Историческая интермедия: Германия идет на войну

ГЕРМАНИЮ НАДО БЫЛО ПРИНУДИТЬ К ВОЙНЕ. О виновниках и зачинщиках Первой мировой войны мнения существуют разные. И вдобавок меняющиеся от времени и политической конъюнктуры. Некоторые из этих мнений подкреплены толстыми историческими трудами, в которых, якобы документировано, показано, что если и не основной, то существенной причиной Мировой войны, и, главное для нас, войны между Германией и Россией, послужило немецкое стремление к мировому господству.

Между тем, даже не ангажированные англосаксонские историки пришли к выводу, что Германия является скорее жертвой, чем виновником Первой мировой войны. Вот послушайте: «Почему-то считается, что главной причиной Первой мировой войны был неистребимый германский агрессивный дух, желание Германии отобрать британские колонии, и, вообще, наголову разгромить Пакс Британника. Да, можно раскопать немало предвоенных хвастливых фраз об “исторической миссии Германии” и “германском военном долге”. Однако эти “лозунги” совсем не тянут на стратегический императив новоиспеченной империи...» (Уолкер Д.М. Мировая война, или прикладная геополитика. Часть 1. //ЗИНОВЬЕВ. Общественно-политический журнал. 2008. № 2(3). С. 23-26).

Желание Германии «разгромить Пакс Британника» является общим местом, понятно, в Британии, а в России таким же общим местом считается, например, желание той же Германии ухватить русского чернозема или еще что попадётся под германскую пяту. И так же раскапывают предвоенные немецкие хвастливые фразы об «исторической миссии Германии» и «германском военном долге». Или что-то вроде.

«Но сама по себе эта довольно бессодержательная [германская] риторика не доказывает ничего, кроме того, что в Германии дурным влиянием пользовался архаичный национализм и что среди правящего класса царила растерянность в отношении непосредственных стратегических целей государства.

Если сравнить этот бессвязный лепет с четким анализом Маккиндера, который уже в 1904 году говорил о массированном превентивном ударе по Евразии, то немецкая напыщенная риторика меркнет и съёживается до совершенно жалких размеров: затяжной мировой конфликт никогда не мог стать идеей находившегося в международной изоляции и к тому же неопытного германского правительства.

В докладе Маккиндера практически нет никаких указаний на то, что Германия собирается напасть первой. Германское неистовство скорее было лишь криком немецкой души перед лицом страшной неопределенности. Рейх, скорее нервничавший, нежели дерзкий, готовился к войне, объятый страхом, подбадривая себя националистическими криками, заклиная милостивую судьбу и проклиная все остальное, включая тот день и час, когда Германия поставила свое будущее на шахматную доску мировой политики.

Несомненно, если бы Германию предоставили самой себе, то она никогда первой не начала войну: в случае неудачи она теряла слишком многое. Германию надо было принудить к войне...

К 1904 году ‒ насколько можно судить по формируемым Британией союзам ‒ она всерьез и решительно приступила к стратегическому окружению центрального региона, а видимым поводом и удобным предлогом стал феноменальный, хотя и не вполне осознанный рост могущества Германии в последние два десятилетия девятнадцатого века, данный судьбой.

С самого начала агрессором была Британия, а не Германия... Британское ‒ а позже и американское ‒ стремление к завоеванию было безошибочно предначертано в кратком, но почти пророческом упоминании Маккиндера о нескольких клиньях, которые морские державы должны вбить в центральный регион, чтобы втянуть сухопутные армии противника в последовательность локальных конфликтов.

Чтобы локализовать каждый конфликт, следовало отделить искомый участок от прилегающих регионов и обескровить их в бесконечной череде войн, ведущихся под политическими, религиозными или этническими лозунгами» (Препарата Гвидо Джакомо. ГИТЛЕР, Inc. С. 39-42).

Что мы и можем наблюдать своими глазами уже сегодня.

Более того, есть совершенно несекретное, но при этом редко приводимое почти «официальное заключение» о степени виновности Германии в Мировой войне. 18 декабря 1923 года американский сенатор Роберт Оуэн доложил в Сенате результаты своего, предпринятого по поручению Сената исследования причин Мировой войны. Для нашей темы представляют интерес следующие из выводов сенатора Оуэна.

Во-первых, Оуэн назвал «фальшивыми», «нелепыми» и «лживыми» основополагающие утверждения «антантской» пропаганды о том, что Антанта в целом, и США в частности, были вынуждены сражаться для того, чтобы 1) расстроить кайзеровские планы установления мирового господства, 2) обеспечить надежный демократический мир, и 3) отстоять американские, а говоря шире – демократические идеалы.

Во-вторых, Оуэн утверждал: «Ни русское, ни французское правительство в действительности не верили в то, что германское правительство намеревалось начать агрессивную войну против них, но военная подготовка Германии и надменность и высокомерие некоторых немецких шовинистов создало удобный, хотя и насквозь фальшивый повод для британской и французской [равно как российской] пропаганды обвинить германских лидеров в заговоре с целью военного покорения всего мира...

В 1914 году у Германии не было никаких объективных причин начинать войну. У Германии не было нерешённых территориальных проблем, не было причин для мести и было понимание того, что большая европейская война сможет легко разрушить ее торговый флот, нарушить торговлю, которая в то время бурно развивалась, и кроме того, война могла привести к потере колоний» (Owen R.L. The Russian Imperial Conspiracy [1892-1914] (New York: Albert and Charles Boni, 1927), p. vii, 3, 25-26).

ЧЕСТЬ «ПЕРВОГО ВЫСТРЕЛА» ПРЕПОДНЕСЛИ ГЕРМАНИИ. На все вышесказанное можно, казалось бы неопровержимо, возразить, что именно Германия начала эту войну объявив ее 1 августа 1914 года (по новому стилю) Российской Империи, а 3 августа – Франции. Отсюда получается, что все-таки именно Второй Рейх объективно стал виновником и зачинщиком Мировой войны.

Причем в развязывании войны обвиняют Германию даже многие наши историки-монархисты. К сожалению, обвиняя Германию, и прежде всего ее Кайзера, декларирующие себя «монархистами», вольно или невольно льют воду на мельницу той самой Денежной державы, которая сто лет назад сумела «убить» все христианские империи, а сегодня пытается добить силами всего «коллективного Запада» остатки России в форме РФ. Печально, что люди, именующие себя монархистами, фактически выполняют роль адвокатов, а по сути агентов влияния, этого нынешнего субъекта глобализации.

Но факт, что Германии действительно приобрела себе сомнительные лавры субъекта, сделавшего «первый выстрел» в Мировой войне, действительно имеет место. Именно этот факт вызывает такой разброс мнений о виновниках и зачинщиках Первой мировой войны.

Скажем в конце десятых ‒ начале двадцатых годов прошлого века однозначным злодеем, развязавшим войну, и долженствующим нести за это ответ по полной программе, считалась, конечно, конечно Германия, точнее Германская Империя или Второй Рейх. На этот счет даже бумага была специальная составлена в рамках известного Версальского спецмероприятия 1919 года, именуемая «Версальский мирный договор».

Договор этот был подписан с одной стороны капитулировавшей (до сих пор непонятно почему!) Германией, а с другой ‒ странами, назвавшими себя победителями. В состав коих вошли, например, такие «герои» сражений на Западном и особенно Восточном фронтах Великой войны, как Гаити, Гондурас, Панама, Хиджаз, Либерия и Сиам.

Россия в число держав-победительниц, естественно, не вошла, но сейчас у нас речь не о том. Для нас представляет интерес, что в этом договоре вся ответственность за ущерб, нанесённый кому-либо в ходе боевых действий был возложен на Германию. Конкретно: статья 227 обвиняла бывшего германского императора Вильгельма II в преступлении против международной морали и требовала предания его суду как военного преступника; статьи 228-230 объявили военными преступниками многих других немцев; и наконец, статья 231 («War Guilt Clause») возложила всю ответственность за войну на Германию и ее союзников, которые отныне должны были нести всю полноту ответственности за весь нанесённый ущерб гражданскому населению стран-победительниц (опять же, напомним в скобках, что не российскому населению).

Такая однозначность оценок привела к тому, что уже в то время Версальский договор отказались ратифицировать те же Эквадор и Хиджаз, и на всякий случай США. Последние, надо полагать ‒ для свободы рук. Кроме того, выше уже было сказано о докладе сенатора Оуэна американскому Сенату в декабре 1923 года о виновниках войны. В Штатах же и появились уже в конце двадцатых годов работы, например, историка Сиднея Фея (Фей С. Происхождение Мировой войны. Т. I-II. – М.-Л., 1934), в которых документально было показано, что провокация войны в лице, скажем, Сараевского убийства исходила отнюдь не от Германии.

Провокацией со стороны Антанты, ставящей целью втянуть в войну Германию, назвал Сараевское убийство в своей весьма содержательной книге, изданной в 1930 году, и известный советский историк Николай Полетика, причем от этой точки зрения он не отказался до конца дней, наступивших уже в 1970-е годы: «Сербия только выполнила „социальный заказ" Антанты создать повод для самого благоприятного варианта войны ее с Тройственным Союзом», а «Сараевское убийство явилось организованным Антантой скрытым нападением на одного из членов Тройственного союза ‒ Австро-Венгрию, и что тезис Германии: „на нас напали" (wir waren angegriffen) совершенно правилен. Правда, напали не открыто, а тайком, по разбойничьи, но все-таки напали и напали первые.

И если военная клика Австро-Венгрии и Германии и поспешила составить "заговор" с целью обрушиться на Сербию и этим вызвать европейскую войну, то этот "заговор" может свидетельствовать только о неспособности австро-германских дипломатов [и военных] понять политическую ситуацию момента…

На наш взгляд Сараевское убийство является ключом к пониманию вопроса об ответственности за войну. Вполне вероятно, повторяем, что Австро-Венгрия и Германия, готовя свой "заговор", воображали, что право выбора и "свобода воли" принадлежат им, и они накажут Сербию, а заодно с ней "пошарпают" Россию и Францию. Они даже имели это право выбора: ‒ они могли воевать или ограничиться дипломатической победой. Но, выбирая, они не учли сущности и смысла "сараевского действа". И если говорить об этой "свободе воли" и "праве выбора", так это было право выбора карася, перед носом которого оказалась соблазнительная приманка: жирный и глупый карась ее клюнул...» (Полетика Н.П. Сараевское убийство. Л.: Изд-во Красная Газета, 1930. С. 411-413).

В настоящее время, как уже подчёркивалось, даже многие «англосаксонские» историки уже не рискуют однозначно обвинять Германию в развязывании Мировой войны. Более популярна формула: «Войны никто не хотел. Война была неизбежна». В каком-то смысле может и так. Но неизбежность эта была весьма специфического свойства. Но это тоже пока отдельная тема.

Тем не менее, даже самые сочувствующие Германии историки и просто интересующиеся деталями начала конца старой Европы, не могут, повторим, отрицать факт, что именно Германии принадлежит своеобразная «честь первого выстрела», честь объявления состояния войны великих держав в Европе. Отметим, что уже в межвоенный период появились работы, где было показано, что одной из главных целей Антанты (прежде всего Англии) и было предоставить Германии «честь первого выстрела». Так, еще в феврале 1914 года наш посол в Лондоне А.К. Бенкендорф писал министру иностранных дел Российской Империи С.Д. Сазонову о министре иностранных дел империи Британской сэре Эдварде Грее: «Он (Грей) уже близок к тому, чтобы поставить ловушку Тройственному союзу» (Могилевич А.А., Айрапетян М.Э. На путях к Мировой войне 1914-1918 гг. Л.: ОГИЗ: Государственное издательство политической литературы, 1940. С. 243).

И Германия-таки взяла на себя «честь первого выстрела». Ведь действительно, именно Германия в субботу 1 августа 1914 года (по новому стилю) объявила войну Российской Империи, что и позволило всем политикам Антанты возглашать об «оборонительной войне» с их стороны тогда, а их духовным преемникам повторять это сейчас.

И вот на этом, всеми признаваемом факте стоит остановиться особо. Дело в том, что подобного начала войны со стороны столь цивилизованного и на вид вменяемого государства, как Германская Империя образца 1914 года, мир еще не видел, и, по-видимому, не увидит уже никогда.

И если бы последствия не были столь трагичны, начало это можно было бы смело отнести к варианту какой-нибудь «комедии дель арте», «мистерии-буфф» или говоря более современно, «исторической интермедии» под названием Германия идет на войну. Выглядело это так.

СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ГЕРМАНИЯ ИДЕТ НА ВОЙНУ». В 17.00 по Берлину (19.00 по СПб) 01.08.1914 (н. ст.) Германия начинает войну – объявляет войну России. То есть, Германия как бы начинает войну на Востоке. Причем по «стандартной версии» начинает ее сам Кайзер Вильгельм II. А оценка его действий уже в зависимости от политических симпатий и взглядов: «агрессор и русофоб», или, наоборот: «довели человека!».

В это же время, то есть в 17.00 по Берлину, буквально вкладывают в руку Кайзера перо для подписи под приказом о мобилизации (Шапошников Б.М. Мозг армии. Кн. 3. М.-Л., 1929. С. 174; Макдоно Дж. Последний кайзер Вильгельм Неистовый. М., 2004. С. 556. [Макдоно ошибочно указывает дату 31 июля, но достоверно доказано, что указ о мобилизации подписан 1 августа]). Что согласитесь, довольно странно для руководителя страны, только-только, якобы по его воле, вступившей в войну.

Но поскольку «германская армия всегда готова» она и без мобилизации немедленно на эту войну устремляется... В строго противоположном от объявленного направлении – на Запад!

В 20.00 (по Берлину) того же 1 августа 16-ю дивизию с трудом тормозят ‒ по телефону! ‒ на границе с Люксембургом. Примерно в это же время Кайзер отбивает последнюю телеграмму Императору Николаю II, в которой сообщает, что ему пришлось объявить контр-мобилизацию в ответ на русскую, и умоляет не нарушать границы Рейха!!!

Кайзер – Царю, 1-2 августа (№10) [№ 152] ‒ ответ на № 151. Берлин, 19 июля/1 августа 1914 22:55 /0:55 20 июля/2августа по СПб/: «Благодарю за твою телеграмму. Вчера я указал твоему правительству единственный способ избежать войны. Хотя я запросил ответ к сегодняшнему полудню, никакой телеграммы от моего посла, подтверждающей ответ твоего Правительства, мне еще не пришло. Поэтому я вынужден был мобилизовать свою армию. Немедленный, точный, ясный утвердительный ответ твоего Правительства – вот единственный способ избежать бесконечных невзгод. Увы, пока я такового не получил, а значит, я не в состоянии говорить по существу твоей телеграммы. По большому счету я должен попросить тебя немедленно приказать твоим войскам ни в коем случае не предпринимать ни малейших попыток нарушить наши границы. Вилли». Подана в Берлине 19 июля/1 августа в 10 ч. 55 мин вечера (22:55)

Получена в Петергофе 20 июля/2 августа в 01 ч. 15 мин ночи (01:15). На подлиннике рукою Николая II написано карандашом: «Получена после объявления войны» (Переписка «Вилли-Ники»: Николай II (1868-1918) ‒ Вильгельм II (1859-1941), пер. Д.С. Руцкой. Язык оригинала: англ. Название в оригинале: The Willy-Nicky Telegrams. ‒ Дата создания: 29.07. - 01.08.1914. Источник: The Kaiser's letters to the Tsar, copied from the government archives in Petrograd, and brought from Russia by Isaac Don Levine, ed., with an introduction by N.F. Grant. - London, Hodder and Soughton Ltd, 1920).

В принципе телеграмму Кайзера можно рассматривать как первое предложение сепаратного мира. Хотя никому кроме России пока война не объявлена. На телеграмме осталась карандашная надпись Николая: «Получена после объявления войны».

Англия, прекрасно знающая о плане Шлиффена-Мольтке, обязательным элементом которого является проход германской армии через нейтральную Бельгию, снова призывает к миру, трубит о своей готовности к нейтралитету. И заверяет конфиденциально днём того же 1 августа, что и Англия и Франция не примет сторону России в предстоящем германо-российском конфликте, если Германия не нападёт на Францию: «В этот день, в противоречие с тем, что он говорил немцам начиная с 16/29 июля, Грей предложил Лихновскому обсудить следующий проект: он гарантирует нейтралитет Англии и Франции, при условии, что немцы обещают не нападать на эту последнюю. Таким образом, Грей задумывал прямое предательство России. Явный смысл его плана заключался в том, чтобы, бросив Германию на Россию, самому остаться в стороне. Конечно, кайзер пришёл в восторг от проекта Грея» (История дипломатии. Т. 2. М.-Л., 1945. С. 263).

Насчет восторга кайзера тут некоторое преувеличение, скорее вздох человека, с шеи которого вдруг сняли петлю, но насчёт готовой предать Россию Англии – академик Хвостов все верно пишет. Официальная англосаксонская история этот факт, разумеется, отрицает, в крайнем случае, по сей день говорит, что тупая и агрессивная Германия не так поняла чистую, наивную и верную своим союзникам Англию. Но мы отвлеклись.

Понимая, что мало шансов получить позитивный ответ на последнюю телеграмму Царю, Кайзер пытается уговорить генералов всё же начать войну с Россией – раз уж всё равно объявлена, а тут еще и Англия с Францией, глядишь, останутся нейтральными. На это начальник германского Генерального Штаба Гельмут фон Мольтке-младший говорит, что это невозможно, так как нет даже плана перевозки войск на русскую границу (Такман Б. Августовские пушки. М., 1972. С. 134; Стариков Н.В. Кто «заказал Россию». С. 371).

Кайзер пробует настаивать, тогда Мольтке отвечает, что в этом случае Его Величеству придётся лично взять на себя командование всеми войсками вплоть до дивизии... На вопрос Кайзера – могут ли быть все же выставлены хоть какие войска против России, ‒ Мольтке отвечает, что может быть дней через несколько какие-нибудь пограничные патрули (Тирпиц А. Воспоминания. М.: Воениздат, 1957. С. 294). Кайзер соглашается с Мольтке, что значит придётся воевать с Францией, как и положено по плану Шлиффена.

На вопрос – зачем объявлена в таком случае война России, ответа не даёт!

В ночь на 2 августа в Берлине становится известным, что Эдвард Грей ничего Германии не обещал, его просто не понял германский посол в Лондоне князь Лихновский, но крючок сыграл свою роль: Германия тормозит наступление, и требует от Франции в качестве гарантии нейтралитета сдачу крепостей Верден и Туль.

Понятно, что Франция отвергает этот ультиматум, и 3 августа 1914 года «Германия тупо объявляет» войну Франции. «Попадая из одной волчьей ямы в другую, Германия предстала перед всем миром в обличье кровожадного агрессора» (Препарата Гвидо Джакомо. ГИТЛЕР, Inc. С. 55). Французский вице-министр иностранных дел Абель Ферри с удовлетворением записывает в свой дневник: «...паутина сплетена, Германия попала в нее как громадная жужжащая муха...» (Препарата Гвидо Джакомо. ГИТЛЕР, Inc. С. 55; Уолкер Д.М. Мировая война, или прикладная геополитика. Часть 1). Поскольку нарушение нейтралитета Бельгии становится отныне неизбежным, 4 августа 1914 года «миролюбивая» Англия объявляет войну Германии.

Между тем Австрия, из-за которой, в общем-то, весь сыр-бор, упорно объявлять войну России не желает. 5 августа генерал Мольтке говорит адмиралу Тирпицу, что если Австрия не объявит войну России, следует немедленно заключать мир на любых условиях! («Еще 5 августа утром имперское морское министерство, ссылаясь на положение наших судов в Средиземном море, обратилось к министерству иностранных дел с письменной просьбой добиться, наконец, объявления войны Австрией. К моему ужасу Мольтке заявил мне, что если австрийцы пойдут на попятный, нам придётся купить мир любой ценой» //Тирпиц А. Воспоминания. С. 295). Адмирал Тирпиц там же отмечает, что когда «Кайзер убедился в неудаче своих усилий спасти мир, он был глубоко потрясён. Один издавна близкий ему человек, встретившийся с ним в первые дни августа, рассказывал, что он никогда не видел такого трагического и взволнованного лица, как у Кайзера в эти дни».

6 августа 1914 года Австрия, наконец, объявляет войну России. А две недели спустя после объявления ей войны, 14 августа, а фактически 16-го, «подвергшаяся германской агрессии Россия» первой переходит границу агрессора и начинает боевые действия в Восточной Пруссии!

Для сравнения: как бы Гитлер официально объявил 22 июня войну СССР, а 6 июля Красная Армия перешла бы в наступление на Варшаву! Трудно не согласиться, что такой «агрессии», как германская против России образца августа 1914 история не знает и вряд ли узнает впредь.

Борис Глебович Галенин, военный историк