С именем Марии Александровны Мельниковой – писателя, журналиста, редактора - знакомы многие читатели и писатели. Мария Мельникова – автор книг для детей, многочисленных литературоведческих статей о русской литературе; редактор известных православных книг, многолетний выпускающий редактор литературно-художественного альманаха Константино-Еленинского монастыря – «Линтула». За книгу о Великой Отечественной войне «Разве можно это забыть...» М. Мельникова была удостоена в 2014 году диплома Всероссийской православной литературной премии имени святого благоверного великого князя Александра Невского. В 2015 году она стала лауреатом премии святого Александра Невского за труды в области журналистики. А в 2021 году М.А. Мельникова удостоена Патриаршей литературной премии за книгу «Крестный ход над Невой».
Книга Марии Мельниковой «Крестный ход над Невой» читается на одном дыхании. А ведь книга не маленькая, и адресована она в первую очередь детям и подросткам.
Из аннотации к книге мы узнаём, что эта повесть рассказывает о большой трагедии нашей истории – гонениях на Православную Церковь, репрессиях 30-х годов и о подвиге мученичества. Художественный сюжет повести переплетается с житиями петербургских новомучеников, повествует о крестном пути, который каждый из них, подобно Христу, прошел от своего места судилища в Большом доме на Литейном до своей Голгофы в тюрьме «Кресты».
Но как рассказать детям о столь высоких истинах и священных понятиях: о подвиге мученичества, о стоянии в Истине, о тайне праведности и святости? Как рассказать о столь противоречивых и трагических событиях, которые постигли Россию в начале и середине прошлого века? Ведь ребёнку трудно постичь и усвоить теоретическое учение и догматику, сухие знания, оторванные от жизни и реальной практики.
Марии Мельниковой удалось живо, образно, естественно, насыщенно, захватывающе и в то же время с большим знанием и глубокой, искренней верой рассказать об этих драматичных, скорбных и одновременно героических страницах нашей истории.
Главной теме и замыслу автора, главной задаче книги – показать величие подвигов несгибаемых героев Православной веры – в книге подчинено всё. И многоплановый сюжет, и стройная композиция, и как будто простой, но глубокий в своем богомыслии язык, и разнообразное стилевое преподнесение материала - от щемящей, порой взрывной лирики, передающей все оттенки страдающего человеческого сердца, до величественных эпических картин того героического времени стояния за веру, за Христа до смерти, смерти крестной. По ходу книги в сюжет вкраплены фрагменты документалистики и архивных данных. Всё это органически сплавлено, всё обдумано сердцем, умом и душою автора, всё служит Главному. Книга напитана слезами благодарения и умиленной памяти. Сила художественных образов и сила самих священных предметов, о которых идёт речь, глубоко вовлекают неравнодушного читателя в живую ткань словесно-звучащей реальности.
Удивительно, что книга о кровавых гонениях и мученичестве, а также о судьбе современного ребёнка, чьё сердце уже глубоко ранено миром, лежащим во зле – ребёнка озлобившегося, ожесточившегося и возненавидевшего, - не оставляет уныния и безнадёжности. Но, каким-то неуловимым образом несёт впечатление чистоты и света, ощущения явной победы добра над злом. Повесть показывает прорыв, выход из тьмы к свету, из горького, мятущегося злосчастья к Господу. Путь через страдания к Небу, к Богу, к Царствию Небесному.
Эта книга ещё и о том, как страдающий человек – ребёнок – начинает чувствовать Божию милость и благодать, начавшую сиять ему, замкнувшемуся в своём страдании и ожесточении. Это рассказ о встрече хоть и пораненной, но доверчивой детской души с Богом.
Книга рассказывает детям не только о Голгофе Господа нашего Иисуса Христа и подвигах новомучеников Петроградских, но и отвечает на многие жизненно важные вопросы. Отвечает просто, безхитростно и в то же время глубокомысленно. Как относиться к своим обидчикам? Как терпеть гонения от людей и не озлобиться? Как научиться выйти из плена сжигающих душу страстей и из лабиринта своих невзгод и научиться увидеть других людей и пожалеть их, проявив к ним снисходительность, жалость, а, если получится, и любовь? Как помочь слабому? Как противостоять злу? Как вести себя в своей семье и со сверстниками? В чём искать истинную опору и поддержку во всех обстоятельствах? Дело идёт о человеческой судьбе, о тайнах земного бытия и о пути ко спасению для жизни вечной.
Пересказывать талантливые, истинно-художественные произведения – дело неблагодарное и ненужное.
Здесь требуется прямое участие и соучастие неравнодушного, доверившегося автору читателя. Да и невозможно пересказать истинную художественность, так как внешнее, временное служит здесь только средством для выражения внутреннего и вечного.
Много тайн, открытий и неожиданных поворотов сюжета и встретят читатели в этой книге. Как будто сами герои зовут и ведут автора, указывая ему путь.
В книге М. Мельниковой «Крестный ход над Невой» мы встречаемся с большим массивом персонажей, и вымышленных, и исторически существовавших.
Может показаться, что главный герой книги - подросток Стёпа. Действие книги разворачивается на фоне его судьбы. Мальчик Стёпа, в чём-то внешне непохожий на других, и по этой причине терпевший насмешки, избиение и жестокие издевательства одноклассников, озлобился настолько, что и слёзы-то из его глаз бегут чёрные. Возненавидев всех и всё, он идёт на Литейный мост, чтобы, спрыгнув с него, свести счёты с этой жизнью.
Но есть и другой, воистину главный герой, главный повествователь, связующий время и пространство, Небесное и земное, и соединяющий всех героев повести – Петруша. Петруша – необычный старичок-художник с Невского проспекта. Худенький, в потрёпанном коричневом пальто, узенькой шапке-голубушке, похожей на скуфейку, с длинной косицей седых волос, с мольбертом и детскими акварельными красками.
Петруша тоже гоним миром. Его толкают прохожие и смеются над ним, ругают за якобы нехудожественные акварели. А однажды подростки даже вылили в лицо Петруше разведённые акварельные краски. Питается Петруша тюрей: хлебушек залежавшийся, да лучок-острячок, хорошо, если есть ещё растительное масло. Своих обидчиков Петруша искренне и кротко называет благодетелями и учителями.
Петруша всегда и всем доволен, взгляд его небесно-синих глаз выражает доброту, соучастие и воистину евангельскую любовь – любовь, не покорёженную миром. Первые слова, которые услышал Стёпа от Петруши, который как будто только и ждал его здесь, как любимого и родного человека, когда Стёпа направлялся уже к Литейному мосту, чтобы распрощаться с жизнью, были слова: «О! Ты пришёл, радость моя?!...Ну, Слава Богу! А я вот тут... как видишь... Рисовал для тебя, рисовал, пока дожидался. А оно вот как-то так...»
«Мальчику вдруг стало и больно, и радостно. В смятении он бросился бежать подальше от Невы, от моста, который должен быть стать трамплином в смерть, от этого странного, но почему-то такого родного человека, от зримой победы света над мраком, которую запечатлели на бумаге неумелые мазки краски. Из глаз мальчика струями лились слёзы, но теперь они были кристально чистыми и светились».
Теперь главной мечтой Стёпы становится встреча с этим как будто странным, но сразу же ставшим близким человеком. Сразу после уроков, а уроки Петруша сказал не пропускать, Стёпа бежит на Невский проспект, чтобы ощутить тепло и горячее соучастие, исходящее от необыкновенного старичка. И эти всего лишь несколько встреч, дарованных Господом, перевернут всю судьбу мальчика. Петруша-то и расскажет Стёпе о новомучениках, о временах гонений на веру, о том, как молиться, как держаться в бедах, в чём истинная цель человеческой жизни на земле и каков путь ко спасению для жизни Вечной.
Язык Петруши прост и искренен, но за этим величайшим простодушием и пламенной искренностью таится целая стихия глубокомыслия, укрытая в простой, естественной игре слов, сопровождаемых глубоким чувством сострадания к людям.
Стёпа уже старается не злиться на своих одноклассников, ощутив вдруг и их проблемы и несчастья, и первая нежная, горячая молитва расцветает в душе мальчика: «Миленький, Господи, прости, пожалуйста, и помилуй меня!..» Как и учил его старичок-художник – молиться сердцем, а не какими-то равнодушно выученными словами: «И кричать не надо, шепнёшь украдкой: «Святые новомученики Петербургские, помогите, пожалуйста, вымолите, защитите меня и мою семью...» - а они все тут рядышком. И услышат, и помогут. Вот какое войско на твоей защите! – Петруша, говоря это, широко-широко раскинул руки, показывая, какое оно огромное, а затем, приобняв Степана, добавил: «Ничего не бойся. А если забоишься вдруг, то молись. И если трудность какая-то встретится – тоже молись. И если будет всё хорошо и радостно – тоже молись. И будешь очень счастливым и спасёшься».
В этом скромном, незлобивом человеке, в его духовной, мудрой простоте чувствовалась в то же время какая-то непреклонная внутренняя сила, прочный внутренний стержень и внутреннее человеческое достоинство.
Удивительно, как этот кроткий, застенчивый и как будто нескладный человек весьма преклонных лет в последний нужный момент, быстро и ловко перепрыгнув через бордюр, спасает маленькую девочку, которая из-за свой капризности и своеволия чуть не попала под колёса автомобиля. Петруша мгновенно бросился под колёса движущегося автомобиля, и всё обошлось благополучно.
Первый священномученик, о котором Петруша поведал Стёпе, - один из множества священников, расстрелянных в Петербурге во времена кровавых гонений на веру и погребённый в Левашовской пустыши, принявшей в свою землю сорок шесть тысяч репрессированных и казнённых – протоиерей Стефан Черняев. Стёпа оказался тёзкой священномученика, своего Небесного покровителя. И недаром же день рождения Стёпы выпал на последний день мученичества батюшки.
- Ты, радость моя, себе этих двадцати лет и вообразить не можешь, а батюшка сколько времени свой тяжелейший крест нёс! Вот он, я, стреляйте, если хотите, но я Господа своего на Крестном пути не оставлю, до самой Голгофы дойду! Даже под пытками не отказался, родимый мой, от Бога, от истины, которым служил всю жизнь. Даже, когда друзья предали, последний кусочек земельки из-под ног выбили, и тогда стоял на своём, никого не предал, не смалодушничал, чтобы за их кровь свою судьбу смягчить.
Пустая я голова, дурак сплошной, но как больно-то мне за него! Даже простые слова сердце царапают, надрывают: что нашим мученикам бедным пришлось перенести!
Петруша вскинул голову, чтобы спокойный и просторный вид неба утешил его смятение, но короткий осенний день скользил к закату, старичок увидел лишь полоску гаснущего, уходящего света.
- Не бросай, пожалуйста, - по-детски взмолился он и заплакал. – Как же нам без тебя-то?!
Будто откликнувшись на его просьбу, широкий луч опустился на Неву и, посверкивая, заиграл бликами на воде».
Нам, христианам равнодушного и теплохладного XXI века, остаётся только удивляться непостижимому терпению и силе крепости веры новомучеников. Но архивные материалы, письма из мест заточения, воспоминания родных и близких показывают, как воистину несгибаемо и твёрдо вели себя наши новомученики и исповедники, как жаждали они разделить крестные голгофские муки со Христом. Их вера была настолько глубокой, что они не боялись за неё умереть.
Стёпа ощущает и видит, что у его Петруши, который называет себя «радным дедом» мальчика, есть своя тайна, своя внутренняя скорбь и боль. Страдания новомучеников он ощущает как свои собственные. Он и плачет об их мучениях, и восторгается их мужеством и стойкостью:
«...Стреляет в священника палач, а сам от водки, и от крови людской пьяный, но рука-то у него всё равно меткая, пристрелялся он хорошо, если они с напарником день за днём ежедневно по сто человек отстреливали... Раз выстрелил – стоит священник, другой раз выстрелил, третий... Стоит. Глазам этот чекист не может поверить, подошёл посмотреть, а батюшка-то уже мёртвый, но всё равно стоит. Потому что не за себя, а за Бога стоял».
В конце повествования художник рассказывает мальчику о Голгофе Господа нашего Иисуса Христа и проводит его к месту личной Голгофы множества людей, пострадавших в годы гонений. Через мрачный и зловещий Литейный мост «деда», как называет Стёпа Петрушу, ведёт мальчика к Большому дому и «Крестам», где подвергались допросам и пыткам новомученики.
«Петруша вновь надолго замолчал. С каждым шагом, приближающим его к «Крестам», он становился всё слабее, как будто это он, а не Симон Киринеянин нёс сейчас тяжёлый крест Господень на Голгофу...
Корпуса для заключенных, построенные в форме двух крестов, находились в глубине территории.
Петруша провёл своей сухонькой сморщенной ладонью по пыльной стене, снял шапку и встал на колени, прижавшись лбом к кирпичам. Он горько плакал и шептал молитвы...
Стёпа не понимал, что делать: хотелось успокоить Петрушу, но одновременно мальчик чувствовал, что сейчас они находятся в самой главной точке паломничества. У Голгофы. Перед этой болью все слова меркнут и обесцвечиваются...»
Стёпа ещё и не знал, что паломничество к Голгофе Петроградских новомучеников станет последней его встречей с Петрушей на земле.
Заканчивается художественное повествование и лирически и эпически одновременно:
«К Литейному мосту Стёпа летел с невероятной для себя скоростью...
Петрушин мольберт и ящик находились на своём обычном месте. На полочке лежали разложенные по порядку кисти и краски, стояла банка с водой, но лист ещё был совершенно пуст.
Самого Петруши нигде не было видно...
Прислонившись к холодной ограде, Стёпа остановился, чтобы перевести дух, отдышаться и успокоить дрожащее сердце.
И тут он увидел, как над «Крестами» поднимаются огромные, золотые, сверкающие на солнце хоругви, которые несли люди в светящихся стихарях, за ними шли мужчины и женщины и громко и радостно пели: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!» Потом шли священники в красно-золотых облачениях. Их было очень много. Крестный ход плыл прямо над Невой...
С замиранием сердца следил Степан за этим торжественным, сияющим шествием. Некоторых священников он узнавал, потому что уже видел их прежде на рисунках Петруши: вот мимо него прошёл отец Стефан, а рядом с ним – отец Карп, игумен Арсений, отец Иоанн, отец Василий, отец Николай....
Крестный ход был озарён радостью, блистал и парил над Невой. И не было ему ни конца, ни края. Хоругви поравнялись с Петропавловской крепостью, а над тюрьмой всё восходили в небо люди, все они были прекрасны, одухотворённые лица их светились. Ни боли, ни обиды.
Мимо Стёпы прошёл благообразный старик в остренькой скуфейке на голове. Он посмотрел прямо на мальчика, ласково улыбнулся ему и вдруг смущённо пожал плечами, будто говоря: «Вот и меня, дурака-то старого недостойного, почему-то пустили вместе с такими великими подвижниками пройти!
Стёпа задохнулся и вскрикнул. Это был его Петруша! Но как он преобразился! Он был похож на старца с иконы, а не на его милого деда в шапке-голубушке. На Петруше красовался Стёпин клетчатый, тёплый шарф. Старец осенил крестным знамением своего родного внука и пошёл дальше, туда, в самое небо, куда восходил Крестный ход».
И эта эпическая картина Крестного хода над Невой – вовсе не художественный вымысел, а живая, объективно существующая реальность, которую ощущает и знает каждая воистину верующая душа.
Крестный ход над Невой продолжается, да он и не заканчивался никогда. Ибо, как мы знаем, есть Русь земная и Церковь земная, а есть Русь Небесная и Церковь Небесная, торжествующая. Они неразделимы! Именно этот реально изливающийся на нашу землю сияющий свет Церкви Небесной, это величественное торжество Православия и довелось, милостью Божией, увидеть и Стёпе, и нам, благодарным читателям книги Марии Мельниковой «Крестный ход над Невой».
Книга Марии Мельниковой «Крестный ход над Невой» - не только значительное, талантливое литературно-художественное произведение, но и глубоко религиозный акт, когда и сам автор, и герои его книги искренне и пламенно исповедуют свою Православную веру, свою верность Господу нашему Иисусу Христу. Это повествование о любви и святости, о раскрытых вратах в Царствие Божие и о нашей надежде на спасение.
В эпилоге книги даны фрагменты из архивных дел новомучеников, о которых рассказывается в этом повествовании, и некоторые фотографии Левашовской пустыши с изображением мест последнего земного упокоения стойких и мужественных воинов Христовых.
Святые новомученики Петроградские, молите Бога о нас!
Кудряшова Лариса Пахомьевна, русский православный поэт и публицист
