В День Военно-морского флота при проведении главного морского парада в Санкт-Петербурге 31 июля 2022 г. Президент страны подписал новую «Морскую доктрину». Новая она по дате подписания, но суть её направленности старая – защита морских интересов России.
Меня, как военного моряка, прежде всего, интересует не её пафосное содержание, пусть этим занимаются журналисты, в чём они успешно преуспевают, а её конкретные нормы. Честно признаться, я не получил в ней конкретного ответа на тот вопрос – какова роль ВМФ в осуществлении морской политики России? Что Россия великая морская держава, мы слышим постоянно из уст высоких руководителей, и это уже стало похоже на присказку: люблю море с берега, моряков в ресторане! И здесь ответ один – пока ВМФ не получит самостоятельности наравне с Армией, всё это, в том числе и пафосные слова «Доктрины», останутся только словами. Флот сегодня находится под двойным командованием: военных округов (направлений) и в меньшей степени под собственно командованием ВМФ и, как предписывает новая доктрина, теперь и под контролем региональных приморских властей. А, как известно – у семи нянек дитя без глазу!
Текст «Морской доктрины» явно писали не специалисты, кровно заинтересованные в развитии ВМФ, а люди с другим мышлением. Не буду вдаваться в подробности, и разбирать тест «доктрины» построчно. Хочу остановиться действительно на новом седьмом разделе, которого не было в предыдущих российских морских доктринах, «Мобилизационная подготовка и мобилизационная готовность в сфере морской деятельности». В своей службе в штабе Северного Флота и ЦКП ВМФ мне приходилось сталкиваться с этими вопросами. Сегодня я не представляю, как они могут решаться на практике.
Десять пунктов раздела на словах все, вроде, правильные, но кто их будет выполнять? Бизнесмену не прикажешь, у него на первом плане прибыль, а Родина потом!
Вы спросите, а как же в других странах решается этот вопрос? Ответ короткий – там всё под контролем правительства, а у нас наоборот – все законы в пользу жадного бизнеса, а не государства. Поэтому и морская доктрина России звучит скорее как пожелание и просьба, а не твёрдое требование к её выполнению.
Мне офицеру, служившему в оперативном управлении штаба СФ, приходилось разрабатывать директиву «О защите морского судоходства в оперативной зоне Северного флота», где указывались все рекомендованные маршруты отхода гражданских судов, и районы их сбора на случай возникновения военной угрозы. Проводились ежегодно учения гражданских флотов по мобилизационной готовности, как-то «Мурмансельдь», «Трал флот», «Северного морского пароходства», вплоть до рыболовецких колхозов. Проверялись их действия в случае военной угрозы. Приходилось быть посредником на этих учениях. Существовал полный контакт между военными и гражданскими моряками, которые были уверены в своей защите.
Помню один случай, когда я был посредником на учениях Архангельского тралового флота, где на заключительном вечере по случаю успешно проведённого учения, один из капитанов океанского траулера предложил тост в честь ВМФ, сказав следующие слова: «Когда мы ловим нототению у берегов Аргентины, мы знаем, что нас никто не тронет. А если, то всплывёт наша подводная лодка…». Это был 1978 год, и такова была вера в силу и мощь нашего ВМФ. А что сегодня?
В 80-е годы прошлого столетия, когда я дежурил на ЦКП ВМФ, мы постоянно имели связь с кораблями, стоящими на охране нашего рыболовства и судоходства в различных точках мирового океана, например, у африканского берега Марокко, где наши рыбаки брали сардину, в Ормузском проливе… Где это сегодня?
Ещё в 1956 году, когда стоял вопрос о «большом фоте», С.Г. Горшков говорил на высоком совещании: «Нам нужна чёткая и ясная программа создания нового флота, которая бы учитывала экономические возможности нашей страны, тенденции развития флотов крупных империалистических держав, а также опыт войны. В атомный век при проектировании и строительстве флота мы должны исходить из нашей доктрины с её оборонительной направленностью и не копировать западные державы, идти своим путём с учётом возможностей нашей промышленности…» (Горшков С.Г. «Во флотском строю». СПб., 1996, с. 172-173). Сегодня, конечно, обстановка другая, но это не значит, что роль ВМФ надо сводить только к придатку Армии.
«Морская доктрина» является основополагающим документом для выработки программ в области морской политики, в том числе судостроительной, развития ВМФ и других. А их нет. Строительство боевых кораблей включено в общую программу вооружений, а это значит, что корабли будут строиться по остаточному принципу. О каком могучем флоте мы говорим?!
Нет и конкретных ответственных исполнителей на направлениях, обозначенных «Морской доктриной», а значит, она остаётся только заявительным, а не директивным документом.
Поэтому и принятие новой «Морской доктрины» России не вызвало никакой реакции на Западе. Его больше озадачило и напугало заявление Владимира Путина о «Цирконе». Почему? Это уже другой вопрос.
Вадим Тимофеевич Кулинченко, капитан 1 ранга в отставке, публицист