мнения, ни общего плана действий, каждый из них мнил себя великим полководцем, не желая подчиняться другим! Таковыми были прежде всего сам Мстислав Галицкий (Удалой) и два его тёзки: Мстислав Черниговский и Мстислав Киевский по прозвищу «Старый». Последний, в силу своего возраста и определённых заслуг, сам назначил себя командующим объединёнными силами, которые достигали 80 000 ратников. Ему приписывают и самонадеянные слова: «Пока я нахожусь в Киеве — по эту сторону Яика (Урала) и Понтийского (Чёрного) моря, и реки Дуная татарской сабле не махать».

На совете решено было идти имеющимися силами навстречу монголам в приазовские степи, где и дать им решающий бой. Группировка была внушительная, время года – начало мая, всё, казалось, способствовало победе. Монголы скоро узнали об этом походе и предусмотрительно выслали навстречу войску своё посольство. Их действия были мотивированы тем, что их силы в этом районе были весьма ограничены – не более 20 000 всадников, и значительно уступали коалиционным; во-вторых, они, по крайней мере, на данном этапе не планировали начинать войну с русскими, попытавшись их рассорить с половцами. «Слыхали мы, что вы идёте против нас, послушавши половцев, а мы вашей земли не трогали, ни городов ваших, ни сёл ваших; не на вас пришли, но пришли по воле Божией на холопов и конюхов своих половцев. Вы возьмите с нами мир; коли побегут к вам, — гоните от себя и забирайте их имение; мы слышали, что и вам они наделали много зла; мы их и за это бьём…», - заявили монгольские посланники.

Подговариваемые союзниками, уверенные в своих силах русские князья приказали убить послов, чем нарушили не только неписанные законы неприкосновенности посланников, но и лишили себя дипломатического манёвра. Двигаясь на юг по Днепру, они действительно представляли внушительную силу и угрозу любому противнику. Зная это, острожные монголы предприняли ещё одну попытку отговорить русских князей от дальнейших планов, но тщетно! Хотя на этот раз послов отпустили с миром.

Ничто не предвозвещало беды. Переправившись на левый берег Днепра в районе знаменитого острова Хортица и обнаружив там передовой отряд неприятеля, русские после короткого, но кровопролитного боя обратили монголов в бегство, а их командир отряда был убит. Удача пока сопутствовала нашим войскам, но это были лишь разведывательные дозоры и отряды противника. Вот что писал арабский хронист Ибн аль-Асир по этому поводу: «Возгорелось в урусах и кипчаках желание разбить татар: они думали, что те отступили из страха и по слабости, не желая сражаться с ними, и поэтому стремительно преследовали татар. Татары все отступали, а те гнались по следам 12 дней».

Таким образом союзные войска оказались на берегу реки Калки (недалеко от нынешнего Мариуполя, которого тогда не было и в помине), где им встретился ещё один небольшой отряд монголов, который они тоже разбили. Это вскружило буйны головы князей, и, казалось, победа близка. Они собрались на военный совет составить общий план действий. Однако сделать это у них снова не получилось, т.к. никто не хотел быть в подчинении у другого. В итоге каждый сам выбирал тактику действий для своей дружины, не ставя в известность других, что было явным признаком надвигающейся катастрофы.

Монголы, у которых отлично была поставлена разведка, тем временем изучили соперника, были в курсе царивших в русском стане разногласий и противоречий. Несмотря на то, что они значительно уступали в численности союзному войску, решено было дать бой. Тактика монголов обычно носила ярко выраженный наступательный характер. Они старались наносить стремительные удары по захваченному врасплох противнику, дезорганизуя его и внося разобщённость в рядах воинов. Но если, как в нашем случае, они уступали сопернику, то предпочитали заманивать его в ловушки ложными отходами, внезапно контратакуя из засад. В резерве монголы для таких случаев держали тяжёлую конницу.

Бой они обычно начинали метанием стрел, стремясь внести замешательство в ряды противника. Их командиры – темники и тысячники, находились позади строя, на возвышенных местах, направляя движение войск флагами, световыми и дымовыми сигналами, соответствующими сигналами труб и барабанов. Это была новая для русских единая тактика управления боем.

Упрёки и уроки. Итак, утром 31 мая отряды союзников начали переправляться через реку. Первыми её форсировали отряды половецкой конницы вместе с волынской дружиной. Затем начали переправу галичане и черниговцы. Киевляне решили остаться на западном берегу реки, начав по собственному почину строительство укреплённого лагеря. Увидев передовые отряды монгольского войска, половцы и волыняне вступили с ними в бой. Действуя, согласно продуманной тактике, монгольский авангард начал отступление, заманивая наших витязей, которые бросились в погоню и потеряли строй.

В этот момент руководивший боем Субэдэй увидел, что двигавшиеся за половцами силы русских князей значительно отстали, и отдал приказ основной части своего войска перейти в наступление. Началась сеча. Не выдержав напора, половцы дрогнули и побежали к переправе, смяв и расстроив русские полки на восточном берегу Калки, куда уже устремилась тяжёлая монгольская конница. Некоторые князья со своими отрядами пытались остановить противника, но и их дружины были смяты. Этот разгром из своего лагеря видел Мстислав Киевский, однако он не предпринял попыток как-то им помочь.

Разбив основные силы союзников, Субэдэй организовал осаду киевского лагеря, а сам с основной частью бросился преследовать уцелевших русских, постоянно атакуя измотанных воинов, которые отступали в степи по разным направлениям. Галицкие и волынские дружины бежали к Днепру, где оставались их ладьи и лодки. Погрузившись на них, они порубили остальные суда, чтобы их не могли использовать монголы. Черниговцы отступали на север под непрерывными атаками противника, потеряв при этом своего князя и его сына. Смоленской дружине при отходе удалось отразить атаки врага, и у Днепра смоляне оторвались от преследователей. Дружины других княжеств, а также более мелкие отряды, не сумевшие присоединиться к своим основным силам, оказались разгромлены. Потери, по данным летописей, были велики: уцелела только одна десятая часть русского войска, там же погибли 12 князей, включая двух Мстиславов!

Трагичной оказалась и судьба киевлян, сидевших в лагере. Они были окружены и через три дня после непрестанных штурмов решили сдаться на милость победителям. Подосланный к ним с этой целью воевавший за монголов со своей дружиной атаман бродников (предков низовых казаков) Плоскыня обещал осаждённым почётный плен. Однако монголы, мстя за смерть своих послов, обманули: часть воинов была убита, часть пленена. Последних ждала страшная участь: русские князья и другие военачальники были положены под доски и задавлены победителями, усевшимися сверху пировать. До страшного вторжения на Русь монголо-татарских орд хана Батыя оставалось каких-то 15 лет!

Вот как оценивал последствия этой страшной битвы наш современник историк Пётр Толочко: «Битва на Калке стала переломным моментом в истории Руси. Она не только значительно ослабила силы русских княжеств, но и посеяла на Руси панику и неуверенность… В памяти русского народа битва на Калке осталась как трагическое событие, после которого "Русская земля сидит невесёлая". Народный эпос именно с ней связывал гибель русских богатырей, отдавших жизнь за Родину».

На фоне событий СВО битва на Калке приобретает особое значение. Нам необходимо, невзирая на национальности и вероисповедания проживающих в России народов, а также амбиции командиров и начальников разного уровня, объединится перед страшной угрозой, надвигающейся на нас на сей раз с Запада! Для врага мы, как и в годы Великой Отечественной войны, всё равно все – русские.

Роман Алексеевич Илющенко, ветеран боевых действий, религиовед, публицист