Юродствующий монах, прозревающий сердца приходящих…

…ощущение – он реализовался наиболее полно, как актёр, и П.Лунгин, почувствовавший необыкновенные его возможности, использовал их полностью, на всю катушку, с избытком…

…исключённый из двух школ, за то, что устраивал постоянный цирк, влившийся позже в среду хиппи: избыточный, с диким нравом, отчаянно дерущийся, он получил в своё время заточкой в грудь: однако выжил.

«Звуки Му»… От квартирников – до широкой известности пройденный путь: но путь этот: специфический, подобная музыка не имеет глобальных измерений, она не сопоставима с классическими образцами и высотами…

Хотя и может становиться классикой субкультуры.

…пути Мамонова часто кажутся искривлёнными: неистовством, алкоголем, мучительными метаниями – сразу во все стороны, всё узнать, испытать всё, что могут предложить каталоги и арсеналы мира.

И вот – раскрывается кино: алкаш из «Такси-блюза» настолько органичен, насколько и жалок, и тот градус исполнения, который демонстрирует Мамонов, идёт одновременно – от опыта и мастерства: словно пробудившегося внезапно, захватившего целиком.

Потом проступили, играя невероятной высотой, «Остров» и «Царь».

Царь Мамонова жуток и сакрален одновременно; страшен, как выходец из ада, беззуб, заходящийся в религиозном экстазе, захлёбывающийся жестокостью, верящий в невероятную и естественную правильность своей земной роли, превосходящей всё земное, что дано окрест…

Такая же – наоборот – высота продемонстрирована и в «Острове»: святость, мерцающая греховностью, прозорливость, обретаемая тем, кто вроде бы недостоин её, реальная жизнь, как искажение той, которая должна быть, - столь же очевидная монаху, сколь и недостижимой.

Уникальный, остро вибрирующий, и порой – словно потусторонний - голос.

Жестикуляция: в диапазоне от жалкой до царской: то согбенность, будто крест давит, то страстное желание взлететь.

Мимика, которую не забыть…

Царь, идущий с сироткой возле белёных стен будущего – после конца света – убежища.

Царь, наслаждающийся лютой болью людей…

Юродствующий монах, прозревающий сердца приходящих…

Роли Петра Мамонова останутся в золотой сокровищнице метафизических актёрских анналов.

Александр Львович Балтин, публицист