В статье кратко изложены аналитические исследования автора и обозначены возможные риски углеродного регулирования в России и мире.
В статье «Россия может торговать воздухом, очищенным от CO2» содержится интервью Л.А. Федуна, члена Правления РСПП, председателя Комитета по развитию пенсионных систем и социальному страхованию, Заместителя председателя Комитета по климатической политике и углеродному регулированию, исполнительного члена Совета директоров ПАО «ЛУКОЙЛ».
Занимаясь анализом этой темы и разработкой механизмов и инструментов возможной торговли правами на выбросы парниковых газов много лет, с учетом временного интервала позволю себе констатировать: «Россия могла торговать правами на выбросы, но не хотела» (как «мог и не хотел» персонаж, поименованный «сволочью» из давнего анекдота про импотента...). В результате природный поглотительный потенциал России используется другими странами, а Россию принуждают и далее сокращать выбросы, в духе народного афоризма: «на ком пашут, на том воду возят». Одной из причин подобного состояние этой проблемы углеродного регулирования в России послужила реализация нашими компаниями проектов по статье 6 Киотского протокола в 2010-2012гг., без наличия национальной системы регулирования.
И сегодня, когда наступают углеродные риски для наших экспортных компаний и экономики России в целом, поневоле хочется задать руководителям компаний, проекты которых перечислены в российском реестре углеродных единиц, ряд вопросов:
«Вы тогда думали, что продажа российских прав на выбросы парниковых газов, по 6 статье КП за 30 сребреников пройдет без последующих рисков для ваших компаний?
Вы плохо знаете своих зарубежных партнеров, которые наряду с получением прибыли в реализуемых проектах соблюдают интересы своих государств?
Или вы думаете ещё раз повторить ту серую схему продажи российских прав 2010-2012гг. на выбросы парниковых газов уже в рамках ПКС, в ущерб экономики России, и её граждан?»
Приведём комментарии к вышеназванной статье. Наряду с безусловным здравым смыслом, ряда механизмов углеродного регулирования на территории России, о которых ведётся речь в тексте Л.А. Федуна, целесообразно обратить внимание на следующие аспекты проблемы.
1. Обсуждение и реализация предлагаемых механизмов в России опоздала, как минимум, на двадцать лет со времени ратификации Россией рамочной Конвенции ООН об изменении климата (РКИК.1992 г.) и последующего Киотского протокола к ней (1997 г.). Так что сегодня в решении обсуждаемых проблем углеродного регулирования актуальна народная мудрость: «Лучше поздно, чем никогда».
Например, страны ЕС разработали систему торговли правами на выбросы парниковых газов — ETS — в 1996 году, в целях выполнения обязательств по реализации РКИК. Они взяли за основу, введенную в 1992 году в США «систему торговли правами на выбросы окислов серы и азота». Но с появлением в 1997 году Киотского протокола страны ЕС начали реализацию ETS спустя почти десять лет — только в 2005 году и в пилотном режиме.
В период 2008-2012 годов ETS продолжила своё функционирование без установления платы за квоты на выбросы, но с установлением штрафа за превышение выбросов относительно квот в размере 100 евро. Но в этот период цели ETS по сокращению выбросов в странах ЕС были обрушены доступом на этот рынок результатов сокращения выбросов ССВ, достигнутых в развивающихся странах по статье 12 КП, по демпинговым ценам. В результате создались условия, когда у компаний ЕС стало невыгодно сокращать выбросы парниковых газов при себестоимости свыше 100 Евро и аналогичного размера штрафа, когда можно купить права на выбросы в развивающихся странах по цене 1 евро за т в эквиваленте СО2.
С 2013 г. ETS продолжила своё функционирование, но в эту систему прекратили доступ ССВ из развивающихся стран, так как Дохийская поправка (Конференция РКИК. 2012 г. Доха Катар) к КП не вступила в силу в течение этого периода, а также был установлен сбор (налог) за квоту на выбросы в размере 30 Евро за т в эквиваленте СО2. По настоянию стран Центральной и Восточной Европы было принято решение, что каждая страна ЕС устанавливает свою стоимость квоты на выбросы парниковых газов на своей территории. В результате стоимость одной т квоты в эквиваленте СО2 на выбросы парниковых газов в странах ЕС колеблется примерно от 7 Евро в Испании до 130 евро за тонну выбросов в Швеции, где она введена в 2001г., в качестве налога на выбросы парниковых газов энергетических компаний.
В сложившихся условиях у России нет такого количества лет для разработки и внедрения национальной системы углеродного регулирования. Необходимо срочно наверстывать упущенное время, иначе «углеродный хомут» наденут на экономику РФ в виде глобального экологического налога (лоббируют его демократы США во главе с Б. Обамой, который после ухода с поста Президента активно занялся «зеленой» деятельностью). Или — в виде пограничного углеродного налога (таковы намерения стран ЕС). Необходимо срочное создание в России национальной системы углеродного регулирования, чтобы Россия избавилась от навязанной ей роли: «На ком пашут, на том и воду возят».
2. Идея реализация механизма компенсации выбросов парниковых газов для российских экспортеров поглотительным ресурсом территорий России возможна в рамках национальной системы регулирования антропогенных выбросов. Для этого признание этой системы другими странами не требуется. Этот механизм разработан (в указанном ниже Проекте) и был изложен несколько лет назад одному советнику СУЭК с идеей компенсации выбросов угольной отраслью. С тех пор этот деятель, фигурально выражаясь, лишь бегает с этой идеей по РСПП, как курица с яйцом. Но работать подобный механизм может только в рамках национальной системы, которой до настоящего времени в России, увы, нет, и создание которой много лет саботировалось определенными чиновниками МЭР (см.: «Углеродный саботаж Указов и поручений Президента РФ»).
3. Намерения ряда представителей РСПП продавать результаты сокращения выбросов парниковых газов представителям других стран, достигнутые по проектам, реализованным на территории России в рамках 6 статьи Парижского климатического соглашения (ПКС), в том числе и результаты проектов поглощения парниковых газов, в настоящее время призрачны по нескольким причинам. Во-первых, по «цене на углерод», указанной в статье Л.А. Федуна, которая в целом экономически ущербна. Их экономическая ущербность убедительно была показана в работах ИЭА в 2004 году.
Это связано, в первую очередь, со следующим фактом. Производя в РФ тонну выбросов парниковых газов, создается ВВП на сумму около 400 евро. Продавая право на выбросы в размере одной тонны, по цене себестоимости результата сокращения выбросов в размере 5-10-30 евро странам ОЭСР, мы теряем возможность создавать ВВП на сумму 370-395 евро. Одновременно, мы даем возможность нашим конкурентам создавать ВВП на сумму 3970-3995 евро (в странах ОЭСР создается ВВП на сумму 4000 евро на тонну выбросов). Аналогично и с проектами поглощения парниковых газов. Экономическая выгода появляется только тогда, когда цена продажи российских прав на выбросы другим странам будет лежать в диапазоне 395-3995 евро за тонну. Следует обратить внимание, что между странами в рамках КП предусматривалось и будет предусмотрена в рамках ПКС торговля правами на выбросы (квотами), а не результатами проектов, сокращающих выбросы по их себестоимости. В странах ЕС вообще запрещена продажа квот за рамки Европейского союза.
Во вторую очередь это связано с непризнанием странами ОЭСР поглотительного ресурса российских территорий, исчисленного по рекомендациям МГЭИК, а не по фактической поглощающей способности наших территорий. Эти изыски МГЭИК, организующих исчисление в классике двойных стандартов, стали возможны при отсутствии национально ориентированной позиции со стороны ряда российских экспертов, в том числе Росгидромета и ИГКЭ.
В третью очередь — со вступлением в силу Дохийской поправки к Киотскому протоколу (КП) в декабре 2020 года.
Россия подписала решение о ратификации ПКС, в котором был абзац об ускорении ратификации Дохийской поправки. Хотя Россия и не ратифицировала Дохийскую поправку, но, уверен, страны ПКС будут требовать на конференции в Глазго в 2021 году установления ограничений выбросов на период 2021-2030 годов от базового уровня, установленного Дохийской поправкой, как условие участия в реализации трансакций по статье 6 ПКС. В связи с тем, что между странами по статье 6 КП передавались права на выбросы-квоты («установленное количество», по терминологии КП), этот же порядок будет продлен и в рамках ПКС. Именно в рамках этого порядка — буквально, размахивая им как «морковкой»-приманкой перед развивающимися странами — страны ОЭСР требуют от них взятия на себя обязательств по установлению базового уровня ограничений на выбросы парниковых газов. То есть: хотите получать гранты из Зеленого климатического фонда и продавать результаты сокращения выбросов по проектам, реализуемым в развивающихся странах — берите в этих странах обязательства по ограничению выбросов. Но каждый результат проекта по сокращению выбросов переданный другой стране будет увеличивать права на выбросы покупающей страны и уменьшать права на выбросы продающей страны (Статьи 3.10-3,11 КП). При этом в странах должен быть законодательно установлен порядок конвертации результата сокращения выбросов в права на выбросы. Например, в Новой Зеландии законодательно установлен порядок, когда две единицы результата сокращения выбросов равны одной единице прав на выбросы...
Возможность влияния России на порядок принятие процедур международных углеродных трансакций в рамках ПКС практически минимальна в связи с явной и неявной ангажированностью на протяжении более двадцати лет российских экспертов в проведении ими на переговорах интересов не собственной страны, а других стран. А также — отсутствием представителей России в руководящем органе ПКС, с чем Россия согласилась, ратифицируя ПКС... Мало того, даже на национальном уровне этот порядок конвертации результатов сокращения выбросов в права на выбросы в России отсутствует и прикрывается далеким от истины шельмующим понятием «углеродная единица».
Используя аналогичные, поистине «дьявольские» детали Дохийской поправки, страны ПКС будут требовать от России установления базового уровня по фактическим средним ежегодным выбросам 2008-2010 годов, что составляет 57% от уровня 1990 года, а сегодня этот уровень выбросов Россией уже превышен на 5%. И появление этого требования подтверждено в рамках заключительной речи посла Германии, на прошедшей 1-3 ноября этого года конференции в Сколково по углеродному регулированию.
Указ Президента РФ №666 от 04.11.2020 года об обеспечении к 2030 году сокращения выбросов парниковых газов до 70% относительно уровня 1990 года фактически будет равносилен выходу России из ПКС, согласно обновленным положениям Конституции РФ.
Таким образом, возможности продавать результаты сокращения выбросов парниковых газов представителям других стран, достигнутые по проектам, реализованным на территории России, теоретически могут иметь место только за рамками ПКС, по двухсторонним или многосторонним соглашениям с другими странами — по подобию совместного выполнения обязательств странами ЕС в рамках статьи 4 КП. Но и при этом варианте необходима продуманная национальная система углеродного регулирования, в которой должны быть определены «цена на углерод» прав на выбросы и порядок определения «цены на углерод» в себестоимости результатов сокращения и поглощения выбросов.
4. Зачет российским экспортным корпорациям поглотительного ресурса российских территорий возможен в рамках официального государственного признания поглотительного ресурса территорий России в целом. Против данного решения различные международные и российские «климатические колонны» ведут информационные компании в течение двадцати лет. В том числе, значима и ущербная для России позиция МЭР (см.: «Углеродный саботаж указов и поручений президента РФ»), которая позволяет занижать поглотительный ресурс российских территорий в рамках ПКС в двадцать раз (Отчет ДНО, представленный министром МЭР в ООН по устойчивому развитию).
Тем не менее, по официальной инвентаризации поглотительного ресурса российских территорий (по результатам работ наших ученых в начале 2000 годов), он в несколько раз превышает объемы антропогенных выбросов субъектов хозяйственной деятельности, что требует официальной оценки и решения органов власти РФ. При этом надо учитывать, что ряд наших ученых, занимающихся этой темой, в том числе и эксперты ИГКЭ, в отсутствие государственного финансирования уже ряд лет подпитывается зарубежными грантами — в целях лоббирования оценок МГЭИК, блокирующих наличие существующего поглотительного ресурса территорий России. Аналогично это происходит и с внешним финансированием научных исследований, которые направлены на обоснование якобы имеющихся выбросов метана на территориях оттаивания вечной мерзлоты. На самом деле, на фоне незначительных объемов выбросов метана, на оттаивающих территориях начинаются активные процессы поглощения углерода растительностью, в том числе и рост лесов, и накопление углерода в образовавшихся болотах.
5. Создание российской системы углеродного регулирования, которая будет действовать на добровольной основе, возможно, но такая система будет несовместима с европейской (автор настоящей записки первый в России перевел и анализировал европейскую ETS ещё в 2001 году), в которой установлены плата за выбросы (углеродный налог), и ограничения прав на выбросы в виде квот. Именно против установления платы за выбросы (углеродного налога) и ограничений в виде квот выступают российские, в том числе и экспортные, корпорации. Мало того, уверен: от нас будут требовать приобретения прав на выбросы в других странах — в целях компенсации Россией уровня превышения выбросов около 5%, установленных Дохийской поправкой. Информационная активность представителей «зеленой колонны» в России по ужесточению обязательств России в рамках ПКС это подтверждает. А стратегическая цель этой активности заставить Россию, территории которой поглощают выбросы парниковых газов других стран, платить другим странам за углеродные выбросы.
6. Привлечение представителей международных и иностранных организаций при разработке и принятии решений по стратегии углеродного регулирования на территории России недопустимо! В принципе эту стратегию можно изложить одним предложением: Стратегия России по проблемам климата заключается в минимизации антропогенных выбросов парниковых газов в России и странах участницах РКИК, в том числе и европейских стран…
Представляется, что накопленный печальный опыт с лозунгом: «Заграница нам поможет!» — а именно, поможет подавлять российскую экономику —очевиден. Привлечение зарубежных экспертов к разработке национальной системы регулирования это все равно, что обсуждать стратегию обороны или нападения с потенциальным противником — в соответствии с народной мудростью, типа «пустить козла в огород». Все обсуждения и консультации с зарубежными экспертами и функционерами целесообразно осуществлять после принятия собственной стратегии и государственных решений и тактике по созданию национальной системы регулирования выбросов и поглощения парниковых газов на территории РФ.
Приоритеты российской экономики в процессах национального и международного регулирования антропогенного воздействия достаточно логично и обоснованно изложил Президент НИЦ «Курчатовский институт» М. Ковальчук на прошедшем Гайдаровском форуме — на завтраке, посвященном Климатической повестке.
В январе 2001 года в Нью-Йорке, в Центре международной торговли по приглашению американской компании «СО2.е.соm», которая разрабатывала основы европейской системы ETS, и системы подобного регулирования для Великобритании, автор сих строк провел переговоры в течение несколько дней. Обсуждались нюансы, различные аспекты и элементы национальных систем регулирования выбросов парниковых газов в странах.
Учредителями компании «СО2.е.соm» были торговый дом Cantor Fitzgerald с оборотом 200 млрд. долларов на фондовом рынке США и более известная компания в России – PricewaterhouseCoopers, в которой продолжились обсуждения уже в Москве. Представители компании «СО2.е.соm» поделились своим практическим опытом и нюансами по координации рынка регулирования прав на выбросы окислов серы и азота на территории США. Отсутствие понимания этих нюансов привели к краху достижения основных целей системы ETS в Европе в период 2005-2012гг. К сожалению, представители компании «СО2.е.соm» во главе с руководителем погибли 11.09.2001 при известной трагедии нападения на Центр международной торговли в Нью-Йорке.
Страны ЕС исправили свои ошибки в системе ETS на период 2013-2020 гг. и за этот период поняли проблему, что увеличение налога на выбросы парниковых газов в своих странах ведет к потере конкурентоспособности их компаний на мировых рынках. Это обстоятельство прекрасно понимают и в США. Именно поэтому страны ОЭСР будут лоббировать введение глобального углеродного налога, а конкретно страны ЕС - введение пограничного углеродного налога. Но если эти страны и другие решают проблему достижения равновесного баланса выбросов и поглощения объемов парниковых газов к 2030-2050 гг., то почему Россия страна донор- поглотитель выбросов парниковых газов должна вводить у себя углеродный налог? Только потому, что ряд климатических функционеров, в том числе и российских участников МГЭИК, занижают поглотительный потенциал территорий России в 20 раз, и предлагают считать Россию грязной страной?
Заключение. В целом многолетний анализ «климатической» политики и мер стран ОЭСР, вкупе с рядом стран-импортеров энергоресурсов, показывает их совместные экономические интересы по двум направлениям:
1. Появление международных соглашений РКИК, Киотского протокола и последующего Парижского климатического соглашения обусловлено стратегией стран ОЭСР и ряда крупных развивающихся стран по нейтрализации их ответственности за несоблюдение норм Устава ООН и принципов международного прав, изложенных в Декларации ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де Жанейро, 1992 год). Аналогично работает и не рассматриваемое в данной статье направление реализации 17 целей устойчивого развития ООН, где поставлено 169 задач и 232 показателя их выполнения. То есть, количеством поставленных задач и контролирующих показателей исполнения размывается сама ответственность за исполнение главной задачи, с соблюдением норм Устава ООН и принципов международного права в части превышения в этих странах объемов антропогенного воздействия на окружающую среду над возможностями их территорий по нейтрализации этого воздействия.
2. Активное участие ряда развивающихся стран в международных климатических и экологических соглашениях (в первую очередь — Китая, Индии, Южной Кореи и ряда других стран) обусловлено их интересами как стран-импортеров энергоресурсов в снижении мировых цен на углеводороды и демпинга на них под видом решения глобальных климатических проблем. То есть ими выполняется задача: за счет снижения мировых цен на энергоресурсы создавать свои финансовые ресурсы для развития собственных источников энергии. Одновременно развивающиеся страны выторговывают себе дотации и инвестиции стран ОЭСР в обмен на снятие ограничений на выбросы в странах ОЭСР и перенос «грязных» производств из стран ОЭСР в развивающиеся страны.
Выводы. Если мы хотим экономически эффективно защитить интересы своей страны, обусловленные нашими природными богатствами, и обыграть наших конкурентов на «климатическом» поле, то следует использовать необходимые и целесообразные механизмы и инструменты, в соответствии с нормами Устава ООН и принципами международного права.
Но пока что в России наблюдаются только многочисленные конференции, круглые столы, семинары по «климатическому» и экологическому промыванию мозгов... и «адаптации» к изложенным выше негативным внешним процессам для российских корпораций, регионов и экономики страны в целом.
Осознавая текущие нюансы в управлении нашей экономики, по теме углеродного регулирования началась подковёрная борьба определенных бизнес-групп, приближенных к ним ведомствам Правительства РФ. Некоторые группы рассчитывают получить 30 сребреников в качестве отступного за введение в России внешнего углеродного регулирования (налога), за счет потерь других групп и экономики РФ в целом. Можно с определенной долей уверенности говорить, что потеряют и доходы, и бизнес и те, и другие, если не объединятся для консолидированного решения проблемы, с учетом интересов экономики и граждан России.
Виктор Васильевич Потапов, кандидат экономических наук, генеральный директор Независимого центра ЭВОС, заведующий лабораторией инноваций ОАО «Институт микроэкономики», руководитель инициативной группы учёных ЭМС РСАВ
1. обыграть наших конкурентов на «климатическом» поле