О «переписке» Грозного И Курбского в её полном и стандартном воспроизведении. В предыдущем эссе о власти и анти-власти, было отмечено, что по сути именно об их противостоянии и говорится в известной переписке Царя Иоанна Васильевича с государственным изменником Курбским, одним из первых «генералов Власовых» отечественной истории. Готовясь к выступлению на Конференции «Москва ‒ Третий Рим, а четвертому не бывать», имевшей место в Москве в минувшее воскресение, я едва ли не впервые прочитал ее подробно, и буквально мороз по спине прошЁл.
В ответах Грозного Курбскому в Первом Послании встаЁт перед глазами, будто не та эпоха, а наши совсем не столь давние времена. Особенно 1990-е годы. Прежде, чем привести цитаты из Царского Послания, их основной смысл, хочу обратить внимание читателя на следующий любопытный факт.
Практически все фрагменты из Первого Послания, которые будут далее, содержатся только в единственном полном воспроизведении этого Послания в академическом издании 1979 года, в серии «Литературные памятники», с весьма скромным для советских времен тиражам в 2500 экземпляров.
Все остальные воспроизведения, даже в «Библиотеке литературы Древней Руси», в ее 11-м томе, посвящённом литературе XVI века, содержат лишь сокращенную версию Послания.
Большинство же интернетовских публикаций охотно приводят полный текст Посланий Курбского, в которых автор громит московское тиранство, отмечая, что, мол, когда Царь был в единомыслии и совете с «лучшими людьми своей земли», то были сплошные успехи и победы, и вообще благодать. А как Иван сам ли, по навету ли злых советчиков отошел от «избранного круга» тут и началось такое, что о пришествии антихриста впору вспомнить.
Впрочем, склонность Царя к тиранству, объясняется, по мнению «политического беженца» дурною наследственностью. Такими же тиранами были и дед его Иван и особенно отец Василий, «великий в основном гордыней и жестокостью».
Еще бы, ведь именно Василию Ивановичу принадлежит не раз уж приводимая фраза: «У Русского народа существуют три врага: Басурманство, Латинство и сильны люди своей земли». Обидно, да?
Вот на Западе, в данном случае в Польше, нашёл беглый князь полный гуманизм и понимание. Еще бы, новый гуманный государь Курбского король Сигизмунд II Август, с умиленной улыбкой вручил ценному беженцу из варварской Московии Кревскую старостию, десять сел с 4 000 десятин земли в Литве, город Ковель с замком, местечко Вижва с замком, местечко Миляновичи с дворцом и, «до кучи», 28 селений на Волыни. Не обманул король! За такие пожалования не грех и с бывшей Родиной повоевать, тем паче для освобождения ее от тирана. И князь воевал.
Неприятно, конечно, что от Рюриковичей идущая фамилия нового князя Ковельского, была перепутана в Польше, точнее в Великом княжестве Литовском, с фамилией мелкой польско-литовской шляхты «Крупский» (Морозов Б.Н. Князья Курбские на службе в России в XVII в. // Историк во времени: Третьи Зиминские чтения. М., 2000). Нам-то, впрочем, и «Крупская фамилия» по-своему памятна. Как говорится: «И мужа вашего Крупского тоже помню». Но щедрые дары, конечно же, перевешивали. И требовали отдачи. Бывший царский и бывший русский полководец старался.
На польско-литовской службе. Информация к размышлению. Отойдя на минуту от основной темы, приведём основные этапы службы князя Ковельского королям от Сигизмунда Августа до Стефана Батория.
Уже осенью 1564 года Курбский воюет против Москвы. Поскольку он прекрасно знал систему обороны западных рубежей, то при его участии войска Великого княжества Литовского неоднократно устраивали успешные засады на русские отряды.
В октябре 1564 года, как раз в год написания первого послания тирану, Курбский принял участие в осаде польско-литовским войском города Полоцка, недавно завоеванного Иваном Грозным. Зимой 1565 года князь, будучи одним из командиров литовской армии, участвовал в опустошении и разграблении Великолуцкой области. А что поделаешь?
Осенью 1579 года Курбский участвовал в походе Стефана Батория на Полоцк, который на этот раз не смог устоять против нападения поляков. К тому времени против Руси Иоанна Грозного скрыто или явно воевала уже практически вся Европа, что так знакомо нам не понаслышке.
На третий день после взятия Полоцка князь Курбский наконец ответил на второе Послание Ивана Васильевича, присланного ему в 1577 году из Вольмера (Владимира Ливонского), того самого города, где князь укрывался после бегства. Два года поджидал «Крупский» момента подходящего. Свое третье Послание беглый князь не без злорадства подписал так: «Написано во преславном городе Полоцке, владении государя нашего пресветлого короля Стефана, особенно прославленного в богатырских деяниях, в третий день после взятия города. Андрей Курбский, князь Ковельский. (3 сентября 1579 года)».
Честно говоря, когда прочел это «подписание», первой мыслию была: «Эх, жаль не было на тебя …генерала Судоплатова!» Но это, конечно, эмоции, а надо ведь: «без гнева и пристрастья». Только плохо как-то получается.
Да, еще отметился Курбский в новом отечестве особо жестоким, даже для польских панов, обращением с крепостными, вроде как бы ‒ с народом, за права которого он так заступался в своих Посланиях. И еще ‒ непрерывными сварами с соседями, например, с известными, Чарторыйскими. Но не только с ними.
Может скверный характер и свёл еще вовсе не старого князя Ковельского в могилу в 1583 году. Лишив последней радости узреть смерть преданного им Царя Московского.
Стандартные отзывы на переписку. Возвращаясь к типовому «изданию» Переписки, повторю, что из нее действительно можно сделать вывод, повторяемый многими из говорящих о ней письменно и устно. На каждый упрёк Курбского следует-де ответ Грозного типа: «своих холопов волен казнить и миловать».
Что еще деспоту остаётся?
Некоторые авторы с явным одобрением говорят, что Курбский отстаивал власть закона, говорил об ответственности царя перед народом, «страстно обличал жестокость, деспотизм и тиранию». А Царь в ответ «отстаивал самодержавную власть, ведь подданные для него ‒ всего лишь холопы».
В целом позицию князя Ковельского в его «эпистолах» передают довольно верно.
Но такую и заранее можно предвидеть от «сильна человека своей земли», от которого крепостные и в чужой земли выли. Впрочем, для понимания сей позиции и Курбский не нужен. Наших СМИ за глаза хватит. Да и просто глянуть на нашу действительность последних тридцати лет под верным углом.
Пора познакомиться теперь с истинной позицией Царственного оппонента князя-изменника. Пора, наконец, услышать нам слово самого Иоанна Васильевича.
Борис Глебович Галенин, историк, публицист
1.
Тираж этого издания был достаточно нескромным - 75000 экземпляров.