Беспредел татарских силовиков

27 июля 2022 года прошли обыски у председателя Общества русской культуры Республики Татарстан, председателя Казанского отделения «Русского Собрания» Михаила Юрьевича Щеглова по домашнему адресу и на рабочем месте в Казанском техническом университете (КНИТУ-КАИ).

Повод совершенно абсурдный. Какой-то не то слишком национально озабоченный, не то непроходимо непрофессиональный и глупый следователь решил, что Щеглов может быть причастен к уничтожению православного креста на могиле в районном центре Актаныш Республики Татарстан (примерно в 370 км от Казани). А какой-то такого же пошиба судья дал разрешение на проведение обыска, решив, а почему бы Щеглов «не может иметь отношение к совершению преступления».

Ситуация дичайшая. Михаил Щеглов - известный общественный деятель не только в Республике, но и России, лидер русского движения Татарстана, защитник православных святынь. И его подозревают в спиливании креста на могиле?! Абсурд! Вздор! Очевидно, что силовые структуры Татарстана вместо поиска подлинных преступников, осквернивших могилу, преследуют тех, кто пытается противодействовать подобного рода преступлениям.

Напомним, что в начале октября 2021 г. на могиле православного Виктора Смирнова на актанышском кладбище неизвестные вандалы спилили православный крест. Дело получило огласку, приобрело резонанс, в итоге глава Татарстана Рустам Минниханов вынес главе района Энгелю Фаттахову строгое предупреждение. Вскоре пришлось подать в отставку заместительнице Фаттахова, которая вслух заявила, что главное для района «сохранить татарскость», приезд сюда русских, появление церквей и кресты здесь не желательны. Убрать крест было прямым указанием ее шефа, в прошлом крупного республиканского чиновника.

Крест на могиле власти не восстановили, это пришлось делать семье вдовы умершего. Однако в канун Троицкой родительской субботы 10 июня 2022 г. крест на могиле вновь был спилен, венки разбросаны, фотография умершего смята и выброшена. Через несколько часов после нового акта вандализма глава района Фаттахов уже сам подал в отставку. Примечательно, что во время представления новой кандидатуры на этот пост председатель Госсовета региона Фарид Мухаметшин (третье лицо республики) хвалил Фаттахова, известного своим оголтелым национализмом, причём за политику в «языковом вопросе», то есть нового главу района республиканская власть фактически поощряла проводить прежнюю линию.

Между тем, о каких-либо успехах татарских силовиков по расследованию «дела о спиленном кресте» ничего не сообщалось. Зато стало известно, что в усиленной разработке оказались вдова покойного Римма Смирнова и родня с ее стороны. Активно распускались слухи, что у родственников не было единого мнения, следует ли ставить крест на могиле православного Виктора Смирнова, что покойный якобы принял ислам, хотя его отпевали по православному обряду. И эти инсинуации активно используются следствием.

Об этой вопиющей ситуации «Русская народная линия» несколько раз писала. Было две публикации сестры вдовы покойного Ирины Грегоржевской «Братство татарских сельхозмехаников…». В этих публикациях подробно изложены суть дела и подоплёка событий.

И вот новый оборот. Татарские силовики решили обвинить в спиливании креста… Михила Щеглова.

«Кому и по какой логике пришло в голову меня приплести сюда, я вообще не понимаю», – говорит Михаил Щеглов, – я лишь помогал в восстановлении справедливости в отношении православного усопшего и его семьи публикациями в Интернете и консультациями. Я и в Актаныше-то никогда не был и с членами семьи усопшего никогда не виделся».

«Да и вообще, кому могла прийти в голову мысль, что человек, больше тридцати лет занимающийся сохранением русской культуры в Татарстане и защитой православия, сам, будучи церковным человеком, мог содействовать осквернению могилы русского православного человека?! Это всё равно как борца с наркоманией обвинять в распространении наркотиков», – негодует русский общественник.

Что касается обыска и последовавших за ним следственных действий, вот что рассказал нам сам Михаил Юрьевич.

«Всё было, как в кино. Открываю дверь на звонок, врываются крепкие ребята в спецодежде, масках с криками "стоять, лицом к стене, руки за голову, не дёргайся" и тому подобным. Ввалилось человек десять, если не пятнадцать. Потом предъявили постановление о проведении обыска, мол, некий судья района, где я живу, условный Хабибуллин, посчитал, что якобы я могу иметь отношение к совершению преступления по "Актанышскому кресту". Я заявил, что они гнут ошибочную линию и оказывают этим медвежью услугу региональной власти. Но это, как я понял, не просто МВД, а сотрудники ЦПЭ, у которых, как известно, особые полномочия даже перед судами. По-моему даже не представились по форме и удостоверений не предъявили. Ни звонок сделать, ни адвоката пригласить. И началось…

Квартира старая, шкафчиков и антресолей множество, и вещей, соответственно. Супруга, когда пришла позднее, просто обалдела, у неё к порядку трепетное отношение. Разумеется, всё, где может быть электронная информация, изъяли. Включая совместно с женой используемый компьютер, на котором она половину отпуска готовила методички как педагог по работе с детьми-инвалидами, а ей уже через неделю на работу. Но это никого не интересует. Изъяли ещё несколько листочков, в том числе с эскизами надгробий для моих родителей и брата и заказ на надгробье для родителей другого человека. Да, бравые ребята в масках, уже через полчаса заскучали и постепенно рассосались, но человек шесть совершенно чужих людей ещё долго «исследовали» квартиру, включая личные и нательные вещи супруги, которая до сих пор вопрошает, утирая слёзы: «Вот, за что мне это всё?!» Я банально бубню: «Что делать, это их работа...». Но это не утешает, тем более, ещё и кухонный гарнитур стоит разобранный, ни к кранам, ни к посуде не подступиться, да ещё любимая наша питомица кошка Масяся заболела серьёзно, пришлось ездить по разным ветеринарам, а сегодня сложную операцию сделали.

Но дальше – больше. Прошерстив квартиру, сотрудники удивили, что ещё надо обыскать моё рабочее место на кафедре. Это уже что-то невероятное, обысков в моём вузе я не припомню. И всё начальство будет в шоке. Да и весь коллектив загудит как улей. Целая же империя, не твоя квартира с домочадцами. А у меня ещё и конкурс на носу. А что делать? В общем, даже предупредить заведующего кафедрой мне тоже не дали. Но на проходной понервничали, поскольку их удостоверения, которыми они козыряли, для нашего режимного вуза пропусками не являются, такой вариант доступа в образовательное учреждение не предусмотрен. После безуспешных препирательств с вахтой начались переговоры с руководством наших служб безопасности, в итоге всех переписали и пропустили. В преподавательской тоже все моё рабочее место перебрали, забрали только электронику. Интересная деталь, предводитель этой "занятной экспедиции" в чине майора ещё предложил изъять с моего стола репродукцию картины Константина Васильева с маршалом Георгием Жуковым, мол, чтобы инициировать прокурорское предостережение "о недопустимости экстремизма". Я спросил: "Чтобы народ над вами посмеялся? Впрочем, смотрите сами...". Но вопрос как-то сам отпал, когда совсем молодой человек из понятых сообщил, что хорошо знает, кто такой маршал Жуков.

На предложение пройти полиграф я сразу согласился, поскольку ни дома, ни на работе, ни в компьютерах, ни в голове мне прятать нечего.

Не ожидал, правда, что будет столь долго. После весьма длительной беседы с полиграфологом о моих взглядах, о конкретной ситуации в Актаныше, вдове покойного и её семье, особенно о сестре Ирине Грегоржевской, которая собственно и не дала "прикрыть" вопиющее событие, пошло исследование. Как мне пояснил специалист, всё, включая эту предварительную беседу, делается по методикам. Но от последовавших вопросов я просто обалдел, поскольку как-то был уверен, что тут будут выяснять какие-то мои глубинные мысли, ну, подловить на чём-то тонком… А меня стали спрашивать, пилил ли я крест в Актаныше и участвовал ли в подготовке этого преступления. А также о том, известно ли мне достоверно, что крест спилила вдова покойного, или её сестра Ирина Грегоржевская, или молодой человек Ирины. Я поделился своим удивлением с полиграфологом, мол, такие вопросы можно задать тысячам тех, кто знает об "Актанышском кресте" и, скажем, как-то комментировал ситуацию, ещё что подобное, я-то здесь причём? Зачем перевёрнутая квартира и рабочее место на кафедре, да ещё эти "маски-шоу"? Он развёл руками, мол, "следствие", и сказал, что если я не хочу отвечать на какие-либо вопросы, то могу отказаться без последствий для себя. Ну, говорю, нет уж, давайте до конца, "исследуйте".

Вопросы о том, способен ли я на преступление ради русской идеи, или способен ли я укрыть от органов информацию о своих преступлениях, я отношу к "методике", как и других очевидных, о которых и писать здесь нет смысла.

Но потом я понял, в результате чего мне, моей семье, да ещё родному КАИ это всё "досталось". Тут важно сказать, что я никогда за все свои тридцать лет участия в русском движении Татарии не смешивал эту деятельность с профессиональной. КАИ, авиационное приборостроение, точные науки и студенты – одно. Остальное – строго ЗА пределами стен моего вуза и альма-матер. И проработал здесь преданно аж с 1982 года, в банки и коммерцию даже в лихие 90-е не уходил, тянул лямку точных технических наук. А тут – обыск, и не известно, чем ещё всё это обернётся для меня лично в Институте, где ещё и руководство почти всё сменилось, – не вникая, могут и "шашкой махнуть". Но посмотрим...

Так вот, что же это за вопросы полиграфа, на которых я понял, почему это всё произошло именно со мной.

Не состоял ли я в некой группе, готовившей снять главу Актаныша Энгеля Фаттахова с его должности? И, о, Боже, какая крамола! Есть ли у меня ненависть к региональной власти?!

Ответ честный, господа, нет и нет, но кто же теперь меня или других убедит, что регионалы в Татарии не влияют на силовиков?! У тысяч следовало проводить обыски с "маски-шоу", полиграфы и тому подобное, а пришли с этим ко мне! Получается, чтобы ответить на эти вопросы и "принять соответствующие меры", если что в отношении меня, но не потребуется, поскольку для меня лично любая власть – от Бога. Но каждый конкретно – пусть отвечает по полной, в России сейчас кресла не для того, чтобы задницы там греть.

…Закончился полиграф уже ближе к десяти ночи, планировавшийся допрос, как мне сказали, был процессуально не возможен, перенесли на следующий день, вручили повестку как свидетелю (ну, на этом, хоть, спасибо отцы родные!). Я явился на допрос. В интересах следствия нюансы не оглашаю. Но самое главное – я понял общую картину, как силовики её мне нарисовали. Все эти "лицом к стене", "маски-шоу", обыски, изъятие компьютеров, оказывается, всего лишь для того, чтобы "проверить, дабы полностью исключить причастность Щеглова к преступлению, даже будучи уверенными на 99%, что её нет". Ничего себе! У меня нет слов! А так со всеми будут обходиться, на кого есть подозрение в 1%?! Такое впечатление, что раздули штаты силовиков, сотрудников много, всем надо изображать работать, а то платить зарплату не будут...

Но такие вещи только укрепляют у граждан недоверие и даже негативное отношение к силовикам.

Тот самый майор, "предводитель занятной экспедиции", заверил, что все первичные документы, касающиеся обысков, я получу на руки. И я, поскольку привык верить слову офицера, поставил везде, где ему было надо, свою подпись, "копию документа получил", подчеркнув несколько раз, что доверяю и чтобы он не забыл. Более того, я ведь мог бы показать этим людям "кузькину мать" на правовом поле, а не в виде глупого сопротивления "бравым в масках", которые тут вообще не понятно кем и зачем были привлечены. Но я всё понимал, работа у сотрудников, да и вины за мной нет, смысл усложнять этим "трудягам полицейских будней" работу? Даже пароли все передал, чтобы не застопорились на вскрытии электроники.

Но копий документов мне так пока и не дали... Вот такое оно слово офицера…»

Редакция Русской народной линии

После обыска в квартире М.Ю. Щеглова, фрагмент