Что изменилось после керченского школьного бандита? Да практически ничего. И вот очередной результат. Мало нам этого? Что ещё чудовищное должно произойти, чтобы страна стала жить спокойно, чтобы не гибли дети?
За первым всплеском шока посыпались советы: усилить охрану школ, чуть ли не с привлечением нацгвардии; поднять планку доступа к оружию; проверить, так ли наркологи и психологи выдают справки, и тому подобное. Ну да, всё это резонно, и всё это делать надо, причём – неформально и на совесть. Но, дорогие мои, разве это главное? Что значит «усилить охрану»? Это не что иное, как признание факта бандитизма и террора и, так сказать, «пролонгирование» его на будущее, даже внутреннее подневольное согласие с ним, если хотите.
Звучат и более радикальные предложения: ужесточить уголовные наказания, вернуть смертную казнь. Снова хлынула волна проклятий в адрес интернета – ведь это из него черпаются сведения: где достать оружие, как изготовить бомбу…
Всё это называется: бить по хвостам, не касаясь причин. Невольно вспоминается старый анекдот про сантехника: всю систему менять надо!
И вот, наконец, прозвучало самое разумное: о ВОСПИТАНИИ, о возвращении в Конституцию положения о ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕОЛОГИИ. Если Основной закон открыто отвергает необходимость единой государственной идеологии, то это не конституция, а посмешище (хочется выразиться ещё грубее). Более того – это гарантия возникновения в будущем всё новых и новых «керченцев» и «казанцев». Это отсутствие базовых принципов воспитания гражданственности и патриотизма, это зияющие дыры в основах морали и нравственности, которые всегда заполняются разнузданностью, цинизмом и жестокостью.
Уже не раз отмечалось, что многие законодательные системы – не только в России, но и в мире вообще – страдают преступной однобокостью: на первые места поставлены пресловутые «права и свободы», а фундаментальные принципы ОБЯЗАННОСТЕЙ и ОТВЕТСТВЕННОСТИ ютятся где-то на задворках. В этом и кроется основной изъян так называемой демократии, в этом залог будущих убийств и террора. И мир уже начинает содрогаться от этих «свобод» – от лицемерия, потребительства, извращений, двойных и тройных стандартов, вседозволенности и таких вот убийц-подонков.
Нисколько не боясь либеральных воплей, прямо скажу: очень часто в воспитании необходимо и насилие – убеждение необходимо соседствует и с принуждением. К сожалению, как-то исторически сложилось так, что термин «насилие» однобоко воспринимается только негативно. А в последнее время этот термин просто демонизирован, особенно с подачи лоббистов проекта закона о так называемом «семейном насилии».
А ведь насилие может быть – и бывает – как неправедным, так и праведным. Об этом прекрасно писал И.А. Ильин в своей замечательной книге «О сопротивлении злу силою». Но даже и он уклончиво называет праведное насилие – принуждением, заставлением, пресечением, хотя по сути оно остаётся насилием. И в своём предельном случае такое насилие закономерно выходит на крайнюю меру – смертную казнь.
Насилие по отношению к творящим злодеяния имеет историческое и нравственное оправдание: изгнание Господом Иисусом Христом торгующих из храма было великой учительной и правовой санкцией на необходимость сопротивления злу силой. Он, изгоняя торговцев, бил их скот, опрокидывал лотки, рассыпал деньги и товары – и делал это из любви к этим же людям. Вот пример полной, всеохватной любви к человеку, действенно помогающей его вечному спасению.
Чудовищный и трагический случай в Казани вновь настоятельно ставит вопрос о правомерности смертной казни. У нормальных законопослушных людей возникает логичный вопрос: почему при пожизненном заключении общество должно вечно кормить злодеев, да еще надёжно оберегать их существование за семью заборами от справедливого гнева и осуждения жертв и их родных? Если конкретный тюремный срок предусматривает возможность (правда, весьма и весьма слабую) исправления человека, то пожизненное заключение в принципе исключает её, это просто изоляция злодея от общества. Это как бы та же казнь, но сильно замедленная. Не правовой ли это цинизм, прикрытый судейской мантией? Не лицемерный ли псевдогуманизм – за счёт налогоплательщиков?
Что же касается интернета, он, безусловно, влияет на формирование искажённого мировоззрения молодёжи, и поэтому, в связи с последними событиями, остро назрела необходимость какого-то фильтра, какой-то, прямо скажем, жёсткой цензуры в отношении содержательности сайтов. Но это, опять же, только одна сторона проблемы. Главное всё же – так ВОСПИТАТЬ ЧЕЛОВЕКА, чтобы он имел стойкий иммунитет против всей интернетской грязи, и более того: чтобы он предпочитал интернету книгу, живое общение, спорт, природу, физическую работу, чтобы брал пример не с дутых экранных «героев», а с настоящих подвижников труда и творчества. Порой говорят: ну, не нравится – не смотри. Однако трудно не смотреть, ведь эта мировая «паутина» тонко рассчитана психологически (вплоть до гипноза и 25-го кадра): она и напориста, и притягательна, и завлекательна. Наряду с полезными сведениями она ловко и незаметно подменяет нравственные ценности, умело выдаёт чёрное за белое, агрессивно навязывает растлевающие моды и нормы поведения, романтизируя негодяев и извращенцев. Вспомним басню Крылова о некоем сочинителе:
Он тонкий разливал в своих твореньях яд,
Вселял безверие, укоренял разврат,
Был, как Сирена, сладкогласен
И, как Сирена, был опасен.
И здесь только одно противоядие – крепкое семейное воспитание, с самых малых лет. А далее – правильное влияние школы, направленное не столько на передачу знаний, сколько на воспитание нравственного человека. И критерием должно быть чёткое положение о Государственной Идеологии, закреплённое в Конституции и основанное на богатейшей культурной традиции России – традиции совести, веры, труда, творчества, взаимоуважения, подвижничества и жертвенности.
Опять-таки вспомним мудрого сантехника: всю систему менять надо! А значит – и самих себя.
Никита Иванович Поздняков, православный публицист, капитан 1 ранга в отставке, координатор гражданской инициативной группы «Морской Санкт-Петербург»
