Белым снегом земля, словно пухом
лебяжьим, покроется,
Снег кружит над домами, над безднами
наших дворов,
А Царица Земли и Царица Небес
Богородица
Простирает над Русью свой светлый
Небесный Покров.
Встрепенется душа и слезами благими
омоется,
Станет легче душе средь вселенских
невзгод и ветров.
Слышишь: снова о нас Пресвятая Владычица
молится,
Поднимая над Русью свой чистый
Небесный Покров.
Ах, как хочется, сердцу усталому
веровать хочется
Даже в эти тревожные дни,
в подступающей мгле,
Что когда-то все скорби и войны,
и раны закончатся
На измученной бедами
Русской великой Земле.
Снова осень наряды багряные
к празднику выткала,
Первый снег приукрасил дорожки
живым серебром.
Чистоты не изжить, как и слез покаянных
не выплакать...
Посмотри, как сияет над Русью
Небесный Покров.
Лариса Кудряшова
***
Когда-то давно, в другой, кажется, жизни, ещё, в сущности, мальчишкой я написал стихотворение и назвал его по-детски самонадеянно: «Троица». Ну, идёт грибник по лесу, и цвет осеннего леса вроде бы как напоминает красочные вкрапления в рублёвский вековечный шедевр. Черлень, голубец... Стих был напечатан лишь однажды, в моей стихотворной книжечке, которую я давным-давно не видал - пораздавал в своё время, пораздаривал, а себе как-то не оставил. Да и хорошо - нечего держаться за старое. И жить им - тем более нечего. «Отжило, отболело», как любил сказать Иван Гончаров. Но вот сегодня, в осенний притихший денёк, в листопадной круговерти повседневных забот, которые не есть ли в своей календарной череде крепость наша, нечаянная наша возможность оказаться в мире и с миром, среди пожелтевших бумаг приметил своё давнее стихотворение. Не знаю даже, как объяснить. Просто вдруг что-то в груди отозвалось. Вдруг подумалось - без гордости теперь уж, а с одной надеждой - может быть, и правда не зря сочинял его когда-то. Хотя бы просто чтобы однажды найти... Вспомнилось, как читал стихотворение мой отец, которого нет уже на свете. Дело было перед Покровом как раз, в такие же дни как теперь, дома было холодно, и отец, в ватнушке, в шапочке, надев специальные очки «для ближнего боя», садился к самому окошку на кухне, где посветлее, и читал вслух...
И я вот решился тоже перечитать, но только назвал по-другому: «Перед Покровом». Если кто-то прочтёт вместе со мной и откликнется, то я буду очень-очень рад. Но и тишине буду рад не меньше. Ведь перед Покровом тишина - особенная.
ПЕРЕД ПОКРОВОМ
Согбенному не до поклона,
Грибам лишь молится грибарь.
А лес по цвету, что икона -
Всё золотце да киноварь.
Очнулось, распотело утро,
На сон поёжилось опять.
К земле прибит туманец, будто
Гвоздочками кривых опят.
Заволжскому не спится старцу,
Котомничает средь леска.
Как в душу жертвенному агнцу,
Он смотрит в днище туеска.
У бересты - своя укладка,
Плетёнка - то лозы семья.
Почти хитон - брезента скатка,
Молчальной жизни сказея.
Руки сопутник необронный,
Суровый спостник во пути,
Вишнёвый посох светокорный
Пособит скитнику идти.
Ладони древние стемнели,
Повязче стали желудей,
В них, кажется, грибницы сели,
Вомшился влажный дух груздей.
Глаза не радует осенник,
Не углядеть его никак.
Не снеден древяной свирельник,
Горькуша крошится в руках.
Но если белый попадётся,
Исподом ляжет наконец,
Как сквозь олифу вдруг прольнётся -
По-детски - взора голубец.
Устал, стерялся в редкой чаще,
Верни, тропа, мои следки.
Шабаш. Встречаются всё чаще
Нуждовики, бедовики.
От всех огней остался иней,
Всего - черлень листа светлей.
Походной ложки алюминий
Всей тяжкой жизни тяжелей.
Устал. Судьбина съединила
Бетон безверный и Кижи.
Не надо тут о том, что было.
Того, что не было, - скажи.
Земная кончена дорога.
Небесный бездорожен путь.
Свобода синего острога
Вселяется в пустую грудь.
Есть в небе кров. И хлеб Покрова.
Вина невинного глоток.
И нимб, святым своим покроем
Похожий на жены платок.
Есть в небе взгорок неальпийский,
Сплошная чаша вечных лет.
Есть в небе даже дуб Мамврийский.
...А вот поддубничка-то нет.
Иван Васильцов
