В искусственной коме я не мог молиться…

Последнее время мир охвачен множеством треволнений, происходящих от пандемии коронавируса и связанных с ней прививок, от военных приготовлений и от многого другого. Эти темы вызывают горячее обсуждение в православном интернете. Но во все времена человека на его жизненном пути встречают одни и те же проблемы. И особенно, когда он умирает и душа разделяется с телом.

Один знакомый священник разговаривал с афонским монахом, который был две недели в искусственной коме на аппарате ИВЛ. Недавно, буквально 2 дня назад, его отключили от аппарата и перевели из реанимации. И вот тогда он рассказал моему знакомому о том, что происходило с ним во время болезни, когда он был на ИВЛ. Внешний вид его, как сказал священник, очень сильно изменился. Это был уже другой человек, видно, что он пережил и перечувствовал очень многое. Первое, что он сказал: «Всяк человек прах, нельзя о себе мнить ничего, человек — ничто перед Богом. И надо понимать, что ты — "ничто"». Второе: «Нельзя никого осуждать. Вообще никого. И даже плохо говорить о ком-то. Это известно всем, но мало кто это может выполнить».

Но почему-то этот опыт он получил во время тяжелого недуга. Во время болезни он все время был в сознании. И все время видел вокруг себя бесов, которые издевались над ним, а монах ничего не мог им противопоставить. Все время злые духи перечисляли его грехи, даже исповеданные, но все равно они их вспоминали. Потом начинали просто клеветать, приписывать ему поступки, которых не совершал и не мог совершить. А он был не в состоянии что-то возразить, было ощущение, что будто он связан и ничем не может пошевелить, ни рукой, ни ногой, не может даже открыть уста. Вот в таком состоянии полного уничижения он провёл все это время.

- Но, молиться-то мог? - спросил мой знакомый

- Нет. Даже «Господи, помилуй!» не мог сказать. Ни разу не мог сказать: «Господи, помилуй».

И это согласуется с учением святых отцов, которые говорят, что человек должен до смерти, до разделения души и тела стяжать непрестанную Иисусову молитву, сердечную. Тогда душа, выходя из тела, будет молиться. Этот навык у нее закреплен, это естественное для нее состояние, и она будет молиться, даже разделившись с телом. Как говорит прп. Иоанн Кассиан: «И только чей ум, отрешившись от уз всех страстей, глубоко умиротворится, и чье сердце всем устремлением наикрепчайше прилепится к Богу как верховному благу, может в совершенстве исполнить апостольскую заповедь: непрестанно молитесь» («О молитве»). Если человек до смерти не успел стяжать эту сердечную молитву, то он будет претерпевать то, что претерпевал этот монах. У него была начальная стадия, бесам не попускалось ничего с ним делать, только клеветать на него, издеваться над ним.

Вывод: надо успеть стяжать до смерти эту самую сердечную молитву. И скорби нам посылаются, очевидно, для того, чтобы мы начали молиться. Если у человека всё хорошо, он не может молиться. Он молится чаще всего формально. А когда у него всё плохо или почти всё, то нет другой возможности, как обратиться всей душой к Богу, и он начинает вопить к Нему и этот вопль должен быть нашим главным деланием до кончины.

Таков вывод из рассказа афонского монаха. Оставить бессмысленные и даже вредные перепалки в интернете, отбросить тщетные попытки доказать недоказуемое, перестать «метать бисер перед свиниями» и подумать о том, что твой частный Суд недалёк и невидимое станет видимым, и потребуется держать ответ, не стуча пальцами по клавиатуре, а ответ своим сердцем.

Диакон Пётр Пахомов, публицист