«Валентин Яковлевич словно угадал время... Хотя чего и угадывать, если он жил в нем! Ему посчастливилось, что ходил он по русским дорогам именно в это время. Сейчас подобный "Подорожник" уже не создать. Не те дороги, не тот народ селится подле них. А правильней сказать: не селится, а проезжает на скоростных машинах» (из предисловия В.Г. Распутина к книге В.Я. Курбатова «Подорожник»)
«Никакое богатство не сможет перекупить влияния обнародованной мысли» (А.С. Пушкин)
Пока был жив Ямщиков, близкий и бесконечно родной ему человек, я всегда знала: он, Курбатов, будет последним.
Если представить себе жизнь каждого из них как огромный том книги Великой Русской Культуры, то так они и выйдут - три последних тома: Ямщиков, Артемьев, Курбатов. Всё, что было до них - это как гигантская пропавшая Александрийская библиотека или библиотека Иоанна Грозного.
Кто-то, чудом выживший в это апокалиптическое время и доподлинно знавший жизнь и творчество этих последних, скажет: «Да, Ямщиков и Артемьев проливали живую кровь, потому что знали - они на войне. А Курбатов блаженный». Согласна.
Но это еще не все. Состоя в многолетней переписке с Валентином Яковлевичем, я свидетельствую: он Блаженный, в котором непостижимым образом сочетались кротость, смирение, необозримый ум, нездешняя нежность и мужество. Непоколебимое мужество. Оттого-то он один и держал их - Астафьева и Распутина. Даже тогда, когда они насмерть расстались, он воссоздал их многолетнюю переписку, от которой не оторваться ни на миг, ни на шаг... Он стал полноправным третьим героем этой трагедии.
Его предисловие к книге «Три жизни Артемьева» тоже о них, об ушедшей Эпохе гениальных «русских мальчиков», родившихся незадолго до Войны, во время Войны и немногим после. Все они и стали золотым веком Великой Русской Культуры, ее последним эхом...
Вечная! Вечная память новопреставленному рабу Божию Валентину!
Ему по-прежнему так неловко перед всеми нами, ведь девятый день падает на Прощёное воскресенье.
А фотографию эту, столь необычную для него, я получила за 4 часа до блаженной кончины с последним письмом.
P.S. За все годы нашей переписки Валентин Яковлевич никогда не сопровождал письма своими фотографиями или портретами. Это было впервые. Сначала - стародавний портрет замечательного иркутского художника Сергея Элояна, а в последнем письме - этот с орденами. Значит, прощался. Значит, было открыто ему.
Лина Мкртчян, певица, в ночь с 6 на 7 марта