Будущий миссионер Сибири, преподобный Макарий Алтайский, родился 30 октября 1792 года в семье приходского священника города Вязьма Смоленской губернии. С детства проявил большие способности к учению – уже в семь лет мог переводить с русского языка на латинский. В 1801 году определен в третий класс Вяземского Духовного училища, потом обучался в Смоленской Духовной семинарии. В 1814 году поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию, где пользовался особым расположением ректора архимандрита Филарета (впоследствии митрополит Московский). В 1817 году окончил Академию со степенью магистра и получил место инспектора и преподавателя церковной истории и немецкого языка в Екатеринославской Духовной семинарии. В июне 1818 года принял монашество и рукоположен в иеродиакона, затем в иеромонаха. В 1821–1824 годах – ректор Костромской Духовной семинарии. В декабре 1821 года возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Богоявленского монастыря Костромской епархии. В 1824 году удалился в Киево-Печерскую лавру, затем в Глинскую Оптину пустынь Курской епархии, где вел аскетический образ жизни. В 1830–1844 годах – руководитель Алтайской духовной миссии в Бийске, миссионер среди народов Сибири. С 1844 года – настоятель Болховского Троицкого монастыря Орловской епархии. Был знаком со ссыльными декабристами – особенно близко с М.А. Фонвизиным, с братом которого, И.А. Фонвизиным, в свою очередь, был знаком через Н.Н. Шереметеву Н.В. Гоголь.
Всю свою жизнь отец Макарий работал над подготовкой русского перевода Библии, который вышел в свет уже после его кончины (см.: Пятикнижие Моисея в переводе архимандрита Макария. СПб., 2000 / Репринтное воспроизведение издания 1863 г.), а также над переводом святоотеческих творений, в том числе «Лествицы» преподобного Иоанна Снайского. В 1837–1841 годах им переведены с древнееврейского на русский язык большинство книг Ветхого Завета. Перевод был отклонён Святейшим Синодом, а на автора наложена епитимья. Архимандриту Макарию принадлежит также сочинение «Мысли об улучшении общественного воспитания в духовном звании» (1828), где предлагался проект нового образовательного учреждения монастырского типа. Помимо переводческой деятельности, он писал также стихи и канты духовного содержания.
Осенью 1846 года отец Макарий получил долгожданное разрешение на паломничество в Иерусалим, но отложил поездку до весны. 18 мая 1847 года он преставился ко Господу. Последними его словами были: «Свет Христов просвещает всех!» (возглас священника на Литургии Преждеосвященных Даров, совершаемой Великим постом по средам и пятницам, при этом возгласе полагается повергаться ниц). В 2000 году на Юбилейным Архиерейском соборе Русской Православной Церкви прославлен в лике святых как Макарий Алтайский «за праведное житие, равноапостольные труды по переводу Священного Писания на алтайский язык и распространение на Алтае веры Христовой». Память его совершается 18 (31) мая, а также 23 января (5 февраля) в день Собора Костромских святых, 10 (23) июня в день Собора Сибирских святых и в воскресенье перед 28 июля (10 августа) в день Собора Смоленских святых.
Весьма примечательно знакомство архимандрита Макария с Гоголем. Оно состоялось во время его пребывания в Москве в конце 1839 года, куда Гоголь привёз своих сестер Анну и Елизавету, только что выпущенных из петербургского Патриотического института благородных девиц. Отец настоятель организовал катехизические курсы, куда приходили дети и их родители, вёл пастырские беседы, учил молитве, основам веры, Священному Писанию (Евангелие читалось по-русски). 25 января 1840 года Гоголь писал матери о сестрах: «Я им доставил общество не шумное и рассеянное, но тихое и приятное, которое бы действовало на их нравственность. К счастию моему, сюда приехал архимандрит Макарий – муж, известный своею святою жизнью, редкими добродетелями и пламенною ревностью к вере. Я просил его, и он так добр, что, несмотря на неименье времени и кучу дел, приезжает к нам и научает сестёр моих великим истинам христианским. Я сам по нескольким часам останавливаюсь и слушаю его, и никогда не слышал я, чтобы пастырь так глубоко, с таким убеждением, с такою мудростью и простотою говорил. Твердость, терпение и неколебимая надежда на Бога. Вот что мы должны теперь избрать святым девизом нашим…».
Сохранились воспоминания сестры Гоголя Елизаветы Васильевны Быковой (рождённая Гоголь) о встречах с архимандритом Макарием: «К нам два раза приходил миссионер, приехавший издалека и всеми уважаемый в Москве. Он приезжал искать себе спутников или спутниц, чтобы проповедовать христианскую веру. Брат его просил быть у нас и наставить нас на путь истинный; нам очень не нравилось это, но что же делать, надо было повиноваться, сидеть с наклоненными головами и говорить про себя: „помилуй мя, Боже!“; он же по слабости и старости засыпал и забывал об нас, у нас же шеи разболелись, и я, видя, что он уснул, подняла голову. Анет потихоньку взглянула на меня, и мы расхохотались, что его пробудило; а может, он так был прогружен в духовные мысли. Он нам говорит: „Ничего, соблазнил лукавый, продолжайте опять, нагните головки“. Наконец у нас начали затылки и виски болеть, мы расплакались. Он приписал это умилению и везде расхваливал нас…».
Современный исследователь высказал предположение, что между архимандритом Макарием и Гоголем существовала договоренность, что в случае успешно налаженного на уроках контакта между духовным наставником и его ученицами, привлечь их затем к деятельности Алтайской миссии. В ту пору для просвещения женского населения Алтая отец Макарий остро нуждался в миссионерах-женщинах. По-видимому, тогда же он поделился своей озабоченностью с Гоголем и после разговора с ним согласился стать наставником юных сестер писателя, предполагая, что те могут пополнить ряды миссии (см.: Виноградов И.А. Н.В. Гоголь и Алтайская миссия преподобного Макария (Глухарёва). К 175-летию преставления святого // Христианское чтение. СПб., 2022. № 2).
О смерти архимандрита Макария историк Михаил Погодин сообщал Гоголю: «Отец Макарий скончался, и прекрасной кончиной», и притом в тот самый день, когда был назначен его отъезд в Иерусалим. Паломничество в Иерусалим земной оказалось для святого старца отбытием в Иерусалим Небесный. Позднее Александра Осиповна Смирнова, сообщая Василию Жуковскому о смерти Гоголя, заметила: «Какая трогательная смерть! Так скончался недавно Макарий, в Болховском монастыре настоятель…».
Предсмертные слова преподобного – «Свет Христов просвещает всех!» – имели особое значение для Гоголя, много размышлявшего о том, что такое истинное просвещение. В книге «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847), в главе «Просвещение», он писал: «Мы повторяем теперь еще бессмысленно слово „просвещение“. Даже и не задумались над тем, откуда пришло это слово и что оно значит. Слова этого нет ни на каком языке, оно только у нас. Просветить не значит научить, или наставить, или образовать, или даже осветить, но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь. Слово это взято из нашей Церкви, которая уже почти тысячу лет его произносит, несмотря на все мраки и невежественные тьмы, отовсюду ее окружающие, и знает, зачем произносит».
Утверждая, что слова «просвещение» нет ни на каком языке, кроме русского, и перебирая переводы возможных соответствий этому слову в других языках, Гоголь не находит в них оттенка, который отражал бы воздействие и на нравственную природу человека. Даже такой чуткий критик как Аполлон Григорьев в статье «Гоголь и его последняя книга» писал, что ему «непонятно в высшей степени», что Гоголь называет просвещением, и утверждал, что немецкое Aufklärung значит «решительно то же самое». Гоголь употребляет это слово в его духовном, литургическом значении. Без духовного просвещения («Свет Христов просвещает всех!»), по Гоголю, не может быть никакого света.
Словенские учители святые Кирилл и Мефодий являются просветителями славянских народов именно потому, что воцерковили их. Святая равноапостольная Нина была просветительницей Иверии (так называлась Грузия) потому что способствовала крещению (просвещению) жителей этой страны. Наконец, напомним, что девизом Московского университета, начертанным на наружной стене храма Святой мученицы Татианы были – и теперь восстановлены – слова: «Свет Христов просвещает всех!».
Заканчивает статью «Просвещение» Гоголь следующими словами: «Недаром архиерей, в торжественном служении своем, подъемля в обеих руках и троесвещник, знаменующий Троицу Бога, и двусвещник, знаменующий Его сходившее на землю Слово в двойном естестве Его, и Божеском и человеческом, всех ими освещает, произнося: „Свет Христов <пр>освещает всех!“ Недаром также в другом месте служенья гремят отрывочно, как бы с Неба, вслух всем слова: „Свет просвещенья!“ – и ничего к ним не прибавляется больше».
Владимир Алексеевич Воропаев, доктор филологических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова
