Минские соглашения не работают, ВСУ не прекращает методических обстрелов позиций сил ЛДНР и населенных пунктов, люди на Донбассе измучены военной ситуацией, лишены элементарных прав на безопасность, инфраструктура деградирует, социально-экономические последствия затяжного конфликта, вероятно, вскоре уже вполне будут соответствовать последствиям большой, но короткой войны.
Тогда возникает вопрос: А для чего все это изматывающее ожидание чуда или, хотя бы, перемен?
Мне кажется, что пора сделать некоторые выводы.
Первое. Очевидно, что мирный договорный процесс себя исчерпал, тем не менее, выполнив важнейшую функцию снижения уровня ожесточения конфликта и сохранения жизней соплеменников славян. Ведь кровные счета всегда самые беспощадные…
Второе. Также очевидно, что нет никакого иного сценария решения проблемы, кроме позитивного крымского, образца весны 2014 г. Никакой иной основы просто не существует.
Практически речь идёт об аналогичном как в 2014 году вводе войск на спорные территории с блокадой украинских воинских частей и обеспечение вежливыми людьми безопасности и гражданских прав населения в ходе референдумов о судьбах территорий.
Отличие сегодняшней ситуации от 2014 года в том, что если тогда важным фактором была внезапность, мир был поставлен перед фактом выхода Крыма из состава Украины, то сейчас, наоборот, необходима всеобщая, если не сказать всемирная предварительная информированность о действиях, которые будут совершаться.
Это видится, как широко, на весь мир, на всех мировых политических площадках и в СМИ презентованная программа последовательных военно-политических мероприятий по защите русского населения областей восточной Украины от политики геноцида и подавления прав по национальному признаку со стороны части украинцев и властей Украины.
Разумеется, военная часть проекта, оглашенная как необходимая, не должна освещаться во всех подробностях, в то время как политическая часть должна заранее во всеуслышание быть мотивирована и в подробностях освещена. И, конечно, силами НКО в первую очередь в областях предполагаемого проведения референдумов.
Не факт, что информация о проекте такой масштабной акции вызовет широкую поддержку в мире и в самой Украине. Но здесь важно учитывать, что мир в принципе не собирается решать проблему. Миру она вообще безразлична. Сколько там убивает русских, живут ли под артиллерийским обстрелом жители Донбасса, лишены ли они в связи с военной обстановкой гражданских прав, – все это мир не интересует. О чём на всех площадках следует говорить прямо и конкретно. Раз международное сообщество не может и не хочет решать проблему, то решать ее будем мы сами, как можем и как хотим.
Основной новацией здесь видится презентация введения войск для обеспечения политического процесса самоопределения территорий не только в Донбассе, но и других областях. Предполагается ввести войска и запустить политический референдум, как в областях, имеющих перспективу выхода из Украины по результатам референдума, так и не имеющих такой перспективы, чтобы потом, после отрицательного результата, демонстративно демократически вывести войска с территорий, проголосовавших за оставление их в составе Украины.
При постановке вопросов для референдума необходимо проводить принцип сплошного территориального контакта выходящих из Украины территорий, что предполагает в случае отказа каких-то областей от выхода, сохранение возможности нормальных коммуникаций между областями, принявшими решение о выходе из Украины.
К примеру, в формулировке вопроса о выходе из Украины в случае отрицательного ответа избирателю предлагается дополнительный вопрос: согласен ли он на предоставление коридора через свою область к соседней области в случае выхода той, взамен предоставления равной по площади территории любой выходящей и граничащей области? Географические и геодезические параметры коридора и варианты территории, компенсирующей такой коридор, устанавливаются заранее и являются общедоступной информацией для любого участника референдума. При этом отсутствие согласия на коридор предполагает согласие на присутствие российской военной полиции, в целях обеспечения мирного характера указанных коммуникаций по конкретным транспортным маршрутам.
Такие вопросы сразу и непосредственно после подсчета ответов дают не только общие итоги, но и конкретный правовой механизм реализации результатов референдума, минуя риски возникновения новых конфликтов.
Разумеется, в числе вопросов предполагаются не только те, что говорят о выходе из состава Украины, но и о дальнейшей судьбе территории (области). К примеру, избиратель из Одесской области положительно ответит на вопрос о выходе из состава Украины. Но здесь же ему должен быть предложен вопрос о вариантах дальнейшей судьбы области (территории): Согласен ли он на создание нового государства Новороссия в составе областей (территорий) вышедших из Украины? Согласен ли он на существование Одесской области в виде самостоятельного субъекта международных отношений? Согласен на присоединение Одесской области к Российской Федерации на условиях пяти-семилетнего переходного периода экономической и социальной адаптации?
Период адаптации предполагает, что российские пенсии не будут начисляться немедленно, и цены на коммуналку не будут мгновенно соответствовать российским. Адаптация предполагает поэтапное выполнение областью плана экономического развития на период адаптации и накопление собственных возможностей для выполнения региональной части социальных обязательств. Как в Крыму, все всем и немедленно уже не будет. Это и невозможно.
Следует исходить из того, что затягивание периода относительно благоприятных отношений с противником путём уступок и уклонения от радикального решения собственных проблем однажды, в 1941 г., уже сыграло плохую шутку с СССР.
Пытаясь подготовиться к будущим конфликтам за счёт искусственного затягивания периода относительного мира, мы играем по правилам противника. В то время, как играя по своим правилам, игнорируя противника, мы дезорганизуем его, расстраиваем его планы, подавляем в нём волю и энергию.
Павел Иванович Дмитриев, правовед, публицист, Санкт-Петербург
